Методология синергетики в постнеклассической науке и в образовании

Желающие подробнее ознакомиться с идеями Автора в формате видеолекции, могут пройти вот по этой ссылке

Российская Академия Наук
Институт философии

Буданов В.Г.

МЕТОДОЛОГИЯ СИНЕРГЕТИКИ
В ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКОЙ
НАУКЕ И В ОБРАЗОВАНИИ

Издание 4-е, дополненное

URSS

Москва

ББК 22.318 87.1

Буданов Владимир Григорьевич

Методология синергетики в постнеклассической науке и в образовании. Изд. 4-е дополн. — М.: Издательство URSS, 2017 — 272 с. (Си-нергетика в гуманитарных науках)

Настоящая монография посвящена актуальной проблеме ста-новления синергетической методологии. В ней проведен обстоятель-ный исторический и философско-методологический анализ возникно-вения и развития современной синергетической методологии, исследу-ется ее роль в формировании постнеклассической картины мира, ком-муникативных междисциплинарных ландшафтов и когнитивных про-странств. Предложены и подробно рассмотрены принципы синергети-ки, генезис их становления и перспективы развития. Большое внимание уделено проблемам синергетического моделирования в гуманитарной сфере, его этапам и связи с прикладной философией. Рассмотрены так-же приложения синергетической методологии в образовании и педаго-гике, в естественнонаучном образовании гуманитариев. В новом изда-нии обсуждаются методологические, образовательные, междисципли-нарные технологические и гуманитарные проблемы большого антро-пологического перехода, породившие синергетику третьей волны.
Книга будет полезна не только философам, студентам-гуманитариям и естественникам, но и лекторам курсов «Концепции со-временного естествознания» и «Философия науки», учителям и всем интересующимся синергетикой.

Рецензенты
Доктор филос. Наук, профессор В.И. Аршинов
Доктор физ.-мат. наук, профессор Г.Г. Малинецкий

ISBN 978-5-9710-4424-6.

© Буданов В.Г., 2007

© Издательство ЛКИ, 2007, 2009, 2017

Издательство ЛКИ, 117312, г. Москва, пр-т Шестидесятилетия Октября, д.9.

Содержание

ПРЕДИСЛОВИЕ 5
ГЛАВА 1. СТАНОВЛЕНИЕ СИНЕРГЕТИЧЕСКОЙ ПАРАДИГМЫ:
ИСТОРИЯ, ПРОБЛЕМЫ, ПЕРСПЕКТИВЫ
1.1 Краткий экскурс в историю: предтечи и творцы. 7
1.2 Постнеклассическая картина мира: многообразие
функций синергетики в культуре. 10
1.3 Физик, лирик, математик: проблемы метаязыка 13
1.4 Аутентичная синергетика — ядро синергетической
парадигмы. Проблема канона 16
1.5 Синергетика и либерализация математики 22
1.6 Междисциплинарные ландшафты и коммуникации 24
1.7 Онтологические и эпистемологические
основания синергетики 29
1.8 Мезопарадигма синергетики: проблемы моделирования
в антропной сфере 41
ГЛАВА 2. СИНЕРГЕТИЧЕСКАЯ МЕТОДОЛОГИЯ I:
ПРИНЦИПЫ, ТЕХНОЛОГИЯ, ФИЛОСОФИЯ
2.1 Типы научной рациональности по В.С. Степину
и возможный образ постнеклассической методологии 44
2.2 Методологические принципы синергетики I.
Критерии отбора. Структурные принципы «Бытия»:
гомеостатичность, иерархичность 47
2.3 Методологические принципы синергетики II.
Порождающие принципы «Становления»:
нелинейность, незамкнутость, неустойчивость 53
2.4 Методологические принципы синергетики III.
Конструктивные принципы «Становления»
или принципы сборки и сопряжения:
динамическая иерархичность, наблюдаемость 59
2.5 О границах применимости и перспективах развития
семи методологических принципов синергетики 63
2.6 Об этапах синергетического моделирования сложных
систем и практической философии 68
ГЛАВА 3. СИНЕРГЕТИЧЕСКАЯ МЕТОДОЛОГИЯ II:
МОДЕЛИ И СОЦИО-ГУМАНИТАРНЫЕ ПРИЛОЖЕНИЯ,
ЛАБОРАТОРИЯ ПРИРОДЫ И ЛАБОРАТОРИЯ КУЛЬТУРЫ
3.1 Лаборатория природы и лаборатория культуры 74
3.2 Режимы с обострением и информационные кризисы:
Социокультурный аспект 76
3.3 Социальный хаос: сценарии прохождения,
адаптации, управления 82
3.4 О параллелях естественных и формальных языков.
Язык как лингвохромодинамика, когнитивные границы 86
3.5 Космомузыкальные коды раннегреческих мифов —
пример междисциплинарного естественнонаучного,
культурноисторического мегапроекта 100
3.6 Космические эволюционные синхронизмы:
гипотеза косморитмической сети восприятия
и глобальной гармоничности 110
ГЛАВА 4. САМООРГАНИЗАЦИЯ ВРЕМЕНИ:
ЭВОЛЮЦИОННЫЕ ПАРТИТУРЫ
4.1 Универсальный эволюционизм и нелокальные
законы развития 117
4.2 Развивающиеся системы с памятью. Эволюция энтропии
и информации. Законы гармонии как эволюционные
синхронизмы 123
4.3 Задачи коллективного потребления с иерархией
приоритетов: фрактальность эволюционного времени.
Ритмокаскадный оптимум 129
4.4 Метод ритмокаскадов 138
4.5 Проблемы моделирования истории. Ритмокаскадный подход 145
4.6 Ритмокаскадная модель истории и будущего России.
Структура и эволюция социокультурных архетипов 153
ГЛАВА 5. СИНЕРГЕТИКА И ОБРАЗОВАНИЕ
5.1 Синергетика в диалоге культур и естественнонаучном
образовании гуманитариев 162
5.2 Синергетические стратегии и трансдисциплинарное
образование в ХХI веке 168
5.3 Курсы «Синергетика для гуманитариев» 173
5.4 «Концепции современного естествознания» и философия науки»:
проблемы взаимодействия учебных дисциплин.
Модель эволюции физики 178
5.5 Управление образовательным процессом в современных
условиях: инновации и проблемы моделирования 193

ЗАКЛЮЧЕНИЕ 212

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ 213

ПРИЛОЖЕНИЯ I – VI ……………………………………………………
ПРЕДИСЛОВИЕ К ЧЕТВЕРТОМУ ИЗДАНИЮ

Со времени выхода первого издания этой книги прошло уже десять лет, она оказалась достаточно популярной не только у филосо-фов науки, но и в среде учащихся и исследователей-гуманитариев, пе-дагогов, преподавателей и всех интересующихся проблемами сложно-сти и синергетики. В последнее время вновь возникает живой интерес к природе междисциплинарных процессов самоорганизации и трансфор-мации в природе, обществе и техносфере, которые связаны с масштаб-ными переменами во всех областях нашей жизни, переходом к глобаль-ным сетевым цифровым формам социума и экономики. Этот интерес мы называем синергетикой третьей волны. Первая волна связана с есте-ственнонаучными приложениями синергетики 70-80-х годов, а вторая с попытками моделирования социогуманитарной реальности в 90-е и ну-левые годы уже нашего века. Третья волна синергетики нарастает сей-час и востребована для работы со сложными междисциплинарными проектами и для представления глобальных процессов антропотехно-сферы перехода к новым социотехнологическим планетарным укладам жизни. Предыдущие волны не исчезли, но интерферируют и служат ос-новой для последующих. Принципы и модели синергетики оказались весьма эффективны для описания сложной реальности, а прогнозы, сде-ланные в первом издании 2007 года в отношении будущих историче-ских трансформаций, неплохо подтверждаются. Мы решили не менять структуру книги, а вынести новые материалы в приложения. В четвертое издание добавлены три новых приложения, всего их шесть, посвящен-ные насущным проблемам междисциплинарности, образования, антро-пологии и рискам цифровой эпохи. Это издание в большой степени сти-мулировано моими учителями – замечательными учеными и мыслите-лями, ушедшими от нас в последние годы С.П. Курдюмовым (2004), С.П. Капицей (2012), Д.С. Чернавским (2016), которые всегда верили, что синергетика займет достойное место в мировой науке. Я благодарен моему ныне здравствующему учителю В.С.Степину, моим многолетним соавторам и единомышленникам В.И.Аршинову и Г.Г.Малинецкому, а также всем участникам обширного синергетического движения и со-трудникам сектора Междисциплинарных проблем научно-технического развития Института философии РАН.

ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ (2007)

Развитие науки последних десятилетий отмечается целым рядом особенностей, что позволяет говорить о становлении его нового, уже постнеклассического, этапа. Согласно В.С. Стёпину, этот этап характе-ризуется радикальными сдвигами в основаниях науки, изменениями ха-рактера научной деятельности, обусловленными, помимо прочего, стремительным ростом междисциплинарных и проблемно-ориентированных форм исследований. Объектами этих исследований, все чаще становятся уникальные системы, обладающие свойствами от-крытости и саморазвития. В контексте познания такого рода объектов важнейшее место принадлежит синергетике — междисциплинарному направлению исследований, ставящему своей стратегической задачей познание общих принципов, лежащих в основе процессов самооргани-зации в системах самой разной природы, в том числе, и в социальных системах. Последнее, казалось бы, естественно вытекает из того факта, что синергетика, в качестве одного из своих специфических объектов, имеет дело с человекомерными системами. К обороту «казалось бы» приходится прибегать здесь неслучайно: использование методов си-нергетики для представления или, точнее, моделирования социальных процессов до сих пор вызывает критические возражения (якобы, от име-ни философии). Нередки и до боли знакомые, по другим сюжетам и временам, упреки в механицизме, физикализме, редукционизме и т.д.; упреки, у некоторых авторов, порой, переходящие в обвинение в подры-ве основ современной науки вообще.
Я не вижу смысла в том, чтобы заниматься опровержениями такого рода обвинений. Свою задачу я вижу в том, что бы конструктивно пред-ставить методологию синергетики, систему ее принципов в качестве ядра методологии постнеклассической науки; представить ее как мето-дологию, которая еще только становится, но уже достаточно эффектив-на для того, чтобы успешно моделировать процессы самоорганизации и саморазвития человекомерных систем. Книга дополняет прекрасные монографии С.П. Кур¬дюмова, Е.Н. Князевой, Д.С. Чернавского, Д.И. Трубецкова, Г.Г. Ма¬ли¬нец¬кого в части философско-методологического анализа прикладной синергетики и образования.
В первой главе монографии рассмотрен генезис методов синерге-тики, ее место среди междисциплинарных направлений ХХ века. Об-суждаются социокультурные и междисциплинарные ландшафты ее при-ложений в постнеклассической науке, проблемы взаимопонимания естественников, математиков и гуманитариев в междисциплинарных коммуникативных дискурсах. Рассмотрены возможности метафориче-ской и аутентичной синергетики, которая рождается в области взаимо-действия нелинейного моделирования, предметного знания и практиче-ской философии. Много внимания уделено онтологическим и эпистемо-логическим основаниям си¬нер¬гетической картины мира, новой научной рациональности.
Вторая, центральная глава книги целиком посвящена принципам синергетики — конструктивным основаниям методологии синергетиче-ского моделирования и адекватного представления развивающихся си-стем. Неотделимой компонентой этапов синергетического моделирова-ния является практическая философия.
В третьей главе рассмотрены социо-гуманитарные приложения си-нергетической методологии. Построены модели информационных и со-циальных кризисов, динамики и взаимодействия формальных и есте-ственных языков, возможного генезиса раннегреческого мифа и прин-ципов гармонии. Эти примеры дают характерную палитру проблем и возможностей, возникающих при синергетическом моделировании гу-манитарной сферы.
В четвертой главе предлагаются новые подходы к проблеме моде-лирования времени, — одной из центральных тем синергетики, восхо-дящей к трудам А.Уайтхеда и И. Пригожина. Вводится понятие самоор-ганизации времени, как процесса реализации принципов отбора опти-мальных, по темпу эволюции, законов развития. Показано, что режимы с обострением и найденные автором ритмокаскадные режимы реализуют такие оптимумы. Метод ритмокаскадов применен к моделированию ис-тории развития социально-психологических архетипов России.
Последняя, пятая глава целиком посвящена синергетическим стра-тегиям в образовании, ключевой роли синергетики в формировании хо-листической научной картины мира. Анализируются их приложения к диалогу двух культур в курсах «Концепции современного естествозна-ния», «Философия науки» и «Синергетика» для гуманитариев, а также, при построении когнитивно-генетических моделей истории развития физики. Предложена также модель управления образовательным про-странством региона. Показана эффективность синергетических образо-вательных стратегий в междисциплинарном проектировании, когда экс-пертное сообщество работает в режиме взаимообучения.
Эта книга складывалась последние десять лет в период бурного развития синергетики в России. В ней использован мой многолетний опыт чтения курсов естествознания и синергетики гуманитариям, а так-же синергетического моделирования. Книга возникла благодаря внима-нию и поддержке замечательных философов и синергетиков С.П. Кур-дюмова, В.С. Сте¬пина, Д.С. Чернавского, В.И. Аршинова, Г.Г. Малинец-кого, у которых я многому научился, а также — помощи моих коллег по сектору Междисциплинарных проблем научно-технического развития ИФ РАН и моих близких. Всем им я выражаю искреннюю благодар-ность.
Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ 04-03-00296а «Формирование постнеклассической научной картины мира».

ГЛАВА 1. СТАНОВЛЕНИЕ СИНЕРГЕТИЧЕСКОЙ
ПАРАДИГМЫ: ИСТОРИЯ, ПРОБЛЕМЫ, ПЕРСПЕКТИВЫ
1.1 КРАТКИЙ ЭКСКУРС В ИСТОРИЮ:
ПРЕДТЕЧИ И ТВОРЦЫ.

Совершим краткий экскурс в историю. Синергетика, будучи наукой о процессах развития и самоорганизации сложных систем самой разной природы, наследует и развивает междисциплинарные подходы своих предшественниц: тектологии А.И. Богданова, теории систем Л. фон Бер-таланфи, кибернетики Н. Винера. В этих подходах сформировались об-щие представления о системах и их конфигурировании, о механизмах поддержания целостности или гомеостаза систем, о способах управле-ния системами с саморегуляцией и т. д. В то же время синергетика су-щественно отличается от своих предшественниц тем, что ее язык и ме-тоды опираются на достижения нелинейной математики и тех разделов естественных и технических наук, которые изучают процессы эволюции еще более сложных саморазвивающихся систем. В ХХ веке осознано, что к таким системам следует относить не только живые системы и био-сферу, но и сложные неживые, информационные, социальные, техниче-ские системы. Современное естествознание, включая физику, стало эво-люционным, поэтому универсальный эволюционизм, основанный В. Вернадским, Т. Шарденом,
Э. Янчем, Н. Моисеевым также является мировоззренческой, онтологи-ческой основой синергетики. В современной философиии эти онтоло-гии активно исследуются в рамках философии постнеклассической науки, эволюционной эпистемологии, философии становления, когнити-вистике, теории познания, а также в философии образования. Однако основной генетический материал синергетике по-прежнему поставляет естествознание и математика.
История методов синергетики связана с именами многих выдаю-щихся ученых ХХ века. Прежде всего, это великий французский матема-тик, физик и философ Анри Пуанкаре, который уже в конце XIX века заложил основы методов нелинейной динамики и качественной теории дифференциальных уравнений. Именно он ввел понятия аттракторов (притягивающих множеств в пространствах состояний открытых систе-мах), точек бифуркаций (значений параметров задачи, при которых по-являются альтернативные решения, либо теряют устойчивость суще-ствующие), неустойчивых траекторий и, фактически, динамического хаоса в задаче трех тел небесной механики (притяжение Земля-Луна-Солнце).
Второй круг идей связан с вероятностными методами статистиче-ской физики, восходящими к работам Людвига Больцмана, а именно, с методами осреднения и получения конечных уравнений для макроха-рактеристик в системах с очень большим числом частиц. Нелинейные, статистические методы и компьютерное моделирование через сто лет стали основой математических методов синергетики.
В первой половине ХХ века большую роль в развитии методов не-линейной динамики играла русская и советская школа математиков и физиков: А.М. Ляпунов, Н.Н. Боголюбов, Л.И. Мандельштам, А.А. Анд-ронов, Н.С. Крылов, А.Н. Колмогоров, А.Н. Тихонов, Я.Б. Зельдович. Эти исследования стимулировались также необходимостью решения стратегических оборонных задач: создание ядерного оружия, освоение космоса. При этом, широко использовались созданные сразу после окончания Второй мировой войны первые ЭВМ. Большую роль в исто-рии синергетики сыграла также компьютерная модель морфогенеза (А.М. Тьюринг) и обнаруженный с помощью ЭВМ феномен возникно-вения уединенных волн — солитонов
(Э. Ферми).
В 60-70 годы происходит подлинный прорыв в понимании процес-сов самоорганизации в самых разных явлениях природы и техники. Пе-речислим некоторые из них: теория генерации лазера Г.Б. Басова, А.М. Прохорова, Ч. Таунса; колебательные химические реакции Б.П. Бе-лоусова и
А.М. Жаботинского — основа биоритмов живого; теория диссипатив-ных структур И. Пригожина; теория турбулентности А.Н. Колмогорова и Ю.Л. Климонтовича; теория эволюционного автокатализа А.П. Руден-ко. Неравновесные структуры плазмы в термоядерном синтезе изуча-лись Б.Б. Кадомцевым, А.А. Самарским, С.П. Курдюмовым. Теория ак-тивных сред и биофизические приложения самоорганизации исследова-лись А.С. Давыдовым, Г.Р. Иваницким, И.М. Гельфандом, А.М. Молча-новым, Д.С. Чернавским, В.И. Кринским. В 1963 году происходит эпо-хальное открытие динамического хаоса, сначала в задачах прогноза погоды (Э. Лоренц), затем начинается изучение странных аттракторов в работах Д. Рюэля, Ф. Такенса, Л.П. Шильникова. Для странных аттрак-торов характерна неустойчивость решения по начальным данным, зна-менитый «эффект бабочки», взмах крыльев которой может радикально изменить дальний прогноз погоды — образ динамического хаоса. Со-здается математическая теория катастроф (скачкообразных измене-ний состояний динамических систем)
Р. Тома и В.И. Арнольда, инициировавшая стремительный рост работ в области ее приложений в науках о живом, в психологии и социологии. Формируется постнеклассическая, по своему характеру, эволюционная теория автопоэзиса живых систем У. Матураны и Ф. Вареллы. По сути, происходит формирование новой познавательной парадигмы самоорга-низации, в контексте которой Герман Хакен в 1970 году и вводит в научный обиход неологизм «синергетика» для обозначения нового междисциплинарного направления исследований сложных самооргани-зующихся систем. Здесь нельзя не отметить то большое значение, кото-рое имели для возникновения синергетики экспериментальные и теоре-тические работы, связанные с созданием лазера.
В 80-90 годы продолжается изучение динамического хаоса и про-блемы сложности. В связи с созданием новых поколений мощных ЭВМ, развиваются фрактальная геометрия (Б. Мандельброт), геометрия само-подобных объектов (типа облака, кроны дерева, береговой линии), ко-торая описывает структуры динамического хаоса и позволяет эффектив-но сжимать информацию при распознавании и хранении образов. Были обнаружены универсальные сценарии перехода к хаосу М. Фейгенбау-ма, Ив. Помо. Существенно развита эргодическая теория (Я. Синай). В 1990 году открыт феномен самоорганизованной критичности. Его мож-но исследовать, рассматривая кучу песка (П. Бак). Сходящие лавинки воспроизводят распределения Парето по амплитудам событий для бир-жевых кризисов, землетрясений, аварий сложных технических комплек-сов и т. д.
О различиях научных школ. Творцы синергетики стартовали с разных предметных областей и с разных уровней описания материи. Например, Г. Хакен стартует со стохастического уравнения Фоккера-Планка для излучения в среде из возбужденных атомов; в то время как И. Пригожин использует в основании своей теории диссипативных структур химической физики более грубое приближение неравновесной термодинамики. Это дает Г. Хакену возможность обнаружить границы применимости подхода И. Пригожина. Подход к задачам теплопровод-ности школы С. Кур¬дюмова, по уровню общности, находится между двумя предыдущими подходами, однако, в нем делается акцент на рас-смотрении сильно нестационарных процессов — режимов с обострени-ем. Еще более глубокий уровень рассмотрения предложен в 80-х годах Г. Вайдлихом для описания социальной самоорганизации, где он стар-тует с уравнения Смолуховского для вероятностей переходов.
Обычно синергетики стремятся редуцировать многомерную, иногда стохастическую систему уравнений к небольшому числу существенных уравнений; получаются уравнения для асимптотик, для немногих пара-метров порядка, коллективных степеней свободы. Это позволяет прове-сти дальнейший анализ нелинейной динамики, существенно сжать ин-формацию о системе. Иногда уравнения для параметров порядка не вы-водят последовательно, а угадывают или находят из обратной задачи наблюдаемой динамики развития, и тогда эти уравнения носят феноме-нологический характер. Причем их коэффициенты еще долго приходит-ся теоретически обосновывать, как, например, в теории народонаселе-ния С. Капицы или в уравнениях Гинзбурга-Ландау для ферромагнети-ков; в этом случае пропущенные синергетические этапы вывода уравне-ния проходят позже.
Что бы мы ни понимали под синергетикой: теорию развивающихся систем (по В. Степину), теорию больших систем, состоящих из множе-ства одинаковых подсистем (по Г. Хакену), или теорию систем прохо-дящих состояния неустойчивости (по Д. Чернавскому) — в любом слу-чае, математические методы синергетики, образуют растущее множе-ство.
Это множество методов описания нелинейных, конечных и бесконеч-ных динамических систем и любой новый метод в этой области ассоци-ируется синергетикой, что иногда вызывает упреки в ее агрессивной экспансии, однако, забывается, что это стиль любого междисциплинар-ного подхода. В этом отношении беспроигрышную позицию занимает теория Сложности (научный центр в Санта-Фе, США), ассоциирующая все подходы. И если вы рассматриваете действительно сложную разви-вающуюся систему, то, скорее всего, все эти методы будут востребова-ны, начиная с теории катастроф и, кончая теорией динамического хаоса. Поэтому дискуссия о приоритетах и самоназваниях научных школ для наших целей не имеет решающего значения.
Сегодня синергетика быстро интегрируется в область гуманитар-ных наук, возникли направления социосинергетики и эволюционной экономики, методы синергетики применяются в медицине, психологии, педагогике, развиваются приложения в лингвистике, истории и искус-ствознании, реализуется проект создания синергетической антрополо-гии. Не имея возможности подробно останавливаться на обзоре полу-ченных в этих областях результатах, отсылаем заинтересованного чита-теля к уже имеющейся по этим вопросам достаточно обширной литера-туре.
Бесспорно, такой экстенсивный рост сопровождался издержками и псевдонаучными спекуляциями. Но так обстоит дело не только с синер-гетикой. В конце концов, междисциплинарность в современной науке предполагает взаимосогласованное использование образов, представ-лений методов и моделей дисциплин как естественнонаучного и техни-ческого, так и социогуманитарного профиля. Это, в свою очередь, пред-полагает, помимо всего прочего, существование единой научной карти-ны мира. В то же время, сейчас такой общенаучной (междисциплинар-ной) единой картины мира (в смысле самосогласованной целостности), строго говоря, нет. Существуют ее отдельные фрагменты, именуемые специальными картинами мира, дисциплинарными онтологиями такие, как: физическая, биологическая, космологическая картины мира, репре-зентирующие предметы каждой отдельной науки. Синергетика пытается навести мосты между этими картинами, создать единое поле междисци-плинарной коммуникации, сформировать принципы новой картины ми-ра.
Литература. Историю становления синергетики можно найти в ра-ботах В.С. Стёпина, Ю.А. Данилова, В.И. Аршинова, С.П. Курдю-мова,
Е.Н. Князевой, А.А. Печенкина, Д.С. Хайтуна, В.Г. Буданова и др.

1.2 ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКАЯ КАРТИНА МИРА:
МНОГООБРАЗИЕ ФУНКЦИЙ СИНЕРГЕТИКИ В КУЛЬТУРЕ

Функционирование синергетики в культуре естественно рассматри-вать в трех аспектах ее взаимодействия с обществом:
— синергетика как картина мира;
— синергетика как методология;
— синергетика как наука.
В рамках освоения картины мира происходит первое, а иногда и единственное, знакомство с понятиями синергетики и ее возможностя-ми. Как правило, это происходит на обыденном языке, на слабо форма-лизованном, зачастую метафорическом, популярном уровне. Здесь об-ращение идет к наглядности, к здравому смыслу, аналогии, эстетиче-скому чувству и безусловному доверию авторитету творцов новой па-радигмы. Именно так укореняется наука в обыденном сознании в попу-лярных изданиях, именно так выглядят вводные главы книг Г. Хакена и И. Пригожина. Для пытливого ума это всегда радость встречи с новым взглядом на мир окружающих нас вещей и событий. Это чувство ма-стерски, зажигательно умел передать аудитории С.П. Курдюмов.
Принципиально важно, что новое понимание реальности скрыто не столько в мирах физики элементарных частиц или глубинах Вселенной, но растворено в повседневности встреч со сложностью нашего мира, изменчивого мира «здесь и сейчас», что вновь наполняет жизнь очаро-ванием тайны, ключи от которой теперь доступны каждому. Именно этим можно объяснить такой интерес к синергетике у широкой аудито-рии, доступность ее принципов и домохозяйкам, и академикам. Кстати, с этим связана и возможность эффективного преподавания синергетики как школьникам, так и искушенным профессионалам. Для каждого можно найти свой горизонт понимания, формализации и приложений. Кроме того, принципы синергетики справедливы как в естественных, так и в гуманитарных науках, и есть надежда, что это дает ключ к решению проблемы двух культур.
Согласно И. Пригожину и И. Стенгерс, пафос рождающегося на наших глазах мировидения – это призыв к «новому диалогу человека с природой», понимаемому целостно, эволюционно. Возникающая синер-гетическая картина мира включает в себя человека, где человек призван осознать свою роль и ответственность в единстве сотворчества с приро-дой, необходимость подчинения законам коэволюции. Для этого ему предстоит лучше понять и мир и себя, свой природный и социальный генезис, законы мышления; отрефлектировать то, как он понимает, мо-делирует реальность.
О БЛАГЕ И ВРЕДЕ МЕТАФОРИЧЕСКОЙ СИНЕРГЕТИКИ. Вместе с тем, доступность принципов синергетики, несомненные успехи в естественнонаучных приложениях и кажущаяся простота их реализа-ции в любых сложных системах породили сегодня моду на синергетику. Такие термины, как бифуркация, аттрактор, самоорганизация, фрактал стали обиходными в гуманитарной и околонаучной среде. Понимаемые метафорически, на чисто интуитивном уровне, они создают благодат-ную почву для двух конкурирующих тенденций.
Первая — позитивная: метафора, являясь в картине мира одним из мощных каналов творческой, в том числе, и междисциплинарной ком-муникации, создает благоприятный мотивационный фон для применения строгой конструктивной синергетической методологии в междисципли-нарных обменах и проектах. Подчеркнем, что это лишь первый эвристи-ческий шаг, явно недостаточный для научных заключений!
Вторая — негативная, связанная со своего рода «зашумлением» пространства междисциплинарных коммуникаций псевдо-синергетическими ассоциациями и метафорами.
Стоит ли специально говорить о тех опасностях, которые грозят си-нергетике в том случае, если вторая тенденция возобладает. И все же, я не стал бы их преувеличивать. Синергетика — это всерьез и надолго.

АДАПТИВНЫЙ РЕСУРС СИНЕРГЕТИКИ.

Во-первых, синерге-тика как постнеклассическое научно-исследовательское направление вызвана к жизни необходимостью нахождения адекватных ответов на глобальные вызовы, с которыми сталкивается развитие современной цивилизации, в целом.
Во-вторых, методы синергетики имеют генетическую связь с ма-тематикой, вечной наукой, результаты которой, в определенном смыс-ле, не подвластны времени.
В-третьих, синергетика методологически открыта к тем новым об-разам и концепциям, которые формируются в частных дисциплинах, и не только естественнонаучных.
В-четвертых, синергетика преемственна. Она соотносится со свои-ми междисциплинарными методологическими предшественницами — теорией систем и кибернетикой, согласно принципу соответствия. Опи-раясь на них, включая их методы в свой инструментарий, но, вместе с тем, и указывает область их применимости.
В-пятых, особая междисциплинарная толерантность к новым ме-тодам и гипотезам, их самоценность для синергетики. Наряду с девизом: «подтвердить или опровергнуть» (девиз принятый в дисциплинарной науке для проверки гипотез), добавляется совершенно иной: «найти об-ласть применимости» данного метода, найти адекватный ему контекст. Акцент переносится также с явления на средства его исследования и описания.
В-шестых, самоприменимость синергетики, поскольку ее развитие есть сложный эволюционный процесс в пространствах постнеклассиче-ской науки и культуры.
В-седьмых, философская диалогичность и рефлексивность. Имеется в виду восприимчивость в диалогах с философскими традици-ями разных направлений, времен и народов, с целью рефлексии своих оснований и принципов.
Синергетика человекомерных систем сегодня, в эпоху антрополо-гического поворота, формирует особый метауровень культуры, рефлек-сивный инструментарий анализа ее развития — синергетическую мето-дологию, методологию междисциплинарной коммуникации и модели-рования реальности. Методологию открытую, возможно, как утвержда-ет В.М. Розин, методологию с ограниченной ответственностью, адап-тивную, но не универсальную панметодологию в духе Г.П. Щедровиц-кого.
В самой синергетике можно выделить несколько параллельно су-ществующих пластов ее бытия в современной культуре, расположенных по степени возрастания уровня абстрактности:
поддисциплинарный — обыденное сознание повседневных прак-тик;
дисциплинарный — процессы индивидуального творчества и раз-вития дисциплинарных знаний и объектов исследования;
междисциплинарный — процессы междисциплинарной коммуни-кации и перенос знания в диалогах дисциплин, педагогике и образова-нии, при принятии решений;
трансдисциплинарный — процессы сборки, самоорганизации и функционирования больших междисциплинарных проектов, междисци-плинарных языков коммуникации, природа возникновения междисци-плинарных инвариантов, квазиуниверсалий, коллективный разум, сете-вое мышление.
Наддисциплинарный — процессы творчества, становления фило-софского знания, развития науки и культуры.
В каждом из этих слоев коммуникативных практик синергетика имеет особые традиции применения. Эти традиции вполне научны и ме-тодологически развиты на дисциплинарном уровне, особенно, для есте-ственнонаучных дисциплин. Сегодня бурно развиваются применения синергетической методологии и на междисциплинарном уровне. На остальных уровнях ее приложения возникли недавно и осмысливаются, в основном, пока в языке синергетической картины мира.
Литература: в основе материала параграфа работы 2002-2006 г.г. В.И. Аршинова, В.Г. Буданова [21-24] и В.Г. Буданова [72, 73, 87, 88, 92, 94, 107, 108], В.С. Степина [332-335].
1.3 ФИЗИК, ЛИРИК, МАТЕМАТИК: ПРОБЛЕМЫ МЕТАЯЗЫКА
Синергетика, как часть общенаучной картины мира, возникает на волне моды, опьянения головокружительными перспективами — впро-чем, это характерно для социальной прививки любой науки. Все может кончиться похмельем несбывшихся иллюзий, а может возникнуть прин-ципиально иное понимание мира. Для второго исхода синергетика как наука должна рефлектировать формы своего бытия в обществе с целью адаптации к его потребностям. Для синергетики эта рефлексия жизненно необходима, т. к. одна из основных ее задач есть создание пространства и принципов междисциплинарной коммуникации. Это не разовая задача, но непрерывное живое делание в обратных связях культуры и науки, рождающее особый метауровень взаимодействия двух культур.
Речь идет об особой методологии, ядро которой должно быть га-рантом преемственности научных ценностей, с одной стороны, и откры-тости к инновациям — с другой. Такая открытая адаптивная методоло-гия становления и есть методология синергетики. Она призвана реали-зовать, укоренить принципы синергетики в общественном сознании, адаптировать их для непрофессионалов на уровне уже не метафор, а конструктивных принципов, помогающих понимать и моделировать ре-альность. Она должна организовать поле встречи и создать метаязык диалога синергетиков, математиков и людей иных профессий, иных дисциплин, в том числе, и гуманитарных. Метаязык фиксирует, насколь-ко это возможно, тезаурус синергетики в терминах обыденного языка, сводя метафоризацию к минимуму, тогда как принципы синергетики позволяют осуществлять мягкое моделирование реальности в этом те-заурусе.
Проблема размывания основ синергетики связана с тем, что боль-шой процент людей, говорящих от имени синергетики (в основном гу-манитарии), плохо знакомы с синергетикой как наукой. Обычно это про-исходит не от пренебрежения, а по объективным причинам — нет долж-ной математической подготовки, нет учебников. Такими исследователя-ми используется стихийный тезаурус синергетической картины мира, допускающий слишком большой произвол метафоризации. Затем его переносят в свои дисциплинарные картины реальности, чего совершен-но недостаточно для целостного описания, не говоря уже о модельном представлении задач этих дисциплин. Для моделирования реальности мало перевести онтологии с языка на язык, надо еще знать модельные образцы и правила их сборки, а эта информация рассыпана в специаль-ных главах книг для профессионалов.
Возникает вопрос: можно ли научить гуманитария модельному мышлению, системно-синергетическому подходу, который только и может быть основой диалога естественника и гуманитария, поскольку естественника учить гуманитаристике еще дольше? На первый взгляд, нельзя! Как показывает опыт, естественники могут стать гуманитариями, получая второе образование, а вот гуманитарии физиками и математи-ками — никогда, видимо, формальные науки надо изучать смолоду.
То есть, почти никогда. И. Пригожин был таким исключением — в юности готовился к карьере пианиста, всерьез изучал историю и архео-логию, но ушел на физический факультет, всю жизнь любил философ-ствовать и посвятил ее, по собственному признанию, введению концеп-ции исторического времени в естествознание. Быть может, поэтому си-нергетика так близка гуманитариям. Мы знает, что, став нобелевским лауреатом по физической химии, И. Пригожин не перестал быть ярким гуманитарием.
И все же, что значит научить? Научить гуманитариев в полной мере применять формальные методы, наверное, не удастся, а вот понимать синергетические принципы построения моделей реальности наверняка можно, что вполне достаточно для диалога с естественником или мате-матиком, в рамках междисциплинарных проектов.
Наряду с энтузиазмом синергетиков от естествознания, которые обычно знают методы синергетики, но не знают гуманитарной специфи-ки, мы встречаем весь спектр реакций самих гуманитариев: начиная от восторгов немногих неофитов, далее — к умеренному оптимизму гума-нитарных синергетиков, обычно философов, социологов, и кончая угрюмо-скеп¬ти¬ческой, либо агрессивно неприемлющей реакцией боль-шинства.
Причем, и в среде естественников отношение к синергетике совсем неоднородно. Для большинства физиков синергетические модели со-вершенно не связываются с идеями междисциплинарности (физик обычно не знаком с этим поприщем), но ассоциируются с конкретными физическими задачами теории фазовых переходов, турбулентности, ла-зера, где они и рождались. Физик всегда может, при необходимости, привлечь нужный раздел математики для моделирования природы, диа-лог физика и математика всегда был продуктивен и взаимно полезен. По крайней мере, со времен Галилея «книга природы пишется языком ма-тематики». С другой стороны, целые разделы математики возникали из потреб¬ностей теоретической физики, например, теория обобщенных функций. Пафос модельного универсализма также давно пережит физи-ками в связи с теорией колебаний, пронизывающей все разделы физики. Именно поэтому можно услышать от многих физиков сомнения в том, что же принципиально нового дает им синергетика.
В действительности, сама физика развивающихся сложных систем в лице синергетики получает энциклопедию методов и моделей нелиней-ной динамики, разбросанных ранее по различным ее разделам, она ак-тивно вводится сегодня в образование физиков, но дело не только в этом. Физика экспериментальная уже давно является поставщиком вы-соких и сверхвысоких технологий, которые затем становятся know how современной техники. То же самое сегодня можно говорить и о физике теоретической, технологиях моделирования, культуре моделирования, заключенной в синергетике, которая становится средством теоретизации наук естественных и гуманитарных.
Сразу возникают вопросы к синергетикам: не кажется ли вам, что это возрождение физикализма, и почему вы оттеснили математиков? Действительно, раз имеет место моделирование, почему же не приклад-ная математика, почему вместо нее какие-то посредники?
Ответ заключается в том, что не «вместо», но «вместе». Прикладная математика, конечно, остается базой математического моделирования, подчеркнем — математического.Однако математик-прикладник, в про-цессе моделирования, подобен чемпиону по стендовой стрельбе по та-релочкам, приглашенному на охоту, и он, конечно, великолепен в своем жанре, но лишь в завершающей фазе моделирования, когда система уже выбрана и уравнения уже написаны и их надо решать, исследовать — выстрел будет безупречен. Однако вслушиваться в природу, выслежи-вать, приманивать зверя, загонять его, т. е., вычленять существенные элементы и связи реальности и писать модельные уравнения, корректи-ровать их — это искусство физика, а не задача математика. И именно этому искусству может научить синергетика специалистов других дис-циплин.
Показательна также встреча математиков с физикой, когда ее пре-подают на третьем курсе мехмата МГУ уже «продвинутым» студентам-математикам. Курс физики очень сложен для них, и вовсе не уравнени-ями математической физики, они кажутся элементарными, но самой по-становкой проблемы, пресловутым «физическим смыслом». Математика — это, скорее, наука, отражающая идеальные формы мышления о при-роде, но не отражающая модельно саму природу, как это делает физика. Таким образом, физик несет особую модельную культуру мышления, он посредничает между реальностью и виртуальными мирами математика.
Вот почему нужны посредники. Это могут быть физики, математи-ки-прикладники (они скорее решают модели, а не создают), а в более широком контексте — синергетики. Дело в том, что физика еще надо склонить моделировать в чуждых ему областях знаний, изучать их, и тут проявляется особая проблема междисциплинарной коммуникации, фи-лософской ре-флексии и коллективной экспертизы, вот здесь и рождает-ся синергетичесская методология. Иногда можно услышать мнение, что такими посредниками могут быть методологи. На мой взгляд, это далеко не так. Во-первых, еще крупнейший методолог ХХ века Г. Щедровицкий говаривал на своих семинарах — «не надо быть методологом, надо быть просто хорошим физиком». Во-вторых, высокий уровень философско-методологической культуры помноженный на знание принципов синер-гетического моделирования и предметного знания и дает образ идеаль-ного синергетика;так что ме-
тодологу тоже многое придется осваивать. Итак, задача синергетика, с одной стороны, — избежать крайностей наивного физикализма и редук-ционизма при переносе моделей эволюционного естествознания в гума-нитарную сферу, с другой — сохранить конструктивность модельного подхода в диалоге с новой реальностью, зачастую, в неопределенных условиях.
Литература: [87, 92, 107, 108].
1.4 АУТЕНТИЧНАЯ СИНЕРГЕТИКА КАК ЯДРО
СИНЕРГЕТИЧЕСКОЙ ПАРАДИГМЫ. ПРОБЛЕМА КАНОНА
По-видимому, настоящий первый синергетик — это Анри Пуанкаре, вероятно, он и последний энциклопедист Нового времени, объединяв-ший в одном лице гениального математика, великого физика, горного инженера и выдающегося философа — основателя конвенционализма. Помимо прекрасного понимания математики и физики творцы синерге-тики Г. Хакен, И. Пригожин, С. Курдюмов демонстрируют и глубокое философское осмысление истоков и проблем синергетики, общекуль-турное значение синергетического мегапроекта. Все это свидетельству-ет о том, что синергетический синтез возможен только на базе взаимо-действия математики, предметного знания и философии и предъявляет особо высокие профессиональные требования к людям, говорящим от лица синергетики. Видимо, неслучайно на втором Российском Фило-софском конгрессе 2002 года В.С. Степин (2003) назвал синергетику ядром постнеклассической науки ХХI века.

Рис.1. Генезис аутентичной синергетики

Символический смысл вышесказанного удобно изображать графи-чески (Рис.1). Пересечение трех областей изображает общенаучный синтез, который в разное время пытались осуществить то на базе фило-софии, например, диалектики Гегеля; то на базе математики — логиче-ский позитивизм начала ХХ века; то на базе междисциплинарного си-стемно-структурного подхода в первой половине прошлого века. Си-нергетика, изображаемая центральной частью диаграммы, пытается синтезировать предыдущие подходы на базе современной культуры междисциплинарного моделирования, обогащая их прорывными откры-тиями последней трети ХХ века, прежде всего, в области универсалист-ских динамических теорий (теорий катастроф, динамического хаоса, самоорганизации), а также в области компьютерного эксперимента и математического моделирования.
Кроме того, синергетика находится в диалоге и пытается ассоции-ровать другие современные сценарии междисциплинарного синтеза, такие как философия становления, эволюционная эпистемология, когни-тивистика, рефлексивное управление, теория искусственного интеллек-та, триалектика, интегральная психология и медицина и т. д.
Таким образом, синергетический мегапроект далек от завершения, скорее, он входит в фазу конструктивной зрелости и окончательного завоевания междисциплинарной легитимности, особенно, в глазах гу-манитариев. Именно на этой стадии синергетика и философия, как нико-гда, нуждаются друг в друге. Как мы сейчас убедимся, в процессах мо-делирования сложного философская рефлексия также необходима, осо-бенно, на плохо формализуемых начальных, постановочных этапах со-здания модели или проекта.
ПРОБЛЕМА КАНОНА. К сожалению, в связи с общим упадком российской науки, c уходом из жизни таких классиков синергети-ки, как
С.П. Курдюмов, И.Р. Пригожин, Ю.Л. Климонтович, Ю.А. Дани-лов,
Б.Б. Кадомцев, А.П. Руденко, все меньше остается надежды на образо-вание государственных институтов, ученых советов, учебных специаль-ностей по синергетике. Отсутствие канона, отсутствие должной культу-ры конструктивной научной критики, отсутствие необходимого разно-образия книг, написанных для непрофессионалов достаточно понятным, и вместе с тем, научным языком привело к тому, что синергетика в Рос-сии развивается по законам самоорганизации. Причем, к сожалению, не той креативной научной и культурной самоорганизации, какой хотелось бы, а скорее, по законам самоорганизации моды и, в какой-то степени, неструктурированного рынка. За последние тридцать лет возникло об-ширное и пестрое междисдисциплинарных предпочтений, различными уровнями формализации и метафоциплинарное синергетическое движе-ние, с различными стратами ризации. Может даже сложиться впечатле-ние, что синергетика — это «наше все», и любое междисциплинарное направление покрывается ею вообще, любой, изучающий сложное, уже синергетик (например, педагог, психолог, искусствовед). Вместе с тем, сопутствующее хроническое заболевание — профанация синергетики есть неизбежное зло или оборотная сторона популярности, восторгов моды и метафорической игры с тезаурусом, что создает опасность еще большего размывания основ и принципов синергетики, угрозу ее дис-кредитации. На мой взгляд, такая ситуация возникла не вчера и связана с небрежным отношением или просто незнанием принципов и методов синергетики, которые для многих ограничиваются использованием си-нергетической терминологии. Действительно, синергетика возможна лишь в единстве своего предмета и метода. И если предмет синергетики — это развивающиеся системы, а это почти «все», то метод, синергети-ческий метод, весьма специфичен, и не в меньшей степени может и должен служить для характеристики синергетики и идентификации си-нергетических исследований.
Говоря о методе, сегодня совершенно необходимо обратиться к ис-токам, к аутентичной синергетике. В этом контексте иногда говорят о сильной, строгой синергетике или ядре синергетической парадигмы — традиции, лежащей в основе междисциплинарных и трансдисциплинар-ных методов ее классиков Г. Хакена, И. Пригожина, С.П. Курдюмова, еще раньше — А. Пуанкаре. В междисциплинарных ландшафтах совре-менного научного знания строгая, аутентичная синергетика занимает особое место. Идентификация и последующая фиксация «синергетиче-ского топоса» в качестве порождающего ядра, «концептуального гено-ма» синергетики могла бы помочь охранить синергетику от деструктив-ного размывания ее со стороны разного рода эпигонов, а также от агрессивных атак со стороны иных радетелей дисциплинарной чистоты отечественной науки и, кроме того, — выстроить систему отсчета, мет-рику и перспективу понимания других междисциплинарных направле-ний.
Я полагаю, что аутентичная синергетика рождается и развивает-ся на пересечении, конструктивном синтезе трех начал, а именно: нелинейного моделирования, практической философии и предмет-ного знания; пересечения особо эффективно проявляющегося в меж-дисциплинарных взаимодействиях. Причем, уровень эффективности синтеза и профессионализм совместного применения этих начал и определяет степень аутентичности синергетического исследования, сте-пень «строгости» синергетики. Если раньше каждый из творцов синер-гетики, будучи одновременно физиком, математиком и философом, счастливо сочетал эти качества, зачастую интуитивно, то сегодня, с воз-растанием сложности задач, это все проявлено и разделено, осуществ-ляется в конкретных проектах, в мультидисциплинарных сообществах разными людьми, методами сетевой коммуникации и философской ре-флексии. В.И. Аршинов лет десять убеждал нас в необходимости эксп-лицировать синергетические коммуникативные процессы в постнеклас-сических пространствах, и сейчас это дает свои результаты. Здесь-то и необходима коммуникативная методология синергетики, в частности, организующая синтез ее начал.
Поскольку синергетика существует в трех ипостасях: как наука, как методология и как общенаучная картина мира, то аутентичная синерге-тика может и должна присутствовать во всех трех в качестве ядерных компонент, естественно, с разным уровнем формализации. Если в си-нергетике-науке о развивающихся системах, аутентичное ядро изна-чально существует, то в синергетической методологии и картине мира эти ядра находятся в стадии становления.
Конечно, любое ядро имеет ауру, окружение, где степень профес-сиональности совместного применения синергетических начал умень-шается, по мере удаления от ядра, нарастают терминологический про-извол и нестрогость интерпретаций, допускается неконтролируемая ме-тафоризация и т. д., вплоть до полной метафоризации в обыденном язы-ке на периферии или вплоть до сознательной профанации. Такая мягкая, неформализованная или метафорическая синергетика также подлежит изучению и развитию. Именно в ее терминах укореняется синергетика в массовом сознании, мировоззрении, в постмодернистской философии. Именно она является первым мотивом и языком в междисциплинарном контакте, в первой прикидке совместных действий, объясняет взаимо-действие дисциплинарных аур и онтологий в пространстве синергетиче-ской картины мира; здесь же разворачивается диалог с другими меж-дисциплинарными направлениями. Именно в этой области происходит первый контакт с синергетикой у гуманитариев, в этой области лежат многие когнитивные, педагогические, психологические и коммуника-тивные приемы и технологии, которые пока не освоены строгой синер-гетикой. Именно эта область наиболее креативна, поставляет новые про-екты и методы, питающие ядро синергетики. Философская рефлексия становления этих процессов, на мой взгляд, не менее важна, чем анализ возможностей строгой синергетики. Для меня метафорическая синерге-тика и строгая синергетика являются не противостоящими полюсами, и не просто периферией и ядром, они характеризуют начальный и конеч-ный этапы процесса моделирования в применении общей синергетиче-ской методологии в социогуманитарных и междисциплинарных зада-чах. Просто такова логика моделирования человекомерных систем — от метафоры к модели, с метафоры все начинается. В точном естествозна-нии акцент делается на конечном, строгом этапе моделирования. Начальный этап сознательно активируется лишь в редкие периоды научных революций и смены онтологий, либо в неявной форме, в креа-тивной фазе научного творчества и моделирования. В остальных случа-ях метафора изгоняется из научного метода. В этом — основная причи-на разведения двух методологических полюсов.
ПРОБЛЕМА РАЗВИТИЯ СИНЕРГЕТИКИ СЕГОДНЯ. Во-первых, — гипертрофированная аура метафорической синергетики все больше отслаивается от ее аутентичного ядра. Все большая часть ее носителей, называющих себя синергетиками, вместо того, чтобы стре-миться изучать и применять синергетическую методологию, предпочи-тают ограничиться модной синергетической метафорой, не идти на кон-такт со строгой синергетикой.
Во-вторых — сама методология синергетики недостаточно развита и, хотя принципы синергетики сформулированы, однако не укоренены, как технологии когнитивного этапа моделирования. В частности, только «кольцевое», согласованное применение принципов синергетики позво-ляет окончательно уйти от метафорического уровня к системно-структурным онтологиям, сконфигурировать модель динамической си-стемы. Здесь и есть самое креативное действо, фокус сотрудничества философов, дисциплинариев и математиков, но пока оно происходит на уровне искусства, а не отрефлектированных коммуникативных техноло-гий. Вообще построение модели всегда связано с решением обратной задачи, неизбежно требующей априорной информации, отбор которой и лежит в зоне компетенции как предметника, так и практического фило-софа.
В-третьих — появились «гуманитарные» синергетики, которые го-товы возглавить метафорическую революцию, отказаться от математики и моделирования вообще, утверждая его неприменимость в науках о человеке под тем предлогом, что, якобы, нельзя переносить модели, возникшие в естествознании, на гуманитарную сферу. Кстати, так счи-тают и многие гуманитарии, охраняющие чистоту своих дисциплинар-ных онтологий. Но этот междисциплинарный процесс происходит неза-висимо от их желания. Так, совсем недавно появились первые серьезные опыты синергетического моделирования и прогноза в истории, психоло-гии и экономике в совместных работах гуманитариев и математиков. Поэтому «переносить или не переносить» должно решать не запретами, но сравнением результата моделирования с социогуманитарной эмпи-рикой.
На мой взгляд, изучать надо все, что возникает вокруг синергетики и по ее поводу, ее, так сказать, «фенотип», но при этом помнить о ядре, об аутентичной синергетике, о методологическом каноне, с которым надо сверяться, но который, во многом, еще надо и формировать, и за-щищать — и в этом я полностью разделяю озабоченность Г.Г. Малинец-кого. К сожалению, пока что нам чаще, чем хотелось бы, приходится иметь дело не c сотрудничеством со стороны представителей «метафо-рической синергетики», а с контрпродуктивным соперничеством, дохо-дящим до отрицания междисциплинарного значения самого синергети-ческого метода. Но продуктивное развитие синергетического сотрудни-чества, без коммуникативных разрывов, возможно, лишь, при разделе-нии труда и понимании места и роли каждого на междисциплинарном ландшафте, который еще надо построить, и кроме философов здесь по-мочь некому.
Фактически, мы в реальной практике столкнулись с необходимо-стью глубокой философской работы по исследованию процессов уко-ренения синергетики, как ядра общенаучной картины мира. Напомню, что контуры такого парадигмального проекта были предложены В. Сте-пиным еще в 2002 году. Таким образом, синергетика может рассматри-ваться и как социальный мегапроект, объединяющий своей методологи-ей представления различных аспектов бытия культуры.
Литература: [103,107, 108, 94, 97, 98, 88].

1.5 СИНЕРГЕТИКА И ЛИБЕРАЛИЗАЦИЯ МАТЕМАТИКИ
Математика с «человеческим лицом», демократизм современного математического моделирования, гуманитарная математика, мягкое мо-делирование — все эти термины, казалось бы, плохо совмещаются с выработанными на протяжении веков высокими стандартами математи-ческого мышления. Как говорит известный физик Д.С. Чернавский, — «если в прошлом описание реальности позволялось гениям (уравнения Ньютона, Эйнштейна, Максвелла), то сегодня синергетика делает «гени-ем» каждого: обучая моделировать мир сложных систем эффективными многообразными способами». Утрата «строгости», в которой, зачастую, склонны упрекать синергетику, на наш взгляд, неустранимо связана с несколькими методологическими аспектами, на которых стоит остано-виться подробнее.
Во-первых, при моделировании сложного мы имеем дело как с прямыми, так и с обратными задачами. Поясним на примере, что мы имеем в виду. Если система задается двухмерной дифференциальной динамикой, то она может описывать колебательные процессы и, зная начальное состояние, мы можем найти его в другой момент времени (прямая задача, для которой существует единственное решение); если же экспериментально наблюдается колебательное поведение системы, то можно восстановить параметры модели, дающей такое поведение (обратная задача). Очевидно, что обратные задачи имеют огромное множество решений (двухмерные модели — лишь ничтожная их часть). Все задачи восстановления причины по неполному набору возможных следствий и наблюдений не имеют однозначного решения. Именно по-этому выбор модели в обратной задач, во многом, обусловлен неявным знанием эксперта-модельера, его конструкторским искусством. К об-ратным задачам относятся и задачи распознавания образов, обратные задачи рассеяния, задачи геологической разведки, спутникового мони-торинга и т. д., которые стало возможным решать лишь последние 30 лет на мощных компьютерах. И, даже при полной информации о пове-дении системы, эти задачи в математике называются некорректными, в силу сильной неустойчивости результата (вида искомой модели) к ма-лым возмущениям экспериментальных наблюдений. Стабилизация ре-зультата, т. е. детерминация модели, происходит за счет процедуры ре-гуляризации — учета априорной информации, задаваемой человеком.
Итак, прямые задачи восстановления динамики по начальным дан-ным, когда модель фиксирована однозначно, являются объективирован-ным этапом процесса моделирования—использования готовой модели. (Именно в этом контексте родилась крылатая фраза — «За нас думает математика»). В то время, как задача выбора модели, восстановление типа уравнения по наблюдаемым данным есть задача человекомерная и неоднозначная и зависит она от поля известных или допустимых реша-емых моделей, или мощности компьютерных алгоритмов, что, есте-ственно, определяется научно-историческим этапом, дисциплинарной компетентностью, возможностями и предпочтениями математика- мо-дельера.
Во-вторых, особенность синергетической эры математического мо-делирования, о которой сто лет назад мечтал Анри Пуанкаре, — правда тогда он говорил о качественной теории лишь обыкновенных диффе-ренциальных уравнений, — заключается в том, что пространство новых классов моделей постоянно расширяется, что связано, в первую оче-редь, со взрывной эволюцией возможностей компьютеров. Сегодня, это скорее, инструментализм высоких технологий мысленных, точнее, ком-пьютерных экспериментов, который был просто невозможен в эпоху становления точного естествознания, когда обратные задачи моделиро-вания в физике, поиск законов (модельных уравнений) столетиями со-вершался творческими откровениями многих поколений ученых. Сама же реальность представлялась подчиняющейся немногим универсаль-ным законам, к которым редуцировались все частные закономерности. Такой фундаментализм вряд ли возможен в социогуманитарной сфере, например, при моделировании работы малого предприятия или творче-ства конкретного человека. Дело в том, что образ пространства состоя-ний в физике формировался более 2000 лет, в химии 300 лет, в биологии это понятие до сих пор не устоялось, а в психологии и социальных науках о какой-то определенности говорить не приходится. Таким обра-зом, в социогуманитарной сфере сами понятия системы и модели, кото-рые предполагают некое пространство состояний, сегодня не могут но-сить универсальный характер, обязательно следует искать область при-менимости частных моделей, что обычно сложнее самого анализа мо-дели и, скорее, есть искусство быть успешным, нежели разумным. Но и здесь, по-видимому, смогут помочь будущие суперкомпьютеры и экс-пертные системы искусственного интеллекта.
Сегодня в гуманитарной сфере для обратной задачи применяют, в основном, эвристический метод подстановки модельного уравнения, дающего динамику, сходную с наблюдаемой, сами же свойства-переменные и соответствующее пространство состояний генерируется самой моделью, а не наоборот, как в прямой задаче. Это метод метафо-ры-аналогии, метод подгонки. Естественно, что область применимости, корректности такой модели плохо определена, что и вызывает раздра-жение многих математиков, а пафос «непостижимой эффективности ма-тематики» угасает для многих гуманитариев. На этом пути можно было бы двигаться методом перебора всех возможных моделей на суперком-пьютерах будущего и сшивать реальность в полимодельных представ-лениях из соображений экономии описательных средств, но этот праг-матический подход мало похож на современную науку поиска универ-салий.
Другой подход описания сложной реальности связан с идеями по-строения искусственного интеллекта, экспертными системами, а точнее, с нейрокомпьютингом, задачей распознавания образов и выработкой решающих правил поведения — параметров порядка клеточноавтомат-ной средой. Это также обратная задача моделирования, без возможно-сти узнать область корректности решающего правила, с той разницей, что теперь и динамическая модель не предъявляется. Видимо, при этом, в реальных задачах алгоритм эффективного поведения находится быст-рее. Это путь моделирования мышления, которое, так же как и мы, не может объяснить, как оно мыслит.
Повсеместное распространение математического моделирования сегодня приводит к переоценке метафизических и онтологических ос-нований реальности, зачастую понимаемых теперь как набор частно-теоретических, полидисциплинарных, мультимодельных образов насущных практик. Казалось бы, математика множит сущности, решая прагматические задачи, создавая множество моделей, она разрушает целостный взгляд на мир. Задачу восстановления и удержания холисти-ческой картины мира, без разрушения частнотеоретических модельных представлений, в большой степени, и решает синергетика. Она согласу-ет частнотеоретические и полидисциплинарные представления через свои принципы, через теорию самоорганизации и мягкой редукции в иерархии уровней мироздания, через коммуникацию и неустойчивости развивающихся систем.
Литература: [88, 73, 107, 108].
1.6 МЕЖДИСЦИПЛИНАРНЫЕ ЛАНДШАФТЫ И
КОММУНИКАЦИЯ
Попытаемся взглянуть на проблему междисциплинарности изнутри, с позиций предметного научного знания. Грядущий век — век междис-циплинарных исследований. Методология междисциплинарных иссле-дований — это горизонтальная, как говорит Э. Ласло, трансдисципли-нарная связь реальности, ассоциативная, с метафорическими переноса-ми, зачастую, символьным мотивом, несущим колоссальный эвристиче-ский заряд, в отличие от вертикальной причинно-следственной связи дисциплинарной методологии. Дисциплинарный подход решает кон-кретную задачу, возникшую в историческом контексте развития пред-мета, подбирая методы из устоявшегося инструментария. Прямо проти-воположен междисциплинарный подход, когда под данный универ-сальный метод ищутся задачи, эффективно решаемые в самых разнооб-разных областях человеческой деятельности. (Буданов 1997). Это прин-ципиально иной, холистический способ структурирования реальности, где, скорее, господствует полиморфизм языков и аналогия, нежели кау-зальное начало. Здесь ход от метода, а не от задачи. Тем не менее, так на этапе моделирования внедряется в жизнь математика — язык меж-дисциплинарного общения, но об этом давно забыли, и обычно говорят о естественнонаучных подходах, становящихся междисциплинарными, ну, скажем, о теории колебаний. Справедливости ради отметим, что междисциплинарный метод возникал всегда, когда не хватало дисци-плинарного багажа или состоялся контакт дисциплин, однако, в боль-шинстве случаев в предыдущих десятилетиях его использование проис-ходило спонтанно и неотрефлексированно, почти бессознательно, инту-итивно.
Напомним лишь некоторые из междисциплинарных сюжетов ХХ века: теория колебаний; принцип дополнительности Н. Бора — перенос квантового принципа на сферу творчества, психики, языка (что удалось лишь благодаря авторитету создателя квантовой механики); гелиота-раксия А.Б. Чижевского — поиск ритмических космо-земных корелля-ций в самых различных проявлениях жизни на планете; теория ката-строф Р. Тома очень быстро взятая на вооружение гуманитариями; и, конечно же, кибернетика и системный анализ, сегодня передающие эс-тафету синергетике, которая пытается ассоциировать методологию всех предшествующих течений.
ПСИХОЛОГИЯ И ТЕХНОЛОГИЯ. В чем особенность трансляции междисциплинарной методологии в культуру или науку? Автор, будучи физиком, многие годы пропагандирует наиболее универсальные методы естествознания и синергетики в среде гуманитарно-ориентированных специалистов и студенчества и хорошо знает подводные камни такого рода контактов. Здесь мы встречаемся с двумя основными проблемами. Первая — проблема двух культур в духе Чарльза Сноу, хотя кое-кто и пытается ее похоронить, ссылаясь на давность постановки вопроса. Ос-новная для нас, вторая проблема — преодоление (но вовсе не подмена) дисциплинарного типа мышления, для которого междисциплинарная методология не просто маргинальна, но и зачастую противоречит цехо-вой этике. Она отвлекает внимание от насущных задач дисциплины, т. к. решает “случайные” задачи, из которых большинство либо уже не инте-ресны, либо еще не интересны, либо никогда не возникнут. Всякий раз это вызывает бурную реакцию отторжения дисциплинарно организо-ванного мышления, ведь отсутствует даже предметная постановка зада-чи — метод сам “ищет” задачу! Осознанно или бессознательно, но охранительный корпоративный рефлекс работает, и носителя междис-циплинарной методологии вполне обоснованно обвиняют в дилетантиз-ме, излишних претензиях, подозрение к его словам много больше, нежели к словам просто чужака, который пытается стать “своим”. Но в том-то и дело что намерения пришельца — не внедриться, потеснив це-ховую иерархию, но, сбросив информацию, пойти дальше, в соседний цех, а в случае возникшего взаимопонимания сотрудничать и консуль-тировать по применению предлагаемой методологии и языка. Все это напоминает технологии маркетинга в сфере научной методологии, го-воря менее приземленно — миссионерства. Возникает новый тип мо-бильной коммуникации посредством странствующих среди оседлого населения “коробейников от универсалий”, к которой не привыкли, но, которая в наш век обвальных потоков информации единственная позво-лит справиться с ними. И здесь возникает разделение труда между син-тетиками и аналитиками, т. к. методологии находятся в отношении до-полнительности друг к другу, точнее, дуальности, — предмет и метод, вертикаль и горизонталь.
Но всему приходит конец и, когда метод тиражирован, освоен дис-циплинарным мышлением, ажиотаж умирает и мода проходит, чтобы возродиться с новой силой в период очередной раздробленности и лингвистического хаоса в описании реальности, а красивая упаковка и яркая реклама холистического архетипа будет не менее интригующе и многозначительна, чем сегодня. Новая волна когерентности научного понимания распространится неустанными адептами междисциплинар-ности возможно шире, резонируя и искажаясь самым прихотливым и неожиданным образом в научной культуре и обыденном сознании, что-бы потом диссипировать в усилиях множества аналитиков, создающих многообразие и сложность интерпретаций этого мира.
ДВА СЛОВА О МОДЕ НА СИНЕРГЕТИКУ. Стоит все же под-черкнуть, что понимание синергетики в различных контекстах различно, и сегодня не существует ее общепринятого определения, как, например, не существует строгого определения фрактала. Кроме того, объем и со-держание предмета взрывным образом расширяются, вызывая неуме-ренные восторги неофитов и протесты наиболее строго мыслящих про-фессионалов, стоявших у “истоков” и сокрушенно следящих за искаже-нием исторической правды, смыслов и ценностей. Это культурный фе-номен узнавания, а, следовательно, и своего понимания, архетипа це-лостности в разных областях культуры, и его экспансия идет от наибо-лее авторитетной компоненты – науки, да еще междисциплинарной. Можно огорчаться по поводу моды на синергетику и ее вольного толко-вания, но история помнит не одно увлечение подобного рода: моду на кибернетику, системный анализ, теорию относительности в ХХ веке. Если перенестись в XYIII век — вспомним салонные вечера Вольтера о “новой механике”. Существовало даже общество “ньютонианских дам”, которые, в конечном счете, способствовали быстрейшему внедрению “Начал” Ньютона в университетские курсы Европы, несмотря на сопро-тивление многих континентальных авторитетов. Мода, конечно, прой-дет, но в основания культуры будут заложены принципы и язык синерге-тики, а время рассеет миражи непонимания.
ТИПЫ МЕЖДИСЦИПЛИНАРНОЙ КОММУНИКАЦИИ. Следу-ет пояснить подробнее, что мы понимаем под навыками междисципли-нарного взаимодействия, классификация которых предложена в [87]. Без наполнения этого термина конструктивными смыслами невозможно ни синергетическое моделирование, ни, собственно, синергетическая методология. Предлагается выделять пять типов междисциплинарных стратегий коммуникации и, соответственно, пять типов использования термина «междисциплинарность».
Междисциплинарность как согласование языков смежных дисци-плин. Речь идет об общей для дисциплин феноменологической базе, в которой каждая использует свой тезаурус. Таковы отношения физики и химии, биологии и химии, психологии и социологии и т. д.
Междисциплинарность как транссогласование языков дисциплин не обязательно близких. Речь идет о единстве методов, общенаучных инвариантах, универсалиях, применяемых самими разными дисципли-нами. В первую очередь, это методы математики — языка естествозна-ния, сюда можно отнести и системный анализ, и синергетику, которые, зачастую, более адекватны для гуманитарных дисциплин, чем матема-тика. Иногда, в этом случае, говорят о трансдисциплинарности.
Междисциплинарность как эвристическая гипотеза-аналогия, переносящая конструкции одной дисциплины в другую, поначалу без должного обоснования. Незавершенность и креативность таких гипоте-тических переносов понуждает к дополнительным процедурам их обос-нования в рамках данной дисциплины, либо к пересмотру оснований последней. Например, гипотеза волны-пилота в квантовой теории, вве-денной для объяснения феноменов корпускулярно-волнового дуализма, не прижилась, но вероятностные волны, общепризнанные сегодня, пол-ностью перевернули представления нашего здравого смысла о кванто-вой онтологии.
Междисциплинарность как конструктивный междисциплинар-ный проект, организованная форма взаимодействия многих дисциплин для понимания, обоснования, создания и, возможно, управления фено-менами сверхсложных систем. Сегодня это экологические проблемы, глобалистика, антикризисное управление, социальное конструирование, проблемы искуственного интеллекта, интегральной психологии и меди-цины, освоение космоса и т. д. В физике, например, это моделирование эволюции Вселенной в рамках космологического антропного принципа. Расследование любой серьезной аварии — это междисциплинарный проект подтверждения гипотезы-версии причины аварии.
Основными проблемами организации и осуществления междисци-плинарных проектов являются коммуникативные: капсулирование язы-ковых и эпистемологических пространств дисциплин, их недостаточное взаимодействие, своеобразный дисциплинарный снобизм и агрессия (что естественно, т. к. есть опасность нарушения защитного пояса гипо-тез дисциплины). Крупнейший физик ХХ столетия Ричард Фейнман был назначен главой комиссии по расследованию гибели после старта кос-мического челнока «Discovery». Его выводы — трагедия произошла из-за нарушения согласования понимания языков многочисленных техни-ческих служб, коммуникативных разрывов. Примером успешного, хотя еще не завершенного, междисциплинарного проекта длинной почти в столетие, является теория гелиоземных связей А.Л. Чижевского. Она рождалась как «сумасшедшая», по мнению научного сообщества, эври-стическая гипотеза о влиянии Солнца на земные био-социальные фено-мены, и потребовала тридцатилетнего подвижнического труда ученого для установления сотен корелляций этих феноменов с Солнечной ак-тивностью. Только в конце ХХ века мы стали понимать природу меж-дисциплинарных цепочек этих корреляций: от вспышек и потоков про-тонов, к ионосфере, магнитосфере и магнитным бурям, к биосферным механизмам восприятия аномальных излучений и частот, к психофизио-логическим механизмам этих воздействий.
Проект строится как мост между островами дисциплинами, как маршрут в сложном ландшафте дисциплинарных дискурсов, и в том случае, если его целью является проверка или выдвижение гипотезы, и если его целью является поисково-исследовательская или конструктор-ская деятельность. В любом случае используются все три предыдущих типа междисциплинарной коммуникации. Следует подчеркнуть, что вы-полнение междисциплинарного проекта требует множества второсте-пенных гипотез согласования на каждой границе взаимодействия дис-циплин и, на первый взгляд, нарушается принцип бритвы Оккама. Отме-тим также, что цена ошибки эвристической гипотезы, ошибки на стыках дисциплин или ошибочности самой гипотезы в междисциплинарном проекте много выше, чем в одной дисциплине.
Междисциплинарность как сетевая коммуникация, или самоор-ганизующаяся коммуникация. Именно так происходит внедрение междисциплинарной методологии, трансдисциплинарных норм и цен-ностей, инвариантов и универсалий научной картины мира, так развива-ется синергетика и системный анализ, мода и слухи в научном социуме. Это сети научных школ и ассоциаций, INTERNET.
Особо можно рассматривать коммуникации в деятельностных три-адах «субъект — средство — объект» и образовательных пространствах «учитель-среда-ученик». Процедура последовательных попарных со-гласований в когнитивных графах этих триад приводят к двум рефлек-сивным уровням, отвечающим коллективным взаимодействиям, — условным коммуникациям. Таким образом, возникает комбинаторика коммуникативных сценариев достижения целостности коммуникативно-го пространства. Эти стратегии могут быть применены как в межлич-ностном общении и психотерапии, так и в процессах автокоммуникации.
Результаты этого разделы возникли, в том числе, в результате мно-голетней работы семинара по проблемам языка и междисциплинарных коммуникаций сектора философии междисциплинарных исследований ИФ РАН. Я искренне благодарен своим коллегам В.И. Аршинову, Л.П. Ки¬ященко, П.Д. Тищенко, Я.И. Свирскому за плодотворные дискуссии.
Литература: [57, 70, 87].

1.7 ОНТОЛОГИЧЕСКИЕ И ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКИЕ
ОСНОВАНИЯ СИНЕРГЕТИКИ
В постнеклассике в процесс коммуникации погружается антропный наблюдатель, подключая в контекст культурно-историческое измерение события-акта наблюдения, делокализуя событие не в физическом, но историческом, или мыслимом времени, через рефлексию над предыду-щим опытом, посредством герменевтического прочтения текста приро-ды. Этот вопрос прекрасно разрабатывается, начиная с 60-х годов, в подходах сетевых норм и ценностей в науке В.С. Стёпиным, который и ввел в обиход удачный на наш взгляд термин “постнеклассика”.
Междисциплинарный инструментализм синергетики предполагает адекватную ему, динамически устойчивую, самовозобновляющуюся и, в то же время, эволюционирующую коммуникативную онтологию, та-кую, например, как онтология автопоэйзиса Вареллы и Матураны. Заме-тим в скобках, что структурное сопряжение (structural coupling) важно не только для диалога программ Пригожина и Хакена, но и для исполь-зования образов, идей и представлений синергетики в социогуманитар-ном познании, психологии, политических теориях и т. д. Интересные попытки в этом направлении делает Н. Луман в теории социальной са-моорганизации.
ДВА ВЗГЛЯДА НА СТАНОВЛЕНИЕ: НАБЛЮДАТЕЛЬ И МЕ-ТАНАБЛЮДАТЕЛЬ. Основные результаты этого раздела получе-ны
В.И. Аршиновым и В.Г. Будановым в 1994. Связка терминов «наблюда-тель» и «метанаблюдатель», по-видимому, впервые введена В.В. Нали-мовым, однако, мы используем здесь эти термины в синергетическом, онтологическом и познавательном контексте.
Генезис современной методологии синергетики, видимо, следует вести от Анри Пуанкаре. С его именем связаны фундаментальные ре-зультаты, лежащие в основаниях современной теории динамического хаоса, присущего большинству механических систем, и идея становле-ния в сокращенном описании — теория бифуркаций. Отсюда можно проследить две линии — взгляд на становление изнутри, когда наблю-датель включен в систему и его наблюдение за нестабильной системой, диалог с ней вносят неконтролируемые возмущения, что особенно ярко затем продемонстрировала квантовая теория, и взгляд извне — когда система структурно устойчива, и воздействием наблюдателя на систему можно пренебречь.
Последний подход, взгляд извне, отвечает грубому описанию, ко-гда представление о кризисе сведено в точку — точку бифуркации. В арсенале синергетических методов этот подход, прежде всего, пред-ставлен в теории катастроф. Идея в том, что изначально задана онтоло-гия лишь одного структурного уровня – переменные, в терминах кото-рых пишется бифуркационное уравнение для параметров порядка си-стемы. Его решение однозначно, за исключением одной точки бифурка-ции, где оно неустойчиво и скачком переходит на устойчивую ветвь — происходит смена онтологии по горизонтали. Это взгляд извне. Здесь не распаковывается точка нестабильности, становления. Все механизмы хаоса за кадром, от одного состояния гомеостаза мы сразу переходим к другому. Система почти всегда устойчива, и наблюдатель, точнее, мета-наблюдатель, вполне классический.
Но и в этом подходе можно уловить предкризисные явления — так называемые флаги катастроф: критическое замедление характерных ритмов системы, увеличение амплитуды возможных флуктуаций около умирающего параметра порядка в окрестностях точки катастрофы. Уро-вень общности теории катастроф таков, что ее модели, хорошо извест-ные в физике фазовых переходов, начинают сейчас находить приложе-ние в экономике, психологии, искусстве. Например, перед экономиче-ским кризисом наступает хорошо известное нам состояние стагнации, когда характерные периоды оборота капитала заметно увеличиваются. Этот же эффект можно наблюдать в явлениях природы – затишье перед бурей, в процессе творчества, в поэтических приемах (паузах речи, при-влекающих внимание к рождению смысла).
Технические приемы, используемые далее, вполне отвечает духу классической теории устойчивости в линейном приближении, по Ляпу-нову, в окрестности гомеостаза. Теория катастроф помогает составить модель, сконструировать эволюционное древо альтернативных путей, отвлекаясь от внутренних механизмов, действующих на перекрестках истории системы, без введения уровня, подчиняющегося параметрам порядка.
Рассмотрим теперь вопросы тонкой структуры кризиса. Необходи-мо выделить три его этапа: погружение в хаос, бытие в хаосе, выход из хаоса (самоорганизация). В этом подходе мы неизбежно сталкиваемся с актуализацией, в принципе, бесконечного числа иерархических уровней и онтологических планов становления, в принципе, бесконечной чув-ствительностью нестабильной системы к внешним воздействиям. Воз-действий, как со стороны Вселенной, так и наблюдателя, с принципи-альной открытостью и сопричастностью в состоянии хаоса со всем про-исходящим и возможностью канализирования извне неких принципов, непроявленных в состоянии гомеостаза. Здесь наблюдатель не может быть классическим, внешним наблюдателем, он с необходимостью включен в систему.
Сегодня наиболее изучена стадия перехода к хаосу. Уже простей-шие системы с тремя переменными, типа модели Лоренца, демонстри-руют всю палитру универсальных сценариев вхождения в хаос. Это сценарий Фейгенбаума — бесконечный каскад бифуркаций удвоения периода с универсальным скейлингом; сценарий Помо – Манневиля — переход к хаосу через перемежаемость; и сценарий Рюэля-Такенса — после бифуркации утроения периода возможно появление странного аттрактора. Их универсальность объясняется тем, что сценарий класси-фицируется также в терминах простейших катастроф, с тем же уровнем общности и структурной устойчивости. Именно поэтому динамический хаос распространен не только в физике и естествознании, но и в обще-стве, психике, творчестве.
На определенном этапе развития древа бифуркации или, при воз-никновении странного аттрактора, наступает стадия динамического хао-са, несущая в себе как богатство возможных структур, так и невозмож-ность их полного постижения. Следить за траекторией становится очень сложно, поэтому вводится язык статистического описания: вероятност-ные распределения, корреляционные функции, энтропия Колмогорова и т. п. Однако, в отличие от задачи большого числа частиц — термодина-мического хаоса, — здесь сложность имеет принципиально другую природу — динамический хаос. Обычно это режимы так называемых невычислимых систем, когда траектории заполняют геометрические объекты фрактальной природы, задаваемые не алгебраическими урав-нениями, как привычные многообразия, а итерационной процедурой. Фракталы, с одной стороны, допускают статистическую интерпретацию, а с другой — имеют аналитическое происхождение и сколь угодно бо-гатую геометрическую структуру на любом масштабе, для которой ха-рактерен принцип канализации микро- и макро- структур, то есть, прин-ципы самоподобия. Фракталы — это типичные стохастические структу-ры на странных аттракторах.
Система имеет ростки всего многообразия структур, распознавае-мых в хаосе. Этим образам можно было бы сопоставить принцип «бытие в становлении» – смесь стихий, что, видимо, и должно проявляться в реальной жизни, не только когда структура видна на одном масштабе, а хаос на другом, здесь они существуют одновременно в одной реально-сти.
Наконец, процесс перехода от хаоса к порядку — рождение пара-метра порядка, выбор среди альтернатив и потенций и есть момент яв-ления структуры. То, что часто принято называть самоорганизацией, есть ее завершение, просто наблюдаемый процесс выхода на аттрактор с границы области его притяжения. Но дело в том, что в стадии хаоса еще нет развитого аттрактора, он должен еще родиться. Видимо, можно ожидать нескольких сценариев самоорганизации. Первый (медленный) — когда какая-то локальная квазистабильная структура начинает кон-курировать с другими пространственными структурами, постепенно увеличиваясь и, в этом случае, выбор альтернативы будет связан с тем, в какой из них оказалась система в момент выхода из режима хаоса за счет изменения внешних условий, а вероятность, соответственно, с до-лей времени пребывания в ней. Второй (рождение параметра порядка) — переход из однородного бесструктурного хаоса, типа генерации ла-зера, или морфогенеза по Тьюрингу, когда происходит явление чисто коллективного возникновения структур, борьбы флуктуаций. Третий — череда обратных бифуркаций, окутывающих, вуалирующих процесс стабилизации структуры.
Повествовательный тон этого раздела присущ классическому мета-наблюдателю, способному единым взглядом окинуть поле возможно-стей или совершать повторные эксперименты. Но взгляд изнутри, жизнь в хаосе радикально меняет сам тип того эпистимологического про-странства, в котором происходит вопрошание человеком природы, дру-гого и самого себя, предполагает запрет на многие способы рассужде-ния, приведенные выше.
Да и сам классический метанаблюдатель — образ скорее идеаль-ный еще и потому, что он вырван из культурно-исторического контек-ста, хотя он — дитя своего времени, со своим языком, с фиксированны-ми научными средствами и методологией. Но, стоит увеличить масштаб времени, хотя бы, до событийного уровня построения конкретных моде-лей, не говоря уже об эпохах смены научных парадигм, как наблюда-тель сам попадает в условие включенности в систему, в процесс кон-струирования ее будущего и нового эпистемологического пространства.
ХАОС И ОБОБЩЕННАЯ РАЦИОНАЛЬНОСТЬ. Хаос, как внут-реннее свойство нелинейной динамической системы, возникает почти всегда и почти везде и не только в системах с большим числом степеней свободы, как было принято считать еще в не столь отдаленные времена, но и в так называемых маломерных системах. От стука колес и катания на качелях до самолетного флаттера, поведения лазерного излучения при некоторых режимах и турбулентности, — он вездесущ. Хаос, об-разно говоря, повсеместно присутствует, вуалирует, практически, все явления нашей жизни как окружающей нас, так и внутри нас. И если мы его не всегда замечаем в качестве такового, а именно, не идентифицируя его как внутреннее свойство динамической системы, то лишь потому, что он наблюдаем (видим) лишь под углом определенной перспективы. Она определяется достаточно узкой областью параметров (например, в области точки бифуркации), либо проявляется на уровне масштабов очень больших времен (как в случае движения планет солнечной систе-мы). Иначе говоря, хаос обитает на границах пространственно-временных масштабов нашего восприятия реальности как уже ставшего бытия. Может показаться, тем самым, что хаос в некотором онтологиче-ском смысле маргинален реальности, не являясь ее необходимым суще-ственным свойством. Эта кажимость, однако, исчезает, как только мы включаем в онтологию не только бытие, но и процесс становления.
Переход от бытия к становлению ведет, помимо прочего, так же и к радикальному переосмыслению роли хаоса в мироздании. В бытии все-гда было сокрыто зерно становления, которое классический атемпо-ральный рациональный разум отторгал как нечто темное и непрозрач-ное, порождаемое субъектом и могущее быть им же устраненное по-средством овладения определенными навыками мышления (Декарт).
Хаос отторгался как образ незнания, как нечто, мешающее позна-нию, препятствие на его пути. Творческая, созидательная роль хаоса как генератора новой информации, определенным образом представленная в древнегреческой картине мира, для рационального классического са-мопрозрачного разума была, естественно, чем-то чужеродным.
И только в последние годы стало отчетливо сознаваться, что хаос, в его повсеместности и вездесущности, вовсе не всегда и везде является препятствием познанию и, следовательно, чем-то таким, что подлежит обязательному устранению. Просто ученые, как это неоднократно быва-ло в истории науки, видели то, что могли и хотели видеть, как в силу линейного (по преимуществу) подхода к объяснению и пониманию дей-ствительности, так и из-за отсутствия мощных вычислительных средств, необходимых для порождающих феномен детерминированного хаоса длительных итераций уравнений динамики. В связи с этим, представляет интерес уникальное в истории науки публичное извинение президента Международного союза чистой и прикладной математики сэра Артура Лайтхилла. Извинение было принесено от имени своих коллег за то, что в течение трех веков образованная публика вводилась в заблуждение апологией детерминизма, основанного на системе Ньютона, тогда как можно считать доказанным, по крайней мере, с 1960 года, что этот де-терминизм является ошибочной позицией.
В случае развитого детерминированного хаоса возникает новая проблема описания реальности внутренним (а не только внешним) наблюдателем. И здесь ключевым становится вопрос точности задания начального состояния системы. Дело в том, что в ньютоновой механике это всего лишь словесное упражнение, т. к. обычно принимается идеа-лизация, что, в процессе эволюции системы близкие состояния остаются близкими, что, в свою очередь, позволяет описывать систему в течение сколь угодно долгого времени на языке траекторий. В случае динамиче-ского хаоса мы имеем дело с принципиально иной ситуацией: большин-ство решений неустойчиво по начальным данным. Это означает, что сколь угодно близкие начальные точки фазового пространства быстро (экспоненциально быстро) разбегаются d(t) = d(0) ЕХР(t/Т), где Т – об-ратный показатель Ляпунова или горизонт предсказуемости, иными словами Т — это время, за которое траектории точек разбегаются на расстояние, в е- раз (2.78…) большее первоначального расстояния меж-ду ними. Таким образом, любая окрестность наблюдаемой точки не пе-реносится компактно в фазовом пространстве, а размывается, переме-шиваясь с другими состояниями. Тогда очень скоро близкие состояния становятся далекими, и естественным языком становится не классиче-ский язык траекторий, а язык их пучков, ансамблей, вероятностей и т. д.
При этом, источник черезвычайной сложности вовсе не в сложном устройстве конкретной динамической системы (и, тем более, не в числе ее степеней свободы) и даже не во внешнем шуме (что есть только иное выражение сложности другой системы — окружающей среды), а в начальных условиях движения и неустойчивости. В силу непрерывности фазового пространства в классической механике эти начальные условия содержат бесконечные количества информации, которая, при наличии неустойчивости, и актуализируется в столь сложный иррегулярный пат-терн событий, который идентифицируется как динамический хаос. Об-разно говоря, частица в своем движении репрезентирует, вычерпывает эту информацию.
Итак, внутренний наблюдатель, стартовав вместе с системой, не сможет с уверенностью предсказать ее поведение на языке траекторий уже через время Т, — называемого также горизонтом предсказуемости будущего, что, в некотором смысле, означает, одновременно ,и ограни-чение картезианско-ньютоновой рациональности. Аналогично, при ре-троспективном взгляде возникает (по тем же соображениям) горизонт реконструкции прошлого на глубину Т.
В таком случае, наблюдатель, знающий динамику системы, может пользоваться детерминистическим языком лишь в небольшом про-странственно-временном окне прозрачности — Тх(VT) ньютоновой ра-циональности. Здесь уместно сравнение с состоянием ограниченной видимости в мутной воде из-за рассеяния света: мы видим пелену, гра-ницу восприятия. Отсюда, с необходимостью, вытекает смена онтологи-ческих установок, одной из характеристик которой является переход к вероятностному языку за горизонтом предсказуемости или окном про-зрачности.
В принципе, можно продолжить этот процесс квазиклассического описания по шагам, длительностью Т, причем, Т теперь зависит от точки фазового пространства, (вода может иметь разную прозрачность в раз-ных частях водоема), если повторно наблюдать систему, проводя клас-сическую редукцию от ансамбля к реализации. Это позиция наблюдате-ля-историка, летописца событий с ограниченным прогнозом и периоди-ческой его корректировкой – в его задачу входит построение древа воз-можностей эволюции лишь на шаг, опережающий реальную эволюцию системы. По сути дела, именно так в наши дни работают футурологи, да и наше обыденное сознание.
Таким образом, для сохранения элементов квазиклассической ограниченной рациональности необходима пространственно-временная сетка (переменного шага) наблюдателей, находящихся между собой в определенных коммуникативных отношениях, как бы передающих друг другу систему от соседа к соседу. Можно также говорить и об одном наблюдателе, сопровождающем систему. Это не просто наблюдатель — летописец и повествователь, но и, философски говоря, рефлектирующее историческое сознание в сопровождающей системе отсчета. В отличие от теории относительности, здесь подразумевается не относительность движущихся систем отсчета, а относительность места и времени к ди-намике, динамике времени-пространства.
Яркий пример систем с горизонтом предсказуемости или окном классической рациональности дают нам климатические модели. Одна из них — модель Лоренца, в которой существует режим странного ат-трактора, развитого динамического хаоса. Именно поэтому краткосроч-ные предсказания погоды на период более двух недель практически не-возможны. Обычно на больших промежутках времени начинают угады-ваться корреляционные, вероятные зависимости и структуры. Например, народные приметы-прогнозы, принадлежат иному эмпирическому типу рациональности, вековой народной мудрости и, видимо, отвечают нали-чию стохастических, фрактальных структур на климатическом аттрак-торе. Вера в народные приметы здесь вполне рационально соотносится (коммуницируется) с научной вероятностной трактовкой динамики си-стемы.
Еще один пример связан с проблемой редукционизма в научном познании. Почему невозможно полное и исчерпывающее объяснение химических явлений посредством физического языка, дополненного достаточно мощными вычислительными ресурсами ЭВМ? Этот же во-прос можно задать и в отношении коммуникативной редукции биологии к химии. Дело в том, что, решая уравнение Шредингера для многоча-стичного атома или молекулы, тем более, для реализующихся в хими-ческой реакции процессов, проходящих через неустойчивые стадии своего развития, мы сталкиваемся с самосогласованной задачей не-скольких тел. Для таких задач, в силу возникновения режима динамиче-ского хаоса, точный учет всех деталей, в принципе невозможен, ибо ди-намический хаос потенциально целостен и неразложим на отдельные составляющие его компоненты. В таком контексте, получает свое оправдание традиционный дисциплинарный химический язык валентно-стей, кинетических коэффициентов, каналов реакции и т. д.
В самой физике проблема редукции, — это проблема перехода от динамического описания системы к термодинамическому описанию, не решена окончательно до сих пор. Фундаментальное значение открытий Пуанкаре неинтегрируемых систем состоит, прежде всего, в том, что в динамическом хаосе мы сталкиваемся с качественно новой формой движения, не сводимого к известным ранее его элементарным формам, таким, как движение по прямой и окружности.
И проблема редукции необратимых вероятностных во времени за-конов к детерминистическим репрезентациям не имеет решения, хотя бы потому, что используемые здесь языки обитают в разных эпистемологи-ческих пространствах. Можно сказать и иначе, что решить, в данном случае, проблему редукции было бы равнозначно — произвести пол-ную редукцию становления к ставшему бытию.
Концепция динамического хаоса предполагает новую, открытую, форму рациональности. Эта форма рациональности включает в себя три основные типа. Первый тип – верований, примет, народной мудро-сти. Это, по сути, целостный вероятностный взгляд на стохастическую структуру реальности. Второй, противоположный ему, детерминистиче-ский взгляд классической науки, справедливый на малых временах го-ризонта предсказуемости. И третий, примиряющий тип исторически ло-кальной рациональности, по видимому, свойственный, в разной степени, средневековой культуре и обыденному мировосприятию. Обнаружива-емое в динамическом хаосе внутреннее единство всех трех типов раци-ональности обосновывает возможность становления в современной культуре обобщенной рациональности, в контексте которой наука и практическая мудрость действительно нуждаются друг в друге. В част-ности, в динамическом хаосе получает свое рациональное оправдание вера как способ восстановления и поддержания конфиденциального контакта человека с внешней и внутренней реальностью. Позже, в 1997 году В.И. Аршинов вводит, на мой взгляд, удачное различение предмет-ной синергетики «Синергетики I» и синергетики познающего субъекта — «Синергетики II».
ТВОРЧЕСКАЯ ВСЕЛЕННАЯ И ПЕРСПЕКТИВЫ СИНТЕЗА КВАНТОВЫХ И СИНЕРГЕТИЧЕСКИХ ОСНОВАНИЙ ХОЛИЗМА: ДИНАМИЧЕСКИЙ ХАОС И КВАНТОВЫЕ МАКРОКОРЕЛЛЯЦИИ.
Динамический хаос обладает еще одним замечательным качеством – открывает систему внешнему миру. В этом режиме она обнажена и беззащитна к любым, сколь угодно малым, внешним воздействиям. По-нятие замкнутой, изолированной системы становится недостижимой идеализацией. Система вступает в диалог со Вселенной, она причащает-ся Универсуму, ощущает себя его частью и подобием. Именно в хаоти-ческой эволюционной фазе возможно восприятие, получение информа-ции из целостного источника, синхронизация и гармонизация системы, в согласии с космическими принципами. В этом, видимо, наряду с внут-ренними источниками, и кроется креативное, творческое начало хаоса. Мы называем это коммуникативной функцией хаоса. В науке такой фе-номен начинает осознаваться через эффекты синхронизации часов, био-логических ритмов организмов, сообществ, связанных, на первый взгляд, пренебрежимо малыми взаимодействиями произвольной приро-ды. Видимо, пространственно-временные структуры синхронизуются за счет коммуникации посредством своих хаотических и стабильных ком-понент. Возможно, в этом кроется и разгадка понимания гармонии (1996 Буданов В.Г.).
Вместе с тем, в последних работах Пригожина и Хакена активно обсуждаются идеи саморедукции системы, самопорождения смыслов, саморазвития материи. Так, в несводимых динамических системах акт редукции происходит непрерывным образом, система как бы постоянно измеряет саму себя, рождая новую информацию и, с возникновением иерархии времени в большей части системы, долгоживущие перемен-ные становятся параметрами порядка нового гомеостаза, подчиняющие себе систему посредством совокупности отрицательных обратных свя-зей. Становление, в данном контексте есть, прежде всего, процесс само-порождения из хаоса параметров порядка, посредством которого реали-зуется эволюционный ценностный отбор, рождение, упаковка и сжатие информации.
Итак, открытие феномена динамического хаоса позволяет по-новому осмыслить процесс становления постнеклассической науки как самоорганизации междисциплинарного знания. Постнеклассическая наука не только обозначает границу детерминистического видения ми-ра, ориентированного на потенциальную иерархию законов бытия, но и одновременно органически включает в свой дискурс практическую мудрость традиции.
Другой завораживающей перспективой объяснения единства мира является нелокальность квантовой реальности. И не случайно одна из итоговых монографий И. Пригожина называлась «Время, хаос и квант» и посвящалась возможной взаимосвязи этих фундаментальных катего-рий. По собственному признанию, Илья Романович всю жизнь посвятил раскрытию тайны времени: природы его необратимости, возникновение стрелы времени в больших (хаотических) системах Пуанкаре (работы последних лет жизни); еще раньше была яркая идея конструкции време-ни, восходящая к философии А. Уайтхеда, и реализуемая в квантовой физике как оператор времени. Видимо, ему не хватало того онтологи-ческого единства картины мира, в которой хаос и квант наконец-то начнут адекватно «сотрудничать», он верил, что это произойдет.
Действительно, если мы верим, что справедлив фундаментальный принцип квантовоклассического соответствия, то феномен классическо-го динамического хаоса должен быть предельным случаем, постоянная планка устремляется к нулю квантового динамического хаоса. Однако, исследования последних десяти лет показали, что возможная хаотич-ность квантовых систем явно преувеличивалась, так как принцип допол-нительности (квантовая ячейка В. Гейзенберга в фазовом пространстве состояния системы) регуляризует, огрубляет ситуацию и не позволяет рассуждать о точках неустойчивости в пространствах состояний. Сама точка в фазовом пространстве — понятие чисто классичекое, а не кван-товое, поэтому квантовый хаос — феномен не столь яркий, как класси-ческий динамический хаос. Тем не менее, динамический хаос был надеждой Д. Бома в объяснении знаменитой модели имплицитного по-рядка квантовой реальности. Именно динамический хаос, в большой степени, реализует идеи квантово-го¬ло¬гра¬фичесокй, фрактальной Все-ленной в парадигме К. Прибрама.
Нам кажется, что эти надежды не умерли, но требуют активного привлечения еще одного квантового феномена макроскопического масштаба, так называемого, ЭПР эффекта (эффекта Эйнштейна-Подольского-Розена). Сначала в тридцатые годы его воспринимали как мысленный эксперимент-парадокс и аргумент против стандартной ин-терпретации квантовой теории, сегодня он подтвержден эксперимен-тально (опыты А. Аспекта) и лежит в основаниях современной кванто-вой механики. ЭПР-эффект объясняет наличие в нашей реальности од-новременных макро-квантовых корелляций на любых расстояниях, за-дает нелокальную корелляционно-ге¬не¬тическую связность Универсума. Фактически, вводится новый тип исторической, холистической причин-ности, когда событие определяется всеми событиями системы, в том числе, синхронными, ее историей и настоящим, своего рода — немар-ковский Универсум. Естественно, возникают вопросы о причинных до-минантах и переходе к классической картине и многое другое, которое только сейчас осознается. Наш мир может оказаться намного более квантовым, чем мы предполагали ранее. Например, феномен жизни и сознания может оказаться макроквантовой природы (М. Менский, С. Ситько). И неудивительно, если окажется, что явления когерентности не только в микро-, но и в макро- и мегамире, во многом, имеют квантовую природу, подобную лазерной.
Я уверен, что перспектива синергетики за открытием взаимосвязи и дополнительности двух механизмов, отвечающих за целостность, холи-стичность мира — это динамический хаос и ЭПР-эффект. Сегодня с ни-ми ассоциируются многие идеи квантового компьютинга, квантовой те-лепортации, квантовой теории сознания, архетипов коллективного бес-сознательного (см. главу 4), динамической теории информации и ее за-щиты.
Отметим также еще один проект радикального пересмотра кванто-вой онтологии на базе синергетики, точнее, теории диссипативных структур и динамического хаоса (С. Курдюмов, Д. Чернавский, Г. Малинецкий,
Е. Кур¬кина). Проект пока далек от завершения, но в последнее время появились очень перспективные идеи Д.С. Чернавского, связанные с параметрической неустойчивостью и открытостью реальных квантовых систем.
ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКОЕ ЭПИСТЕМОЛОГИЧЕСКОЕ
ПРОСТРАНСТВО ПО В.И. АРШИНОВУ.
В этом разделе мы приводим, следуя [16], концепцию эпистемоло-гического пространства В.И. Аршинова, поскольку она, на наш взгляд, является основой синергетической коммуникативной парадигмы.
«Еще один путь становления коммуникативной парадигмы может быть инициирован посредством введения представления о постнеклас-сическом эпистемологическом пространстве как таком пространстве, в котором находит себя синергетический субъект. Необходимость его введения обусловлена тем, что синергетика, в качестве междисципли-нарного направления, включает в себя и философское измерение, ком-муникацию философской традиции, сопрягая ее некоторым образом с современной постмодернистской парадигмой, в которой субъект не за-дан изначально, но становится, не утверждает, а утверждается в разно-образии самотрансценденций, разнообразии коммуникативных практик.
Существенно, что постнеклассическое эпистемологическое про-странство порождается ситуацией междисциплинарности, в которой самоопределяется “синергетический” субъект. А потому — это комму-никативное пространство воспроизводимых (повторяющихся), разли-чимых диалогов-событий-встреч организуется изначально скорее по хаотически выстроенному сетевому, фрактальному принципу, не в соот-ветствии с изначально заданной жесткой логической иерархией. “Мет-рика” в таком пространстве задается не степенью “близости к истине”, которая, в свою очередь, контролируется логикой дедуктивно разверты-ваемых высказываний и утверждений.
В постнеклассическом эпистемологическом пространстве, на кото-рое ориентируется синергетика, мера близости и удаленности задается мерой близости и удаленности “Я” и “Другого”. Соответственно, будут иметься в виду разные типы коммуникативности, пространственности, символичности, телесности.
Эпистемологическое пространство, в котором находит себя наш субъект, видится (естественно, как некий желаемый идеализированный образ, как проект) как пространство возможных путей обретения новых смыслов, открытий и диалогов. Конечно, смена одной классической па-радигмы монологического знания на другую для ученого, который го-дами вживался в нее, равнозначна смене места его обитания, смене об-житой им “экологической ниши”. А это, как отмечалось выше, предпо-лагает иной тип самотрансцендирования, чем тот, который практиковал-ся им ранее. И переключиться на другой способ самотрансцендирова-ния, зачастую, оказывается крайне трудно, если не невозможно. Отсюда коммуникативный разрыв разных поколений в науке, раскол, остро со-знаваемая драматическая невозможность достижения необходимого интерсубъективного согласия. Поэтому, вполне понятен разговор о раз-ных несоизмеримых парадигмах, разных языковых онтологиях, разных мирах и\или пространствах, порождаемых употреблением разных язы-ков».
ОТ НЕЙРОСЕТЕЙ К СЕТЕВОМУ НООСФЕРНОМУ
МЫШЛЕНИЮ.
Синергетика ориентируется на поиск и узнавание форм запомина-ния и оперирования информацией в ее нелокальном, динамически рас-пределенном, виртуальном виде. Здесь синергетика встречается с так называемым коннекционистским подходом к нейроноподобным актив-ным вычислительным средам хранения и обработки информации. Но синергетика идет дальше, предлагая более интригующую перспективу познания человеком самого себя в эволюционирующей самореферент-ной Вселенной, обладающей нелокальной голографической памятью.
Таким образом, в науке существует и несобытийный подход, воз-никший в конце ХХ века в теории нейросетей, клеточных автоматов, си-нергетических компьютеров. Здесь в принципе не удается использовать теорию возмущений, событийный язык и идеи рефлексии. Это мир не-приводимых, нелокализуемых процессов, а не событий. Системы рабо-тают целостно-неразложимо в режиме самоорганизации. Начиная с идей перцептрона 60-х годов, когда моделировалась обработка инфор-мации глазом, такие системы распознают образы, решают интеллекту-альные задачи, и в этом смысле, ближе к сознанию созерцания и интуи-ции, о которых наука по-прежнему ничего вразумительного сказать не может. Ведь даже в простейшей, ставшей знаменитой клеточноавтомат-ной игре «Жизнь», где состояние объекта зависит от состояния окружа-ющих объектов, в среде возникают паттерны возбуждения, называемые «животными». Для них приходится использовать описательные методы времен Ламарка, и никакой теоретический прогноз, редукция к элемен-тарным формам жизни невозможны. Мы вынуждены просто накапливать ситуационный опыт в компьютерных экспериментах. Наука теоретиче-ская, в своей высшей стадии генерирует пласт знаний, методы освоения которого вполне исторические, гуманитарные. Вот эта конвергенция и начинается сейчас в новых поколениях экспертных систем, идей искус-ственного интеллекта. Конечно, мы можем говорить, что за пределами границы языковой сложности лежит область трансцендентного, но как-то не хочется верить, что это всего лишь невозможность распараллелить и отрефлексировать целостный процесс в нашем нейрокомпьютере и до чувств, эмоций, экзистенциальной философии, нам кажется, дело дойдет нескоро.
Синергетика, с ее “лазерно-голографической парадигмой”, делает наблюдаемым и узнаваемым то, что ненаблюдаемо и неузнаваемо с по-зиций всех подходов к мозгу, как системы, функционирующей “в нор-ме”, по преимуществу, в состоянии равновесия, гомеостаза, более того, как системы, основная функция которой в том только и состоит, чтобы этот самый гомеостаз сохранять и поддерживать.
В своей последней книге, специально посвященной рассмотрению функционирования позиций синергетического подхода, Хакен убеди-тельно продемонстрировал эффективность лазерной модели самоорга-низации – отбор нестабильных мод, возникновение одного или несколь-ких параметров порядка, подчиняющих себе остальные моды по прин-ципу самоотбора и “круговой” причинности — для объяснения процес-сов научения, распознавания образов, принятия решений, процессов достижения конструктивного согласия в человеческих сообществах и т. д. Дело в том, что в процессах самоорганизации происходит качествен-ное сжатие информации, как результат быстро протекающего, а потому часто ускользающего от наблюдения процесса естественного самоот-бора, продуктом которого и является становящийся наблюдаемым па-раметр порядка.
Другой путь “Синергетики 2”, как ее называет В.И. Аршинов, — си-нергетика процессов познания как самоорганизующихся наблюдений-ком¬му¬никаций. Здесь можно прибегнуть к сюжету развития методоло-гических принципов синергетики, отправляясь от субъект-объектно ин-терпретируемых принципов наблюдаемости, соответствия, дополни-тельности и, переинтерпретируя их как интерсубъективные принципы коммуникации, посредством которой и формируется синергетическая пространственность как человекомерная, телесноосвоенная человече-ская среда. В этом контексте ноосфера, о которой заговорили в ХХ веке, есть лишь вершина айсберга — отрефлексированная и технологизиро-ванная часть видовой ноосферы человечества, существовавшей в нейросетях культуры всегда.
Литература: [10, 12, 15, 21-24, 93, 371].
1.8 МЕЗОПАРАДИГМА СИНЕРГЕТИКИ: ПРОБЛЕМЫ
МОДЕЛИРОВАНИЯ В АНТРОПНОЙ СФЕРЕ
В заключение, обсудим внутренние проблемы синергетики, возни-кающие на уровне формальных методов, но напрямую сопряженные с эпистемологическими границами разума и культуры. Эвристические и философские аспекты моделирования общественных процессов в по-следнее время обсуждаются особенно интенсивно, и здесь наблюдается явный прогресс не только в метафорическом переносе методов синерге-тики на гуманитарную почву, но и в понимании психологических и ме-тодологических проблем применения этих методов.
Вместе с тем, математическое моделирование социальных процес-сов — тема по-прежнему деликатная и для многих сомнительная в силу плохой определенности понятий состояния социальной системы, обос-нованности вида связей и ее дифференциальной динамики. Эти вопросы нельзя решать универсальными рецептами, и они всегда останутся предметом диалога эксперта-социолога и математика-модельера. Сам же диалог, по словам одного известного математика, зачастую напоми-нает «любовные игры слепых в зарослях крапивы» — при явной заинте-ресованности сторон возникают постоянные и непредсказуемые ситуа-ции острого непонимания и неприятия. Вероятно, и поэтому также мож-но слышать иногда от очень авторитетных гуманитариев об опасности использования формальных методов в антропной сфере, где человек рефлексивен, непредсказуем, свободен, культурноисторичен. Все это так, но, если пытаться сохранить когнитивную и прогностическую цен-ность науки, в чем преуспело естествознание, а не только метафизиче-скую и дескриптивно-компаративную, то неизбежен поиск усреднен-ных, коллективных степеней свободы, поддающихся математическому моделированию в мягком смысле, при учете социогенетической приро-ды человека. И здесь, мы считаем, в моделировании необходим боль-ший акцент на принципах наблюдаемости и коммуникации.
Проблемы дифференциальной динамики. На наш взгляд, ключе-вая проблема заключается в том, что большинство физических моделей используют марковский подход, т. е., состояние системы определяется в последующий момент времени целиком и полностью состоянием в дан-ный момент времени; это — основной принцип дифференциальной ди-намики. Именно для таких моделей, со времен А. Пуанкаре, бурно раз-вивается качественная теория дифференциальных уравнений, теория бифуркаций, теория динамического хаоса; именно здесь наработана интуиция синергетической парадигмы Пригожина-Хакена, ее универ-сальные рецепты работы с порядком и хаосом. Но человек и социум обладают глубиной памяти больше, чем лишь в один шаг, и марковские процессы, видимо, не самые адекватные образы исторического и соци-ального развития, хотя бы, в силу того, что система может учиться, при-обретать опыт. Справедливости ради, отметим, что это, отнюдь, не пере-черкивает успехов локального дифференциального моделирования на условно небольших временах, где также ведутся интенсивные исследо-вания по мягкому моделированию с помощью пучков моделей (В. Ар-нольд) и нечетких множеств, и т. д. Тем не менее, проблему памяти на этом пути радикально решить нельзя. В частности, уже биологические системы предполагают одновременное взаимодействие, хотя бы, трех поколений. Отметим, что именно поэтому в живых системах вообще, и в системах с памятью имеет место выделенный статус «золотое сечение», то есть, им присуще порождение и возможность различения гармонии, чего, в принципе, нельзя обосновать в рамках дифференциальной дина-мики.
Проблемы нейрокомпьютинга. В последние два десятилетия бур-но развивается иная, нелокальная концепция — концепция синергетиче-ского компьютинга, клеточных автоматов, реализующая идеи искус-ственного интеллекта. Это — своего рода субстратный подход, когда, меняя правила «общения» элементов-нейронов, мы создаем клеточно-автоматную среду с некими свойствами, подлежащими изучению в про-цессе обучения нейрокомпьютера и решения им различных задач. Под всякий класс задач необходим свой нейрокомпьютер, обученный экс-пертами типовым приемам и стилю решения задач. Здесь проблемы па-мяти, обучения, воспитания или самовоспитания решаются вполне в гуманитарном ключе. Система, безусловно, исторична, но мы платим за это непрозрачностью действий такой системы, — она не всегда предска-зуема, а вопрос о правильности ее поведения или результатов просто некорректен. Это, скорее, интуитивный стиль решения задач, нежели дескриптивный процесс (Д.С. Чернавский 1999). И мы покидаем «мир истин» дифференциальной динамики и погружаемся в «мир мнений» нейрокомпьютерной реальности. Эта другая, крайняя точка зрения вряд ли прояснит многое нам о социальной системе. Скорее, это компьютер-ный гуру, который ничему не научит, но сам будет решать наши про-блемы.
Мезопарадигма синергетики. Об ограниченности дескриптивных процедур позитивного знания, горизонтах понимания мы знаем не так много, но ясно, что рефлексивный процесс приближает нас к ним с неизбежностью при достаточно высокой интенсивности (В.Г. Буданов 1997, 2004). В этом, в частности, ограниченность процедур теории воз-мущений. Поэтому под мезопарадигмой синергетики мы будем пони-мать подход, расположенный между Сциллой марковских «амнезиро-ванных» дескриптивных процессов и Харибдой генетических методов нейрокомпьютинга. Фактически, это синтетический подход, когда си-стема часть времени развивается вполне предсказуемо, а в период ста-новления востребуется ее генетическая программа-память, внутреннее пространство, которое само может изменяться, после чего развитие вновь происходит по дифференциальным законам. Таким образом, точ-ки бифуркации, выбора проходятся неслучайно, (равновероятие исхо-дов), но с учетом генетических склонностей системы. Аналогичные идеи мы находим в концепции «русел» и «джокеров» Г.Г. Малинецкого.
Внутреннее пространство может иметь свою иерархию уровней, ко-торая на внешнем плане может выглядеть, как проявление очередности и синхронизмов в поведении различных субъектов системы, или под-субъектов индивида. Возникают фрактальные временные коммуникаци-онные паттерны, которые невозможно описать в рамках марковского подхода. Примером такого подхода к природе и обществу служит метод ритмокаскадов, предложенный мною в 1996 году. Его приложение к реконструкции истории и прогнозу развития человекомерных систем предполагает командную работу экспертов различных дисциплин, и уже есть обнадеживающие результаты (см. главу 4). На наш взгляд, именно синтетический подход в рамках мезопарадигмы синергетики позволит анимировать ее многие, хорошо известные модели для гуманитарных приложений и выдвинуть принципиально иной класс эффективных ком-муникационных моделей. Сегодня эта программа может реализоваться в рамках все более популярного сетевого подхода к антропным средам.
Литература: [50, 54, 77, 371]

ГЛАВА 2. СИНЕРГЕТИЧЕСКАЯ МЕТОДОЛОГИЯ I:
ПРИНЦИПЫ, ТЕХНОЛОГИЯ, ФИЛОСОФИЯ.
Сегодня фундаментальная наука все больше внимания уделяет сверхсложным системам, живым, человекомерным, социальным, по-скольку фундаментальный уровень субъядерного мира уходит за гори-зонт возможностей экспериментальной проверяемости гипотез, просто не хватает энергии ускорителей. Наука вынуждена менять свое попри-ще, переключаться на области высоких технологий, медицины и генной инженерии, информационных технологий и экономики, прогнозов и рисков, вынуждена становиться междисциплинарной. Естественно, воз-никает проблема рефлексии науки по поводу пересмотра своих идеалов, норм и ценностей, технологий научного познания и взаимодействия науки с обществом. Сегодня процесс осмысления происходящего идет в рамках постнеклассической парадигмы философии науки. Поэтому, прежде чем строить новую методологию, следует напомнить основные положения постнеклассического подхода в науке, однако, в необходи-мом для нас ракурсе рассмотрения.
2.1 ТИПЫ НАУЧНОЙ РАЦИОНАЛЬНОСТИ ПО В.С. СТЁПИНУ, И ВОЗМОЖНЫЙ ОБРАЗ БУДУЩЕЙ ПОСТНЕКЛАССИЧЕСКОЙ МЕТОДОЛОГИИ
Постнеклассика, как направление науки, возникает в конце ХХ века в задачах описания сложных, эволюционирующих, развивающихся си-стем и процессов, которые могут быть интерпретированы различными способами. Таким образом, в систему неизбежно включается субъект наблюдения, наделенный не только органами чувств и приборами, что анализировалось еще эмпириокритиками, но и социокультурной, психо-логической сферой. Путь к такому пониманию науки был пройден об-ществом за последние сто лет. От ньютоновой детерминистской физики и несовместимой с ней дарвиновской парадигмы в биологии, через принципы относительности к средствам наблюдения в квантовой и реля-тивистской физике, далее, через моделирование развития Вселенной и космологический антропный принцип, открытие роли динамического хаоса и возникновения эволюционного естествознания — к моделиро-ванию развивающихся исторических систем и универсальному эволю-ционизму. Ядром этих междисциплинарных процессов сегодня является синергетика, что, однако, не означает, что методы синергетики надо применять повсеместно, во многих случаях достаточно багажа преды-дущих этапов развития науки строго дисциплинарного знания. Методы синергетики избыточны там, где нет развития системы.
Особенно ярко постнеклассика проявляется в задачах планирова-ния и принятия решений, например, планирования сложного дорогосто-ящего эксперимента, будь то суперускоритель элементарных частиц, или установка термоядерного синтеза; изучение уникальных, разовых событий, таких, как полет на Марс, или к комете Галлея, ведь нужна оп-тимальная стратегия решения насущных проблем человечества, а каж-дый это понимает по-своему. Это все экологические проблемы, где че-ловеческий фактор играет решающую роль. Это экономика, в которой необходимо учитывать потребности, психологию, уклад жизни людей. Фактически, это любой процесс, где активна роль наблюдателя-участника. Синергетику иногда называют постнеклассической наукой. Попробуем разобраться, в чем же коренное отличие классики, неклас-сики и постнеклассики. Здесь мы следуем схеме эволюции представле-ния научного опыта, научной рациональности, предложенной извест-ным философом науки В.С. Степиным (2000).
Классическая парадигма: человек задает вопрос природе (объек-ту), природа отвечает. Считается, что полученное знание (ответ) объ-ективно,
т. е., не зависит ни от способа вопрошания (средств эксперимента, наблюдения), ни от стиля и уровня мышления экспериментатора. Точ-нее, предполагается, что влияние средств наблюдения в эксперименте можно всегда сделать пренебрежимо малым.
Классика: Субъект ↔ Средства ↔ ( Объект )
В фокусе рассмотрения предполагается только объект. Это идеалы классической рациональности, объективности научного знания, незыб-лемости открываемых законов природы. Такие идеалы в полной мере реализованы в ньютоновской механике, имеющей дело с макротелами. По-видимому, они восходят к идеалам наблюдательной астрономии еще с древнейших времен, когда веками средства наблюдения не менялись, а их влияние на объект отсутствует, а также — к идеалам чистых форм и эйдосов Платона, независящих от реалий подлунного мира. Легитима-ция практики активного эксперимента Г. Галилеем и Ф. Бэконом на заре науки Нового времени допускала сохранение объективной истины в яв-лениях мира, вне зависимости от активности наблюдающего. Неслучай-но И. Ньютон говорил, что, открывая законы природы, он познает Про-мысел Божий.
В философском плане эти взгляды восходят к декартовскому транс-цендентальному субъекту, постигающему абсолютные истины, что во-обще характерно для установок докантовской философии Нового вре-мени.
Неклассическая парадигма: человек задает вопрос природе, при-рода отвечает, но ответ теперь зависит и от свойств изучаемого объекта, и от способа вопрошания, контекста вопроса. То есть, результат наблю-дения зависит не только от средств наблюдения в проведении экспери-мента, но и от возможности проведения совместных наблюдений раз-личных величин. Возникает принцип относительности результата эксперимента к средствам наблюдения, принципиальная неустрани-мость влияния акта наблюдения на систему; этим влиянием никогда нельзя пренебречь. Понятие классической объективности в единичном эксперименте размывается.
Неклассика: Субъект ↔ ( Средства ↔ Объект )
В таком рассмотрении неразрывно учитываются не только объект, но и средства. Этот подход возникает впервые в теории относительно-сти, где пространственные и временные интервалы зависят от системы отсчета наблюдателя. Например, вопрос о длине движущегося корабля становится бессмысленным без указания системы отсчета, из которой мы его наблюдаем-измеряем. Аналогично, в квантовой механике, где невозможно подсматривать за микрочастицей, неустранимо не искажая ее характеристики, или нельзя одновременно точно знать дополнитель-ные свойства частицы. Более того, наблюдение, в большой степени, и создает эти свойства микрообъектов. Подобные свойства проявляют и живые системы и психика человека. Так, в человеческих отношениях форма вопроса и его интонация так же в большой степени определяют ответ.
Философски говоря, здесь происходит частичное снятие проблемы понимания кантовской «вещи в себе», в том смысле, что меняется онто-логия: не вещь сама по себе наблюдаема, но вещь + контекст = новая вещь, уже в новом объективируемом смысле, если под средствами по-нимать и мыслительные процессы также. В большой степени, это харак-терно для позитивизма рубежа ХХ века и неопозитивизма, вплоть, до концепций
К. Поппера.
Постнеклассическая парадигма: человек задает вопрос природе, природа отвечает, но ответ теперь зависит и от свойств объекта, и от способа вопрошания, и от способности понимания вопрошающего субъекта. То есть, в рассмотрение приходится вводить культурно-исторический уровень субъекта, его психологические, профессиональ-ные и социальные установки, которые наука не рассматривала ранее, как несовместимые с критериями объективности и научности. Теперь мы имеем дело с человекомерными системами.
В философии и психологии это, прежде всего, деятельностный под-ход, герменевтика, философия и методология науки последней трети ХХ века.
Постнеклассика: ( Субъект ↔ Средства ↔ Объект )
Теперь в рассмотрении одновременно все участники опыта: субъ-ект, средства, объект. Это дает возможность начать диалог с природой, замкнуть информационную, герменевтическую петлю через сознание субъекта в реальном времени. Возникает многократное прочтение-толкование текста природы, изменение в повторных опытах представле-ний о ней, возникновение эволюции взглядов на природу. Постнеклас-сика создает историческое время познания, становится и гуманитарной наукой. Безусловно, таковой является история философии и самой науки.
Расширение этого подхода на гуманитарные науки не представляет труда. Объектом теперь будет не природа, а внутренний мир человека, либо культура, история, общество и т. д. И в гуманитарной исследова-тельской среде можно встретить все три перечисленных подхода, например, психология начиналась в конце Х1Х века с интроспек-тивного подхода,
т. е., вполне классического, в указанном выше смысле, метода само-опроса. Однако, наиболее естественен последний постнеклассический, рефлексивный подход, именно он способен воссоединить расчленен-ную со времен Декарта научную культуру.
Синергетика человекомерных систем сегодня, в эпоху антрополо-гического поворота, формирует особый метауровень культуры, рефлек-сивный инструментарий анализа ее развития — синергетическую мето-дологию, методологию междисциплинарной коммуникации и модели-рования реальности. Методологию открытую, возможно, как утвержда-ет В.М. Розин (2005), методологию с ограниченной ответственностью, адаптивную, но не универсальную панметодологию в духе Г.П. Щедро-вицкого.
Литература: [73, 108, 251а, 332-335, 361].
2.2 МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ СИНЕРГЕТИКИ I. КРИ-ТЕРИИ ОТБОРА. СТРУКТУРНЫЕ ПРИНЦИПЫ «БЫТИЯ»: ГО-МЕОСТАТИЧНОСТЬ, ИЕРАРХИЧНОСТЬ.
Моделирование сложных развивающихся систем, как природных, технических, так и гуманитарных становится в ХХI веке магистральным междисциплинарным направлением науки, часто называемым синерге-тикой. Поэтому необходимо отчетливо представлять принципы и техно-логии подходов к моделированию таких систем, и не только математи-ку, но и любому участнику междисциплинарного проекта, междисци-плинарного коллектива. Данная работа является итогом многолетних научных и педагогических изысканий автора по этой проблеме.
Критерии отбора. Несколько общих слов о выборе методологиче-ских принципов.
Во-первых, принципы синергетики могут находиться в отношении кольцевой причинности, т. е., могут быть определяемы друг через друга, что является непорочным логическим кругом, но кругом герменевтиче-ским, с которым мы часто сталкиваемся при описании развивающихся систем. Например, понятие гена нельзя определить без обращения к по-нятию организма, составной частью которого он является. Такова же природа парадокса «курицы и яйца», такова же природа многих синте-тических принципов синергетики.
Во-вторых, принципов не должно быть слишком много. Человек, их использующий, просто не сможет одновременно уследить за их соблю-дением в реальной модельной деятельности.
В-третьих, можно предлагать несколько различных систем принци-пов, по образу многих систем координат, и тогда, естественно, возника-ет проблема перевода из одной системы в другую, более того, эти си-стемы могут покрывать несовпадающие области эмпирического опыта, и тогда возникает проблема соподчинения систем, или их взаимного дополнения. Все эти вопросы мы оставляем для будущей дискуссии, когда возникнут достаточно полные альтернативные системы принци-пов. Отметим лишь одно важное обстоятельство: наша система принци-пов, в равной мере, описывает как равновесные, так и неравновесные системы, и это было одним из критериев отбора.
И последнее замечание: мы повсеместно используем тезаурус и образы пространства состояний теории динамических систем А. Пуан-каре, которые возникли намного раньше системного подхода Л. фон Берталанфи и просто включают его в себя как частный случай. Поэтому мы не вводим отдельно принцип системности, т. к. он очевиден и просто является «фоновым» принципом в наших рассмотрениях.
Приводимые ниже принципы возникли при обобщении опыта мно-голетнего авторского преподавания синергетики в самых различных гуманитарных аудиториях (Буданов, Мелехова 1998, Буданов 2000, 2006), а также синергетического моделирования антропной сферы (Бу-данов 1998, 2002, 2006). Это расширенный блок предметный принципов синергетики, впервые предложенных автором в 1995, и развернутый (Буданов 1997, 1998, 2000, 2006). Математические, логические и фило-софские блоки принципов так же обсуждались В.И. Аршиновым, В.Г. Будановым, В.Э. Войцеховичем (1995).
Любой эволюционный процесс выражен чередой смен оппозицион-ных качеств — условных состояний порядка и хаоса в системе, которые соединены фазами перехода к хаосу (гибели структуры) и выхода из хаоса (самоорганизации). Из этих четырех стадий лишь одну, стабиль-ную, мы относим к Бытию, гомеостазу системы. Зачастую, она наиболее протяженная по времени, остальные три, так или иначе, связаны с хао-сом и относятся к Становлению или кризису. Условность такого разбие-ния связана с тем, что во всяком порядке есть доля хаоса и, наоборот, в хаосе можно найти элементы порядка, проблема в мере их смешивания. Относительную кратковременность глубоких кризисов можно объяс-нить мерами эволюционной безопасности природы, длительный кризис резко истощает адаптационные возможности системы, и она погибает, исчезает ее системная целостность. Поэтому природа “предпочитает” эволюционировать мелкими шагами, нежели сразу из глины творить человека. В синергетике достаточно развиты универсальные методы и язык описания этих стадий, но прежде следует наметить основные под-ходы. В простейшем варианте можно предложить 7 основных прин-ципов синергетики: два принципа Бытия, и пять Становления.
Два структурных принципа Бытия: I—гомеостатичность, II—иерархичность. Они характеризуют фазу “порядка”, стабильного функционирования системы, ее жесткую онтологию, прозрачность и простоту описания.
Пять принципов Становления: III—нелинейность, IV—неустой¬чи¬вость, V—незамкнутость, VI—динамическая иерархич-ность, VII— наблюдаемость. Они характеризуют фазу трансформации, обновления системы, прохождение ею последовательных этапов: путем гибели старого порядка, хаоса испытаний альтернатив и, наконец, рож-дения нового порядка. При этом, мы различаем порождающие принци-пы становления (III, IV, V), которые являются необходимым и достаточ-ным условием его реализации, и конструктивные принципы станов-ления (VI, VII), которые описывают сборку, детали и конструкцию про-цесса становления, а также его понимание наблюдателями и сопряже-ние со средой.
I. ГОМЕОСТАТИЧНОСТЬ. Гомеостаз — это явление поддержа-ния программы функционирования системы в некоторых рамках, позволяющих ей следовать к своей цели. Согласно Н. Винеру, всякая система телеологична, т. е., имеет цель существования, (апология Ари-стотеля). При этом от цели-эталона-идеала (реальной или воображае-мой) система получает корректирующие сигналы, позволяющие ей не сбиться с курса. Эта корректировка осуществляется за счет отрицатель-ных обратных связей (доля сигнала с выхода системы подается на вход с обратным знаком), подавляющих любое отклонение в программе по-ведения, возникшее под действием внешних воздействий среды. Именно так большую часть времени ведут себя все живые системы, например: теплокровные поддерживают температуру тела постоянной в широком диапазоне внешних температур; автопилот самолета, сверяясь с гиро-компасом, выдерживает курс и высоту самолета, несмотря на воздуш-ные ямы и порывы ветра. Цель-программу поведения системы в состоя-нии гомеостаза в синергетике называют аттрактор (притягиватель). В пространстве состояний системы аттрактор является некоторым множеством, размерности меньшей, чем само пространство, к кото-рому со временем притягиваются близлежащие состояния. Область притяжения аттрактора называется его бассейном. Подчеркнем, что аттракторы существуют только в открытых диссипативных системах, т. е., рассеивающих энергию, вещество, информацию, и описывают фи-нальное поведение системы, которое обычно намного проще переход-ного процесса.
С простейшими аттракторами мы встречаемся уже в механике: за-тухающий маятник останавливается в нижней точке, а шарик на дне ям-ки — это аттракторы положения равновесия, точки. Но возможны и бо-лее интересные аттракторы: орел парит в восходящем потоке, пинг-понговый шарик висит в вертикальной струе воздуха, выдуваемого пы-лесосом, полотнище флага мерно колеблется на ровном ветру, осины переговариваются дрожащими листьями, по воде пруда пробегает лег-кая рябь, облака завиваются в грядки, будто их кто-то распахал, и часы-ходики убаюкивающе тикают. Но стоит утихнуть ветру, выключить пы-лесос, приподнять часовую гирьку — и все замирает, приходит в равно-весие: облака расплываются, шарик падает, часы замолкают. Такие структуры существуют лишь до тех пор, пока в систему подается поток вещества и энергии — так называемые диссипативные (рассеивающие энергию) структуры далекие от равновесия. Именно такими структура-ми являются все живые системы, они умирают без постоянной прокачки вещества и энергии через систему, без обмена веществ. Аналогично, структуры мозга человека, не получающего информацию деградируют, так же как умирает культура вне живой повседневной практики тради-ции. Этот принцип объединяет многие идеи кибернетики, системного анализа и синергетики.
II. ИЕРАРХИЧНОСТЬ. Наш мир иерархизован по многим призна-кам. Например, по масштабам длин, времен, энергий. Это означает, например, что базовые структуры Вселенной принимают не все воз-можные значения энергий, но с относительным шагом, примерно, в 100 раз, начиная от кварков и кончая живыми организмами (лестница Вай-скопфа). Само же число уровней необозримо велико, и в каждой базо-вой структуре существует множество подуровней.
Основным смыслом структурной иерархии является составная природа вышестоящих уровней по отношению к нижестоящим. То, что для низшего уровня есть структура-порядок, для высшего есть бесструктурный элемент хаоса, строительный материал. То есть, Космос предыдущей структуры служит Хаосом последующей, и мы го-ворим: нуклоны образованы кварками, ядра нуклонами, атомы — ядра-ми и электронами, молекулы атомами, общество людьми. Существуют и нематериальные иерархии. В языке это слова, фразы, тексты; в мире идей это мнения, взгляды, идеологии, парадигмы; аналогично в уровнях управления, в уровнях целей.
Всякий раз, элементы, связываясь в структуру, передают ей часть своих функций, степеней свободы, которые теперь выражаются от лица коллектива всей системы, причем, на уровне элементов этих понятий могло и не быть. Например, общественное мнение “высказыва-ет” мифический среднестатистический субъект, и вполне может ока-заться, что именно так никто не думает. Эти коллективные переменные “живут” на более высоком иерархическом уровне, нежели элементы системы, и в синергетике, следуя Г. Хакену, их принято называть пара-метрами порядка — именно они описывают в сжатой форме смысл поведения и цели-аттракторы системы. Описанная природа параметров порядка называется принципом подчинения, когда изменение пара-метра порядка как бы дирижирует синхронным поведением множества элементов низшего уровня, образующих систему, причем, феномен их когерентного, т. е., взаимосогласованного, сосуществования иногда называют явлением самоорганизации. Подчеркнем принцип круговой причинности в явлениях самоорганизации, взаимную обусловленность поведения элементов любых двух соседних уровней, своеобразный об-щественный договор: одни управляют, организуя согласованное пове-дение и порядок, другие подчиняются, передавая первым часть своих степеней свободы и, тем самым, участвуя в создании порядка. Замеча-тельно то, что эти первые, управляющие элементы не персонифицирова-ны, не являются новыми элементами, но распределены по всем элемен-там системы в качестве общих для всех коллективных степеней свободы — так называемое распределенное самоуправление. Например, такова в идеале роль законодательства в обществе, делегировавшего государ-ству часть свобод своих граждан; так в бурлящем потоке воды кружит водоворот, увлекающий частицы в слаженном танце, так действует «не-видимая рука» рыночной саморегуляции.
Важным свойством иерархических систем является невозможность полной редукции, сведения свойств-структур более сложных иерархи-ческих уровней к языку более простых уровней системы. Каждый уро-вень имеет внутренний предел сложности описания, превысить который не удается на языке данного уровня. Существуют зоны непрозрачности языка — семантического хаоса. Это есть еще одна причина иерархии языков, отвечающих иерархии уровней. Именно поэтому абсурдна по-пытка вульгарного редукционизма, сведения всех феноменов жизни и психики к законам физики элементарных частиц лишь на том основании, что из них все состоит. Это всего лишь радость малыша, разбившего дорогой пентиум — перебирая микросхемы-сороконожки он с гордо-стью утверждает, что наконец-то понимает, как устроен папин компью-тер. Кстати, это необходимый этап познания более глубокого уровня материи, и физики последние сто лет не раз вскрывали очередные мат-решки (разбивали пентиумы), нагревая материю или разгоняя ее на ускорителях.
Выделенную роль в иерархии систем играет время, и синергетиче-ский принцип подчинения Хакена формулируется именно для вре-менной иерархии. Представим нашу реальность бесконечной чередой структурных временных уровней-масштабов, от мыслимых сегодня, самых быстрых процессов в микромире до масштабов времени жизни Вселенной; впрочем, это может быть и мир нефизических явлений.
Рассмотрим теперь три произвольных ближайших последователь-ных временных уровня. Назовем их микро-, макро- и мега- уровнями. Принято говорить, что параметры порядка — это долгоживущие кол-лективные переменные, задающие язык среднего макроуровня. Сами они образованы и управляют быстрыми, короткоживущими переменны-ми, задающими язык нижележащего микроуровня. Последние, быстрые переменные ассоциируются для макроуровня с бесструктурным “тепло-вым” хаотическим движением, неразличимым на его языке в деталях. Следующий, вышележащий над макроуровнем, мегауровень образован сверхмедленными “вечными” переменными, которые выполняют для макроуровня роль параметров порядка, но теперь, в этой триаде уров-ней, их принято называть управляющими параметрами. Плавно меняя управляющие параметры, можно менять систему нижележащих уров-ней, иногда эти изменения выглядят весьма бурно, кризисно, и тогда говорят о критических (бифуркационных) значениях управляющих па-раметров.
Итак, на каждом уровне системы сосуществуют представления, идеалы, категории “хаоса” и “вечности” как атрибутов присутствия, ды-хания соседних микро- и мега- уровней, как принципа открытости си-стемы, принадлежности ее к иерархической цепи мироздания. Это древ-ние архетипы, жившие в человеческой культуре всегда. Сами же пере-менные макроуровня или параметры порядка, «победившие» хаос, за-дают онтологию, закон существования, порядок вещей, “порядок” бытия данного уровня.
При рассмотрении двух соседних уровней в фазе Бытия принцип подчинения гласит: долгоживущие переменные управляют корот-коживущими, вышележащий уровень — нижележащим. Следует отме-тить, что этот принцип в динамических системах с временной иерархией задолго до Г. Хакена был открыт выдающимся советским математиком академиком А.Н. Тихоновым (знаменитая теорема Тихонова). Иллю-страций действия принципа множество. Так, в романе Ивана Ефремова “Час быка” небольшая горстка правителей ДЖИ (долгоживущих) вер-шат судьбы большинства КЖИ (короткоживущих). Микроскопические движения беспорядочно снующих молекул складываются в осязаемый порыв ветра, который уносит их на огромные, по сравнению с микропе-ремещениями, расстояния. Миграционные потоки определяют распре-деление особей популяции или народонаселения, а культурная тради-ция воспроизводится во множестве семей на протяжении поколений.
В заключение подчеркнем, что принцип подчинения справедлив не всегда, его не стоит абсолютизировать. Не всегда удается указать способ возникновения параметра порядка, или управляющего парамет-ра из переменных низшего уровня. Зачастую это формирование проис-ходило очень давно и совсем не из этих переменных, и мы наблюдаем лишь наследованную иерархичность, либо кажущуюся. Например, большинство процессов на Земле тем или иным образом связаны с су-точными, годовыми или лунными циклами, т. е., эти периоды являются управляющими параметрами для планеты, ее биосферы, хотя сами зем-ные события, практически, никак не влияют на них. Здесь необходимо вернуться к общим корням возникновения Солнечной системы из га-зопылевого облака, когда материя будущей звезды и планет кружилась в едином хороводе, рассеивая энергию в столкновениях и сжимаясь к оси вращения и вблизи резонансных орбит. Это и был процесс рождения параметров порядка, так постепенно формировались небесные тела, ма-терия обособилась в планетах и далее активная диссипация-эволюция шла именно на них и на Солнце, а космические ритмы стали консерва-тивным мемориалом ранней эпохи творения, эволюционными кодами нашей звезды. Итак, не всякий медленный параметр будет “главнее” любого быстрого. Мы получаем коэволюцию квазинезависимых иерар-хических систем: наш пульс и дыхание слабо зависят от времени года; дети когда-то вырастают и живут самостоятельно, образуют свои семьи; некогда единая плотная Вселенная предстает перед нами разрозненны-ми островками звездной материи. Все это свидетельства того, что иерархичность не может быть раз и навсегда установлена, т. е., не по-крывается только принципом Бытия, порядка. Необходимы принципы Становления — проводники эволюции.
2.3 МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ СИНЕРГЕТИКИ II.
ПОРОЖДАЮЩИЕ ПРИНЦИПЫ «СТАНОВЛЕНИЯ»:
НЕЛИНЕЙНОСТЬ, НЕЗАМКНУТОСТЬ, НЕУСТОЙЧИВОСТЬ.
Выполнение этих принципов является необходимым и достаточным условием становления, рождения в системе нового качества. Начнем с трех принципов, “ТРЕХ НЕ”, или «НЕ» — принципов, которых всячески избегала классическая методология, но которые позволяют войти си-стеме в хаотическую креативную фазу. Обычно это происходит за счет положительных обратных связей, усиливающих в системе внешние воз-мущения.
III. НЕЛИНЕЙНОСТЬ. Линейность — один из идеалов простоты многих поколений математиков и физиков, пытавшихся свести реальные задачи к линейному поведению. Замечательно, что это всегда удается вблизи положения равновесия системы. Образы такого поведения всем хорошо знакомы: малые (гармонические) колебания маятника, или гру-зика на пружинке, а также равномерное или равноускоренное движение тел, известные нам со школы. Оказывается, что и высшая школа учит решать в основном линейные задачи (линейные дифференциальные уравнения), развивая у людей линейную интуицию, сея иллюзию про-стоты этого мира. Гомеостаз системы часто осуществляется именно на уровне линейных колебаний около оптимальных параметров, поэтому так важен простой линейный случай. Он экономит наши интеллектуаль-ные усилия. Определяющим свойством линейных систем является принцип суперпозиции: сумма решений есть решение, или иначе, ре-зультат суммарного воздействия на систему есть сумма результатов, так называемый линейный отклик системы, прямо пропорциональный воз-действию. Напомним, что для линейных динамических систем можно складывать векторы начальных состояний и решения так же складыва-ются, можно складывать правые части-источники воздействий, и реше-ния так же складываются.
Но представить мир, состоящим из одних линейных систем невоз-можно по одной простой причине: его просто некому представлять, ибо в таком мире нет эволюции, нет развития, нет человека. В нем просто будет очень скучно: атомы не смогут потерять ни одного электрона, значит, не будет химических реакций; люди не смогут менять своих привязанностей и, вообще, невозможно будет создать ничего нового, ничего синтезировать, ничего разделить. В нем попросту нечего будет делать. Это мир бесконечно упругих сталкивающихся комочков, само возникновение которых необъяснимо. Тут я предвижу дискуссию: поз-вольте, но уравнения квантовой механики линейны, что же она не опи-сывает сложность этого мира? Да, уравнение Шредингера линейно, но квантовая механика — это уравнение Шредингера плюс закон редукции волновой функции в актах измерения, а это явления существенно нели-нейные.
Итак, нелинейность есть нарушение принципа суперпозиции в некотором явлении: результат суммы воздействий на систему не равен сумме результатов этих воздействий. Результаты действую-щих причин нельзя складывать.
РЕЗУЛЬТАТ СУММЫ ПРИЧИН ≠ СУММЕ РЕЗУЛЬТАТОВ ПРИЧИН
Подчеркнем, что воздействие понимается нами максимально широ-ко, как некие изменения, совершаемые в системе, например: внешние силовые или параметрические воздействия, или динамические измене-ния начальных состояний системы, или изменение ее состава и т. д. В более гуманитарном, качественном смысле: результат непропорциона-лен усилиям, неадекватен усилиям, игра не стоит свеч; целое не есть сумма его частей; качество суммы не тождественно качеству слагае-мых, и т. д. Последнее, в частности, следует из того факта, что в системе число связей между ее элементами растет быстрее числа самих элемен-тов.
Люди строят прогнозы, усваивая опыт, как правило, сознательно или бессознательно, линейно экстраполируя (продолжая) в будущее происходящее сейчас или бывшее в ближайшем прошлом. Зачастую ожидания не оправдываются — отсюда и афоризм “история учит нас, что ничему не учит”, т. к. история, безусловно, нелинейный процесс и ее уроки не сводятся к выработке условного рефлекса на происходящее. Но это не значит, что надо отказаться от быстрого линейного прогнози-рования, этого основного стандарта нашего мышления, просто надо знать область его применимости.
Любая граница целостности объекта, его разрушения, разделения, поглощения предполагает нелинейные эффекты. Можно сказать, что нелинейность ”живет”, ярко проявляется вблизи границ существования системы. Упругое тело, например, резинка, перед разрывом теряет упругость, становится пластичной. В общем случае, чтобы перейти от одного состояния гомеостаза к другому, мы вынуждены попасть в об-ласть их совместной границы. Причем, на пути к границе нелинейность ярко проявлена, хотя в точках самой границы она может отсутствовать. Барьер тем выше, чем сильнее притяжение и больше область гомеоста-за. Поэтому проще сразу учиться плавать правильно, чем потом пере-учиваться. Радикальная перестройка системы, находящейся вблизи глу-бокого гомеостаза требует больших усилий.
Органы чувств также имеют нелинейные характеристики чувстви-тельности, границы восприятия, иначе мы были бы всевидящими, все-слышащими сказочными существами (доступны все частоты и интен-сивности вибраций и излучений), с таким избыточным объемом инфор-мации никакой мозг не справился бы. Кроме того, шкала чувствительно-сти не линейная функция, а логарифмическая. Поэтому, при увеличении интенсивности звука в 100 раз он кажется громче лишь в 2 раза, что позволяет нам слышать и шорох упавшего листа и удар грома, хотя их интенсивности отличаются в миллионы раз. Сами человеческие отно-шения носят крайне нелинейный характер, хотя бы потому, что суще-ствуют границы чувств, эмоций, страстей, вблизи которых поведение становится “неадекватным”. Кроме того, коллективные действия не сво-дятся к простой сумме индивидуальных независимых действий. В этом и состоит психологическая сложность, нелинейность задачи подбора коллективов фирм, кафедр, компаньонов по бизнесу из профессионалов, формально гарантирующих успех. Нелинейна всегда и задача принятия решения, выбора.
Еще одна иллюзия линейного мышления, играющая с нами злую шутку, это — достижимость бесконечности. Вспомните массовый пси-хоз, азарт игры в финансовые пирамиды; или веру в безудержный мате-риальный прогресс общества. Но прямые графики линейных законов уходят в бесконечность только в теории, а в действительности все ко-нечно, имеет границы и рано или поздно жизнь предъявит жесткий счет разочарований. Линейные стратегии мышления экономны и эффективны, но лишь в ограниченных рамках гомеостаза, вне которых они обманчи-вы, а порой и опасны.
Иногда говорят о «нелинейном мышлении» — красивой метафоре, которую каждый понимает по-своему. Кто-то под нелинейным мышле-нием понимает, в целом, синергетический подход, порожденный свой-ствами нелинейных дифференциальных уравнений (альтернативность решений, бифуркации и т. д.); кто-то видит в нем просто синоним ориги-нальности, неожиданности хода мысли, полета фантазии, нарушения стереотипа и т. д. Но иногда гуманитарии призывают «нелинейное мыш-ление» начать последний бой с «линейным мышлением», такая война метафор абсурдна, поскольку линейная математика есть важнейший предельный случай нелинейной математики, а, зачастую, — основа ее приближенных, итерационных методов. Поэтому мы предпочитаем го-ворить не о метафорическом «нелинейном мышлении», а о нелинейных методах и методологии и мышлении правильном, во всяком случае, адекватном. В кризисных ситуациях, повсеместных в наше время, вос-требуются именно нелинейные методы.
IV. НЕЗАМКНУТОСТЬ (ОТКРЫТОСТЬ). Невозможность прене-брежения взаимодействием системы со своим окружением. Свойство, которое долгое время пугало исследователей, размывало понятие си-стемы, сулило тяжелые проблемы. Поэтому, хотя в природе все системы в той или иной степени открыты, исторически первой классической иде-ализацией было понятие замкнутой, изолированной системы, системы не взаимодействующей с другими телами. Она являет образ маленькой вселенной на ладони, прозрачной и подвластной нашему разуму, здесь есть что-то сродни таинству творения, игры: мы ее выделили, удалили из бесконечно сложного мира и тихонько подсматриваем за ней.
Важно понять, что любую систему можно, с заданной точностью, считать замкнутой достаточно малое время, тем меньшее, чем больше открыта система. И, если это время существенно больше времен описа-ния-наблюдения за системой, то такая модель оправдана.
Для замкнутой физической системы справедливы фундаментальные законы сохранения (энергии, импульса, момента импульса), радикально упрощающие описание простых систем. Но самое главное для нас: в замкнутых системах с очень большим числом частиц справедлив второй закон (второе начало) термодинамики, гласящий, что энтропия S (мера хаоса) со временем возрастает или остается постоянной ΔS ≥ 0, т. е., ха-ос в замкнутой системе не убывает, он может лишь возрастать, порядок обречен исчезнуть. Итак, замкнутая система не может увеличивать свой порядок, замкнутая Вселенная идет к хаосу — тепловой смерти. Осо-знание этого факта потрясло умы научной общественности XIX века, но потом вроде привыкли — слишком долго ждать.
Казалось бы, само существование жизни, высокоорганизованного разума, упорядочивающих этот мир, восстает против такой перспекти-вы. Но закон есть закон, и живые организмы и человеческая цивилиза-ция создают порядок в себе и вокруг себя за счет увеличения общего беспорядка, энтропии планеты и окружающего космоса. Сами же живые системы и общество — системы открытые, потребляющие вещество и энергию, для них второе начало неприменимо, и энтропия может уменьшаться. Именно открытость позволяет эволюционировать таким системам от простого к сложному, разворачивать программу роста ор-ганизма из клетки-зародыша. Это означает, что иерархический уровень может развиваться, усложняться только при обмене веществом, энерги-ей, информацией с другими уровнями.
В неживой природе диссипация (преобразование системой посту-пающей энергии в тепловую) также может приводить к упорядочению структур. Например, эволюция Солнечной системы или дорожка водо-воротов за веслом на быстрой воде. Именно с описания таких систем в химии и теории лазера и началась синергетика.
Более того, самые интересные гомеостатические структуры — это структуры, не находящиеся в равновесии со средой, т. е., не обладаю-щие максимально возможной энтропией. Они могут существовать лишь в открытых, диссипативных системах, и в больших системах их называ-ют устойчивыми неравновесными структурами, поддерживающими себя за счет внешних потоков. Яркая метафора устойчивой неравновес-ности — это езда на велосипеде: пока энергия подкачивается, т. е., мы крутим педали, велосипед движется вполне устойчиво, когда же пере-стаем, велосипед останавливается и падает, процесс утрачивает устой-чивость и система переходит к другому, примитивному гомеостазу.
На языке иерархических уровней принцип открытости подчеркива-ет два важных обстоятельства. Во-первых, это возможность явлений самоорганизации бытия в форме существования стабильных неравно-весных структур макроуровня (открытость макроуровня к микроуровню при фиксированных управляющих параметрах). Во-вторых, возмож-ность самоорганизации становления, т. е., возможность смены типа неравновесной структуры, типа аттрактора (открытость макроуровня к мегауровню меняющихся управляющих параметров системы).
Оказывается, что при переходе от одного положения гомеостаза к другому, система становится обязательно открытой в точках неустойчи-вости. Даже если вы использовали первоначально замкнутую модель, в таких точках ее следует расширить до открытой модели.
V. НЕУСТОЙЧИВОСТЬ. Последнее из трех “НЕ”-принципов (не-линейность, незамкнутость, неустойчивость). Она содержит в себе два предыдущих, и вообще долгое время считалась дефектом, недостатком системы. Ну, кто будет конструировать неустойчивый велосипед или самолет? В механизмах, двигателях это “мертвые” точки, которые надо проскакивать по инерции, — особая инженерная задача. Так было до недавнего времени, пока не понадобились роботы нового поколения, перестраиваемые с одной программы-гомеостаза на другую; обучаю-щиеся системы, готовые воспринять разные модели поведения. Здесь всякий раз система подходит к точке выбора, неустойчивости. Выполне-ние принципов нелинейности и незамкнутости, при определенных усло-виях, позволяет системе покинуть область гомеостаза и попасть в не-устойчивое состояние.
Будем говорить, что состояние, траектория или программа си-стемы неустойчивы, если любые сколь угодно малые отклонения от них со временем увеличиваются. Если это справедливо лишь для некоторых типов отклонений, то говорят о частичной неустойчиво-сти.
Согласно И. Пригожину, архетипом, символом неустойчивости и вообще становления, можно считать перевернутый маятник, который готов упасть вправо или влево, в зависимости от малейших воздействий извне, или случайных тепловых колебаний материала маятника, ранее абсолютно несущественных. Таким образом, в состоянии неустойчиво-сти система (даже замкнутая) действительно становится открытой, явля-ется чувствительным приемником воздействий других уровней бытия, причащается Универсуму, получает информацию, ранее недоступную ей.
Такие состояния неустойчивости, выбора принято называть точка-ми бифуркаций. Буквально двузубая вилка, по числу альтернатив, од-нако, их может быть и не две, например одна, или множество. Правиль-но говорить о неустойчивом состоянии, которому отвечает точка в про-странстве управляющих параметров (мегауровень), именно ее и назы-вают точкой бифуркации. Иногда говорят о моменте бифуркации, когда параметры проходят эту критическую точку. Они непременны в любой ситуации рождения нового качества и характеризуют рубеж между но-вым и старым. Например, высшая точка перевала отделяет одну долину от другой, это неустойчивое положение шарика на бугорке.
Значимость точек бифуркации еще и в том, что только в них можно не силовым, информационным способом, т. е., сколь угодно слабыми воздействиями повлиять на выбор поведения системы, на ее судьбу. Однако, сразу оговоримся, что не всякие бифуркации явля-ются точками выбора, очень часто они безальтернативны (в первом приближении), например, большинство фазовых переходов в не-живой природе,
в частности, замерзание и закипание воды. Если же альтернатива не одна,
т. е., происходит случайный выбор и запоминание (последующий вы-ход на новый аттрактор), то говорят о рождении или генерации в точке бифуркации макроинформации по Кастлеру (Д.С. Чернавский, 1999).
Открытие неустойчивости, непредсказуемости поведения в простых динамических системах, содержащих не менее трех переменных, в ше-стидесятые годы совершило революцию в понимании природы сложно-сти нашего мира, открыло нам миры динамического хаоса, странных хаотических аттракторов и фрактальных структур. Именно свойство неустойчивости в критические моменты развития систем позволяет по-нять «роль личности в истории», позволяет расширять пространства состояний систем теория джокеров Г. Малинецкого (Г. Малинецкий, А. Подлазов, 2002), генерировать информацию в перемешивающем хаоти-ческом слое (динамическая теория информации Д.С. Чернавского, 1999).
Еще одна замечательная теория, описывающая скачкообразные из-менения характеристик системы при плавном изменении ее параметров, — это теория катастроф Рене Тома и Владимира Арнольда, созданная около сорока лет назад. В случае динамических систем, ее называют теорией бифуркаций, и она позволяет кое-что сказать о точках бифурка-ции еще на подходе к ним. Доказано, что существуют два универсаль-ных предкризисных симптома поведения системы, иными словами, два флага-пред¬вест¬ника катастроф. Первый признак грядущей катастрофы — это «затишье перед бурей» или предкритическое (предкризисное) замедление характерных ритмов системы, вторым признаком являет-ся увеличение шумовых флуктуаций в системе в окрестности точки бифуркации, т. е., увеличение хаотических отклонений характеристик системы от их средних значений. И при «распаковывании» точки би-фуркации, т. е., рассмотрении ее с микроуровня, мы наблюдаем не точ-ку, а целую область развитого динамического хаоса.
Существуют системы, в которых неустойчивые точки почти повсе-местны, например, развитая турбулентность, и тогда наступает хаос, бурлящий поток, влекущий систему в неизвестность. Синергетика рас-полагает средствами описания и таких систем.
2.4 МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ ПРИНЦИПЫ СИНЕРГЕТИКИ III.
КОНСТРУКТИВНЫЕ ПРИНЦИПЫ «СТАНОВЛЕНИЯ» ИЛИ ПРИНЦИПЫ СБОРКИ И СОПРЯЖЕНИЯ:
ДИНАМИЧЕСКАЯ ИЕРАРХИЧНОСТЬ, НАБЛЮДАЕМОСТЬ.
Эти принципы организуют предыдущие пять принципов в самосо-гласованное кольцо принципов, предъявляя механизмы их сборки и по-нимания.
VI. ДИНАМИЧЕСКАЯ ИЕРАРХИЧНОСТЬ
(ЭМЕРДЖЕНТНОСТЬ).
Это обобщение принципа подчинения на процессы становления — рождение параметров порядка, когда приходится рассматривать взаимодействие более чем двух уровней. Сам процесс становления есть процесс исчезновения, а затем рождения одного из них в про-цессе взаимодействия, минимум, трех иерархических уровней си-стемы. Здесь, в отличие от фазы бытия, переменные параметра по-рядка, напротив, являются самыми быстрыми, неустойчивыми пе-ременными среди конкурирующих макрофлуктуаций.
Это основной принцип прохождения системой точек бифуркаций, ее становления, рождения и гибели иерархических уровней. Этот прин-цип описывает возникновение нового качества системы по горизонтали, т. е., на одном уровне, когда медленное изменение управляющих пара-метров мегауровня приводит к бифуркации, неустойчивости системы на макроуровне и перестройке его структуры. Каждому знакомы метамор-фозы воды (пар—жидкость—лед), происходящие при строго опреде-ленных температурах фазовых переходов, бифуркационных температу-рах — критических значениях управляющих параметров. На уровне качественного описания, взаимодействия мега- и макроуровней все привычно, но и необъяснимо. Необходимо включение в описание треть-его, микроуровня, которое стало осмысленным лишь во второй поло-вине ХХ в. Именно тогда, с помощью языка трех мега-, макро-, микро-уровней удалось описать процесс исчезновения старых и рождения новых состояний в точке бифуркации.
В точке бифуркации коллективные переменные, параметры порядка макроуровня возвращают свои степени свободы в хаос микроуровня, растворяясь в нем и увеличивая его хаотизацию. Затем, в непосред-ственном процессе взаимодействия мега- и микроуровней, рождаются новые параметры порядка обновленного макроуровня.
Адекватный конструктивный взгляд на становление существовал в культуре всегда. Он представлялся, говоря современным системным языком, креативной деятельностной триадой: Способ действия + Пред-мет действия = Результат действия, и закреплен в самих грамматических структурах языка; в корнях двуполой асимметрии человека как биоло-гического вида; в образах божественного семейства древних религий: В космогонических мифах и философиях ЛОГОС + ХАОС = КОСМОС (Платон); Пуруша (дух) + Пракрити (материя) = Браман (проявленная Вселенная), (Веды). Возникновение реальности как одухотворение ма-терии и т. д. Наиболее полно она представлена аристотелевской четвер-кой причин, которую мы несколько видоизменили для наших целей.
В синергетике креативная триада представлена как процесс самоор-ганизации, рождения параметров порядка, структур из хаоса микро-уровня:
“управляющие сверхмедленные параметры верхнего мегауровня” +
“короткоживущие переменные низшего микроуровня” =
“параметры порядка, структурообразующие долгоживущие коллективные переменные нового макроуровня” .
Можно представить основную идею становления совсем коротко, символически:
МЕГА + МИКРО == МАКРО new
Отсюда следует парадоксальный, на первый взгляд, резуль-тат
(Ю.Л. Кли-мон-тович), он состоит в том, что возникновение турбулент-ности, вихрей текущей жидкости, вовсе не есть увеличение беспорядка, но рождение коллективных макродвижений, макростепеней свободы, параметров порядка из хаотических броуновских, тепловых движений микроуровня жидкости — рождение порядка. Беспорядок же ощуща-ется нами
с позиции макроуровня, как увеличение его сложности и непредсказуе-мости.
Мгновение между прошлым и будущим — точка бифуркации на мегауровне, на макро и микроуровне является целой кризисной эпохой перемен-трансформаций. Именно здесь происходит выбор, точнее, эво-люционный отбор альтернатив развития макроуровня, которому уделя-ется особое внимание в теории динамического хаоса. Например, заба-стовка общественного транспорта ненадолго возвращает нам радость свободы самостоятельного передвижения; а безвластие смутного вре-мени возвращает людям свободу выбора способов защиты жизни и соб-ственности, способов пропитания и т. д. Подобные обременительные степени свободы и побуждают нас к скорейшему преодолению хаоса, кризиса, общественной бифуркации.
Иногда используют язык флуктуаций (случайных отклонений ха-рактеристик системы от средних значений), говоря, что флуктуации, будущие альтернативы, конкурируют, и побеждает наиболее быстро-растущая из них — порядок через флуктуации (И. Пригожин).

Рис. 2. Динамическая иерархичность

По вертикали отложено структурное время, по горизонтали теку-щее физическое время. В точке бифуркации макроуровень исчезает и возникает прямой контакт микро- и мега- уровней, рождающий макро-уровень с иными качествами.
Согласно Г. Хакену, принцип подчинения в ситуации «становле-ния» инвертируется, по сравнению с формулировкой для ситуации «бы-тия». Параметр порядка теперь не самый медленный, но, напротив, самый неустойчивый, самый быстрый. Наиболее полно и эффективно эти процессы рассмотрены в работах школы С.П. Курдюмова: так назы-ваемые режимы с обострением.
Описанный нами процесс есть самоорганизация в режиме ста-новления, и ее следует отличать, как мы видели, от самоорганизации в режиме бытия, т. е., от процессов поддержания гомеостаза стабильной диссипативной структуры. Таким образом, феномен самоорганизации принципиально по-разному проявляется в фазах бытия и становления.
VII. НАБЛЮДАЕМОСТЬ. Именно последние два принципа вклю-чают принципы дополнительности и соответствия, кольцевой коммуни-кативности и относительности к средствам наблюдения, запуская про-цесс диалога внутреннего наблюдателя и метанаблюдателя (Аршинов, Буданов 1994, Буданов 2006). Принцип наблюдаемости подчеркивает ограниченность и относительность наших представлений о системе в конечном эксперименте. В частности, это принцип относительности к средствам наблюдения, ярко заявивший свои права в теории относи-тельности и квантовой механике (В.С. Степин 2000). В теории относи-тельности метры и секунды свои для каждого движущегося наблюдате-ля, и то, что одновременно для одного, не одновременно для другого. В квантовой механике, измеряя точно одну величину, мы обречены на не-ведение относительно многих других (принцип дополнительности Бо-ра). В синергетике это относительность интерпретаций к масштабу наблюдений и изначальному ожидаемому результату. С одной сто-роны, то, что было хаосом с позиций макроуровня, превращается в структуру, при переходе к масштабам микроуровня. Т. е., сами понятия порядка и хаоса, Бытия и Становления относительны к масштабу-окну наблюдений. И целостностное описание иерархической системы складывается из коммуникации между наблюдателями разных уровней, подобно тому, как коммуницируют наблюдатели разных инерциальных систем отсчета в теории относительности, или создается общая научная картина мира из мозаики дисциплинарных картин.
С другой стороны, проблема интерпретации сродни проблеме рас-познавания образов. Грубо говоря, мы видим, в первую очередь то, что хотим, что готовы видеть, как на литографиях Мориса Эшера. Вспомни-те игру фантазии при разглядывании причудливых форм облаков. Отча-сти, и наука не свободна от этой игры, ведь ее делают люди. Мы приво-дим аргументы и объяснения из арсенала культурно-исторических до-минант, в которых воспитаны, или научных парадигм, которым следуем, авторитетов, которым верим. И очень часто открытие, лежащее на по-верхости, в руках ученого, отбрасывается, как методическая или при-борная погрешность. И тех, кто могли, но не стали нобелевскими лауре-атами намного больше, чем тех, кто осмелился думать и видеть мир иначе.
Принцип наблюдаемости понимается нами как открытый комплекс-ный эпистемологический принцип, его включение делает систему прин-ципов синергетики открытой к пополнению философско-методологическими и системными интерпретациями. Например, для живых и социальных систем естественно было бы добавить принципы репликации, сопряжения со средой, коэволюции, для исследования со-знания принцип рефлексии и т. д. Согласно Б.Н. Пойзнеру и Д.Л. Ситни-ковой, репликатор — это «самовоспроизводящаяся единица инфор-мации», зеркало или объект, «побуждающий определенные среды к своему копированию», т. е., довольно высокая форма отражения мате-рии. В биосистемах это гены, в лазере — фотоны, в культуре — нормы, культурные образцы и архетипы. Для репликаторов справедливы все дарвиновские законы. Оказывается, что в сложных системах с реплика-цией воспроизводится не только ситуация самоподдержания традиции, гомеостаза, но и ситуация конфликта реплики и оригинала, например, в силу запаздывания с ее воспроизводством, ее неадекватности изменив-шимся условиям среды, или сбоя в процессе репликации (мутациях), что побуждает к процессам становления в такой самореферентной си-стеме. В частности, в современном обществе СМИ играют роль одного из мощных репликаторов, отражающих действительность и, если люди видят себя в кривом зеркале, это только добавляет конфликтности в от-ношениях человека и общества, хаотизируя среду. Поэтому коммуника-ция локальных наблюдателей с окружением и образ этой коммуникации через репликаторы (метанаблюдателей) может и неизбежно должен приводить к конфликтам интерпретаций в развивающихся исторических системах. Видимо, в этом и заложена адаптивно-инновационная функ-ция культуры, да и вообще высокоорганизованной эволюционирующей материи.
В заключение еще раз подчеркнем, что эпистемологический прин-цип наблюдаемости в соединении с шестью другими принципами си-нергетики позволяет замкнуть герменевтический круг постнеклассиче-ского познания сложной реальности и корректно поставить дальнейшие философские вопросы понимания, описания, интерпретации, которые мы здесь не рассматривали.
2.5 О ГРАНИЦАХ ПРИМЕНИМОСТИ И ПЕРСПЕКТИВАХ
РАЗВИТИЯ СЕМИ МЕТОДОЛОГИЧЕСКИХ ПРИНЦИПОВ
СИНЕРГЕТИКИ.
Опять о критериях. Ранее мы уже говорили о возможности суще-ствования множества систем методологических принципов, с некото-рыми вариантами из них можно познакомиться в книге С.П. Кур-дюмова и Е.Н. Князевой. В частности, можно было бы включать, в каче-стве основных, принципы когерентности, самоорганизации или нерав-новесности, однако, как мы видели, они возникают совершенно есте-ственно и являются вторичными в нашей системе семи принципов си-нергетики. Это не означает, что в другой системе они не могут быть пер-вопринципами.
Аналогичное соображение относится и к количеству принципов. В частности, можно было бы объединить все системы принципов в одну суперсистему, но она была бы избыточна и неудобна в приложениях. Очевидно, что часть из них есть следствия или частные случаи другой части принципов. Естественно, возникает вопрос о минимальном, пол-ном наборе принципов. Здесь можно впасть в другую крайность. В 2003 году в Вене в своем приглашенном докладе на конференции, посвящен-ной проблемам устойчивого развития, основатель синергетики Герман Хакен сказал, что вся она сводится к двум принципам: принципу подчи-нения и принципу предкритического замедления в точке бифуркации (в нашем подходе они содержатся в принципах 2,5,6). Возможно, это так, но вывести остальные конструктивные следствия, необходимые для мо-делирования, представляется непростой задачей, да и по ходу доказа-тельства будет привлекаться масса дополнительных математических результатов. Поэтому к принципам мы подходим не как к аксиомам, но как к минимальному набору общих свойств, характеризующих разви-вающиеся системы, удобному для практических целей описания и мо-делирования.
Границы применимости. Обратимся теперь к выяснению границ применимости принципов. В некоторых случаях это действительно ука-зывает границы применимости синергетики, в других происходит орга-ничный переход действия одного принципа в действие другого. Начнем последовательно с принципов «Бытия».
Гомеостатичность. Гомеостаз может быть нарушен двумя спосо-бами: как внутренним, так и внешним. Например, стресс можно полу-чить за счет внешних обстоятельств, а можно раскрутить эмоции и на «ровном месте». Во-первых, состояние системы можно вывести на гра-ницу бассейна притяжения аттрактора, переведя систему в неустойчи-вое состояние, после чего состояние может покинуть данный аттрактор. Здесь мы управляем динамическими внутренними характеристиками системы, например,
ее скоростями и координатами, такой способ называется динамическим управлением. Во-вторых, можно разрушить сам аттрактор, так, что со-стояние системы станет также неустойчивым. Это прохождение системы через точку бифуркации в пространстве параметров, поэтому такое управление называется параметрическим. В любом случае, «идет ли гора к Магомету, или Магомет идет к горе», результат один — си-стема попадает
в неустойчивое состояние, гомеостаз разрушен. Однако, такая граница применимости принципа не выводит нас из кольца всех принципов си-нергетики, так как неустойчивое состояние описывается теперь принци-пами становления, это процессы перехода типа порядок-хаос.
Иерархичность. Принцип справедлив в системах с выраженной иерархией времен, что является распространенным, но не повсеместным случаем. Если иерархия времен не наблюдается, то это еще не значит, что ее нет, возможно, необходимо провести процесс усреднения, и вы ее обнаружите. Если же и это не удалось, то принцип иерархичности не выполняется. Однако, это не значит, что нельзя описывать систему ка-кими–нибудь, более экзотическими моделями синергетики, например, нейрокомпьютерными. Это, пожалуй, наименее общий принцип.
Нелинейность. Нарушение принципа, как мы видели, выводит нас в сферу линейных систем и процессов, которые успешно описывают по-ведение вблизи гомеостаза и являются важнейшим предельным случаем нелинейных ситуаций. Однако они не реализуют процессы становления. Такое нарушение принципа вполне понятно и контролируемо.
Незамкнутость (открытость). Нарушение принципа происходит в замкнутых системах, которые тоже являются важнейшим предельным случаем незамкнутых систем. Именно замкнутые, изолированные си-стемы обладают особыми законами сохранения, а также свойством веч-ного возвращения к исходному состоянию, например в небесной меха-нике. И хотя в них невозможно существование аттракторов, тем не ме-нее, и в них можно обнаружить стабильные структуры, так называемые солитоны, возникают хаотическое поведение и фрактальные структуры; поэтому синергетика, с некоторыми нюансами, применима и к замкну-тым системам.
Неустойчивость. Корневой принцип становления. Нарушение принципа происходит в предельной ситуации перехода к устойчивости. Эта граница в синергетике весьма продуктивна, на ней происходят пе-реходы хаос-порядок, рождение новых аттракторов, самоорганизация становления. Это граница перехода от «бытия» к «становления».
Динамическая иерархичность. Поскольку речь идет о конструк-тивной сборке принципов, то принцип нарушается, когда нарушен лю-бой из предыдущих пяти принципов синергетики в тех фазах, где он должен выполняться, либо сборка не самосогласованна, не возникло «кольцо» принципов.
Наблюдаемость. Основной эпистемологический принцип синерге-тики. Нарушение принципа предполагает неадекватное описание и по-нимание развития системы, возможно, неправильную коммуникацию между уровнями системы и (или) репликатором и уровнями и т.д. Его нарушение наиболее критично для выбора правильной модели и диало-га с системой. Более подробно его функции предьявлены в следующем разделе.
О перспективах развития принципов синергетики. Мне кажется, не следует забывать, что синергетика — наука новая, открытая, разви-вающаяся, не все может; например, не всегда мы имеем дело с плавны-ми изменениями внешних воздействий на нелинейную систему, иногда они носят резкий ударный характер, и тогда возникают сложные пере-ходные процессы, которые синергетика пока не умеет адекватно описы-вать. Отметим также ограниченность самой схемы разбиения реально-сти на бытие и становление в чистом виде. В последние десятилетия ак-тивно изучаются системы, в которых хаотическое поведение является нормой, а не кратковременной аномалией, связанной с кризисом систе-мы. Это, прежде всего, турбулентность, климатические модели, плазма. Это означает перекрытие разных иерархических уровней на одном масштабе наблюдения, присутствия неустойчивости, хаотичности на уровне бытия — так называемые странные аттракторы, аттракторы с ха-отической компонентой. Таким образом, следует различать хаос бы-тия и хаос становления. Примером хаоса бытия является разнообразие форм жизни биосферы, гарантирующее ее устойчивость; наличие лег-кой хаотичности ритмов сердца, являющееся признаком хорошей адап-тивности сердечно-сосудистой системы, необходимый для устойчиво-сти элемент стихийности рынка и. т. д. Для таких систем вполне приме-ним образ бытия в становлении.
С другой стороны, мы выяснили, что, пожалуй, самыми перспектив-ными в своем дальнейшем развитии являются принципы иерархичности, динамической иерархичности и наблюдаемости. Посмотрим, как пред-ставляют развивающиеся системы в постнеклассической науке. В фун-даментальном труде «Теоретическое знание» (стр. 8) В.С. Стёпин, на основе обобщения эмпирических наблюдений и теоретических моделей понимания во многих естественнонаучных и социогуманитарных дис-циплинах, заключает: «Исторически развивающиеся системы включают как аспект саморегуляцию, но они характеризуются переходами от од-ного типа саморегуляции к другому. В них формируется уровневая иерархия элементов, причем, историческое развитие сопровождается появлением новых уровней организации, которые воздействуют на ранее сложившиеся уровни, трансформируют их, видоизменяют предшествующую организацию. При этом, система каждый раз при-обретает новую целостность, несмотря на увеличение разнообразия ее автономных подсистем». Под саморегуляцией здесь, очевидно, по-нимается гомеостаз. Мы специально выделили курсивом последнюю часть цитаты. Обратите внимание, что новый появившийся уровень дол-жен изменить онтологию всей системы, всех уровней, а не только бли-жайшего низшего уровня. В своих классических построениях Хакен избежал этого вопроса потому, что в так называемой ячейке Хакена был всего лишь один уровень с большим числом хаотических переменных и уровень с фиксированными внешними условиями (уровень управления), медленно изменяя которые он подвел систему к точке бифуркации. Подчеркнем, что это чисто кибернетический этап — один уровень управляет другим. Далее началась синергетика, в точке бифуркации появилось относительно медленное когерентное коллективное поведе-ние или родился второй динамический уровень, уровень коллективных переменных, параметров порядка. При этом, четко видно какие степени свободы были отданы с первого уровня на второй, какая энергия оста-лась и т. д. В том случае, когда происходит бифуркация хотя бы в трех-уровневой системе, то до конца не понятно, как происходит процесс перераспределения степеней свободы и ресурс а системы по уров-ням. Хотя,
в начальный период все происходит по Хакену, как было замечено нами ранее, при описании принципа динамической иерархичности. Одна-ко,
в нашем случае, управляющие параметры мегауровня сами образуют один из уровней системы и могут со временем меняться, в силу измене-ния низшего уровня, т. е., это псевдо ячейка Хакена, которая может са-моразвиваться еще более сложно. Видимо, поэтому мы вполне понима-ем, как происходит революция, как ее спланировать в некоторой вре-менной окрестности, но затем государственная бифуркация начинает затрагивать все слои населения, все уровни уклада жизни, и это пере-распределение возмущений по уровням приводит к плохо предсказуе-мым последствиям. Вероятно, эта задача освоения долгосрочного про-гноза развития в многоуровневых системах после акта становления и является сегодня одной из наиболее насущных задач синергетики. В этом направлении в последние годы получены обнадеживающие ре-зультаты, в частности, в теории предсказания землетрясений [232a]. Речь идет об объединении в сложные модельные комплексы идей пер-каляции, самоорганизованной критичности, клеточных автоматов и ха-кеновских ячеек становления, и здесь еще предстоит большая работа. Частично эти идеи обсуждаются в главе 4.
Другой важной темой является проблема коммуникации между иерархическими динамическими системами. Рассмотрим три типа ком-муникаций. В первом типе суггестивной коммуникации — односто-ронней сильной связи — вышележащие уровни одной системы могут стать управляющими параметрами для нижележащих уровней другой, и тогда происходит перехват управления, или совместное управление, возникают новые иерархические вертикали. Такая система лежит в ос-нове жесткого администрирования и репродуктивного обучения и хо-рошо нам знакома с детства. Так организованы иерархические системы передачи информации и управления, например, в армии. Во втором типе слабой связи и нормальной коммуникации состояния гомеостаза од-ной системы могут влиять на выбор альтернатив, принятие решений в хаотической фазе становления другой системы и наоборот (Аршинов, Буданов 1994). Например, на этом принципе основана синхронизация колебаний многих систем даже при очень слабой их связи, множество часов в мастерской часовщика почему-то тикают синхронно. Это свой-ство синергетических эффектов часто недооценивают. С его помощью в коммуникации, возможно объяснение многих явлений синхронистично-сти в поведении комплексов сложных систем в социокультурной сфере. И, наконец, третий тип коммуникации, — коэволюционная коммуни-кация, когда взаимовлияние осуществляется через взаимодействие хао-тическими компонентами системы. Эти взаимодействия в последние годы жизни активно изучал С.П. Курдюмов со своими учениками.
Синергетика суггестивной коммуникации, командной коммуника-ции наиболее понятна. Синергетика нормальной коммуникации приво-дит к сложным сетевым системам современной коммуникации и требует дальнейшего изучения, в них возникают свои законы самоорганизации, феномены критичности и т. д. Самая интересная и перспективная, на мой взгляд, это коэволюционная коммуникация, в которой необходима сверхтонкая пространственновременная настройка партитуры коммуни-кации участников, в ней можно достичь эффекта высокой когерентности информационного взаимодействия, высокого творчества.
2.6 ОБ ЭТАПАХ СИНЕРГЕТИЧЕСКОГО МОДЕЛИРОВАНИЯ СЛОЖНЫХ СИСТЕМ И ПРАКТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ.
Поясним подробнее наше видение процесса полноформатного си-нергетического моделирования в гуманитарной сфере и междисципли-нарном проектировании. В основе этого видения, помимо прочего, ле-жит мой пятнадцатилетний опыт преподавания прикладной синергетики гуманитариям разных специальностей от студентов и школьников, до управленцев и преподавателей, а также собственный опыт моделирова-ния сложных систем. Можно также сказать, что мы здесь предьявляем расширенный принцип наблюдаемости в синергетике. Рефлексия над этим опытом, с учетом известных ранее подходов, позволяет выделить в процессе синергетического моделирования следующие этапы:
1. Постановка задачи в дисциплинарных терминах, включая междисциплинарную экспертизу. Этот этап в междисциплинарном проекте предполагает мониторинг и независимую экспертизу проблемы в терминах различных дисциплин-участниц проекта, подобную заклю-чению отдельных врачей-специалистов при прохождении человеком диспансеризации. На этом этапе проблема диагностируется, высвечива-ются все коммуникативные разрывы в ее понимании разными дисципли-нами. Кстати, это могут быть и не дисциплины, а разные концепции, ги-потезы, парадигмы, культуры, школы и т. д. На этом этапе первичной коммуникации возникает коллективный субъект междисциплинар-ного моделирования.
2. Перевод дисциплинарных понятий и эмпирических данных в синергетический тезаурус. На этом этапе царит коммуникативный и семантический хаос, метафорический произвол, смысловая «игра в би-сер». Любой языковый денотат, если подобрать нужный контекст, ока-зывается возможным именовать и аттрактором, и управляющим пара-метром и т. д. Этот этап создает поле контекстов и первичных связей событий и процессов.
3. Усмотрение базовых процессов, обратных связей, принципов синергетики в эмпирическом материале, что существенно сужает метафоризацию и произвол интерпретаций. Наше восприятие, да и гу-манитарные науки фиксируют, в первую очередь, не элементы и струк-туры, а процессы, события, факты, явления. Элементы и структуры определяются нами как устойчивые, инвариантные объекты, по отноше-нию к различным процессам. Очевидно, что этот этап, как и предыду-щий, исторически социокультурно обусловлен, даже в естественных науках присутствует априорная теоретическая информация, не говоря уже о гуманитарных науках.
4. Согласование, сборка принципов синергетики на эмпириче-ском материале, в результате чего возникает «кольцо принципов». На этом этапе коммуникативный произвол еще больше ограничивается, что позволяет перейти к системному этапу — выбору конфигуратора. Опи-санный этап напоминает идеи логического позитивизма, поскольку идея кольца принципов корреспондирует с идеей непротиворечивости моле-кулярного высказывания-образа для целостного процесса, состоящего из атомарных элементов-высказываний в нашем случае, из уже прове-ренных ранее образов-принципов синергетики.
5. Построение структурно-функциональной когнитивной моде-ли. Окончательное предъявление элементов, связей, структуры, функ-ций системы. Это стандартный, но нетривиальный системный этап, с ко-торого обычно начинают моделирование. Напомним, что в механике понятие системы материальных точек тривиально, но если мы модели-руем человеческий организм, то выбор системного конфигуратора определяется типом поставленной задачи, точнее, частнодисциплинар-ной онтологией. Свои конфигураторы у биохимика, цитолога, терапевта, анатома или рефлексолога. Аналогично для общества, которое можно описывать и как систему множества людей-элементов, и как систему идей третьего мира К. Поппера. Поэтому в живых, человекомерных си-стемах обязательно возникает мультисистемное описание, с последую-щей процедурой онтологического согласования.
6. Конструирование формальной динамической модели, фикси-рующей тип уравнения, пространства состояний и т. д. Этот этап может также нетривиально навязать неадекватную онтологию системы, т. к. способ описания с помощью избыточных средств может повлечь пред-сказания-химеры, которых нет в поле эксперимента, и от которых избав-ляться дольше, чем решать задачу. Например, сегодня подобная про-блема существует в теории суперструн единой теории поля.
7. Построение «реальной» модели, т. е., уточнение свободных па-раметров и коэффициентов из опыта. Относительно хорошо это умеют делать в естествознании, где коэффициенты можно точно измерить, но в социо-гуманитарных науках количественные характеристики иногда весьма условны, и оперируют понятиями больше-меньше, или тенден-циями. Поэтому в гуманитарных науках иногда рассматривают пучки, множества моделей со слегка отличными коэффициентами и смотрят качественное поведение сразу пучка моделей, так называемое, «мягкое моделирование» (В. Арнольд). Именно так свойство «грубости», струк-турной устойчивости, т. е., независимости качественных результатов от вариации параметров задачи, в теории катастроф Р. Тома помогло ей укорениться в психологии и социологии.
8. Математическое решение модели. Этот этап наиболее подроб-но методологически разработан и слишком профессионально нагружен, чтобы обсуждать его в философском издании. Отметим лишь, что если компьютерный эксперимент реализуем, то обычно дает огромный эф-фект в понимании, экономит время и средства.
9. Сравнение с экспериментом, интерпретация результатов. Здесь, в первую очередь, проверяется прогностическая ценность моде-ли, однако, не только во временной динамике модели, но и в детермина-ции ею ранее неверифицированных свойств системы.
10. Принятие решений, корректировка модели на любом из эта-пов, замыкание герменевтического круга моделирования. Особые рефлексивные, а часто и философские технологии, работающие с крите-риями, ценностями, смыслами.
Очевидно, что переходы от одного этапа к другому это, по сути, коллективный творческий процесс, в котором, в принципе, необходимо компетентное участие не только математиков и предметников, но и фи-лософов. Здесь необыкновенно велика роль междисциплинарной и межличностной коммуникации, в которой формируется и развивается коллективный субъект познавательной деятельности. Это особые техно-логии коллективной экспертизы, взаимообучения и принятия решении, причем, в процессе синергетического моделирования, представлены все формы проектно-исследовательской деятельности и образования. Под-черкнем особый статус коллективного субъекта междисциплинарного моделирования: повторить или проверить выводы междисциплинарного моделирования может только коллективный субъект, например, новая команда экспертов, но не отдельный исследователь. Поэтому возникает отдельная, лежащая в сфере социально-научной коммуникации, задача мотивации и сборки подобных коллективных субъектов для выдвижения и проверки междисциплинарных гипотез.
По мере продвижения по этапам, мы переходим от метафорической синергетики к строгой, и эта работа требует владения навыками фило-софской рефлексии. Этапы 2,3,4 являются новыми, существенно си-нергетическими. Они проводят нас от метафорической синергетики к началам математического моделирования, делая следующий системный этап методологически обеспеченным, что переводит его из сферы ис-кусства ближе к сфере технологии. Философская рефлексия здесь, на плохо формализуемых начальных, постановочных этапах создания мо-дели особенно необходима. Фактически, это процессы порождения тео-ретических идеализаций для этапов 5, 6. Ранние позитивисты назвали бы это недопустимым метафизическим этапом, а неопозитивисты усмотре-ли бы в этих играх с языком и феноменологией, скорее всего, процеду-ры поиска логической непротиворечивости описания модели. Вместе с тем, не всегда в гуманитарной сфере удается осуществить формализо-ванные этапы 7,8, хотя построение формальной динамической модели этапа 6 иногда носит большой эвристический потенциал и может быть использовано для мягкого прогнозирования (см. Главу 3). Очевидно, что остановка в начале пути, ограничение лишь метафорическим этапом 2 делает невозможным какое-либо моделирование, даже когнитивное. Именно в этом «застревании» состоит, на мой взгляд, болезнь совре-менной гуманитарной синергетики.
В чем причины этой болезни? Тот, кто не привык искать действую-щих причин, не обладает навыками методологической рефлексии, скло-нен онтологизировать те или иные частные законы, тот неизбежно за-цикливается на метафорическом этапе. Таким образом, для него слово «аттрактор» вполне может заменить сложную динамику и сложную ма-тематику, тем более, что эта замена, в принципе, избавляет от скучной необходимости считать и мерить. Об этом хорошо пишет Д.С. Чернав-ский (2002), — «конечно диалектика Гегеля права, говоря, что количе-ство перейдет в качество и возникнет скачок, но когда он возникнет, по-чему и каким образом, знает синергетика».
Несколько замечаний относительно действующих причин и терми-на самоорганизация, который часто рождает ложные ассоциации. Их природа — в корнях нашего языка, в желании подчеркнуть загадочность происходящего; а именно, в применимости возвратной глагольной ча-стицы -ся и приставки само-. Когда мы говорим, что шарик скатывает-ся – , это не физика, а бытописание, самодвижение материи. Когда мы го-ворим, что шарик скатывает некая внешняя сила, — это физика Ньюто-на; в наличии действующая причина и десакрализация самодвижения материи. Само-лет – мистика. Самолет летит под действием подьемной силы и тяги двигателя — также действующие причины. Самоорганиза-ция при замерзании воды ровно такая же «загадка», что и ячейки Бена-ра. Для объяснения явлений самоорганизации нередко прибегают к ме-тафорам: говорят про «невидимую руку дирижера», или, еще лучше, про слово гипнотизера, «усыпившего» молекулы. К этим метафорам привыкли и не удивляются. Но эти метафоры не должны уводить нас от поиска действующих причин в миры панпсихизма. А действующие при-чины одинаковы, это средние коллективные поля, которые, конечно же, редуцируются к микровзаимодействию молекул, множеству действую-щих причин, и никаких новых фундаментальных законов искать не надо. Просто на макроуровнях привычные законы проявляются иначе, зача-стую они становятся нелокальными по пространству и времени, появля-ется память системы, новые элементы с внутренними пространствами и т. д. Здесь действующие причины усмотреть не всегда просто. Если мы имеем дело с, так называемыми, марковскими процессами, часто помо-гает математика, а если процессы немарковские, то о языке действую-щих причин можно забыть, он неэффективен. Остается язык холистиче-ского, нелокального описания, типа законов сохранения, вариационных принципов, асимптотических состояний и т. д., при этом часть информа-ции может утрачиваться, сворачиваться. В этом и заключается искус-ство моделирования явлений и процессов на качественно разных струк-турных уровнях иерархии окружающей нас действительности, когда редукция к физике элементарных частиц просто невозможна. Адекватно объяснять эту иерархию качеств, не пользуясь физическим и математи-ческим языками синергетики, трудно: кто-то просто верит в мощь науки и пафос — «посмотрите, как это удивительно …»; а кто-то требует дока-зательств на обыденном языке, отторгая, как редукционизм, всякие ссылки на физику и математику. Конечно, есть еще философия с ее мно-говековой традицией, есть диалектика Гегеля и логика Аристотеля, но я согласен с В.С. Степиным, что ключи адекватного понимания синерге-тики в культуре все еще не найдены, и найти их, без обращения к фило-софии, вряд ли возможно.
ПРАКТИЧЕСКАЯ ФИЛОСОФИЯ И МОДЕЛИРОВАНИЕ. Этапы синергетического моделирования, в некотором смысле, подобны исто-рическим этапам развития философской эпистемологии и философии культуры, поскольку гомологичны этапам взаимодействия разных дис-циплинарных культур, взаимодействию их норм, ценностей, их онтоло-гий, а также процессам познания и социально-научным эстафетам.
Мы полагаем, что каждый этап моделирования может быть одно-временно описан в трех модусах, трех параллельных гомологических рядах:
1. этапы синергетического моделирования как деятельностно-тех-но¬логические этапы,
2. этапы когнитивной эволюции человека в познании мира и самого себя,
3. этапы эволюции социальной коммуникации, отраженной в фило-софии культуры.
Два последних ряда являются предметами философских наук и в диалоге с первым осуществляют стратегию приложения практической философии к синергетике. Действительно, легко увидеть, что, в процес-се синергетического моделирования, каждый этап имеет свои стадии. Первой реализуется стадия культурно-семиотическая, знаковая стадия, затем формируются образы пространства и времени, затем реляционная (причинно-следственные категории), затем системноструктурная, по-следняя — формализованная стадия. Причем, на каждом этапе модели-рования доминирует одна из таких стадий, более того, далеко не всегда возможно, да и необходимо пройти все стадии.
Таким образом, процесс движения по этапам моделирования можно представить как эстафету онтологических пространств, коммуникатив-ных практик, норм и ценностей, что и изучает история философии и фи-лософия науки и культуры (В.С. Степин, Л.А. Микешина, И.Т. Касавин, В.А. Лекторский, Е.А. Мамчур, М.В. Розов, В.М. Розин, П.П. Гайденко, А.П. Огурцов, В.М. Межуев). Однако, подчеркнем одно принципиальное отличие — в процессе моделирования, все этапы проходятся в реальном времени коллективом участников междисциплинарного проекта относи-тельно быстро, а не веками и десятилетиями, как в истории философии. Приходится перевоплощаться, модельер должен быть то метафизиком, то позитивистом, то релятивистом, то постммодернистом в фазах декон-струкции этапа; а еще надо поменять оптику, в случае герменевтических возвратов к предыдущим этапам. Возникает своеобразный философ-ский театр, где все должны попробовать чужие роли и совместно отре-флексировать изменения своих взглядов, в духе теории рефлексивных игр и принятия коллектиных решений. Здесь наработанный тысячелети-ями опыт философии трудно переоценить. В этом, очевидно, и будет заключаться ценность командной работы предметников и философов, в этом соль практической философии, в этом, на наш взгляд, один из мо-тивов ее возрождения в ХХI веке.
Литература: эта центральная глава книги основана на корпусе ра-бот автора 1995 —2006 г.г. [48, 51, 53, 57, 69, 70, 72, 73, 73а, 86, 88, 104, 107, 108].
ГЛАВА 3. СИНЕРГЕТИЧЕСКАЯ МЕТОДОЛОГИЯ II.
МОДЕЛИРОВАНИЕ И СОЦИОГУМАНИТАРНЫЕ
ПРИЛОЖЕНИЯ, ЛАБОРАТОРИЯ ПРИРОДЫ
И ЛАБОРАТОРИЯ КУЛЬТУРЫ.

Описательный этап в молодых, становящихся гуманитарных науках ХХ века, видимо, подходит к концу, а теоретический этап только возни-кает. Как можно представить перспективу перехода к теоретическому гуманитарному знанию с позиции синергетики?
3.1 ЛАБОРАТОРИЯ ПРИРОДЫ И ЛАБОРАТОРИЯ КУЛЬТУРЫ.
Человек, социум, культура появились на определенном этапе эво-люции природы и несут в своих основах базовые природные законы развития, которые еще недостаточно хорошо изучены. Для сложных гуманитарных феноменов законы проявляются, в первую очередь, в ин-формационной сфере, хотя, за этим стоят тонкие естественнонаучные и синергетические механизмы в многокомпонентных системах. Обратим-ся к хорошо известной метафоре о «лаборатории природы», в которой творится и меняется мир, а наука расшифровывает природные законы развития. Напомним, что, только с эпохи Возрождения, человек стал в этой лаборатории активным сотрудником, осознанно ставя активный эксперимент. В гуманитарной сфере эта метафора может быть представ-лена как «лаборатория культуры», в которой совместно с живой, не-живой природой, человек творит антропную сферу. Он творит свой мир самореферентно и самокреативно в режиме коммуникации и самоорга-низации, поэтому синергетика здесь совершенно необходима. Особен-ность лаборатории культуры заключается в том, что она абсолютно постнеклассична: сознательно или бессознательно, человек является и творцом, и средством, и объектом деятельности. Техническая и духов-ная сфера культуры могут быть представлены как поле эксперимента, как правило, бессознательного (социальная инженерия и эксперименты в искусстве и литературе возникли совсем недавно). Точнее, идея экспе-риментов возникает, когда мы начинаем рефлектировать над феномена-ми культуры, искать и реконструировать их цели и смыслы, пути их из-менения; а ее практики, технологии, хроники, материальные ценности и произведения искусства, созданные за многовековую историю, могут рассматриваться как результаты экспериментов. Тем самым, меняется стратегия получения эмпирического знания: не надо, а часто запрещено, ставить активный социальный или психологический эксперимент, доста-точно создать полные информационные базы данных антропной сферы, сегодня это становится возможным. В частности, такой информацион-ной базой культуры является Интернет. На первый взгляд, мы возвраща-емся к идеалам невмешательства в естественный ход вещей, свойствен-ный античной науке (да и, вообще, науке до Ф. Бэкона), однако, это про-исходит на совершенно новом уровне культуры описания, моделирова-ния и понимания реальности. Например, в естествознании это подход наблюдательной астрономии, но там ясно, что наблюдать. В культуре наблюдать надо все, описательный массив грандиозен, ведь мы пока не знаем, что окажется существенным для построения будущей теории. Еще одна сложность
в том, что объекты культуры полионтичны, зачастую, уникальны и зада-ны уникальными языковыми, выразительными средствами, т.е., привыч-ный критерий воспроизводимости эксперимента следует обобщать на исторические системы (см. Главу 4.) и согласовывать языки разных тра-диций. Тем не менее, методы современной статистики и информатики позволяют строить в этом море информации распределения и корелля-ции исследуемых гуманитариями характеристик, искать законы разви-тия. Дальнейшая теоретизация будет связана с решением некорректных обратных задач моделирования и компьютерной проверкой гипотез на мощных ЭВМ. Это долгая перспектива, т. к. гуманитарные системы несравненно сложнее естественнонаучных, а обратные задачи восста-новления вида уравнений обычно существенно сложнее прямых задач решения этих уравнений. Мы лишь в начале пути, однако, в случае успеха возникнет более целостное понимание мира.
Основной проблемой, затрудняющей продвижение естественногу-манитарных проектов, по-прежнему остается согласование дисципли-нарных критериев: целей и смыслов моделирования, строгости и надеж-ности получаемых результатов, готовности делать междисциплинарные обобщения и гипотезы в других дисциплинарных областях, менять он-тологический базис. В чем корень этих проблем? Дело в том, что мы часто рассматриваем культуру и социогуманитарные феномены в отры-ве от их генетической природной основы, и именно здесь лежит область междисциплинарного сотрудничества, совместной экспертизы есте-ственников и гуманитариев. Приведем лишь три ярких примера успеш-ных междисциплинарных проектов. Это — радиоуглеродный метод при датировке в истории, сотрудничество лингвистов и программистов в создании искусственного интеллекта и метод генетических маркеров программы «Геном человека», применяемый в палеодемографии для выявления миграций культурных традиций, мифов и населения в древ-ности.
Целью настоящей главы является прояснение подходов к модели-рованию социогуманитарной сферы. В первую очередь, это относится к сфере социальных кризисов, информационно-коммуникативной сфере и сфере лингвистических моделей. Помимо этого, рассмотрены междис-циплинарные модели генезиса восприятия гармонии и реконструкции возникновения космомузыкальных информационных структур ранне-греческого мифа. Показано, что применение синергетики не ограничи-вается метафорой в гуманитарных исследованиях, но моделирование возможно, как минимум, на когнитивном уровне, а во многом, и на уровне формализованных этапов. Подчеркивается социально-научная проблема сборки и мотивации междисциплинарного коллектива иссле-дователей — самообучающегося коллективного субъекта познания. От-метим, что гуманитарные синергетические модели могут возникать как за счет применения метода аналогии, архитектурного переноса есте-ственнонаучных моделей в антропную сферу (при этом часто навязыва-ется новая онтология), так и в результате мягкой редукции, точнее, вы-водимости гуманитарных феноменов из естественнонаучных механиз-мов развития антропной сферы. Оба эти способа моделирования пред-полагают диалог естественников и гуманитариев и представлены ниже. Отметим, что построенные здесь модели не претендуют на завершен-ность и окончательный онтологический статус, носят гипотетический характер и нужны нам, в первую очередь, для иллюстрации спектра проблем междисциплинарного синергетического моделирования.
3.2 РЕЖИМЫ С ОБОСТРЕНИЕМ И ИНФОРМАЦИОННЫЕ
КРИЗИСЫ: СОЦИОКУЛЬТУРНЫЙ АСПЕКТ.
Волна рациональности породила западную техногенную цивилиза-цию, поставив планету перед альтернативой — “быть или не быть”, и продолжает свой рост, формируя ноосферные процессы коллективного разума, на который только и остается надеяться. Каковы механизмы и пределы роста научного и вообще рационального знания, механизмы функционирования информации в культуре? Вопрос, который особенно актуален в период глобального цивилизационного кризиса и зарожде-ния элементов информационного общества. Наука, как социальный ин-ститут, рационально коммуникативна, ее частные результаты оформля-ются в сжатой логической форме, допускающей дальнейшую дедуктив-ную структуризацию и, как следствие этого, легко и в полной мере усваиваются последующими поколениями. В определенном смысле, современное естественнонаучное образование поднимает знания и уме-ния средних выпускников университетов выше уровня энциклопедистов прошлого века, хотя их творческие потенциалы конечно несоизмеримы. По словам В.С. Библера (1991) — лоск методики преподавания полно-стью обезличивает результат. То есть, термитник науки, в большой сте-пени, — результат, продукт коллективного социального разума, эффект кумулятивного взрывного роста и самоорганизации знаний. Образно говоря, наука растет как живой организм: чередование процессов деле-ния, специализации дисциплин, анализа и, затем, синтеза нового каче-ства, новой онтологии, нового языка. Это синергетический процесс морфогенеза, процесс нанизывания герменевтических петель, который происходит на всех уровнях организации науки, и когда пересматрива-ются ее основы, мы говорим о парадигмальных революциях. Сейчас именно такой момент междисциплинарного синтеза, самоорганизации науки, этап острой рефлексии, становления новой постнеклассической эволюционной парадигмы.
Анализ развития науки как процесса порождения нового знания чрезвычайно сложен, неотделим от своих социально-исторических кор-ней, что подробно рассматривается, например, в трудах В.С. Стёпина (2000). Мы же подчеркнем лишь один культурно-психологический ас-пект развития науки. Научное знание имеет реальный, активный носи-тель – конкретных людей, научные сообщества, с их научной и культур-ной традициями воспитания стиля мышления, интеллектуальной инер-цией и ментальными привязанностями к господствующим парадигмам. Отсюда и неизбежное сопротивление непрерывному инновационному изменению и, как следствие, “квантованность” освоения знаний – одно поколение ученых 15-20 летний психологический барьер. (Не вдаваясь в этическую сторону вопроса, заметим, что такой консерватизм имеет и большой функциональный смысл — отсеиваются “слабые” теории, про-биваются лишь значимые). Макс Планк говорил, что поколение оппо-нентов вымирает, а не переучивается, после чего студенты свободно усваивают новую теорию. Конечно, наряду с внутренней логикой смены парадигм, это лишь одна из причин рывков научного знания, но сейчас, в условиях обвального роста информации, на наш взгляд, она становит-ся основной причиной неравномерности роста, создавая иллюзию псев-допарадигмальных скачков. Более того, сейчас уже на памяти одного поколения несколько раз меняются представления, и приходится пере-учиваться в зрелом возрасте.
Отвлечемся теперь от культурологических моментов и перейдем к нашей основной задаче — выделению, по возможности, в чистом виде, основных причин и механизмов роста рационального знания, которые позволят дать оценки сверху на этот процесс в реальности. Наша основ-ная идеализация относится к информационной среде — полная толе-рантность отдельных идеальных носителей знаний (обобщенных уче-ных) к идеям друг друга, т. е., готовность и стремление к конструктив-ному диалогу и сотрудничеству, умение встать на точку зрения оппо-нента. Это основная предпосылка свободной генерации идей, макси-мальной идейной продуктивности и, также, свойство будущего инфор-мационного общества. Допустим также, что критика пропускает любые идеи-“кентавры”, типа “волна-частица”, бессмысленные в классике, но значимые в квантовой механике. По сути, это запрет на критику, — только синтетический стиль.
Наше второе предположение может показаться спорным, — отде-ление и “жизнь” научных идей и результатов от их субстрата, вне кон-кретных носителей, хотя эта тема многократно поднималась со времен Платона, К. Поппера, В. Вернадского, Н. Моисеева. Действительно, в условиях нарождающегося информационного общества, развитых средств коммуникации, компьютерных сетей, банков информации, пе-риодических журналов и конференций, в том числе, и электронных, зна-ния сразу обезличиваются и становятся всеобщим достоянием. Это не означает исключение влияния культурных факторов, а скорее предпола-гает их усреднение. Мы назовем такое предположение ноосферным приближением.
Двух этих посылок достаточно, чтобы рассматривать рост знаний как рост числа информационных потоков, или числа отвечающих им идей. И, наконец, третье основное положение: новая информация, знание, новые информационные потоки рождаются при взаимодей-ствии, как минимум, двух других информационных потоков. Это происходит повсеместно: в диалоге и автодиалоге, рефлексии, проведе-нии аналогий, в системе природа-эксперимент, в процессах творчества, контактах “сознание-подсознание”, междисциплинарном диалоге, в языках коммуникации и т. д. Причем, природа носителя информации — индивидуальный, коллективный, машинный разум, не имеет значения. Даже в процессах самоорганизации и наблюдения динамического хаоса генерацию информации, видимо, можно описать в этих терминах, как взаимодействие информационных потоков, принадлежащих разным иерархическим уровням системы. Следует подчеркнуть что, в послед-нее время, основная идейная продуктивность все больше связывается с полилогом, методом мозгового штурма на конференциях и в научных коллективах, а это уже — “многочастичные” столкновения нескольких информационных потоков. Итак, в простейшем случае, скорость роста числа потоков пропорциональна не самому числу потоков N, а числу их спариваний N*N, что является обобщением механизмов роста народо-населения (Капица 1999), и приводит к не экспоненциальному, а гипер-болическому, формально бесконечному росту информации N(t) за ко-нечное время:
, где решение N(t) = ,
а С — есть момент обострения. Это, следуя С.П. Курдюмову, и есть про-стейший квадратичный режим роста с обострением, здесь реально означающий, что система, чтобы не захлебнуться в информации, долж-на переструктурироваться, внести новые ценностные критерии, иерар-хию информационных уровней и начать управлять информационными потоками. На наш взгляд, именно в этом, наряду с неизбежностью огра-ничения энергозатрат человечества, одна из основных внутрисистемных причин перехода к будущему информационному обществу.
Это универсальный математический, философский механизм роста, когда онтологические сущности размножаются пропорцио-нально их связям (Буданов1995, 1996). Эти идеи в 1995 году очень высоко оценил Сергей Павлович Курдюмов, и именно так сегодня объ-ясняется квадратичная скорость роста в демографических моделях (Ка-пица, Курдюмов, Малинецкий (1997), Капица (1999)). Иными словами, это механизм неизбежного возникновения эволюционных кризисов на информационной почве. Уже сейчас режим информационного обострения привел к девальвации знаний на уровне индивида, все большей утере целостного видения тела науки и вообще картины мира. Эту проблему и призвана решать новая эволюционная парадигма. Про-цесс усугубляется тем, что начинает работать коллективный разум, т. е., многопотоковые столкновения, при этом, в скорость роста числа потоков начинают давать вклад слагаемые, пропорциональные числу тройных, четверных и т. д., вплоть до N-частичных столкновений (Буда-нов 1995, 1996), число которых не более N! Тогда общее нелинейное уравнение примет вид:

Отметим, что это уравнение допускает бифуркации лишь при неко-торых отрицательных коэффициентах, т. е., если существует не только генерация информации, но и ее уничтожение, диссипация, например, за счет критики, войн, природных катастроф, процессов забывания и т. д. Именно эти механизмы, разнообразят сценарии информационного раз-вития, напомним, что для существования аттракторов необходима дис-сипация.
В информационном, сетевом обществе рост с высокой степенью N должен иметь ненулевой вес, что приближает момент обострения, но финальная стадия в своей асимптотике определяется столкновениями максимальной кратности.
Подчеркнем глобальную асимптотику скорости роста знаний, когда открыты все каналы творчества, все кратности столкновения, когда ско-рость роста пропорциональна множеству всех подмножеств информа-ционных потоков. В финальной стадии выживает лишь старшее коллек-тивное слагаемое, и рост в момент обострения имеет логарифмический, а не степенной полюс. Все это говорит о возможности диагностики со-стояния коммуникативности научного сообщества, степени его коллеги-альности по темпу роста объема информации.
Мы выявили лишь основной механизм, двигатель роста рациональ-ного знания, режим обострения или LS-режим, по Курдюмову, ЯН- эф-фект в чистом виде (С. Курдюмов, Е. Князева). Следует далее изучить механизмы отбора, критики качества информации, которые интерфери-руют с социально-культурным фоном и демпфируются им, его учет возможен через коэффициенты. Например, учет обсуждавшихся внача-ле антропогенных факторов смены поколений ученых делает коэффици-енты периодическими функциями, приводящими к скачкообразному развитию. Здесь мы хотим подчеркнуть одну принципиальную особен-ность информационных моделей: необходимость учета режимов обострения. В общем случае, можно сказать, что, поскольку для инфор-мации не существует законов типа законов сохранения, то информаци-онное пространство является активно-диссипативной средой, которую можно описывать известными в синергетике динамическими моделями, для которых возможны режимы с бифуркациями, фазовыми перехода-ми, динамическим хаосом, и т. д. В полной мере эти вопросы изложены в трудах Д.С. Чернавского (1999), который применяет нелинейные уравнения реакционно-диффузионного типа,
а также нейрокомпьютерный подход.
Попробуем теперь понять основные механизмы функционирования информации в социуме, культуре, творческом процессе. И здесь основ-ной причиной является наличие двух основных типов операций над ин-формационными потоками — синтеза, рассмотренного выше креатив-ного начала рождения информации, и анализа — операции, в которой часть идей, информационных потоков отбраковывается, уничтожается. Очевидно, что эти образы повсеместно идентифицируются в информа-ционной среде, и в биологической природе человека эксплицированы наличием левого — речевого, логического полушария, отвечающего за анализ информации, и правого — ассоциативно образного, интуитивно-го, отвечающего за синтез информации.
Основное утверждение: идеи аналитические и идеи синтетиче-ские находятся в отношениях “хищника” и “жертвы”, точнее могут моделироваться известной моделью типа Лотки — Вольтера, имеющей, как известно, режимы стационарных циклов, т. е., режимы циклических процессов циркулирования качества и объема информации.
В частности, таким образом можно объяснить существование ритмов в культуре, экономике, художественном творчестве, истории, психике и т. д. Например, переход от традиционной культуры, в которой есть жесткое воспроизводство традиции, мощный запрет на критику, инновации, науку к идеалам европейской цивилизации, допускающей как генерацию нового знания, так и его критическое научное осмысле-ние, эквивалентнтен переходу в модели “хищник-жертва” от режима устойчивого стационарного состояния к режиму устойчивого предель-ного цикла. На этом аттракторе начинают проявляться новые, для тра-диционного общества, невиданные и загадочные черты: проблема отцов и детей, экономические циклы Кондратьева и т. д.
Цикличность с древнейших времен наблюдается и в смене: науч-ных стилей, например, попеременная алгебраизация и геометризация математики; стилей философской мысли, стилей в музыке, архитек-туре и т. д.
В пространственно-историческом симбиозе структур культуры, это ос-цилляторная модель “наука-традиция” — круговая эстафета научного знания Запада и Востока. Наука зародилась и расцвела в Греции, стиму-лированная восточной мудростью, и в средневековье сохранялась и развивалась на арабском Востоке, вернувшись с Возрождением в Евро-пу, а сейчас мы становимся свидетелями очередного витка — “азиат-ское” чудо освоения Востоком западной технологии и науки.
Другой механизм — режимы с обострением обеспечивает на фоне этих циклических процессов обвальное накопление информации, опыта, реализует идеалы прогресса, поступательного развития, проводя систе-му чередой неравновесных структур. Кстати, простая интерференция этих механизмов, на первый взгляд, и дает образ спирали развития, устремленной в бесконечность. Однако, эта иллюзия классического ли-нейного рацио рассеивается, если мы вспомним, что режим обострения (“прогресса”) неизбежно заканчивается информационным, как правило, комплексным кризисом системы, требующим перехода к новым спосо-бам обработки и усвоения информации. Это включает механизм третье-го типа — рефлексивный (К. Поппер 1991), т. е., вывод информации и последующее регулирование механизмов обмена информацией и цен-ностных императивов; последнее требует серьезного исследования с привлечением синергетической методологии (В. Аршинов, В. Буданов 1994). И здесь возможны совершенно новые структуры, от возврата к стационарной модели, до фрактальных структур будущего информаци-онного общества в динамическом хаосе.
КОММУНИКАЦИЯ И НЕЛИНЕЙНЫЕ СРЕДЫ. Коммуникация, связь, связность, целостность пространства коммуникации и его участ-ников. Все эти образы сегодня мы встречаем и в теории нелинейных сред, бурно развивающемся направлении синергетики. И не беда, что «участники» в современных моделях пока примитивны, так же, как и их взаимодействия, зато коллективная коммуникация может давать удиви-тельно красивые, зачастую сложные и непредсказуемые результаты. В действительности, при первом приближении, поведение человека в ак-тах коммуникации задается коммуникативными намерениями, конкрет-ными способами-средствами коммуникациями и интерпретационными предпочтениями. Вариантов не так уж много, и сложность поведения возникает в моменты спонтанных или осознанных выборов, которые можно попытаться учесть как нелинейную, случайную среду внутрен-него пространства каждого элемента.
Так или иначе, в метафоре случайных нелинейных сред, где эле-менты обладают нелинейными взаимодействиями и самодействиями, которые можно усложнить вероятностными распределениями типов этих взаимодействий, мы встречаем все образы когнитивных процессов коммуникации. Потому и синергетика, потому моделирование комму-никации являются большим, чем метафора. Здесь случайная нелинейная среда — это языковая среда, элементы среды — объекты коммуникации, самодействие — когнитивный процесс, взаимодействие — коммуника-тивный канал. Поскольку информация может рождаться, генерировать-ся, то это модели не обязательно физических сред или полей. В этой ме-тафоре N — элементный сектор отвечает коллективу, двухэлементный — диалогу. Исключая в парной коммуникации у одного из элементов самодействие, мы приходим к субъект объектной дихотомии. Слишком сильное разделение внутренних пространств субъект объектного диало-га и каналов их взаимодействия приводит к классической парадигме познания, а односторонность включения некоторого элемента-наблюдателя (отделение его внутреннего пространства от среды приво-дит к неклассической парадигме познания). Полная погруженность, включенность «наблюдателя» в нелинейную среду — постнеклассиче-ская парадигма познания.
Дискретными элементами среды могут быть не только нейроны и клеточные автоматы. В эпистемологических пространствах, в зависимо-сти от масштаба разделения внутренних пространств и пространств-каналов коммуникации, это могут быть частные теории в рамках одной дисциплины, дисциплины в рамках одной науки или сами науки в рам-ках общенаучного дискурса. Поэтому термин «междисциплинарный» будем понимать шире, чем только взаимодействие дисциплин.
Итак, задачи синергетики в информационной сфере многообразны, очевидно, также, что описанные механизмы носят эвристический харак-тер, и требуют создания реальных количественных математических оделей.
В частности, интересно было бы попытаться, на основе многопотоковых столкновений, идентифицировать феномены коллективного разума и научиться “общаться” с ним, точнее, “организовывать” его функциони-рование.
Быть может, это утопия, и, примерно, так выглядит “понимание” пчелой или муравьем “разума” улья или муравейника, разума целого, постигаемого частью этого целого. Но, видимо, с момента возникнове-ния Разума во Вселенной, родилась и эта проблема, которая перед чело-вечеством сегодня стоит как проблема осознания и освоения ноосфер-ных процессов.
Литература: [2, 21, 26, 33, 42, 45-47,51, 77, 87, 95,184, 174, 214, 249, 270, 291, 364, 373]
3.3 СОЦИАЛЬНЫЙ ХАОС: СЦЕНАРИИ ПРОХОЖДЕНИЯ,
АДАПТАЦИИ, УПРАВЛЕНИЯ.
Хаос — древнейшая гуманитарная категория мифологии и филосо-фии, которая в ХIХ веке дополнилась естественнонаучным пониманием статистического (теплового) хаоса, а в ХХ веке — еще и динамического хаоса в детерминированных системах и когнитивного хаоса в теории сложности. В социальных системах он выступает сразу во всех ипоста-сях, одно время даже предлагали различать: тот хаос, что у нас в голо-вах, называть — хао’с, а тот, что во вне — ха’ос. Сложность в том, что человек не просто наблюдатель, но и участник социальных процессов, и его внутренние пространства также входят в систему, наряду с матери-альными и информационными пространствами. Обсудим некоторые подходы к пониманию кризиса и управлению кризисом, корень которо-го и есть хаос.
Во-первых, сам факт диалога, наблюдения за системой может су-щественно, неустранимо влиять на нее. Этот феномен, хорошо извест-ный в квантовой теории микрообъектов, ярко проявляется в социальной сфере и вообще в человекомерных системах. Действительно, социаль-ный опрос сам искажает мнения реципиентов, а процесс непрерывной рефлексии в творческом поиске, подглядывание за мышлением, разру-шает когерентность мышления, блокирует интуитивный канал, навязы-вает определенность суждения, также, как наблюдение за микрочасти-цей создает ее состояние. В этом, видимо, и скрыта восточная мудрость принципа «недеяния», невмешательства в целостный процесс без край-ней необходимости. Таким образом, мониторинг кризисных систем ста-новится делом весьма деликатным, фактически, одним из инструментов управления, иногда неосознанного, а иногда манипулятивного управле-ния. В связи с этим, существует большая проблема с адекватным пони-манием роли средств массовой информации, которые и проводят сего-дня основное управление хаотическим процессом формирования ин-формационных аттракторов. Например, известны строгие теоретические результаты моделирования, говорящие о нарушении симметрии выбора альтернатив в точках бифуркации, когда в систему просто подается бе-лый шум; его уровень может сильно влиять на предпочтения выбора и даже блокировать некоторые возможности развития. Аналогично, воз-действуя на хаотическую систему ритмически, также можно перефор-матировать ее поведение, например, «спев ей колыбельную» или усы-пив ее внимание, периодически имитируя опасность.
Во-вторых, можно отметить несколько основных сценариев, страте-гий поведения участников социальной системы при прохождении си-стемой кризисной ситуации.
СЦЕНАРИИ ПРОХОЖДЕНИЯ КРИЗИСА. Существуют вполне конструктивные формы диалога с социальным хаосом, позволяющие избегать его, или адаптироваться к нему.
А. Система может проходить кризис в быстром, силовом режиме — мобилизационный сценарий, когда горизонт предсказуемости соиз-мерим со временем пребывания в кризисе. Иногда такую ситуацию можно создать искусственно: используют «инерцию», квазидетермина-цию, за счет разгона системы в направлении нужной альтернативы, осо-бенно, с учетом ритмов системы. Это прекрасно знают и используют байдарочники при прохождении узкой полосы бурлящей воды на поро-гах. Нечто подобное предлагал Г. Явлинский в программе «500 дней» в период перестройки, однако программа была обречена на провал, так как организационных, кадровых и материальных сил и ресурсов для «разгона системы», и ее проведения в стране не было, каждый тянул в свою сторону, консолидирующая идеология умерла.
В. Возможно и медленное прохождение, сценарий выживания, ко-гда горизонт предсказуемости много меньше времени пребывания в зоне кризиса. Здесь возникает описание на языке вероятностей возмож-ных будущих альтернатив, однако кризисом теперь можно управлять посредством малых систематических усилий, меняя синергетическую среду за счет постепенного изменения правил игры, игровых стратегий, стилей (подвижки в идеологии, образовании, общественном мнении, избыток или недостаток информации и т. д.). Каждая игровая стратегия будет давать свою относительную вероятность посткризисных альтер-натив, которые обычно, при взгляде из кризиса, не ясны, аттракторы еще не проявлены, не сформировались. Например, сверхусилия предыдуще-го случая А преждевременны и вредны, это бессмысленная трата ресур-са. Поэтому каждому приходится выбирать оптимальную, долговремен-ную стратегию выживания, исходя из соображений, как поддержания ресурса, так и реализации минимального набора целей и ценностей, ко-торые у каждого свои. Именно так конкурируют субъекты стихийного рынка.
С. Наиболее сложным является сценарий перемешивающего слоя, который можно назвать промежуточным между двумя предыдущими сценариями. Здесь горизонт предсказуемости постепенно приближается ко времени жизни в кризисе. Таким образом, возникает реальная воз-можность и насущная потребность переключиться из режима выжива-ния в силовой режим окончательного выбора. При этом, с одной сторо-ны, надо экономить ресурс для силового инерционного броска, с другой стороны, игровая стратегия может помочь правильно перераспределить вероятности и, в момент окончания кризиса, оказаться в бассейне при-тяжения новорожденного желаемого аттрактора. В последнем случае ресурс также может понадобиться для удержания системы вблизи еще слабого аттрактора. Возможны и точечные уколы в точках нестабильно-сти, решающие проблему выбора; так проявлена роль случая, роль лич-ности в истории и т. д. Именно так можно повлиять на процесс генера-ции социально-значимой, ценной информации. Биржевые технологии Д. Сороса — яркий пример такой стратегии.
D. В развитом хаосе существует стратегия особого пассивного по-иска-встречи, в которой используются свойства перемешивания в хао-тической среде. Предполагается, что, стартуя с любого состояния, вы рано или поздно попадете в любое другое состояние, встретите вновь всех участников событий. Отсюда и вековые высказывания мудрецов: «все вернется на круги свои», «сиди дома и мимо пронесут труп твоего врага», «и это пройдет» и т. д. Наука способна оценить время возврата или вероятность встречи. Хаос предоставляет энергию перемешивания, и задача поиска сродни задаче охотника в засаде — не пропустить мо-мент. Вспомните, как надо ловить моль — в своем хаотическом движе-нии она сама залетит между ладонями и не надо бегать за ней, это неэф-фективно. Здесь важнее терпение и внимание, а не излишняя активность.
О восприятии кризиса. Как мы уже отмечали, социальный хаос следует характеризовать не только объективными свойствами системы, наличием горизонта предсказуемости (максимально возможное время относительно точного предсказания поведения системы), но и, следуя принципу наблюдаемости, его субъективной компонентой — восприя-тием хаоса наблюдателем. Поэтому естественно ввести также и субъек-тивный фактор — горизонт насущного прогноза, т. е., то время, в тече-ние которого необходимо, желательно знать поведение системы доста-точно подробно. Очевидно, что этот параметр тесно связан с приорите-тами в ценностных пространствах субъекта. В таком случае, естественно различать три ситуации, три модуса восприятия хаоса.
Первая ситуация, когда горизонт предсказуемости больше горизон-та насущного прогноза, связана с иллюзией порядка, или псевдопоря-док. Например, маленькие дети, или асоциальные люди не пытаются заглянуть в свое будущее, живут сегодняшним днем и вполне счастли-вы. Перейти к псевдопорядку можно, если обесценить насущные долго-срочные цели человека. Для этого не обязательно становиться бомжом, достаточно создать замещающий параллельный, виртуальный мир бу-дущего, как у отшельника, философа, геймера и т. д. Намного сложнее создать псевдопорядок без утраты ценностей, для этого нужны сверхусилия по стабилизации внешней реальности.
Вторая ситуация противоположна первой, теперь горизонт предска-зуемости меньше горизонта насущного прогноза, это мир хаоса. В этой ситуации мы имеем яркое переживание хаоса и непредсказуемости ми-ра, хаос врывается в нашу жизнь, возможна фрустрация психики и кру-шение планов. Попасть в эту ситуацию можно как за счет хаотизации системы,
т. е., внешних обстоятельств, например, спровоцированная паника, так и за счет увеличения масштаба насущного прогноза, появления недоступ-ных долгосрочных целей. В обоих случаях имеем стресс недостижимо-сти желаемого, так как неопределимы пути его достижения. Энергию стресса теперь легко направить в нужное русло, развязать конфликт, создать угрозу, поднять на покорение, защиту и т. д., используя энергию как разрушительно, так и созидательно. Сегодня удержание неустойчи-вой финансовой системы США происходит, в большой степени, за счет локальных конфликтов, дающих возможность сбросить энергию нако-пившихся стрессов ожидания.
Третья ситуация возникает при равенстве горизонта предсказуемо-сти и горизонта насущного прогноза, это пограничье хаоса и порядка. Здесь также возникает своеобразный пограничный слой, при этой стра-тегии субъект максимально адаптирован к среде и эффективно соразме-ряет свои желания и возможности, предоставляемые системой. Это и есть искусство быть креативно-успешным, удерживая себя на кромке порядка и хаоса, именно эта граница привлекает творцов и пассионари-ев, но далеко не каждый способен там балансировать.
Что делать? Мы убедились, что социальный хаос — категория действительно амбивалентная, зависит как от свойств системы, так и целей и ценностей субъектов. Поэтому управление социальным хаосом и с помощью хаоса, о котором много говорят в последнее время поли-тологи в связи с чередой оранжевых революций, тлеющих гражданских войн и ползучего терроризма проще всего осуществлять через ценност-ные пространства, которые в нашем мире постмодерна становятся все менее инерционными, по сравнению со свойства внешнего материаль-ного мира. Сегодня провокационная дезинформация и черный PR легко создают новые локусы хаоса и гасят старые. Они девальвируют привыч-ные ценности и авторитеты, раскручивают новые, создают панику и об-раз врага. Все это свидетельствует о почти безраздельной власти ин-формационных технологий управления социальным хаосом.
Вы можете сказать, что эти технологии были всегда, во все времена и будете правы, просто сегодня модно называть это управляемым хао-сом. Всегда политики «ловили рыбку в мутной воде», «таскали каштаны из огня чужими руками». Однако, никогда это не было так научно обос-новано и технологизированно, никогда западное общество так не «ве-лось» на авторитет СМИ. Противостоять информационному манипули-рованию обществом можно не только в сфере рацио, которое, однако, почти беспомощно в условии дезинформации, рефлексивные войны это удел интеллектуальных элит. Противостоять можно в сфере более высо-кой, духовной природы человека, которая, как всегда, в смутные време-на, становится массово востребованной. На мой взгляд, это осуществит-ся с коренным изменением стратегии массового образования в мире, основной целью которой должны стать не частные знания и суммы тех-нологий, но развитие фундаментальных навыков мышления и творче-ства, духовное и культурное развитие личности. Такими людьми не по-манипулируешь.
Литература: [15, 26, 44, 47, 49, 51, 87, 112, 113, 135, 184, 224, 231, 296]
3.4 О ПАРАЛЛЕЛЯХ ЕСТЕСТВЕННЫХ И ФОРМАЛЬНЫХ
ЯЗЫКОВ. ЯЗЫК КАК ЛИНГВОХРОМОДИНАМИКА,
КОГНИТИВНЫЕ ГРАНИЦЫ.
Понятие события в физике, как и точки в математике, первично, и именно его элементарность важна в онтологическом базисе науки. Так было в классической науке, где мы непосредственно приобщаемся к абсолютным истинам через идеализированные объекты (материальная точка и мгновенное событие) и модели (инерциальная и изолированная системы), перенося их образы на реальность.
Но вот наступает век релятивизма и квантов, и событие обретает большую условность, дополнительные степени свободы, зависит не только от объекта, с которым оно происходит, но и от системы отсчета наблюдателя, типа наблюдения, контекста. Правда, речь идет уже о со-ставных, бинарных событиях: в теории относительности это – измерение пространственно-временных интервалов, абсолютных ранее в классике, а в квантовой механике – взаимообусловленность одновременных из-мерений двух независимых ранее в классике наблюдаемых величин.
Напомним, что элементарные событие и акт измерения (наблюде-ния) в физике неразделимы. Здесь, пожалуй, после Эйнштейна и Бора, нечего добавить по существу физической интерпретации, но не фило-софской. Фактически, относительными к средствам наблюдения явля-ются бинарные события, или сами парные акты измерения. Тем самым, физическая реальность наделяется простейшей коммуникационной процедурой-связностью, которая контекстуальна в том смысле, что за-висит от средств наблюдения, она уже нетривиально делокализует ато-марное событие. В классике же коммуникация застывшая, контекст один (пространство и время абсолютны).
Наука, в значительной степени, стихийна, полна неотрефлексиро-ванных психологизмов, ее понятия ближе здравому смыслу и чувствен-ным образам, чем это обычно принято считать, и я надеюсь показать, что именно событие в обобщенно-темпоральном смысле явилось прото-типом очень многих базовых математических и ественнонаучных кон-струкций, понятий и законов.
В широком смысле, событие предполагает: что-то произошло, со-стоялось, сбылось, стало быть. И вместе с тем, событие бывает элемен-тарным, атомарным, несущественным; а бывает значимым, весомым, эпохальным. Последнее качество, скорее, правильнее связывать со смыслом события. Любое событие может быть осмыслено в перечис-ленных выше качествах, в зависимости от контекста, а, следовательно, и от позиции наблюдателя, выбирающего контекст. Делокализация, или одевание элементарного события во все более широкий контекст рас-творяет его в тотальности мира, в то время, как сворачивание контекста, или его кластеризация, масштабное огрубление может привести его к атомарному смыслу. Становление и есть причина события, но не его конечный смысл. Событие разрывает временную ткань здесь и сейчас, но время заживляет, затягивает ее рубцами смыслов, примиряет событие с бытием прошлого и будущего мириадами нитей-контекстов.
Сам синергетический контекст, в принципе, предполагает множе-ственность и неоднозначность путей переоткрытия пространства и вре-мени. В этом также одна из особенностей синергетического дискурса, как дискурса эпохи постнеклассической науки. Вообще говоря, эти пути существуют лишь потенциально в возможности, подобно тому, как су-ществует еще не задуманное слово в игре “Да-нет”, на примере которой Дж. Уилер показывает различие пониманий измерения в классической механике и механике квантовой. Эти пути можно условно разметить посредством указания тех исходных “топосов”, мест, с которых мы начинаем разговор. Первое – это место математического, определяемо-го математическим инструментарием синергетики. Прежде всего, это аппарат нелинейных дифференциальных уравнений, фазовые портреты, аттракторы, бифуркации, теория катастроф Тома-Арнольда и прочие интригующие вещи. Подчеркну, что это именно аппарат, инструмента-рий синергетики, формировавшийся первоначально еще в работах А. Пуанкаре более ста лет назад.
Таким образом, намечается круговой путь: математическое описа-ние с помощью дифференциальных уравнений прилагается к описанию динамики языка, в принципе, того же самого языка, на основе и с помо-щью которого в свое время формировалась математика в образах Ев-клидовой геометрии, Декартовой системы координат, анализа беско-нечно малых Ньютона-Лейбница и подобные им системы представления знания. Сегодня уже не обязательно быть искушенным философом-гносеологом, чтобы видеть, что вся эта математика есть лишь одна из возможных машинерий познания и что вся она не является буквальной репрезентацией внешней, по отношению к нам, реальности самой по себе, а есть, в большой степени, репрезентация нашего специфического отношения к миру в контексте диалога с ним, задаваемого спецификой способа его вопрошания.
Из этого, однако, не следует априорная несостоятельность попыток использования специализированного математического языка в качестве средства познания естественного языка повседневного общения. В кон-це концов, синергетический смысл появляется как результат замыкания коммуникаций, в создании и\или воссоздании коммуникативных циклов (гиперциклов, по Эйгену), в которых и посредством которых реализу-ются исследовательские процедуры. Добавим также, что и здесь, при-менительно к языку, само деление на естественный язык и язык специ-ально изобретенный, искусственный, каковым является язык математи-ки, не носит характера их противопоставления.
Так, смыслы возникают, как контекстуальная делокализация ато-марного события, делокализация в событийном пространстве-времени, как в прошлое, так и в будущее (к чему питает слабость причинная идеология точного естествознания). Однако, возможна и делокализация события чисто пространственная в синхронном срезе реальности, настоящем: это корелляционный, вероятностный анализ, к которому склонны эмпирические, гуманитарные науки, обыденное и архаическое сознание (например, астрология). Возникает полезный, часто иллюзор-ный, холистический образ мира, но и искушение объяснять его прямым взаимодействием кореллятов друг на друга, хотя это, как правило, аб-сурдно и существуют общие для них причины в прошлом. Можно ска-зать, что смысл — это поликонтекстное одеяние события, его история и прогноз, точнее, возможные их варианты, его сопричастность миру, не всегда однозначно задаваемая контекстами.
Контекст стартует с обстоятельств места и действия, но затем раз-растается петлями условных предложений, вычленяя из всех мыслимых обстоятельств все новые подробности, но сознание, пресыщенное избы-точностью такой игры, обрывает цепи эпитетов, полагается на предыду-щий опыт, — к чему слова, и так все ясно. Это “все ясно” и оставляет лазейку для смыслового плюрализма, который прорастает на межах и обочинах оговоренных пространств и путей. Причем, неоднозначность такого рода неизбежно связана с информационной конечностью чело-века, что хорошо осознается на эпистемологических границах в любой экспериментальной науке, но, в нашем случае, она обязана технологии осмысления, конечности глубины любого контекста — одном из аспек-тов принципа наблюдаемости, попытки наблюдения бесконечного цело-го его конечной частью.
Впрочем, аксиоматические теории строят систему, как башню над конечным числом аксиом, и обычно надеются на конечную (возможно, алгоритмически) глубину контекста, но и здесь возникают непреодоли-мые сложности, о которых речь впереди. Дело в том, что в самой науке возник корпус теорем о несуществовании (Э. Галуа, К. Гедель, Дж. фон Нейман), когда теория нащупывает свою эпистемологическую границу изнутри.
О ПАРАЛЛЕЛЯХ ФОРМАЛЬНЫХ И ЕСТЕСТВЕННЫХ
ЯЗЫКОВЫХ СРЕД И КОММУНИКАЦИЙ.
Эффективность мягкого моделирования в гуманитарных науках на основе глубинной общности языков науки и иных языков культуры, — сегодня единственная надежда на междисциплинарный диалог есте-ственника и гуманитария. Здесь мы обсудим проблемы языка, познания, мышления, имеющие яркие презентации, единые не только для когни-тивной психологии, но и для точного естествознания и математики, об-нажающие междисциплинарный, эпистемологический базис культуры. Многие подробности затронутой темы можно найти в работах (Буданов 1997,1999, Аршинов, Буданов 1999).
Далее нам удобно различать два модуса мышления – сознание осмысления и сознание созерцания. Сознание осмысления это – контро-лируемая делокализация атомарного события, дескриптивное описание, придание событию политемпоральных, виртуальных контекстов, вплоть до атемпоральных символических смыслов, инвариантных к контексту. Постоянно обращается к созерцательному сознанию на границе делока-лизации, там, где рождаются новые события, расширяя смысл исходно-го атомарного события. Так разворачивается речь, так происходит рост организма, так пишется история. Сознание осмысления отжимает из полноты бытия сухой остов топоса ментального ландшафта, пряча не-наглядные трансцендентальные акты в неразложимых атомарных актах-событиях — узлах событийной сети реальности. Именно о когнитивном языке сознания осмысления большая часть разговора. Мы покажем, что это сознание не замкнуто, но имеет естественную границу, горизонт до-стижимости, ментальную границу сложности.
Сознание созерцания исторично и опирается в начальной и конеч-ной фазах на продукты сознания осмысления, уже свернутые ранее он-тологические единицы имена-смыслы, которые так и не распаковывают-ся без дополнительной активизации сознания осмысления. В срединной фазе собственно созерцания происходят невербализуемые, несобытий-ные процессы, типа параллельных вычислений в компьютерных сетях, — интуитивная фаза.
СОБЫТИЕ КАК ТЕМПОРАЛЬНАЯ КАТЕГОРИЯ. Одевание как узнавание. Идти от целого к частному хорошо научились в квантовой теории поля, когда, исходя из согласованных уравнений поля, которые обычно не умеют решать, производят фрагментацию, онтологизацию первого приближения: n-частичные секторы, асимптотические состоя-ния, конденсаты, струны и т. п. Затем онтология подправляется, по мере «одевания» затравочных величин в итерационной процедуре теории возмущения.
Теория возмущения — аналог рефлексии, испытывающей и пере-нормирующей физические величины. Но важно, что, идя от целого к частному, мы сознаем степень корректности этого перехода, чего не-возможно ожидать при процессах построения от частного к целому! Онтологическая граница нащупывается, как сингулярность — отказыва-ет теория возмущений, система неустойчива, неопределенна; и для ее преодоления необходима смена онтологии, рождение новых смыслов, вполне в духе Ж. Делеза: «нонсенс дарует смысл». Однако, теория воз-мущений есть лишь пошаговое достраивание реальности, хотя претен-зии исходной онтологии на ее описание безмерны. Но вот, шаги стано-вятся все короче, и мы уже неуверенно топчемся у запретной черты (главный флаг-предвестник любой катастрофы — “замедление харак-терных ритмов системы”), в плену патовых пространств Ф. Гиренка. Этот взгляд внутреннего наблюдателя, введенного в работе (Аршинов, Буданов 1994), есть, всего лишь, технология диагностики пата, и регу-лярный метод исследования границы, которая, как водится, имеет фрак-тальную природу, но, ни в коем случае, не позволяет ее преодолеть, за-глянуть в зазеркалье.
Здесь следует подробнее остановиться на аналогии между рекур-сивными дескриптивными процессами рефлексии и процедурами теории возмущений. Последние встречаются трех типов (Буданов 1997):
а) начальное возмущение не выходит за рамки области сходимости или горизонта предсказуемости; рефлексивный процесс регулярно схо-дится к некоторому понятию, корректирующему исходное представле-ние, и, шаг за шагом, утверждается в нем, создавая иллюзию обретения незыблемой истины. Сама же область сходимости являет образ про-странства, прозрачного для понимания. Таковы все сходящиеся итера-ционные процедуры решения нелинейных уравнений (метод сжимаю-щих отображений), таковы и мотивы-идеалы ранней герменевтики. К процессам такого типа, вероятно, можно отнести и припоминание — очищение атомарного образа — контекста, его вытягивание на поверх-ность сознания.
б) Начальное возмущение велико и не сходится ни к какому резуль-тату, рефлексивные петли не стягиваются, но порождают “порочные” круги, либо хаос. Здесь говорят о расходящихся рядах, полной неопре-деленности результата. Почему-то, часто именно с этим типом дурной бесконечности принято связывать рефлексивный процесс. Этот процесс, тем не менее, продуктивен и может использоваться как режим поиска, генерации новых контекстов.
в) но существует и третья, мало известная, но, видимо, наиболее ре-алистичная смешанная альтернатива: так называемый асимптотический ряд теории возмущений. Его поведение необычно — на нескольких пер-вых шагах (иногда довольно многочисленных), мы наблюдаем процесс, сходящийся к определенному результату, но последующие члены ряда приводят не к уточнению, а ухудшению результата, ряд расходится, рассеивая возникший мираж понимания. Что не мешает пользоваться такими рядами на практике — все ряды теории возмущений для кванто-вых полей является ассиптотическими и используются до тех пор, пока они сходятся, хотя это и создает границы точности предсказания, но, удивительным образом, согласуется с экспериментом.
Мы позволим себе высказать утверждение, что рацио присущ ско-рее именно асимптотический тип герменевтических рядов. Наша психи-ка, видимо, защищает себя от излишней стабильности мнения, устает от монотонности бесконечных подтверждений, оставляя за собой право на хаос сомнений, который врывается в сознание и разрушает квазиустой-чивое неокрепшее еще понятие или смысл, если его продолжать уточ-нять; здесь допустим лишь деликатный взгляд бокового зрения. В этом экспликация боровского принципа дополнительности в процессах по-знания, на котором настаивал Г. Юнг и сам Н. Бор, в этом и внутренняя креативность смысла, оплодотворенного герменевтическими прикосно-вениями, в какой-то миг взрывающего свою оболочку мириадами кон-текстов, взлетая, в конце концов, к символическому. Это источник его самодвижения — любая банальная мысль рано или поздно рождает, при ее обсуждении, первозданный хаос — канал доступа к любым понятиям, действительно — «из какого сора родятся стихи».
Подчеркнем еще один аспект междисциплинарности — единство генезиса формальных и естественных языков. Наша задача — показать связь естественного языка и когнитивной психологии с когнитивным языком современной физики и математики, показать возможность по-вторной конвергенции, первая попытка (социальный физикализм) оказа-лась весьма сомнительной.
Может возникнуть вопрос, почему только сейчас наметились об-щие языковые средства науки и гуманитарного знания, та когнитивная революция, свидетелями которой мы становимся? Дело в том, что фун-даментальная наука два века опиралась на идеалы приводимости, идеа-лы редукции к простейшим формам движения, образы непрерывных, точных процедур решения динамических задач. И только в нашем сто-летии физики поняли безнадежность поиска точных решений сверх-сложных квантовополевых задач (ни одна из реалистичных моделей так и не решена), но разработали язык последовательных приближений к решению — теорию возмущений, в простейшей форме применявшуюся еще Ньютоном при отыскании корней уравнений.
Оказалось, ее всегда можно переложить на язык дискретных “собы-тий” (приближенное решение + функция влияния = более точное при-ближенное решение задачи). Конечно, первый пример применения тео-рии возмущений насчитывает почти 2000 лет, — знаменитые эпициклы Птолемея. Этот подход долгое время не был магистральным в мате-матике,
т. к. противоречил идеалам красоты и простоты, был очень трудоемок, ведь вся наука Нового времени искала точно решаемые задачи. Хотя итерационные методы развивались в теории специальных функций (именем почти каждого известного математика ХУ111-Х1Х веков названа своя спец-функция). Ситуация резко изменилась лишь с прихо-дом компьютерной техники, но ведь разностные схемы численных ме-тодов и есть событийный язык! Такой креативный (порождающий) взгляд на становление, любое событие существовал в культуре всегда. Он представляется, говоря современным системным языком, креативной триадой: Способ действия + Предмет действия = Результат действия, и закреплен в самих грамматических структурах языка, о ее экспликациях в науке и культуре; подробнее в (Буданов 1997).
ГРАММАТИКА ХОМСКОГО И ДИАГРАММЫ ФЕЙНМАНА. Когнитивные модели сегодня становятся языком социологии, лингви-стики, психологии. Последние сорок лет языком авангарда фундамен-тальной физики (квантовой теории поля) являются игрушечные прави-ла-картинки — диаграммы Ричарда Фейнмана, предложенные им еще в 50-х. Удивительным образом, любое элементарное событие в микроми-ре (вершина) создается парой фермионов и бозоном (все частицы в микромире делятся на фермионы и бозоны). Таким образом, треххво-стые узлы есть еще одно представление креативных триад, из которых затем собирается сложная диаграмма, сеть-сценарий сложного процес-са взаимодействия многих частиц, сплетения их судеб, их гибели и рож-дения. Реальный процесс есть сумма сценариев-диаграмм Фейнмана, или виртуальных (возможных) процессов.
Но также можно и любое повествование, любую гуманитарную си-стему пытаться смоделировать, развернуть во времени средствами ко-гнитивной графики, используя узлы-события. Такое генеративное свой-ство языка на уровне синтаксиса подметил в 50-х (чуть позже открытия фейнмановских диаграмм) Ноэм Хомский. Эти всеобщие правила соче-тания морфем при построении фраз и предложений называются универ-сальной грамматикой Хомского. При ближайшем рассмотрении в линг-вистических деревьях Хомского мы узнаем все ту же креативную триа-ду (Буданов 1999).
Диаграммный язык в физике возник из потребности описания очень сложных систем, как, впрочем, и в гуманитарной сфере. Вот еще одна причина, по которой гуманитарии отвергали классическую научную методологию — разный уровень сложности объектов исследования, что требовало и разных методов. Сегодня же мы видим явное сближение позиций на почве моделирования в когнитивной графике. Так, мною по-казано, что язык современной квантовой теории поля (диаграммы Фей-нмана) структурно изоморфен порождающим грамматикам всех есте-ственных языков — грамматикам Хомского.
МНОГОМЕРНОСТЬ ВРЕМЕНИ СОБЫТИЙ. ЯЗЫКОВАЯ
ИГРА «КАЛЕЙДОСКОП» КАК ГЕНЕРАТОР СМЫСЛОВ.
Если теперь различать объекты языка и смыслы, придаваемые им аристотелевыми причинами, то каждое слово, морфема может быть в одном из трех, по отношению к атомарному событию, качествах, уже нам хорошо известных. Это делает возможным растождествить сущ-ность и слово, создать интерпретационную неоднозначность, заставить события коммуницировать, создавать интерпретационные сюжеты, ани-мировать событийные сети, легализовать в них свободное творчество наблюдателя. Вряд ли Аристотель допустил бы такой произвол в духе Ж. Делеза.
Итак, свойство неориентированной лингвистической триады-события (до приписывания словам смыслов: активная, пассивная причи-ны, результат) это множественность временных контекстов, причем, время направлено всегда в сторону одного из трех компонентов, в сто-рону результата. Сказанное позволяет говорить о многомерном (трех-мерном) времени интерпретации события. Встреча в одном узле трех понятий допускает, минимум, три независимые контекста интерпретации события, активизируя которые, человек может мыслить весьма неожи-данно, парадоксально, ассоциативно-метафорически. Так что, похоже, творим мы и шутим в шестимерном времени-пространстве, вот только представить его себе не можем. На уровне графического языка собы-тийной сети это означает просто выбор направления движения в узле, поскольку выбор одного из трех контекстов задает выбор одного из трех потоков времени, указывающих направление выхода из узла. В фейнма-новской технике одна диаграмма может действительно прочитываться многими способами, в зависимости от того, как направлен временной контекст.
В языковой среде хорошим упражнением на развитие ассоциатив-ных способностей и контекстуальной продуктивности является игра «калейдоскоп», придуманная автором и практикуемая им в курсе обу-чения студентов-гуманитариев естествознанию. Цель ее в том, чтобы произвести переброс направления времени в элементарной лингвисти-ческой триаде за счет изменения контекста, с чем и связан скачок смыс-лового гештальта (Буданов 1999). На первый взгляд, наша конструкция напоминает треугольник Фреге, однако, в ней есть дополнительные сте-пени свободы (направления времени) и, как мы увидим, возможность сборки из лингвистических триад событийных сетей.
ЗАКОНЫ И СОБЫТИЙНЫЕ СЕТИ. Подробное рассмотрение триадных физических законов мы провели в работе (Буданов 1997), где показано, что, начиная с аристотелевских представлений о движении и элементарных законов классической физики и кончая линейным урав-нением Шредингера и процедурой квантового измерения, мы имеем законы-события в триадном смысле. Точнее, событие не в физическом, фоновом времени, но во времени последовательности мыслительных актов. При этом, искусство решения задач просто тождественно умению работать с триадами законов во всех трех временных контекстах!
Теперь мы понимаем, что дело не в физике (просто она первая фор-мализовала законы Платоно-Аристотелевской философии), а в нашем способе мышления, строении языка, и простейшие законы могут быть только триадными.
Ну, а есть ли не триадные законы? Конечно, всякий раз, когда мы имеем нелинейную систему, решения которой неочевидны, а иногда и неоднозначны. Со времен Ньютона решения строят методом итераций, последовательных приближений, где каждое приближение продолжает цепь триадных событий на одно звено: так возникли первые событийные графы без петель, приближающие решения, задающие процесс делока-лизации, одевания первого приближения, уточнения смысла.
Намного серьезнее обстоит дело с уравнениями Максвелла для электромагнитного поля, которое линейно, но, тем не менее, для него нельзя записать триадного закона. Итак, закон развития любой полевой, нелинейной системы или человеческих взаимоотношений не описывает-ся одной креативной триадой-событием. Но наш разум сразу пасует пе-ред такими задачами, и мы приближаем их описание сетью триадных событий типа диаграмм Фейнмана, либо отдаем компьютеру, который также решает задачу, двигаясь, шаг за шагом, по некоторой событийной сетке, без которой нет компьютерного алгоритма. Отметим, однако, что сегодня в компьютерных моделях узлы сети могут иметь и большее число концов, как, например, в нейронной сети мозга (хотя любую мно-гохвостку можно представить как фрагмент триадной сети). В гуманитарной сфере так мы работаем с текстом — герменевтическая процедура возвращения к прочитанному тексту, уточнение понимания, вполне подобное теории возмущений в физике. Так организованы и ре-флексивные процессы мышления.
Столь универсальный системный подход, позволяющий вычленять сущностный вид законов и связей не только триадного типа, развит се-годня в трудах научной школы Ю.И. Кулакова — так называемая «тео-рия физических структур». При этом, триадный язык служит основой простейших законов природы и мышления и, что не менее важно, поз-воляет создавать ткань событий для приближенного описания более сложных законов. Эти структуры впервые интерпретированы в физике, но имеют значительно более общий статус, как универсалии нашего мышления при рассмотрении отношений бесструктурных объектов. Фактически, предлагается типология допустимых формулировок зако-нов, инвариантов языка, что, вероятно, и объясняет «непостижимую эф-фективность математики» не только при описании природы. И сегодня сверхсложные математические методы точного естествознания имеют свои проекции в психологию и языкознание.
ЯЗЫК КАК ЛИНГВОХРОМОДИНАМИКА. Попробуем теперь применить идеи современной квантовой хромодинамики и лингвистики. Грамматики Хомского оттеняют инвариантность элементарных смысло-вых конструкций — предложений. Они очень похожи на вершины и де-ревья диаграмм Фейнмана: те же активные и пассивные залоги, собы-тийная сеть-дерево допускают однозначный поток времени. Но если фейнмановский граф имеет петли, то его внутренняя ориентация (рас-становка стрелок на внутренних линиях может быть и неоднозначной). Возникает множественность интерпретаций комплексного события, множественность смыслов – презентаций сценариев при фиксированной фабуле — внешних линиях графа. Для того чтобы понять, каким обра-зом это достигается, необходимо выделить еще более глубокий слой языка — морфологические классы, классы эквивалентностей с точно-стью до образования активных и пассивных залогов и иных частей речи из данного слова. Будем называть эти трансформации внутри класса цветной группой слова. Тогда, согласно Хомскому и Фейнману, в одной вершине всегда сходятся три разных цвета. Выберем их так, что в сумме будет белый цвет (вершина-событие бесцветна). Например, активная причина — красный, пассивная — зеленый, результат — синий. Белым же цветом будем обозначать дополнительные степени, привходящие в вершину — обстоятельства места, времени, действия (аналог заряда вершины в диаграммах Фейнмана).
Предложенная интерпретация воспроизводит идею цветовой сим-метрии кварков: в барионах три цветных кварка объединены в бесцвет-ной комбинации. В такой схеме одно и то же слово-класс эквивалентно-сти может проявлять один из трех цветов (становится активной причи-ной, пассивной, результатом) при взаимодействии с другими объектами языка. Итак, генерация смыслов возникает по следующим причинам:
1. Цветовая комбинаторика в морфологических классах и, соответ-ственно, изменение ориентации внутренних линий графов (игра «калей-доскоп»), т. к. изменение цвета (направления) одной из линий вершины ведет к изменению цветов двух других.
2. Изменение контекста за счет бесцветных компонент — среды со-бытий (обстоятельств места, времени, действия), что-то типа фреймовой идеологии для вершин графов.
В конечном счете, структура языка здесь представляется графом цветной базы, над которым надстраиваются бесцветные слои обстоя-тельст события, которые, в свою очередь, есть просто свернутые цвет-ные графы. В этом подходе не любой граф можно раскрасить согласо-ванно с правилом бесцветности вершин, поэтому не любая повествова-тельная конструкция окажется грамматически правильной; а те или иные технологии раскраски и генерации смыслов могут прояснить, в итоге, механизмы, оправдывающие гипотезу Сэпира-Уорфа.
О ПЕРСПЕКТИВАХ ЕДИНОГО ЯЗЫКА. В заключение этого раз-дела отметим, что наиболее популярна сегодня среди лингвистов и ма-тематиков-разработчиков программ машинного перевода и проверки текстов модель Вудса, предложенная в 60-е годы и востребованная в начале 90-х, когда стали доступны суперкомпьютеры и забрезжил идеал ЭВМ пятого поколения. Эта модель обобщает идеи Хомского, позволяя размещать на ребрах графов условные операторы и вскрывать элемен-тарные вершины, обнаруживая в них графы-кластеры тонкой структуры андеграунда, поясняющие гипертекстовую ткань языка, делая его бес-конечномерным. Эта техника также вполне адекватна процедурам оде-вания и перенормировок в диаграмной технике квантовой теории поля.
Сейчас становится все более очевидным, что возникает перспектива единого метода описания естественных языков и квантовополевой ре-альности и, вполне вероятно, как мы пытались показать выше, что эти подходы будут плодотворно взаимодействовать в ближайшее время.
Есть, однако, и трудности, которые связаны: во-первых, с высоким уровнем профессионализма специалистов, их просто мало; во-вторых, с тем фактом, что обсуждаемые материалы принадлежат эзотерическим кухням как физиков, так и лингвистов, и необходим междисциплинар-ный диалог, точка и мотив встречи; в-третьих, современные разработки компьютерных моделей обработки текстов проводятся по заказам круп-ных международных корпораций и, по большей части, являются их «know how», интеллектуальным продуктом, недоступным для междис-циплинарного использования.
О КОГНИТИВНОЙ ГРАНИЦЕ СОБЫТИЙНОГО ЯЗЫКА. Про-пагандировать отрицательный результат, теоремы несуществования, психологически менее комфортно, чем рекламировать доказательство существования (их не следует путать с правилами запрета, исходящими из знания инвариантов, например, законов сохранения). Но именно они ограничивают русла усилий научного сообщества, и в самой науке воз-ник корпус теорем о несуществовании, когда теория нащупывает свою границу изнутри.
К этим немногим теоремам относят теорему Э. Галуа о неразреши-мости в квадратурах, в общем случае, уравнений, начиная с пятой сте-пени; теорему К. Геделя о неполноте, в смысле возможности проверки истинности высказываний многих формальных теорий, теорему Дж. фон Неймана об отсутствии скрытых параметров в квантовой механике, ну, вот, пожалуй, и все. Сюда мы предлагаем добавить еще один универ-сальный результат: ряды теории возмущений квантовой теории поля носят асимптотический характер, т. е., с некоторого шага, дальнейшее суммирование ряда не улучшает, а ухудшает результат, и ряд торже-ственно расходится, хотя мы были уже почти у цели. Замечательно, что как бы мало ни было возмущение, ряд все равно, в конце концов, разой-дется, других рядов просто нет. Это свойство именно квантовой полевой теории, в которой, в отличие от классической, присутствуют петли в диаграммах Фейнмана,
т. е., граф не является деревом.
Кстати, именно с петлями связана знаменитая проблема перенор-мировок. На языке когнитивных понятий, петли на графах —это рефлек-сивные процедуры. И здесь возникает проблема задания потока времени (на дереве этой проблемы нет). Физики решают ее введением обратного движения во времени как движения античастицы; в когнитивном про-странстве — как объекта языка с отрицанием всех данных качеств. Рож-дение и последующая аннигиляция в квантовом вакууме пары «частица-античастица», или самодействие заряда на себя, излучающего и тут же поглощающего кванты поля, и есть те процессы, размножение которых одевает частицы в кружева вакуумных петелек. Этот рой частиц нельзя разглядеть детально, что запрещено знаменитым принципом неопреде-ленности Гейзенберга, поэтому частички в петлях называют виртуаль-ными, т. е., нереализовавшимися в реальные, и потому они наблюдаемы лишь косвенно. Процесс одевания голой частицы в шубу виртуальных вакуумных частиц-квантов (все термины рабочие и давно официально приняты физиками) называется в теории поля перенормировкой ее атри-бутов (заряда, массы), а для нас являет простейший пример процедуры делокализации, или пересмотра позиции в рефлексивном процессе. Так, модное нынче направление — виртуалистика могло бы с успехом ис-пользовать развитый язык серьезной науки, насчитывающий уже около 50 лет.
Теперь наш основной результат — причина асимптотичности рядов. В квантовой физике топология графов с петлями усложняется слишком быстро (число N вершинных графов с петлями растет пропорционально N!), что приводит к расходимости рядов теории возмущений, которые возникают при решении динамических уравнений, которые, в свою оче-редь, есть следствие экстремальных принципов физики (принципа наименьшего действия). Мы не знаем законов мышления, но, если пред-положить, что для дескриптивных процессов справедлив некий экстре-мальный принцип, то должен следовать вывод о неизбежной асимпто-тичности рефлексивных процедур мышления.
Таким образом, бритва Оккама есть не интеллектуальная вивисек-ция, но единственный способ совладать со смыслоистребляющей мо-щью рефлексии. Как говорит один из крупнейших математиков совре-менности Ю.И. Манин: «Перформативные высказывания эрозируют ме-сто обращения в естественных языках, а в формальных — приводят к порочным кругам. Теперь мы понимаем, что рефлексия в бесконечном процессе всегда разрушительна».
Итак, событийный язык имеет горизонт рефлексивных процедур осмысления, за которым — хаос сознания, фрустрация психики, и в этом —ограниченность дескриптивной компоненты рацио. Видимо, это свя-зано с дефектом приближения структур бесконечного ранга (по Кулако-ву), сетью элементарных событий (таковым является и квантовое поле).
Это вовсе не значит, что рефлексия за горизонтом неприменима, просто ее эффективность в прояснении исходного смысла утрачивается, хотя она вполне может быть генератором новых смыслов в непредска-зуемо хаотичном теперь потоке сознания, но это уже ближе интуиции, нежели к логике. Таковы, например, бесконечные рефлексивные про-цессы В.А. Ле¬февра.
ОТ СЕТЕЙ СОБЫТИЙНЫХ К НЕЙРОСЕТЯМ. Но существует и несобытийный подход в науке, возникший в конце XX с теорией нейросетей, клеточных автоматов, синергетических компьютеров (см. главу 1). Идеи искусственного интеллекта почти всецело связаны сего-дня с нейрокомпьютингом. Дело в том, что последовательная обработка информации, контролируемая логическими алгоритмами, происходит крайне медленно, по сравнению с параллельными вычислениями типа распознавания образов в простейших нейросетях Хопфилда, которые можно обучать и перестраивать, практически, в аналоговом режиме, так, как это происходит в жизни ребенка.
Фактически, нейрокомпьютинг — это субстратный подход к про-блеме мышления, в отличие от процессуально-алгоритмического, логи-ческого: мы не знаем процессов распределенных в нейросреде, не зна-ем, что и где происходит, но мы знаем устройство локальной субстрат-ной единицы — «нейрона» и его связи, и этого вполне достаточно, что-бы управлять и обучать нейросеть. При этом, ассоциация, в простейшем варианте, возникает как прецедент – распознавание объекта похожего на объект обучающего множества, а творческая ассоциация или метафора является, по словам Д.С. Чернавского, распознаванием решающего пра-вила, оказавшегося общим для разных обучающих множеств; именно так реализуется в компьютере метод аналогий. Возможно, процесс ме-дитации и означает создание объемной нейросети с дальним, когерент-ным порядком нейронов, при котором рефлективные логические проце-дуры неизбежно временно должны быть прекращены.
Какое это имеет отношение к языку? — Непосредственное, так как невербальные компоненты языка, недескриптивная часть дискурса, свя-занная с воспитанием, культурной традицией, психосоматическим со-стоянием, симпатиями в диалоге и т. д., являются объектами обучающих множеств, которые человек наследует, хранит и создает всю жизнь под-сознательно, пользуясь ими, по большей части, интуитивно. Мы же ви-дим в вербальной коммуникации лишь вершину айсберга, лишь тени сознания созерцания, фрагменты его телесности.
Обучая нейрокомпьютер на распознавание морфем и синтаксиче-ских единиц языка, возможна его организация в виде семантической сети, на которую «натягивается» заданный текст, что приводит к его ав-томатической иерархизации, тематизации и даже, в некотором роде, осмыслению нейрокомпьютером. Это позволяет обрабатывать тексты очень быстро, кластерно, ухватывая смысл блоками, так мы просматри-ваем газету, но, при желании, и устраивая подробный разбор фрагмен-тов. Таким образом, алгоритмизовать логические процедуры в нейросе-тях довольно просто, но их удается несравненно усовершенствовать за счет ассоциативных связей; в этом и суть рождающегося искусственно-го интеллекта.
Речь и логическое мышление возникли, как продукт социальный, но это вовсе не значит, что такой тип коммуникации всегда будет домини-ровать. Уже сейчас можно наблюдать профессионалов, понимающих друг друга с полуслова, близких людей тонко понимающих друг друга без слов. Хороший педагог немногословен, а высокое искусство гово-рит языком немногих символов.
Проблема в том, чтобы иметь за плечами обширный опыт различ-ных обучающих множеств, освоенных сообществом и индивидуумами, в этом, в том числе, и проявляется уровень культуры. Сегодня такая возможность предоставляется INTERNET и самим темпом потребления информации, которая испытывает нас потоками хаоса, повергая в про-страцию, либо научая иным методам работы с нею. Возможно, мы дей-ствительно стоим на пороге нового нейроараморфоза, если не биологи-ческого, то машинного наверняка.
Литература: [9, 12,14, 21, 48, 79, 84-87, 89, 103, 108, 133, 146, 185, 197, 211, 214, 221, 240, 248, 269, 273, 280, 299, 327, 331]

3.5 КОСМОМУЗЫКАЛЬНЫЕ КОДЫ РАННЕГРЕЧЕСКИХ
МИФОВ — ПРИМЕР МЕЖДИСЦИПЛИНАРНОГО
ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНОГО,
КУЛЬТУРНОИСТОРИЧЕСКОГО МЕГАПРОЕКТА.
«Две вещи наполняют душу все новым и нарастающим удивлением и благословлением, чем чаще, чем продолжительнее мы размышляем о них, — звездное небо надо мной и моральный закон во мне»

И. Кант
О ГАРМОНИИ КОСМОСА. Издревле звездное небо завораживает людей глубиной своей тайны, влечет и восхищает. Небо было важнее земного для древних людей, они строили пирамиды и города как астро-номические сооружения, понимали ритм космоса и его связь с челове-ческой жизнью. Возможно, мы очень скоро переоткроем эти знания, и они станут нашими тоже. Путь к этому знанию сегодня лежит не столько через мистические откровения, сколько через современную науку, ко-торая должна, наконец, прислушаться к легендам и мифам, обратиться к изучению традиционных знаний. Одна из таких вечных загадок — Гар-мония, тема вечная и всегда юная, еще совсем недавно далекая от науки, сегодня востребуема ею как один из ключей постижения целост-ности мира. Возможно, она и разрешит вечные вопросы, поставленные в эпиграфе словами И. Канта.
Согласно легендам, Пифагор утверждал, что мудрый человек спо-собен слышать «пение» светил, звук, издаваемый при рассекании небес-ным телом некоего эфира, заполняющего космос, подобно тому, как мы слышим свист крыльев пролетающей птицы. Метафора божественной музыки сфер несет в себе веру во влияние космоса на человека, в воз-можность его чувственного постижения и переживания, в нашу гармо-низацию через сопричастность ему. Но только в конце ХХ века, после работ А. Чижевского, наука поверила во взаимосвязь земных процессов и солнечной активности, стала лучше разбираться в механизмах пла-нетных влияний на нашу жизнь. Возможно, мы стоим на пороге нового открытия гравитационного, быстро меняющегося влияния планет и да-леких звезд на жизнь на Земле, о чем свидетельствуют очень интерес-ные многолетние работы биофизика
С. Э. Шноля по изучению феномена времени.
Сегодня нелинейная динамика объясняет, почему наша Солнечная система гармонична. Когда-то миллиарды лет назад медленно вращаю-щееся газопылевое облако стало сжиматься к своему центру под дей-ствием сил взаимного гравитационного притяжения частиц. Основная масса облака сжалась в звездное вещество и зажгла термоядерные ре-акции синтеза внутри Солнца. Остальная масса распределилась вблизи, так называемых, резонансных орбит (А. Пуанкаре). Из вращающейся на этих орбитах материи и сформировались впоследствии планеты. Эти орбиты приближенно таковы, что периоды обращения по ним относятся, как небольшие целые числа. Отношение их периодов, и дает музыкаль-ное созвучие, иначе — интервал.
Приятные на слух, гармоничные отношения частот называют кон-сонансами: это прима — 1/1, октава — 2/1, квинта — 3/2, кварта — 4/3, малая терция — 6/5, большая терция — 5/4, малая секста — 8/5, боль-шая секста — 5/3. Интересно, что античные греки пользовались только самыми яркими консонансами, — квинтой и квартой, на их основе стро-ится пифагорейская гамма. Терции добавились к ним в Средние века, а сексты — лишь в эпоху Возрождения, т. е., само понятие гармоничности созвучий, со временем, расширялось. Неприятные, на слух, дисгармо-ничные отношения называют диссонансами, это отношения уже боль-ших чисел: малая секунда — 16/15, большая секунда — 9/8, 10/9, три-тон — 7/5, 10/7, большая септима — 15/8, малая септима — 9/5, 16/9. Диссонансы широко применяют современные композиторы, например А. Шнитке, чтобы оттенять переходы гармония-дисгармония, создавать философские музыкальные полотна. Совокупность всех названных ин-тервалов называют натуральным строем гаммы, они были эксперимен-тально обнаружены еще Иоганном Кеплером в XYI веке и проверены им на гармонии планетных орбит Солнечной системы, наблюдаемых нево-оруженным глазом.
Опираясь на синергетические представления, можно обосновать, что гармония пронизывает природу, и ее восприятие объективно “до-ступно” живым системам (см. Главу 4), поэтому намерение “поверить алгеброй гармонию ” ни в коей мере не есть посягательство на сакраль-ный акт творчества художника. Но сначала посмотрим, насколько гар-монична сама Солнечная система, и что могли знать об этом в древно-сти. Впервые эти идеи высказаны мной в 1996 (Буданов 1997).
СИНЕРГЕТИЧЕСКАЯ АПОЛОГИЯ МУЗЫКИ СФЕР,
КОСМО-МУЗЫКАЛЬНЫЕ КОДЫ ГРЕЧЕСКОГО МИФА.
В орфических мистериях древней Греции музыкальная культура была весьма высоко развита и, вместе с тем, сакрализована, наполнена духовными и символическими смыслами. Храмовый музыкант был вто-рым человеком после жреца. Обратимся к полумистической пифагорей-ской легенде о музыке сфер, той божественной гармонии движения све-тил, которую, якобы, можно услышать. Покажем, что, в некотором смысле, это действительно так.
Октавный принцип, бесспорно известный пифагорейцам, позволяет трансформировать спектр частот произвольной системы в пределы од-ной октавы и исследовать его на наличие консонансных и диссонансных интервалов.
В качестве частот могут быть выбраны либо сидерические (ге-лиосистема), либо синодические (геосистема) частоты. Для “античной семерки” светил (от Луны до Сатурна включительно) они вполне могли быть известны в Египте и Вавилоне и принесены Пифагором в Элладу, но не в качестве астрономических знаний, что абсурдно для младенче-ского уровня греческой науки, а в качестве музыкальных интервалов — степени гармоничности отношений планет. Тем более, что диапазон ча-стот обращения светил изменяется примерно в 1000 раз (от Луны до Урана), это – именно динамический слуховой диапазон (Уран почти не “слышен” и не виден). Мы выдвигаем и попытаемся оправдать гипотезу о сакрализации этих знаний и закреплении их в форме космогони-ческих мифов, возможно, еще до греков, возможно, в эпоху крито-микенской или минойской культуры.
Приведем интервалы-отношения частот планет к частоте Земли, пе-ресчитанные в одну октаву с тоникой, равной частоте обращения Земли — 1 (1); Плутон — 1,033(-8), 1,992; Меркурий — 1,038(+3), 1,575; Марс — 1,063(-1), 1,874; Сатурн — 1,085(-5), 1,932; Юпитер — 1,348(-4), 1,833; Уран — 1,523(-7), 1,976; Нептун — 1,553(-8), 1,990; Венера — 1,625(1), 1,25; Луна — 1,672(4), 1,545; Солнце — 1,671(4), 1,432. Здесь первое число — интервал в гелиосистеме, в скобках указан номер окта-вы, второе число — интервал в геосистеме. Приведем далее часто-ту обращения Земли
к первой октаве в ее современной нотации и расположим остальные планеты вдоль октавы, в соответствии с их интервалами относительно Земли, тогда получим Рис.3 — современный вариант космомузыкально-го соответствия И. Кеплера, с учетом планет, открытых после него.
Хорошо видно, что в гелиосистеме компактная группа планет (Зем-ля, Плутон, Меркурий, Марс, Сатурн), в пределах двух тонов, символи-чески объединяет все мужские планеты, “возглавляемые” Сатурном с характерными “земными” качествами и интересами — война, торговля и т. д. Интервал Земля — Марс дает, с точностью 0,3 %, самый сильный диссонанс — малую секунду! Следующей планетой является стоящий особняком Юпитер ~ кварта. И последняя группа консонирующих с Землей женских планет, “возглавляемая” Ураном: Уран ~ квинта, Нептун, Венера, Солнце-Луна ~ большая секста-мажор). Они также рас-положены в пределах двух тонов, а, по греческой теогонии, Уран дей-ствительно породил Гелиос, Селену и Аврору. Замечательно, что сиде-рический период Луны совпадает с периодом обращения Солнца вокруг собственной оси (27,3 суток), усиливая резонансы гелио-влияния на Землю.

Рис. 3. Сведение в одну октаву отношений частот обращения планет вокруг Солнца. Гелиосистема — наблюдение относительно центра Солнца. Геосистема — наблюдение с поверхности Земли.
Ф — золотое сечение, 2/ Ф — его октавное дополнение
Интересно, что все “супружеские” и подчиненные пары планет Земля-Уран, Венера-Марс и т. д. находятся в отношении квинты — при-зывного, самого сильного консонанса. Интервал же богини красоты Ве-неры (1,625) лишь на 0,5 % отличен от золотого сечения, а интервал границы Солнечной системы (Солнце-Луна) — Плутон — дает (ЗС) 1,618 с фантастической точностью 0,005%!

Можно также построить две матрицы взаимных отношений любых планет, просто взяв попарные отношения данных интервалов. Ниже представлены две гелио- и гео- матрицы, где каждой штриховке соот-ветствует свое значение в музыкальном аналоге консонансов или дис-сонансов.

Система обозначений:
Консонансы Приближен-ные
консонансы Нейтральные
созвучия Приближен-ные
диссонансы Диссонансы
Белый цвет

Р — резонансный консонанс (диссонанс), отклонение от чистого созвучия не выше 1%.
Ф — значения интервалов, отличающихся от золотого сечения (1,618…) не более 10%.
В целом, гелиоматрица гармонична, диссонансы дают лишь отно-шения планет античной семерки, за исключением Земли с Ураном, а также отношения Сатурна с высокими планетами, причем, роль диссо-нансного начала для Земли играет Марс. Такие отношения гармонии и дисгармонии есть буквальный изоморфизм космогонического мифа о борьбе богов и титанов, оскоплении Урана Сатурном и наказании Геи! Подчеркнем, что, частично, это можно было знать и во времена Гомера! Есть и физические признаки космической катастрофы — ось вращения Урана лежит в плоскости эклиптики, что можно объяснить лишь серьез-ным космическим катаклизмом.
Итак, гелиоматрица указывает на следующие попарные связи:
консонансные (или близкие к ним) — Луна (Солнце) — Земля, Мер-курий — Нептун — Плутон, Юпитер — Венера — Сатурн;
золотого отношения (или сходного) — Меркурий — Луна (Солн-це) — Юпитер — Сатурн, Луна (Солнце) — Плутон;
диссонансные (или близкие к таковым) — Луна (Солнце) — Нептун — Сатурн — Уран — Марс — Земля, Уран — Венера.
Анализ геоматрицы добавляет ряд новых диссонансов для Земли: Солнце — тритон, Юпитер — большая секунда, и перераспределяет от-ношения гармонии между планетами. Здесь, на наш взгляд, легко усматривается архетип следующего этапа мифологического космогене-за – свержение Юпитером своего отца Сатурна, миф о змее Тифоне, со-перничество Геры и Зевса, создание олимпийского пантеона. Обнару-живаем новое свидетельство присутствия золотого отношения (ЗО) в Солнечной системе: Венера-Луна — 1.618 с точностью 0.005%!, Вене-ра-Земля — 1,236, что равно величине 2/ 1,618, так же иногда называе-мой золотой пропорцией, точнее, ее октавным дополнением.
Точность попадания в консонансы и диссонансы здесь оценивается по критериям выдающегося музыковеда Н.А. Гарбузова (1939), от-крывшего области сохранения качества созвучий. Большую работу по уточнению таблиц космической гармонии солнечной системы и их ми-фологической социометрической интерпретации провела моя уче-ница, культуролог
Е.В. Маслова.
Для нас является важным моментом, что подобные знания могли присутствовать уже в Греции для «античной семерки» пла-нет (до Сатурна включительно), так как они могут быть основаны на наблюдениях невооруженным глазом, эпохи доинструменталь-ной астрономии.
Подчеркнем, что самые ранние версии греческих мифов, записан-ных Гесиодом, содержат сюжеты только однозначных парных отноше-ний, либо симпатии, либо антипатии, либо нейтрального отношения между участниками пантеона богов; важно, что отношения не меняются от сюжета к сюжету. Только по этой версии можно построить матрицу взаимности, комплиментарности между персонажами пантеона. По-скольку божества у греков были соотнесены с конкретными планетами Солнечной системы, то идея их сравнения на основе музыкальной гар-монии лежит на поверхности, что я и сделал в 1996 году. Подчеркнем также, что те планеты, которые нельзя было увидеть в древности (Уран, Нептун, Плутон), не мог видеть и И. Кеплер. Однако, они также уклады-ваются в мифологическую матрицу социометрического анализа, неожи-данно и их гармонические отношения оказались «правильными». Похо-же, что астрономы в Новое время называли их в соответствии с мифоло-гическими образами.
Подробный анализ ранних греко-римских мифов позволяет заклю-чить, что фактически, приведенные нами ранее планетарные гелио – и гео-матрицы гармонии оказались тождественны социометрическим матрицам взаимоотношений персонажей пантеона богов. На первом этапе космогенеза (до рождения Зевса), т. е., Ранний, Небесный, Сол-нечный пантеон — это гелио-матрица. На втором Земном, Олимпий-ском, Современном для античных греков этапе (после рождения Зевса) — это гео-матрица. Обнаруженные соответствия показывают, что ин-формация ранних греческих мифов, расшифрованная нами посредством музыкального космопланетарного кода, несет в себе очень глубокие знания об устройстве Солнечной системы и ее эволюции. Эту информа-цию можно было узнать лишь частично (около 50%) в античные време-на, но она была зашифрована, зашита в мифах народов, которые, как мы сейчас знаем, могут жить тысячелетиями, дольше культур, народов, эт-носов.
Кто-то возразит, что, может быть, все это случайное совпадение? Однако, несложно посчитать, что вероятность случайного совпадения двух симметричных космомузыкальных гелио- и гео-матриц 11х11 с социометрическими матрицами мифов раннего космогенеза и Олимпий-ского этапа фантастически мала, не больше 10 , т. е., легче найти за-терявшуюся в зимней вьюге снежинку, чем угадать планетарные матри-цы.
Может возникнуть вопрос, почему к подобным выводам не пришел Иоганн Кеплер в своем великом труде «Гармония мира»? Фактически, мы повторили его путь, путь анализа гармонии Солнечной системы, но во времена Кеплера ничего не было известно о далеких планетах (Уране, Нептуне, Плутоне), астрономия не располагала инструменталь-ными средствами, как и в античные времена, а без Урана нет и первого этапа теогенеза греков. Не была ему известна и частота обращения Солнца вокруг своей оси, кроме того, не строил он матрицу гармонии для гео-системы. В результате, ему не хватало примерно 70% данных для полного гармонического анализа, который удалось провести нам. И, наконец, самое главное: надо было допустить, что греческий миф не случаен, но его можно прочесть в космомузыкальном ключе, и тогда он раскроет многие закономерности строения солнечной системы! Таким образом, Кеплер просто не мог этого открыть по объективным причи-нам, но он сделал для науки много большее, он открыл точные физиче-ские законы движения планет, из которых через век Исаак Ньютон вы-ведет фундаментальный закон всемирного тяготения.
Обратим внимание на особый статус Земли. С позиции принципов гармонии, это не рядовая планета Солнечной системы. Фактически, только Земля и ее спутник Луна связана с другими планетами и Солн-цем сверхточными золотыми пропорциями как в гео-, так и в гелиомат-рице. Можно предложить гипотезу о необходимости гармонических пропорций косморитмов для возникновения жизни, что может служить дополнительным требованием для космологического антропного прин-ципа. Тогда феномен жизни окажется еще более редким в планетных системах других звезд. Вероятно, золотая пропорция ритмов в биосфере является необходимым катализатором процессов эволюции, так как из-вестно, что золотое сечение — это характеристическое свойство грани-цы порядка и динамического хаоса, на которой и рождаются структуры.
Таким образом, гелио- и гео-системы гармонии вполне могли по-рождать космогоническии мифы о небесном и земном проявлении бо-жественных начал, являясь музыкальным культургенным кодом переда-чи законов ближнего космоса, который может жить дольше этносов, языков, рас. Сейчас проводится более тщательный анализ возможных изоморфизмов символических структур мифа и предложенного здесь космо-музыкального языка.
Методологический анализ. В своем междисциплинарном иссле-довании при построении модели мы использовали три совершенно не-зависимые линии: естественнонаучную–астрономическую, искусство-ведческую-музыкальную, историческую-мифологическую, которые в современной научной культуре ничего «не хотят знать» друг о друге. Впервые идея их культурного пересечения возникла 2500 лет назад у пифагорейцев, точнее, в античной культуре, и эти линии не были явно разделены. Второй синтез был осуществлен Иоганном Кеплером в XYII веке, который, правда, мифом пользовался неосознанно, лишь сохраняя античные названия планет, но не используя структуру мифов. Полный синтез стал возможен лишь в XX веке, когда планетная система стала хорошо изучена. Работу Кеплера повторил в конце восьмидесятых го-дов прошлого века Шарль Кусто, выписав «космическую октаву» — сидерические октавные образы частот. Мы проделали это, не зная о ре-зультатах Кусто, в 1996 году, но сразу и для синодических частот т. к. полагали, что эти частоты также важны земному наблюдателю. Оконча-тельный синтез требовал следующего шага — возвращения к идее связи астрономических данных с мифом, и это было сделано в 1996. Однако, теперь эта связь является не просто формальным соответствием элемен-тов «бог — планета», дошедшим до наших дней. Она становится содер-жательным структурным изоморфизмом социометрической матрицы взаимотношений мифологических персонажей пантеона богов ранне-греческих мифов и космомузыкальной структурной матрицы гармонии солнечной системы. Как мы видели, случайность такого совпадения по-чти невозможна.
Что же дальше? Корелляция установлена, но какие выводы? Какая наука возьмется их делать? Такой науки сегодня нет, точнее, это должна быть некая сверхмеждисциплинарная наука, возможно, «синергетиче-ская» антропология. Здесь надо реконструировать протоисторические культурные сюжеты, в которых могло быть что угодно. Если сегодня мы хорошо знаем, что раз в 100 000 лет происходит большое оледенение, раз в 10 000 лет в океан падает астероид и цунами смывает большую часть суши и цивилизации, то почему нельзя допустить, что мы не пер-вая цивилизация? Пережить тысячелетия упадка помогает сакрализо-ванный миф, в котором естественно хранить послание потомкам. Имен-но так сегодня мы все аппараты, исследующие дальний космос, снабжа-ем символической информацией, на случай контакта с внеземной циви-лизацией.
Вышесказанное позволяет нам выдвинуть первую, культурно-генетическую гипотезу, состоящую в том, что структура греческих мифов в космомузыкальном ключе — это послание ранних доисториче-ских цивилизаций современному человечеству, свидетельство их высо-кого уровня знаний о Вселенной и уникальный способ доказательства своего существования.
Вторая гипотеза заключается в том, что человек искусства, человек творчества в состоянии интуитивного канала действительности может, в некотором смысле, о котором речь пойдет в следующем разделе, «слы-шать» эту самую «музыку сфер». Это свойство присутствует в каждом из нас, и мы способны ускоренно воспроизводить чувствознание об этом уголке космоса, вне зависимости от того, были или нет послания от предков, это – гипотеза прямого восприятия. Для ее обоснования в следующем параграфе мы рассмотрим еще один синергетический меха-низм тонкой эволюционной коммуникации. Отметим, что эти гипотезы не исключают друг друга и вполне могут сосуществовать.
Подобные гипотезы являются рабочими, но, тем не менее, могут быть основой для привлечения к ответственности за антинаучные выска-зывания, поскольку не принадлежат ни одной из наук, более того, раз-рушают современные мифы истории человечества. Нечто подобное наблюдалось, когда возникала гелеотараксия, учение А. Чижевского о солнечно-земных связях. Несмотря на всеобщую абструкцию со сторо-ны научной сообщества, единственная поддержка автору была выраже-на К. Циолковским, который указал А. Чижевскому, что предстоят еще десятилетия сбора статистических материалов, необходимых доказа-тельных научных аргументов. В нашем случае, объект–событие–корреляция уникальна и единственна, никакой статистики быть не мо-жет, событие мегаисторическое. Вывод: единственным ключом к реше-нию проблемы является метод исторической реконструкции и проверки гипотез, с учетом палиоисторических знаний о природе, космосе, куль-турной антропологии, эволюционной эпистемологии. Это – метод теоре-тической истории, сложная обратная задача моделирования, подобная той, что возникает в космологическом антропном принципе, новая си-нергетика моделирования времени, реконструкции древней культуры.
Литература: [54-61, 131,142, 147, 158, 160, 161,194, 209, 215, 225, 247, 264, 288, 291, 336, 368, 371, 384]
3.6 КОСМИЧЕСКИЕ ЭВОЛЮЦИОННЫЕ СИНХРОНИЗМЫ:
ГИПОТЕЗА КОСМОРИТМИЧЕСКОЙ СЕТИ ВОСПРИЯТИЯ
И ГЛОБАЛЬНОЙ ГАРМОНИЧНОСТИ
И все же, вернемся к пифагорейской «музыке сфер». Можем ли мы воспринимать с помощью наших органов чувств космические планетар-ные ритмы? Подчеркнем, что здесь речь не идет о прямом влиянии кос-мических циклов на жизнь планеты и человека, этими вопросами по-следние тысячи лет занимается астрология, а в ХХ веке это также стало предметом серьезных научных исследований космо-биоритмологии. Действительно, нельзя непосредственно услышать месячные периоды обращения Луны или десятилетний период Юпитера, ведь мы способны услышать периоды колебаний не больше 1/20 секунды, а эти периоды отличаются в десятки миллионов раз. Казалось бы, ответ отрицатель-ный, мы никогда не услышим «пение светил»!
Однако, в акустике хорошо известно, что любая нота, извлекаемая на музыкальном инструменте, имеет призвуки более высоких частот, называемых обертонами, которые имеют частоты кратные (в целое чис-ло раз большие) основной частоте колебания. Кстати, именно индиви-дуальный набор обертонов создает неповторимый тембр каждого голо-са, каждого музыкального инструмента. Поэтому, даже если мы не мо-жем услышать слишком низкую основную частоту, то, может быть, удастся услышать кратные ей обертоны с большей частотой. На совре-менных музыкальных инструментах количество обертонов исчисляется десяткам, т. е., могут появиться частоты в десятки раз большие основ-ной, но нам то необходимы не десятки раз, а миллионы! Возможно ли это?
Гипотеза и обоснование такой возможности впервые предложена мной десять лет назад в работах (Буданов 1997), и названа гипотезой эволюционных синхронизмов.
Во-первых, не будем забывать о том, что и музыкальный инстру-мент, в нашем случае, грандиозен, теперь это будет не оркестровый ба-рабан, а весь ближний Космос. Основные частоты — партии в космиче-ском оркестре играют вращающиеся небесные тела: планеты, Солнце, Луна, и как мы ранее убедились, в процессе эволюции, этот оркестр са-монастроился и звучит весьма гармонично. Во-вторых, в этом оркестре есть и другие участники, точнее огромный хор — межпланетная среда разреженной плазмы, ионосферы и магнитосферы Солнца, Земли и дру-гих планет. Именно эта сверхподвижная среда, видимо, и является ана-логом легендарного пифагорейского эфира, она порождает, при движе-нии планет, огромные цепочки обертонов, которые могли влиять, и сей-час влияют на эволюцию биосферы Земли через электромагнитные ко-лебания земной ионосферы. Космос мог запечатлевать, запоминать в себе эти обертоны в процессе эволюции, проецировать их в биосфере Земли и других планет, создавать новые обертоновые частоты. Их влия-ние могло дойти и до диапазонов частот нашего восприятия, точнее, сформировать в нас, как в эволюционирующих вместе с биосферой су-ществах, предпочтительные, избранные частоты восприятия, каждая из которых должна быть очень высоким обертоном от основной частоты одной из планет. Т. е., мы можем нести в своем восприятии, как и любые живые существа, архетипические планетарные частоты, являющиеся эволюционными синхронизмами нашего уголка Вселенной, остается доказать их существование.
При обосновании нашей гипотезы на помощь приходит современ-ная физика, точнее синергетика — наука о сложных развивающихся си-стемах, которыми, несомненно, являются Солнечная система, Земля, ее биосфера и человек. Оказывается, что одним из наиболее распростра-ненных сценариев изменения частот в эволюционирующей системе яв-ляется сценарий Фейгенбаума — сценарий последовательного удвоения частоты, его так же называют каскадом удвоения Фейгенбаума. На му-зыкальном языке это перенос ноты-частоты на одну октаву выше, затем еще на одну и т. д., формально, неограниченное число раз, реально, до некоторой эволюционной границы. Напомним, что интервал «октава» является самым сильным консонансом, и можно сказать, что каскад Фейгенбаума является самым гармоничным сценарием развития. По-нятно, что так можно получать очень высокие частоты (см. главу 4).
МЕТРОРИТМИЧЕСКАЯ СЕТЬ ВОСПРИЯТИЯ. Попробуем те-перь показать, что мы можем слышать музыку сфер, но не сами частоты обращения светил, а их октавные образы, т. е., частоты, перенесенные на десятки октав выше, в области нашего восприятия — звукового, рит-мического, цветового! Причем, эти частоты действительно выделены для нашего восприятия.
Звуки. Поднимая частоту Земли на 33 октавы, попадаем между “до” и “до-диез” первой октавы 272,2 Гц, что легко позволяет восстано-вить весь частотный строй. Тем самым, в пределах октавы возникает метроритмическая сеть избранных, резонансных частот, изоморфных частотам космических ритмов нашего уголка Вселенной. Покажем, что эти частоты действительно избраны для восприятия человека.
Действительно, октавные образы сидерических и синодических ча-стот обращения планет, попадающих между соль диез и ля диез, есть ни что иное, как эталонные частоты камертонов для настройки инструмен-тов в европейских оркестрах. Первый камертон был введен в 1711 году англичанином Джоном Шором (419,9 Гц, что с точностью 0,3% (5 цен-тов) совпадает с синодической частотой Луны). В 1741г. Гендель при-менял частоту 422,5 Гц — это с точностью до 0.05% (0.8 цента, никакой эксперт не отличит) совпадает с сидерической частотой Нептуна. Вебер (1815г) использовал 423.2 Гц, что отличается от частоты Нептуна всего на 4 цента. В 1826г. в Дрезденской опере применялся камертон 435 Гц, который совпадает с точностью 7 центов с частотой пульсации Солнца (160 минут). В 1841г. в Парижской опере принята частота 453 Гц, а в Венской 456 Гц, что отличается не более 5 центов от сидерического пе-риода Луны и среднего периода суток Солнца. Здесь мы привели сведе-ния по истории камертона все без изъятия частоты из книги Н. Гарбу-зова [127], и сравнили их с планетарными частотами.
Еще несколько данных. Известно, что современный эталон, приня-тый в США в 1925г равен 440 Гц и отличается от сидерической частоты Венеры не более чем на 9 центов! Согласно В.Г. Порвенкову, по некото-рым причинам, в больших оркестрах, в состав которых входят духовые инструменты, строй завышен до 443гц, что отличается от сидерической частоты Венеры лишь на 3 цента.
Напомним также, что погрешность в 5 центов, при различении двух чистых тонов, обычный музыкант не слышит, а 10 центов не различает средний слушатель. Таким образом, мы видим, что в истории европей-ского искусства конвенция о высоте камертона возникала неосознанно всякий раз вблизи одной из планетарных частот, музыканты как бы счи-тывали ее, хотя мотивы изменения частоты были всегда вполне земны-ми.
В древней Китайской музыкальной традиции, материалы по которой за 2000 лет любезно предоставил мне В.Е. Еремеев, частота камертона была сакрализована, менялась только при смене династий и также была архетипической: обычно это частоты сидерических Юпитера, Сатурна, пульса Солнца, синодической Венеры и земных суток. Как видим, они, практически, не совпадают с европейскими камертонами, но также находятся в косморитмических октавных резонансах.
Ритмы. Подчеркнем, что подобные «впечатанные» частоты и ритмы наблюдаются и в архаических танцах, и в ритуальных песнопениях – всюду, где человек соединяется с космическим началом в себе, где воз-можны трансовые состояния. Приведем несколько, точнее, все разо-бранные примеры из книги «Красота и мозг, биологические аспекты эстетики» [194] о величинах музыкальных ритмов разных древних тра-диций. Во всех примерах фигурируют очень стабильные трансовые ритмы, которые мы проанализировали для своих целей.
Бушмены из пустыни Калахари отмечают праздник «медоеда», ко-торый длится несколько дней. Антропологов поразила сверхвысокая стабильность ритма 0.641 с, который, с точностью до 3%, совпадает с октавным ритмом земных суток (синодический ритм Солнца). Подчерк-нем, что для ритмов такая неточность неразличима для восприятия.
Тибет: монастырь Дхарамсала (место убежища Далай-Ламы в Непале) ритуальные песнопения с постоянным ритмом 0.472 с, что, с точностью 0.4%, совпадает с частотой Земли (земного года).
Непал, богослужение касты Невари. Частоты 0.471с. С точностью 0,1%, совпадает с частотой Земли. Ритм 0,325 с совпадает с точностью 1,3% с земными сутками.
Индейцы племени Ориноко (Венесуэла). Ритуал «Химу» — торго-вый напев продавец–покупатель, идущий более часа. С точность 10% — частота земных суток.
Итак, мы видим, что для людей, живущих в контакте с природой, октавный образ ритмов земного года и суток является естественным и органичным, он легко воспроизводим в танцах и обрядах, причем, в об-рядах происходит более точное их воспроизведение. Человек уподоб-ляет и сливается с природой через ее ритм, реализуя антропокосмиче-ское единство.
Цвета. Попробуем переместить при помощи октавного принципа наши гелио-интервалы в область частот видимого спектра, которая за-нимает ровно октаву! (380нм—760нм), что позволит нам раскрасить гамму в цвета радуги. При этом, частота Земли (до) будет соответство-вать длине волны 501нм (сине-зеленый цвет) — это частота максимума спектральной чувствительности красного пурпура — вещества, отвеча-ющего за цветовое зрение у всех позвоночных животных на Земле. Цвет Солнца и Луны (ля) оказался золотистый, а вот соединение краев спек-тра (красного и фиолетового) происходит на частоте Юпитера (фа) и дает цвет пурпура – цвет власти.
Таким образом, впервые удается получить не психофизиологиче-скую, субъективную окраску звуков, но связать высоту звука и цвет сквозным каскадным синхронизмом. Среди композиторов к нашему ви-дению палитры музыкальной гаммы, синестезии цвета и звука ближе всех Асафьев и Римский-Корсаков.
У планеты Венеры оказался совершенно особый статус (см. рис 3). Как мы видели, в обеих (гелио- и гео-) системах отсчета период обра-щения Венеры оказывается напрямую связан с золотой пропорцией. Для геосистемы интервал Венеры по отношению к Земле равен 2/Ф = 1.236, это фиксируется в области лилового цвета; для гелиосистемы эта вели-чина близка значению самого золотого сечения Ф=1,618, что соответ-ствует шафрановому цвету. Оба этих цвета особо отмечены в традици-онных одеждах представителей двух древнейших “краевых” (Восток-Запад) мировых религий — христианства и буддизма. Светло-зеленый цвет ислама также выделен: в геосистеме он отвечает цвету, стоящих рядом Юпитера и Марса.
Приведенные октавные изоморфизмы между характерными цвета-ми, принятыми в религиозных традициях, и чувственным восприятием, с одной стороны; и косморитмическими интервалами, с другой, свиде-тельствуют о ранее неизвестных, глобально-резонанснсных, пронизы-вающих десятки порядков, свойствах октавной гармонии, обнажающей природу рождения символического в процессе антропогенеза.
Метроритмическая сеть восприятия. Выдвинем гипотезу о нали-чии в сфере восприятия, в частности, восприятия искусства (архитекту-ра, живопись, музыка, прикладное творчество) архетипических частот, архетипических размеров и архетипических форм, с которыми резони-руют произведения мастера. Размеры связаны с частотами через ско-рость звука или света в среде. Наши первые исследования показывают, что это действительно октавные образы планетных частот. Причем, это знание доступно людям искусства интуитивно через невербальный ка-нал, в актах творчества, художественного переживания и восприятия. В принципе, оно доступно любому человеку, любому земному существу.
ПРИНЦИП ЛОКАЛЬНОЙ ГАРМОНИЧНОСТИ
И ГИПОТЕЗА ГЛОБАЛЬНОСТИ ГАРМОНИЧЕСКИХ КОДОВ ЭВОЛЮЦИИ.
С позиций классической нелинейной науки, в распространенности консонансных интервалов и доминанты второй гармоники ничего уди-вительного нет. Это свойство можно было бы назвать принципом ло-кальной гармоничности для систем, эволюционирующих по типу Солнечной системы. Здесь гармония проявлена на уровне безразмерных отношений частот-интервалов, она не зависит от тональности мелодии, от значения самих частот. Этот принцип гармонии хорошо известен в Западной культуре. Мы предлагаем ввести, обосновываем его с по-мощью современных синергетических подходов, еще один принцип — принцип глобальной гармоничности, т. е., наличие цепи октавных синхронизмов, которые и создают метроритмическую сеть восприятия избранных частот. В западной культуре такой принцип совершенно не известен, он используется интуитивно художниками и музыкантами, на Востоке он используется через сакрализованную традицию и также не описан. Именно, глобальный гармонический принцип “вписывает” нас в Универсум, наделяя способностью к коэволюции с ним, допуская к без-днам информации прошлого, соединяя ритмокаскадными нитями с нынеживущим, отличая искуственное от природного. Возможно, таков нерефлексируемый механизм интуиции, информационный канал, рабо-тающий по методу гомологических рядов, аналогии, символов. Воз-можно, такова гомеопатическая эмпирика, возвращающаяся сегодня во врачебную практику? Быть может, гармония и есть основной проводник антропного принципа?
Методологический анализ. Сегодня это новая исследовательская программа, которую можно было бы назвать гармонической антрополо-гией. На первый взгляд, в эмпирическом обосновании гипотезы лежат всего лишь два десятка приведенных нами частот и ритмов, что, каза-лось бы, нельзя всерьез обсуждать. Однако, каждая из этих частот мно-гократно воспроизводилась в наблюдательных экспериментах, причем, частот, не попадающих в метроритмическую сеть, просто не возникало! Более того, в классических монографических источниках по музыкаль-ной акустике [127] и эстетике восприятия [194] других частот просто нет, что говорит уже о весьма серьезном статистическом обосновании. Кроме того, это не случайные, но базовые частоты и ритмы, на которых основан весь музыкальный строй, т. е., остальные частоты музыкального произведения также попадают вблизи метроритмических резонансов.
Конечно, необходима дальнейшая проверка гипотетического прин-ципа глобальной гармоничности и наличия интерсубъективной метро-ритмической сети восприятия вполне стандартными, доступными науч-ными методами. Для этого необходимо продолжить сбор статистиче-ских данных и установление корелляций с октавными образами плане-тарных частот и частот трансовых ритмов в современной и традицион-ной музыке, наиболее доминирующих частот и ритмов в музыкальных произведениях выдающихся исполнителей, особенно, на струнных ин-струментах, частот акустических резонансов храмовой и светской архи-тектуры и т. д. Это типичная задача научной ценологии, где ценозом является сообщество произведений музыкантов и архитекторов разных эпох и народов, а изучаются вероятностные распределения по звуковым частотам и ритмам. С другой стороны, это могут быть и лабораторные эксперименты по воздействию разных звуковых и цветовых частот на тонкие психофизиологические функции человеческого организма.
Отметим, что подобная интерсубъективная сеть давно открыта для инфразвукового диапазона электрических колебаний мозга. Это α, β, γ, δ ритмы, хорошо изученные по энцефалограммам и кореллирующие с различными психофизическими состояниями организма, в том числе, и творческими. Возможно, что эти ритмы могут частично совпадать с мет-роритмической сетью. На наш взгляд, в данном случае, мы имеем при-мер уникального междисциплинарного мегапроекта физиков и лириков, астрономов и психофизиологов.
Почему-то считают, что сфера культуры — это поприще иключи-тельно гуманитариев: лингвистов, искусствоведов, литераторов. На мой взгляд, оно должно стать лабораторией физиков, кибернетиков и психо-физиологов также, т. к. человек исследовался, испытывался в культур-ных практиках веками, протоколы исследований-экспериментов — это творения культурной и технической сферы человечества, статистика необозрима, надо только уметь читать эти протоколы и не боятся стро-ить модели, проверяя их по косвенным экспериментам. В последних двух разделах я попытался показать, как это возможно.
Литература: [54-61, 131,142, 147, 158, 160, 161,194, 209, 215, 225, 247, 264, 288, 291, 336, 368, 371, 384]

ГЛАВА 4. САМООРГАНИЗАЦИЯ ВРЕМЕНИ:
ЭВОЛЮЦИОННЫЕ ПАРТИТУРЫ
Что наша жизнь — фрактал!
4.1.УНИВЕРСАЛЬНЫЙ ЭВОЛЮЦИОНИЗМ
И НЕЛОКАЛЬНЫЕ ЗАКОНЫ РАЗВИТИЯ
Солнечная система, ближний космос, биосфера, человек и социум подвержены циклическим процессам, обладающим удивительным свой-ством подобия на разных иерархических уровнях эволюции. Одни и те же ритмы, или кратные им, можно встретить на разных масштабах ре-альности. Как объяснить это подобие и синхронность с позиций накоп-ленного нелинейной динамикой опыта? Как найти законы эволюции спектров частот в процессе эволюции Вселенной? Как рождается парти-тура «музыки сфер», в симфонии которой есть партии звезды и живой клетки, психики и социума?
Фактически, мы видим только результат творчества Вселенной, но не сам процесс эволюции. Этот процесс вовсе не есть просто переход-ный процесс к аттрактору сегодняшнего дня, но — сама суть становле-ния, эволюции, которая никогда не завершается. Только сейчас мы стали разбираться с эволюцией Универсума, несколько лучше понимаем эво-люцию Звезд, Солнечной системы, довольно плохо понимаем эволю-цию Земли, еще хуже эволюцию жизни. Зато подробно изучены про-граммы онтогенеза живых организмов — сегодняшних звеньев эволю-ции, по которым мы пытаемся проводить ее ретроспективный анализ.
Каковы метапринципы отбора законов эволюции? Один из них нам известен, — это космологический антропный принцип, в котором факт наличия человека, как продукта эволюции Универсума, ограничивает вид законов природы. Наша гипотеза заключается в том, что среди воз-можных законов динамики побеждает — выживает наибыстрей-ший, подобно тому, как в фазе становления параметра порядка выжива-ет самая быстрая мода-флуктуация. Тогда уместно говорить о процес-сах самоорганизации времени или самоотбора законов развития нашего мира, а наша задача увидеть его следствия.
Естественно, что эволюционные процессы любой природы изна-чально находятся в фокусе рассмотрения синергетики. Дарвиновская триада «изменчивость, наследственность, отбор» прослеживается во всех формах эволюции и всякий раз расшифровывается в системно-синергетическом языке. В информационном аспекте она эксплицирует кастлеровское определение ценной информации, как «случайного, за-помненного выбора», широко принятое в синергетической теории ин-формации, и моделируемого с помощью теории диссипативных струк-тур, перемешивающего слоя, теории игр и т. п. Однако, синергетика объясняет и ламарковские, додарвиновские механизмы «эволюции без отбора», сходные с теорией морфогенеза Р. Тома и «сопряжения со сре-дой» в теории аутопоэзиса. Кроме того, предкризисное замедление ха-рактерных ритмов системы «затишье перед бурей», также как увеличе-ние шумовых флуктуаций в окрестности точки бифуркации, есть теоре-мы теории динамических систем и теории катастроф. Однако, в жизни эти принципы синергетики эксплицированы повсеместно, от стагнации в экономике, биржевой лихорадки, психофизиологических реакций, до процессов увеличения разнообразия видов в фазах ароморфозов, рас-цвета мультикультурных отклонений в период зарождения новой тради-ции или нормы, а также увеличения информационного хаоса (сомнений) перед принятием решения. Таким образом, не элевационизм, объясня-ющий природу, по Ф. Энгельсу, из, якобы, известных, законов развития духа и общества и не панпсихизм, готовый занять место научной рацио-нальности, но универсальные принципы синергетики, присущие всем адекватным нелинейным моделям реальности, лежат в основаниях уни-версального эволюционизма. Фактически, принципы синергетики это и есть законы универсального эволюционизма, развития и эволюции сложных систем. Их особенность в том, что они неплохо описывают локальные явления. Однако это вовсе не значит, что не могут быть от-крыты новые законы или парадигмальные модели, о которых речь пой-дет ниже.
ФЕНОМЕНЫ ДИНАМИЧЕСКОГО ХАОСА И ЭПР — НОВЫЕ ОСНОВАНИЯ ХОЛИЗМА. Я уверен — существуют, должны суще-ствовать и глобальные холистические пространственно-временные за-коны; о возможности их существования говорит наличие в природе двух следующих фундаментальных холистических механизмов связности Универсума (Буданов 2006). Первый механизм опосредован динамиче-ским хаосом в нелинейных системах и заключается в возможности си-нергетической синхронизации слабо связанных, удаленных нелиней-ных систем. (И. Помо,
Г. Видаль). Например, в часовой мастерской все настенные часы само-синхронизуются за счет слабых нелинейных взаимодействий через виб-рации стены. Этот механизм, в частности, обосновывает идеи самогар-монизации ритмов космоса, а так же космо-земных связей. Второй ме-ханизм основан на существовании макроквантовых корреляций (эффект Эйнштейна-Подольского-Розена), которые связывают специфическим некаузальным образом явления в разных частях Вселенной, да и в ло-кальных областях тоже, что может перевернуть наши взгляды на приро-ду эволюции и сознания (М. Менский). В любом случае, будущие нело-кальные законы носят квантово-синергийный характер, но описываться будут, вероятно, в терминах теории информации. На мега масштабах, это, скорее всего, можно будет обнаружить по автомодельным законо-мерностям значимых бифуркационных событий. На сегодняшний день, эмпирические автомодельные закономерности мега развития обнаруже-ны С. Капицей, A. Пановым. Теоретические модели, также подтвер-жденные экспериментами, в рамках кибернетического подхода были построены С. Гринченко; а на основе синергетического метода ритмо-каскадов — В. Будановым. Удивительные масштабные закономерности нашего Универсума получены С. Сухоносом. Но лед только тронулся, и еще предстоит большая исследовательская работа.
САМООРГАНИЗАЦИЯ РИТМОВ (СПЕКТРОВ). Попробуем разобраться, в чем ограниченность традиционных подходов к описанию времени в эволюционирующих системах, и предложить конструктивную альтернативу. Дело в том, что, при описании системы как части Универ-сума, мы, с неизбежностью, вынуждены отнести часть физических фак-торов, к внешним для нее факторам, а часть — к внутренним. Аналогич-но, принято поступать и с ритмами — деление на экзогенные и эндоген-ные ритмы (внешние для системы и внутренние). Но ритм — есть свой-ство целостной системы, и такое разделение, вообще говоря, не всегда правомерно. Хотя, именно так возникает идея причинно-следственных влияний планет (возможно, опосредованно через Солнце) на биосферу, а в древности родились астрологическая эмпирика и язык (напомним, что А.Л. Чижевский так и называл гелиотараксию, свою науку о солнеч-но-земных связях, — ”новая астрология”). Плодотворность этого под-хода иногда поражает, но далеко не всегда множество корелляций и синхронизмов явлений можно объяснять их причинно-следственной связью, общая причина может быть совершенно иной.
Но возможна и другая, альтернативная, точка зрения, когда на каж-дом иерархическом, квазизамкнутом уровне доминирует лишь один, или малое число экзогенных или даже автоколебательных эндогенных ритмов-водителей (говоря синергетическим языком — параметров порядка), которые, универсальным образом, порождают богатый спектр эндогенных внутренних ритмов системы, в некото-ром смысле, подобных эндогенным ритмам других уровней. Такой универсальный механизм должен существовать, так как Универсум имеет только эндогенные ритмы самоорганизации сложного, всякий эк-зогенный ритм является эндогенным для объемлющей системы.
При последнем подходе, ожидать причинно-следственных корре-ляций всех подобных ритмов, видимо, не приходится, хотя синхрониза-ция вполне возможна. Дело в том, что в последние двадцать лет теории динамического хаоса, диссипативных структур и синергетика «раскры-ли» систему и связали ее в точках бифуркаций со всеми уровнями ре-альности за счет сверхсенситивности структур динамического хаоса. Это позволяет оправдать гипотезу синхронизации экзогенных и эндо-генных ритмов, сами же эндогенные ритмы – автоколебательные струк-туры в диссипативных системах (например, химические часы), зача-стую, вообще не требует никаких внешних периодических воздействий (Белоусов, Жаботинский, Пригожин). И все же, «вместе» еще не значит «вследствие», и многие иллюзии локальной причинности придется оставить, но возникнет глобальная, эволюционная причинность ритми-ческой ткани Вселенной.
Следует сразу уточнить, что речь не идет просто о комбинационных резонансных частотах нелинейной системы (обычно среди них много “лишних”), и что мы понимаем под ритмом не только и не столько сину-соидальный бесконечный ритм, но, скорее, жесткую в своих пропорциях программу развития и функционирования сложной эволюционирующей системы. Именно так можно подходить к развитию нетеплокровных жи-вотных и растений, образующих большую часть биосферы, особенно, стадий эмбриогенеза (программа развития за счет автономных запасов питания). В эмбриогенезе внутренние биохимические часы — период митотического дробления — могут менять свой физический темп хода в несколько раз, в зависимости от естественных колебаний температуры среды, совершенно не кореллируя ни с какими внешними ритмами (Т. Детлаф).
Истина, как всегда, должна быть посередине, но наша цель — рас-крыть возможности именно второго, почти не исследованного подхода, поскольку для его описания еще недавно не было ни математических методов нелинейной динамики, ни синергетической методологии.
КРЕАТИВНО-РЕЗОНАНСНЫЕ СТРУКТУРНЫЕ ВОЛНЫ. Итак, мы вновь ищем законы холизма, законы самосборки реальности, но те-перь, понимая, что они не локальны ни в пространстве, ни во времени, но функционально самоподобны на разных масштабах, что, на манер квантовополевых теорий бутстрапа, позволяет повторять вечную фор-мулу — ”все во всем”. Далее мы основываемся на идеях и результатах полученных автором в (1996, 1999, 2005).
ОСНОВНАЯ ИДЕЯ: Структуры в нелинейных развивающихся си-стемах могут возникать (существовать) или, напротив, исчезать (отсут-ствовать) в областях нелинейных резонансов, известных еще со времен Пуанкаре, а принципы гармонии отражают простейшие правила приоритета, очередности рождения этих структур. Создавая, своего рода, правила суперотбора — морфогенетичекую волну и карди-нально сокращая время эволюции Вселенной. Назовем такой меха-низм развития КРЕАТИВНО-РЕЗОНАНСНЫМ механизмом самоор-ганизации спектров, поскольку он проявляется как самодостраивание частотных спектров системы.
Фактически, это означает наличие дополнительных факторов направленного нестихийного отбора, сомосогласованную эволюцию, минимум, двух иерархических уровней: квазиконсервативного и диссипативного. Последний уровень, в процессе структурных перехо-дов, создает параметры порядка и новые частоты, пополняя моды перво-го уровня, которые резонируют между собой и инициируют эти струк-турные переходы. При таком креативно-резонансном механизме разви-тия последовательно реализуются не все возможные резонансные структуры, а лишь энергетически ближайшие.
В столь общей формулировке это, скорее, руководство к действию, метаидея, всякий раз требующая контекстуального воплощения; проил-люстрируем ее на важном примере.
ЗОЛОТОЕ СЕЧЕНИЕ КАК ВОЛНА РЕЗОНАНСОВ. Золотые пропорции (золотое сечение — ЗС) как проявление принципов красоты и гармонии настолько повсеместны в изобразительном искусстве, живой природе, пропорциях человеческого тела, что издревле их распростра-ненность относилась на счет божьего промысла (А. Волошинов). Со-временная наука, обнаруживая ЗС во множестве природных и матема-тических структур, по-прежнему в недоумении по поводу истоков си-стемной общности феномена ЗС. Исключения составляют работы Ле-февра по ЗС в области психологии, да, пожалуй, критерий ЗС определе-ния границы ХАОС-ПОРЯДОК в общих системах с динамическим хао-сом (Э. Шустер). Вместе с тем, ЗС почти всегда проявляется в живых и человекомерных системах, являясь их отличительным свойством (С. Петухов, Л. Шелепин). Не случайно в неживой природе (в макро-масштабах и в кристаллографии) нет симметрий пятого порядка, однако, она проявляется на мега-масштабах эволюции, например, в структурах Солнечной системы (Н. Якимова) и геофизических аномалий Земли. Найдены и обобщенные золотые сечения (Э. Сороко), также широко представленные в нашей реальности.
Покажем, что для распространенности феномена ЗС в природе есть веские основания. Применим основную идею креативно-резонансного подхода к нелинейной системе с достаточно богатым спектром частот, порождаемым двумя базовыми частотами . Это могут быть как эндогенные, так и экзогенные ритмы системы, важно, чтобы система была достаточно сложной, и могла структурно поддерживать в своем развитии высокие комбинационные частоты. Тогда наиболее сильный резонанс и, следовательно, вероятность возникновения структурной перестройки будет происходить на ближайших суммарных или раз-ностных комбинационных частотах / /. После такой пере-стройки возможен структурный резонанс на следующих ближайших комбинационных частотах ,…, и т. д. Этот процесс образу-ет волну структурных перестроек в пространстве резонансных ча-стот системы. На каждом шаге существует максимальная частота, кото-рая имеет тот же генезис, что и ряд чисел Фибоначчи, так как она равна сумме двух максимальных частот на предыдущих шагах. Следователь-но, отношение максимальных частот для двух последовательных шагов структурных перестроек стремится к золотому сечению с увеличением числа шагов, если, конечно, система поддерживает пере-стройки на высоких частотах. На n-м шаге максимальная частота дается простой формулой
,
где — члены стандартного ряда Фибоначчи: 1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21, 34,.
В общем случае многих базовых частот все приведенные выводы остаются в силе, а две частоты, порождающие волну резонансов ЗС — это максимальная частота и ближайшая к ней. Причем, огибающая максимальных частот структурных перестроек растет по закону Фибоначчи. (При взрывах породы ее осколки часто распределены по закону фибоначчи.)
Отметим, что процесс может инициироваться даже одной частотой, но породившей, за счет сильной нелинейности, структуру на ближайшей второй гармонике, тогда дальнейшее структурирование идет, как было описано — на суммарных и разностных частотах, и максимальные ча-стоты просто пропорциональны числам стандартного ряда Фибоначчи; возможно, это и объясняет его особую распространенность. Легко пока-зать, как достраиваются все меньшие члены ряда Фибоначчи на раз-ностных частотах, а затем порождается ряд для квадрата ЗС, но все эти условия не обязательно граничные для системы со многими базовами частотами.
В отличие от обычных подходов к изучению ЗС, мы стартуем с временного спектра, а не с пространственной формы. Во-первых, это проще и диктуется самой идеологией исследования нелинейной дина-мики. Во-вторых, это единственно правильно, т. к. спектр форм в разви-вающейся системе будет повторять правило ритма ЗС, но в сжимаю-щейся последовательности. Это справедливо лишь для материально однородных структур со слабой дисперсией (слабой зависимостью ско-рости волны от частоты), поскольку характерный размер структур – по-рядка v/ . Если же материя существенно неоднородна, что встречается довольно часто, то пространственные формы нарушают симметрию ЗС, и временная симметрия ЗС становится скрытой.
Таким образом, можно предположить, что золотое сечение встре-чается много чаще на уровне временных спектров, нежели в про-странственных формах (здесь надо оговориться — мы смотрим за эво-люцией спектра). Быть может, поэтому столь доступен для восприятия язык музыки: консонансы есть отношения первых членов ряда Фибона-ччи и их дополнения до октавы.
Прекрасной иллюстрацией нелинейного временного подхода к частной эволюционной задаче ЗС является работа К.П. Бутусова, в ко-торой ЗС появляется как резонанс самосогласованного формирования соседних орбит планет. В нашем подходе, ЗС — асимптотическое свой-ство целостной системы, последовательно проходящей фибоначчивы структуры, часть из которых может и исчезнуть к моменту наблюдения, что, например, справедливо для планетных орбит. (К. Бутусов)
Методологические анализ. Может возникнуть вопрос, как столь простой механизм мог остаться незамеченным ранее? Дело в том, что физика овладела идеологией диссипативных структур совсем недавно — лет тридцать (химическая кинетика, турбулентность, плазма и т. д.). В то время, как теория консервативных систем развивалась более ста лет в совершенно других предметных областях (небесная механика, теория колебаний, теория поля и т. д.). Их первая встреча возникла при постро-ении резонансных моделей происхождения и эволюции Солнечной системы
(А.М. Молчанов, А.М. Чечельницкий, П.К. Бутусов); к живым системам такой подход просто не применялся. Кроме того, принято считать, что ЗС есть признак лишь живых систем и не встречается в неживой приро-де, сейчас мы понимаем, что это не так, просто время эволюции целост-ных, по настоящему сложных, “неживых “ систем слишком велико для нас, впрочем, как и масштабы. Правильнее говорить, что ЗС есть при-знак эволюционирующих систем, обладающих достаточно богатым структурным иерархическим потенциалом, а также — механизмами наследования и коммуникации (внешней и внутренней) (как говорил А.М. Молчанов (1966),—”…зрелая эволюционная система неизбежно резонансна”). Это свойство эволюционирующих систем обеспечивается в фазах становления за счет креативно-коммуникативного свойства ди-намического хаоса — непременного условия порождения структуры (см. Главы 1,3). Подробнее о роли динамического хаоса в эволюцион-ных процессах сказано Д.С. Чернавским. Наше объяснение носит доста-точно универсальный характер и позволяет прогнозировать и целена-правленно искать (создавать) системы, эволюционирующие по принци-пам ЗС. Однако, можно надеяться, что это — не единственная эволюци-онная закономерность развития сложного мира, некоторые ее обобще-ния получены в следующем разделе.
Литература: [10, 21, 54-56, 58, 87, 93, 135, 143, 147, 277, 336, 369, 375]

4.2 РАЗВИВАЮЩИЕСЯ СИСТЕМЫ С ПАМЯТЬЮ. ЭВОЛЮЦИЯ ЭНТРОПИИ И ИНФОРМАЦИИ. ЗАКОНЫ ГАРМОНИИ КАК ЭВО-ЛЮЦИОННЫЕ СИНХРОНИЗМЫ.

РАЗВИВАЮЩИЕСЯ СИСТЕМЫ С ПАМЯТЬЮ. Рассмотрим те-перь наиболее общую постановку задачи о развитии систем с памятью. Действительно, одним из главных признаков живых и социальных си-стем является память — передача информации, что обычно записывает-ся на языке связей поколений (это немарковские процессы), их мини-мальное число равно трем: внуки, отцы, деды. Однако, основой совре-менного естествознания служит дифференциальная динамика, или мар-ковские процессы, которые плохо приспособлены для описания таких систем, в них задействованы лишь два поколения, следующий шаг пол-ностью определяется настоящим.
Итак, пусть задана произвольная система с дискретным временем и памятью поколений: X(n+1) = F(X(n), X(n-1), …Х(n-k)), и пусть суще-ствует стационарное конечное решение системы: C = F(C, C, C,….), асимптотическое для больших значений n. Точнее, X(n) = x(n) + C, при-чем, x(n) стремится к нулю в некоторой окрестности точки C, при стремлении n к бесконечности.
Тогда, разлагая правую часть вблизи неподвижной точки в ряд Тей-лора, получаем главный член асимптотики:
,
где коэффициенты являются первыми частными производными от соответствующих аргументов функции . Скорость схо-димости в такой последовательности задается степенной функцией не быстрее .
В том случае, когда все первые производные от F равны нулю, т. е., стационарная точка является экстремумом функции, главный член асимптотики задается общей квадратичной формой:
,
где коэффициенты пропорциональны вторым частным производным от функции F. На самом деле, выживает только один старший член в сумме с ненулевым коэффициентом, у которого максимален второй ин-декс p:
.
Причем, скорость сходимости много быстрее, чем в линейном слу-чае и лежит в диапазоне от , до . Она максимальна при p=0.
Выдвинем гипотезу, что, в результате эволюционного, естествен-ного отбора, в живых системах должны были реализоваться сцена-рии развития с максимальной скоростью сходимости к стационар-ной точке. Природа отбирает самые быстрые сценарии развития онтогенеза и социогенеза. Такие системы и сценарии назовем «пас-сионарными». Идеи отбора законов природы в процессе эволюции, насколько нам известно, выдвигались в разное время Дж. Уиллером, Г. Малинецким, А. Куракиным. Таким образом, вырожденность или экс-тремальность функции F в асимптотической точке может быть эволюци-онно обусловлена.
В случае непрерывного времени, эта ситуация возникает на границе порядка и хаоса, то есть, при потере (обретении) решением устойчиво-сти, где показатель Ляпунова обнуляется λ=0. Тогда развивается квад-ратичный режим с обострением (самоограничением) по С.П. Курдюмо-ву.
Замечательно, что после замены переменных (n), мы приходим к системе, так называемых, обоб-щенных рядов Фибоначчи, исследование которых началось лишь лет двадцать тому назад [328]:
y(n+1) = y(n)+y(n-p). (***)
Эмпирически, а теперь и теоретически, подтверждается, что именно обобщенные ряды Фибоначчи задают наиболее распространенные в природе, экстремально быстрые законы развития. Обратим внима-ние, что переменные y(n) теперь отрицательны и стремятся к бесконеч-ности.
Рассмотрим теперь два самых быстрых и распространенных сцена-рия сходимости.
1. Октавный закон (самый быстрый закон развития). Макси-мально возможная скорость сходимости (убывания) реализуется при р=0 по простейшему закону удвоения — геометрической прогрессии со знаменателем двойка:
, его решение имеет вид: , (*)
или в экспоненциальных переменных
, его общее решение имеет вид:
. (**)
Однако заметим, что в этих уравнении мы, фактически, утрачиваем глубину памяти, возвращаясь к обычным марковским процессам дифференциальной динамики.
Название «октавный закон», или закон удвоения взято нами по ана-логии с музыкальной теорией, когда перенос ноты-звука на одну октаву, означает увеличение (или уменьшение) частоты звука в два раза. Это и выражено уравнением (**), если полагать y(n) частотой звука в n- ной октаве. В частности, «октавный закон» для музыкальных частот явно соответствует каскаду удвоения частот (периодов) известного в нели-нейной динамике закона Фейгенбаума, однако, в наших уравнениях пе-ременные могут и не являться частотами. Отметим, что для описания развития достаточно задать лишь одно начальное состояние х (0).
2. Ряд Фибоначчи (самый быстрый немарковский закон разви-тия). Следующий после «октавного закона» и первый, по скорости схо-димости среди немарковских сценариев, будет обычный ряд Фибоначчи (р=1).
или ,
причем, асимптотическое отношение двух последовательных членов ряда при n, стремящемся к бесконечности, равно: — Золотое Сечение.
Тогда справедлива следующая простая Теорема: Необходимым и достаточным условием асимптотического стремления решения системы к стационарному состоянию (стационарной точке X=Y=C) по “золо-тому сечению” (мультипликативная форма) является выполнение соот-ношений:

, .
Доказательство не вызывает затруднений, фактически, оно написа-но выше и сводится к анализу асимптотического поведения общей квад-ратичной рекуренции, в которой отсутствуют члены “самодействия” старшего поколения УУ. Уравнение поверхности Z=F(X,Y) означает, что стационарная точка должна быть невырожденным экстремумом ти-па “седло”, хотя приведение к главным осям недопустимо, т. к. переме-шивает поколения. Это очень широкий функциональный класс систем, т. е., ЗС является крайне распространенным феноменом в динамических системах с памятью. Выделенность среди прочих сценариев развития объясняется максимальной скоростью сходимости к асимптотике. Это подтверждает результат предыдущего раздела, полученного, в частном случае, для эволюции частот в сложных системах.
В том случае, когда члены рекуренции неограниченно растут, “ста-ционарная” точка на бесконечности, для выполнения условия ЗС следу-ет требовать асимптотического обнуления всех производных, кроме XY и, возможно, YY, но теперь, напротив, допустимо самодействие “стар-ших” поколений УУ в то время, как запрещено самодействие “молодых” поколений ХХ.
Теперь можно ввести универсальный критерий для широкого клас-са дискретных систем с памятью, гарантирующий в окрестности устой-чивой стационарной точки асимптотическую сходимость по ЗС. Про-анализированы причины нарушения закона ЗС, они могут быть связан либо со “старческими браками” УУ в стабилизирующейся системе, ли-бо, напротив, с “молодежными браками” ХХ, если стационарная точка на бесконечности – неограниченный рост. Все это позволяет обосновать распространенность ЗС в развитии социальных, живых и информацион-ных систем. Отметим, что для описания закона развития теперь необхо-димо знать не только начальное состояние х(0), но и состояние следу-ющего шага х(1), здесь память в один шаг.
Для обобщенных рядов Фибоначчи необходимо задать p начальных состояний, детерминирующих закон развития, глубина памяти в p ша-гов. Итак, для системы с памятью в p шагов максимальную ско-рость развития реализуют обобщенные р-ряды Фибоначчи.
Эволюция энтропии и информации. Переход к логарифмическим координатам позволяет, в некоторых случаях, проводить информацион-но-энтропийную интерпретацию уравнений (так связана энтропия со статистическим весом). Кроме того, многие рецепторы и органы чувств также имеют логарифмическую шкалу восприятия, поэтому можно ожидать, что в явлениях обработки информации, ее генерации и накоп-ления проявляются приведенные выше закономерности.
Действительно, при объединении систем, их энтропии и информа-ции складываются, а статистические веса перемножаются, поэтому пе-ременные х(n) — аналоги статистического веса, а у(n) — аналоги ин-формации (энтропии). Допустим теперь, что системы могут еще и реп-лицировать, т. е., воспроизводить свою копию. Это распространено в живой природе (размножение), социуме (воспроизведение норм, ценно-стей, знаний), в информационных системах и т. д. Шаг итерации для (p=1) выглядит следующим образом: система данного поколения n ко-пирует себя (оставляет потомка), при этом, она не теряет информацию, после чего объединяется с системой (поглощает систему) предыдущего поколения n-1, образуя систему n+1 поколения, при этом, энтропии (ин-формации) систем двух поколений складываются. На следующем шаге все повторяется, только роль «предшествующего» поколения играет подросший «потомок», набравший в окружающей среде тот же объем информации, что и его родитель, а ранее объединенная система вновь размножается и объединяется с «предыдущим» поколением. Это и есть ряд Фибоначчи для энтропии (информации), возникающий в растущей информационной системе с репликацией. Если с репликацией все более или менее понятно, то поглощение можно интерпретировать, в том чис-ле, и как объединение генетического материала, и как акт социализации или инициации, например.
В случае ряда с максимальной скоростью сходимости удвоения (p=0), репликация и поглощение происходят в пределах одного поколе-ния. Данный закон является дискретным аналогом режима с обострени-ем, правда, система не уходит на бесконечность за конечное время, а растет экспоненциально.
В обобщенном ряде Фибоначчи (p›1) фазы репликации и поглоще-ния разделены несколькими поколениями, что, видимо, также встреча-ется в природе.
Достаточно ли квадратичных систем? Мы подробно рассмотре-ли квадратичные или парные взаимодействия, которые отражают кол-лективные эффекты и повсеместно встречаются в природе и социуме. Однако, в общем случае, в разложении функции F можно было бы учи-тывать и более высокие степени разложения, например, кубические. Причем, они доминируют лишь, если степень вырождения стационар-ной точки повышается (равны нулю не только первые, но и вторые про-изводные, т. е., нет квадратичных членов), в таком случае сходимость рядов будет еще быстрее.
Однако, на наш взгляд, в реальных системах они не должны играть заметной роли. Дело в том, что, во-первых, они отвечают за многоча-стичные взаимодействия, неразложимые на парные двухчастичные вза-имодействия — явление довольно редкое и пока плохо изученное; во-вторых, они дают ускоренную сходимость, если только отсутствуют парные взаимодействия, что трудно представить в реальной системе, хотя и можно создать в искусственной. Отметим лишь, по-видимому, они играют особую роль в рефлексивных системах и нейросетях, где скорость сходимости может быть еще выше, за счет когерентных эффек-тов сетевой коммуникации, типа социального поля коллективного ин-теллекта [45].
Принципы гармонии как эволюционные синхронизмы. Напом-ню, что мы понимаем под принципами гармонии: во-первых, октавный закон для характерных частот в системе, во-вторых, появление между частотами системы пропорций, равных попарным отношениям первых классических чисел Фибоначчи 1, 2, 3, 5, 8 и их кратных степени двойки. Именно так получаются все музыкальные консонансы восприятия. Если бы мы брали просто резонансы Пуанкаре (отношение любых целых чи-сел) в нелинейных системах, то возникло бы столько же диссонирую-щих, негармонических, неприятных созвучий-пропорций.
Однако, наблюдение планетных систем эволюционировавших сотни миллионов лет, действительно подтверждает, что в отношениях частот обращений планет явно доминируют именно консонансы. В-третьих, существенная выделенность для эстетического восприятия золотой про-порции — предельной пропорции ближайших членов ряда Фибоначчи. Это, в первую очередь относится к пространственным пропорциям в архитектуре, дизайне, живописи и, конечно, ко всем живым системам.
Методологический комментарий. Насколько нам известно, зада-ча об эволюции спектров напрямую ранее не ставилась и модель само-организации времени не строилась. Согласно нашим результатам, мно-гие физические величины эволюционирующих систем должны, пре-имущественно, развиваться по законам обобщенных рядов Фибоначчи, в которых октавный закон и классический ряд Фибоначчи должны да-вать наибольшую скорость эволюции. То есть, принципы гармонии про-низывают наш Космос, нашу жизнь и являются свидетельствами и меха-низмами оптимального способа бытия и развития мира.
Литература: [55, 56, 75, 76, 78, 90, 106, 215, 328, 375]

4.3. ЗАДАЧИ КОЛЛЕКТИВНОГО ПОТРЕБЛЕНИЯ
С ИЕРАРХИЕЙ ПРИОРИТЕТОВ: ФРАКТАЛЬНОСТЬ
ЭВОЛЮЦИОННОГО ВРЕМЕНИ,
РИТМОКАСКАДНЫЙ ОПТИМУМ.
Задачи потребления с иерархией доступа к ресурсу широко рас-пространены в экономике, теориях массового обслуживания, биоцено-зах и техноценозах. Они возникают, например, при обработке информа-ции с иерархией приоритетов доступа потребителей к серверу или ис-точнику информации [137] и т. д. В этом разделе рассмотрены общая постановка задачи и проблема ее оптимизации, в случае разных детер-минированных стратегий поведения, а также ситуации автомодельных распределений и их ритмокаскадного оптимума, основные идеи разви-вались автором в [90,106].
Рассмотрим задачу потребления ресурса из общего источника не-сколькими потребителями, находящимися в отношении строгого прио-ритета, иерархии доступа к ресурсу. Переномеруем потребителей по приоритету доступа, начиная с безусловного приоритета у первого по-требителя с номером n = 1. Будем говорить, что n-му потребителю вза-имнооднозначно соответствует n-й иерархический уровень системы, на котором задана его стробоскопическая функция потребления F (t), т. е., функция, принимающая в каждый момент времени t значение 0 – не потребляет (пассивен), или 1 — потребляет (активен), это последова-тельность прямоугольных импульсов переменной длины и скважности, но единичной амплитуды. Иерархичность означает, что n-й уровень может быть активирован лишь в окнах доступа, т. е., в моменты, когда все старшие, вышележащие уровни пассивны: F (t) =0, при 1≤m I(t) = F (t) ≤1, (1)
которая максимизируется, то есть, становится единичной функцией лишь при непрерывном использовании ресурса: в любой момент време-ни t найдется уровень m с функцией потребления. F (t) 0. Введем также критерий эффективности использования ресурса — долю времени его потребления за некоторый период T на отрезке (a, a+T).
I(а,T) = 1/T F (t)dt ≤ 1. (2)
Аналогично, вводится функция эффективности протекания, пер-каляции ресурса на конкретный уровень, долю времени потребления этим n-м уровнем за период Т.
I (а,T) = 1/T F (t)dt ≤ 1. (3)
Стратегии потребления, постановка задачи. Рассмотрим теперь несколько типичных стратегий потребления, для этого введем понятие собственной функции потребления f (t) для n-го потребителя, — функция его потребления в отсутствии других потребителей. Не теряя общности, будем полагать, что f (t) = 0, при t < 0. Стратегии отличают-ся принципами выбора собственных функций, их взаимных корреляций, способами учета коллектива потребителей. Будем называть стратегией потребления набор собственных функций потребления и условия их синхронизации. В общем случае, прямая задача потребления имеет вид: дана стратегия потребления, требуется найти семейство функций потребления, или пирамиду потребления. Возможна и обратная задача — нахождение стратегии, реализующей данную пирамиду потребления. Фактически, стратегии — это правила локального поведения участни-ков, а пирамида {F (t)} и функции потребления F (t) — это интеграль-ный результат их согласованного взаимодействия. Ниже мы рассматри-ваем только прямые задачи.
Стратегии независимых потребителей (слепые стратегии). «Я уже стоял в очереди, у меня и номерок на руке записан» — потребитель многократно приходит в очередь, когда ему удобно и пропускает впе-ред всех старших потребителей, т. е., с меньшими, чем у него номерами, невзирая на изменения в составе очереди, после чего потребляет сам. Стратегия называется «слепой» потому, что потребитель пытается сле-довать собственной функции потребления, словно он один, но очередь ее корректирует. При этом, реальные функции потребления легко нахо-дятся:
F (t) = f (t),
(t),
))f (t) =
…………………………………………………
(4)
Поскольку длю любой стробоскопической функции со значениями 0 или 1: , то, при совпадении нескольких собственных функций потребления, реальные функции потребления обнуляются у всех, кроме старшего среди них уровня. Такие стратегии обычно возни-кают стихийно, либо при невозможности изменить собственную функ-цию потребления. При этом, большую часть времени можно провести в пустом ожидании и эффективность реального потребления уровня, по сравнению с ожидаемой эффективностью, т. е., для собственной функ-ции, может быть существенно ниже.
Адаптивные стратегии синхронизации (стратегии по предвари-тельной записи). В этих стратегиях собственные функции последую-щих уровней строятся с учетом функций потребления предыдущих уровней так, что совпадают с фрагментами реальных функций потреб-ления. Тогда не происходит потерь времени при простаивании в очере-ди, и ожидаемая эффективность в окне доступа, получающаяся заменой F (t) на f (t) в (3), совпадает с эффективностью реальной. Для этого следует собственную функцию n-го уровня всякий раз строить только в окнах доступа этого уровня. Это — рефлексивные стратегии потребле-ния «по предварительной записи» или «по расписанию». Приоритет за-полнения окна доступа получает тот, кто раньше записывается, потен-циально выбирая ресурс, после чего, сокращенное окно доступа предо-ставляется для записи следующему потребителю. Фактически, акция «записи» — это имитация реального процесса потребления. При этом, потребитель знает все свои окна доступа и адаптирует свое потребле-ние, синхронизируя запуск возможности потребления с началом, а его завершение — с окончанием каждого окна доступа. Очередь в записи и есть очередь в иерархии, при этом, строя собственную функцию вы про-сматриваете (выспрашиваете) все окна доступа. Именно так, например, мы покупаем билеты в театр на сезон по предварительной продаже. Это наиболее интеллектуальная, человекомерная стратегия, однако, если отказаться от условия строгой иерархии, то приходим к общей много-факторной ситуации в теории расписаний, которая может быть несрав-ненно сложнее описанной выше.
Каскадные стратегии (стратегии условного рефлекса). Это упрощенные адаптивные стратегии синхронизации, в которых каждый потребитель строит собственную функцию, разворачивая в очередном окне доступа всякий раз одну и ту же, свойственную только ему эталон-ную функцию g (t), строго равную 0 на полуоси [-∞, 0]. Это комбина-ция слепого (поскольку у каждого потребителя лишь одна эталонная функция) и адаптивного методов, сдвигающих эталонную функцию и синхронизирующих ее с началом окна доступа. Роль собственной функ-ции в очередном k-ом окне доступа играет эталонная функ-ция, отсюда и термин «каскадные», т. к. многократно перезапускается одна и та же эталонная программа потребления. Повторяющееся пове-дение при доступе к ресурсу напоминает рефлекторное поведение жи-вого существа при повторяющемся стимуле – начале доступа к ресурсу. Реальная или полная собственная функция потребления n-го уровня по-лучается как сумма сдвинутых эталонных функций заданных в окнах доступа . этого уровня:
F (t) = g (t)
F (t) = , (5)
где (t) – обычная ступенчатая функция Хевисайда..
Стробоскопическая функция возможности доступа на n-м уровне очевидно равна:
= 1 – .
Тогда начальные и конечные точки окон доступа легко находятся, как точки положительных и отрицательных значений сингулярной функции, равной производной по времени от . Действительно, т. к. последняя образована суммой констант и тэтта-функций, то ее произ-водная будет суммой обобщенных дельта-функций в граничных точках окон доступа. Иными словами:
. (6)
Тем самым, рекурентно находятся граничные точки окон доступа, и семейство функций потребления {F (t)}, заданных на полуоси (0, ), итерационно определяется из совместной системы уравнений (5) и (6).
Эти задачи характерны в системах типа пищевых и потребительских пирамид в биоценозах и макроэкономике.
Однородные каскадные стратегии (стратегии «делай как все»). Это еще более простые, однородные стратегии, представляющие собой каскадные стратегии с общей для всех потребителей эталонной функци-ей g (t) = g (t), n =1,2,3,… Решение задачи по-прежнему находится ре-куррентно из системы (5),(6).
Покажем, что при этом возникает частично автомодельное, само-подобное поведение в системе функций потребления. Поясним, что имеется ввиду. При однородной стратегии окна доступа любого уровня заполняются подобным образом. Максимально продолжительное окно доступа, возникающее к любому фиксированному моменту времени Т, возможно только у первого иерархического уровня с функцией потреб-ления F (t) = g (t). Оно просто равно интервалу (0,Т). К этому моменту Т в системе выстроится иерархическая пирамида потребления — се-мейство функций {F (t)}, 0< t < T , n =1,2,3,… Если на некотором m-ном уровне возникает окно доступа (τ, τ + Т), то в нем выстраивается пира-мида потребления {F (t)}, τ < t < τ + Т, n =0,1,2,3, …, F (t) = g (t). Самоподобие означает, что во всех окнах доступа за равное время вы-страиваются изоморфные пирамиды, точнее, семейства функций совпа-дают при следующем диагональном преобразовании, т. е., одновре-менном сдвиге по шкале времени и по ряду иерархических уровней:
F (t) = F (t + τ), при 0< t < T , n =1,2,3,… (7)
В таком случае, при наличии бесконечного числа иерархических уровней, а так же зон пассивности эталонной функции g (t) сколь угодно большой продолжительности, мы получаем, точнее «выращиваем» за бесконечное время самоподобный, фрактальный объект — полную пи-рамиду потребления. Это означает, что в окне доступа величины T для любого уровня, этот и нижележащие уровни воспроизводят программу развития всей системы за время T, которая уже состоялась и развива-лась раньше на старших уровнях от момента старта системы t = 0. Си-стема, как бы вспоминает «молодость» с момента рождения. Замеча-тельно, что можно использовать произвольные стробоскопические эта-лонные функций g (t), в том числе, с неограниченно растущими окнами пассивности (но не так быстро растущими окнами активности) и, даже, со случайным распределением длин окон активности и пассивности. Понятно, что в обоих последних случаях когда-нибудь возникнет пас-сивное окно, большее наперед заданной величины, и фрактал реализу-ется на бесконечном числе уровней. Если же эталонная функция имеет пассивные ступени, не превышающие некоторого времени, то и фраг-менты повтора не смогут быть больше этого времени, а предфрактал развивается на конечном числе уровней и система способна вспомнить лишь свое «далекое детство», не старше максимальной паузы доступа. В каждом таком окне на подчиненных уровнях воспроизводится копия развития всей пирамиды потребления от момента ее основания до мо-мента равного величине окна. Очевидно, что, только при наличии в си-стеме окон сколь угодно большой длины, пирамида обладает свойством строгой автомодельности. Отметим, что мы ограничились эталонными функциями с окнами, не стремящимися к нулю.
Вероятно, благодаря однородным каскадным стратегиям потребле-ния в природе и обществе широко распространены предфрактальные или частично фрактальные структуры и временные ряды, а также авто-модельные законы развития.
Введем еще несколько определений. Время t от момента начала строительства 0 полной пирамиды (время в функции g (t) для первого уровня) можно назвать календарным временем или просто текущим моментом. Введем понятие физического возраста уровня, он равен интервалу времени от момента первого доступа к ресурсу этого уровня до текущего момента. Для каждого уровня, в случае однородных кас-кадных стратегий, возникает естественное понятие собственного воз-раста уровня. Оно равно размеру максимального завершенного окна доступа на этом уровне (завершенность означает, что, непосредственно перед закрытием окна доступа, уровень потреблял ресурс) на данный момент времени t, за это время и реализуется наиболее полное подобие раннего этапа развития полной пирамиды. Можно еще сказать, что это — максимальное время, которое прожил уровень без оглядки на стар-шие уровни, т. е., следуя эталонной функции. Собственный возраст сов-падает с физическим возрастом только для первого уровня. Собствен-ный возраст есть ступенчатая функция времени: либо монотонно расту-щая, либо константа, причем, для каждого уровня с течением времени t растет по-разному, с разным темпом.
Проблема оптимизации однородных каскадных стратегий. Об-ратимся теперь к критерию эффективности потребления (1). Потребуем от стратегии выполнения условия непрерывности потребления, по-стоянной востребованности ресурса, т. е., условие I(t) = 1, для любых t. Будем, как и ранее, отмечать моменты начала окна доступа буквой без звездочки, а конец окна доступа буквой со звездочкой. Для этого вспомним, что в окна пассивности эталонной функции g (t) на данном уровне являются окнами доступа для следующего уровня, в которых, в свою очередь, развиваются сдвинутые эталонные функции. Не ограни-чивая общности, рассмотрим заполнение произвольного окна пассивно-сти на первом уровне. В силу самоподобия, этот результат для функции g (t) будет справедлив для любых уровней. Тогда n-ное окно пассивно-сти на первом уровне, соответственно, окно доступа для второго уровня может быть заполнено, покрыто без пересечений окнами доступа раз-ных уровней, в том числе, и второго.
, (8)
где , — любые целые положительные.
Здесь указано, что эталонная функция g (t) первый раз потребляет ре-сурс с момента 0 до момента , два окна доступа на втором уровне разделены интервалом потребления .
Поскольку окна принадлежат разным уровням, то в системе будет как минимум
— уровней.
Перепишем это характеристическое уравнение на эталонную функ-цию в виде рекуренции:
. (9)
Фактически, стратегия, или выбор эталонной функции теперь зада-ется в терминах выбора коэффициентов в сумме, которые также могут зависеть от n. В общем случае, это очень сложные интегральные страте-гии, описывающие немарковские процессы с глубокой памятью, но мы попробуем наработать интуицию на простых примерах, и убедимся в неожиданно контринтуитивном поведении системы, иллюстрирующем управленческий казус — «хотели как лучше, а получилось как всегда».
Рассмотрим частные случаи. Далее, для простоты, полагаем, что все окна потребления в эталонной функции одинаковы и равны первому окну потребления .
Коэффициенты в сумме (9) не зависят от номера окна n, т. е., ко-гда все окна заполняются подобным образом.
Стратегия «Забота о самых маленьких». Пусть, для простоты, все коэффициенты в сумме равны 0, кроме i=1.
Решением уравнения (9) оказывается обычная арифметическая про-грессия.
,
эталонная функция g (t) периодическая – гребенка, при этом, в си-стеме задействовано ровно уровней, которые находятся в цикличе-ской очереди-карусели, потребление длительностью и пауза у всех уровней одинаковы. В итоге — уравниловка, все стали «малень-кими».
Нетрудно показать, что и для случая, когда в сумме отличны от ну-ля фиксированное число первых слагаемых, то эталонная функция так-же выходит на режим арифметической прогрессии с конечным числом уровней в пирамиде. В этих примерах нет точной автомодельности, хотя в первом есть периодичность, число уровней конечно и собственный возраст уровней не увеличивается, за исключением первого.
Стратегия «Всем понемногу»: все уровни участвуют в сумме в равной мере с единичным весом.
(10)
Решение задачи приводится к следующей рекуренции:
,
что получается простым вычитанием уравнения (10) из его следу-ющей итерации. На этом примере видно, что g (t) — быстро растущая эталонная функция, выполняется точное условие автомодельности, но никакого равенства ни по потокам ресурсов, ни по собственным возрас-там не возникает, мотив сеет иллюзии. Нетрудно видеть, что асимптоти-чески отношение последующих моментов открытия окон доступа имеет две ветви решений , где =1,618… золотое сече-ние.
Общая рекуренция, в случае незвисимости от n. Приведем более обозримый результат для формулы (9), который, как и выше, получается вычитанием этого уравнения из его следующей итерации, при этом, мы по-прежнему будем считать, что коэффициенты в сумме не зависят от номера окна:
. (11)
Таким образом, эффективная память системы оказалась лишь в два шага, хотя изначально могло показаться, что она имеет все n – шагов. Тем не менее, и этот результат выводит нас за рамки марковских вре-менных процессов.
Коэффициенты в сумме (9) могут зависеть от номера окна n. В этой ситуации можно, например, обнулять или изменять коэффициенты, которые были получены при заполнении предыдущих окон. Рассмотрим несколько важных случаев.
Стратегия «след в след, отставание на к-шагов». Это стратегия, в которой n – е окно доступа точно покрывается периодом развития эта-лонной функции до n-k –го окна. Тогда в сумме формулы (9) все члены равны 0, кроме одного: . Итак, рекуренция принимает вид:
(11*)
Асимптотически, при больших n, это уравнение переходит в урав-нение обобщенных рядов Фибоначчи , [10], которые при к=1 описывают классические ряды Фибоначчи и Люка, на которых мы здесь не будем акцентировать внимание. При граничном значении к=0 мы приходим к особо важному для нас случаю так называемой рит-мокаскадной стратегии.
Ритмокаскадная стратегия или стратегия «возлюби ближнего». Ближний — это ближайший снизу, т. е., ближайший подчиненный уро-вень. Заботиться о вышележащих старших уровнях бессмысленно, они нам не подвластны. Это означает, что стратегия требует в каждом окне максимально возможной реализации потребления ближнего, т. е., ему предоставляется максимальное окно потребления, после чего старший уровень сразу закрывает окно доступа, чтобы его не использовали бо-лее низкие уровни. Подчеркнем еще раз, локально забота проявляется только о ближнем! С другой стороны, это и есть стратегия «след в след» при минимальном отставании, т. е., при значении к=0.
Эту стратегию реализует только один выбор в (9) — единственный, отличный от нуля коэффициент с максимальным номером =1. Окон-чательно получаем простейшее уравнение
, (12)
его решения имеют вид —
, , (13)
( ….),
и полностью определяют эталонную функцию:
(14)
Легко видеть, что расстояние между двумя последовательными началами окон доступа удваивается при сдвиге по n на единицу, а по-следующее окно доступа вмещает всю предыдущую функцию, т. е., ни-жележащий уровень в следующем окне может реализовать все, что реа-лизовал старший уровень в предыдущем. При этом, быстрорастущий собственный возраст соседних уровней даже сравнивается в моменты завершения окон.
Введем теперь новую переменную , тогда уравнение (12) переходит в уравнение (**) вида . Таким образом, реали-зуется октавный закон масимальной скорости развития иерархической системы. Далее дискретный закон развития (**) или (12), (13) на одном уровне будем называть ритмокаскадным, он может оборваться — ко-нечный ритмокаскад, или быть бесконечным. Далее геометрическую прогрессию со знаменателем двойка, или ее сдвинутую модификацию (13) на временной оси будем называть ритмокаскадом. Построенный здесь ритмокаскад правильно было бы называть октавный ритмокас-кад, он действительно самый быстрый, но стратегия «след в след», рас-смотренная ранее, также дает экстремальные, но более медленные, обобщенные фибоначиевы ритмокаскады, которые мы не рассматри-ваем здесь, и далее термин ритмокаскад для краткости означает именно октавный ритмокаскад.
Этот же закон (12), (13), (14) максимальной скорости протекания ресурса на нижележащий уровень был получен автором десять лет назад из совершенно других соображений в эволюционных задачах ди-намики развития сложных нелинейных систем. Подчеркнем только, что дерево ритмокаскадов, построенное ниже, и является полной пирамидой потребления, с той разницей, что на нем указаны лишь начальные точки окон доступа.
Методологический комментарий. Рассмотренный подход может иначе ставить многие задачи в экономике, управлении, в сетях массово-го обслуживания. Он позволяет выявлять связь локальных организаци-онных или этических стратегий и глобальных временных паттернов раз-вития общества, что может, в перспективе, избавить нас от вечной пого-ворки управленцев: «хотели как лучше, а получилось как всегда». Один наиболее важный пример оптимальной стратегии рассмотрен ниже.
Литература: [90, 105, 106]
4.4 МЕТОД РИТМОКАСКАДОВ
Далее используется подход моделирования эволюционирующих систем, созданный автором в 1996 году, и названный в работах [54, 55, 75, 76] методом ритмокаскадов. Метод с успехом применялся к опи-санию сложных развивающихся систем как живой, так и неживой при-роды. В его основе лежит идея синтеза двух повсеместно распростра-ненных категорий времени: времени-ритма и времени-возраста. Первый образ времени дают циклические модели, а в качестве второго, аперио-дического образа времени, мною взят, также широко распространенный, сценарий перехода (выхода) системы к (из) динамическому хаосу — сценарий Фейгенбаума. Напомним, что сценарий Фейгенбаума — это каскад последовательных удвоений периода (частоты) системы. Синтез осуществляется на самом быстром варианте сценария Фейгенбаума, названного ритмокаскадом, когда сценарий становится масштабно ин-вариантным не только в пространстве параметров, но и на временной шкале. Учет иерархических отношений в системе приводит к построе-нию дерева ритмокаскадов.
Теперь о методе в деталях. Речь пойдет о системах, формирующих-ся под действием некоторого фиксированного базового ритма-водителя с периодом , далее полагаем время дискретным и система развивает-ся на периодической решетке. В исторических системах естественным периодом является год.

ОСНОВНЫЕ ПОСТУЛАТЫ МЕТОДА РИТМОКАСКАДОВ.
1. «Принцип максимума темпа роста ритмокаскадов» —
сразу по завершении очередного периода происходит бифуркация его удвоения (увеличения или уменьшения вдвое), так последовательно образуется временной (прямой или обратный) ритмокаскад. То есть, прямой или обратный каскад Фейгенбаума, в котором точки бифуркации синхронизованы с концами периодов, т. е., самый быстрый каскад Фей-генбаума.
В общем случае, прямой ритмокаскад, стартующий в момент , выглядит так:
{[ ], + , +3 , +7 , …, +( ) ,…}. (*)
Здесь приведены последовательные моменты бифуркаций удвоения периода, причем, момент старта к ним не принадлежит, поэтому взят нами в квадратные скобки. Как видим, время между соседними точками бифуркации последовательно удваивается. Это действительно самый быстрый каскад Фейгенбаума, при котором еще имеет смысл говорить об октавном принципе (изменение периода вдвое). Обычно же предпо-лагают адиабатическую зависимость внешних параметров от времени, когда между ближайшими точками бифуркации совершается много ко-лебаний с одним периодом. Отметим также возможность иной, инфор-мационно-структур¬ной интерпретации принципа. Множество всех подмножеств любой системы из N элементов содержит подмно-жеств. Тогда, постулируя постоянство скорости обработки инфор-мации в системе (одно подмножество в единицу времени), получаем принцип максимального роста как закон удвоения периода обработки информации при увеличении объема системы на 1 элемент. После-довательное добавление элементов и ассоциируется с чередой струк-турных перестроек, как скачков информационного объема обработки при расширении системы.
2. «Принцип иерархической синхронизации ритмокаскадов» —
в момент бифуркации в некотором ритмокаскаде все параллельно развивающиеся в системе младшие ритмокаскады (т. е., имеющие в дан-ный момент меньший период) обрываются и стартуют – синхронизиру-ются вновь от точки бифуркации по старшинству. Таким образом, младшие ритмокаскады «живут» и свободно развиваются в промежут-ках между моментами бифуркаций старших, «рождаясь» и «умирая» в эти моменты.
Поясним это подробнее. Рассмотрим бесконечный ритмокаскад, стартующий в момент времени =0, и для простоты положим =1. Согласно формуле (*), он принимает вид: {[0], 1, 3, 7, 15, 31, …} и, по-скольку ряд нигде не обрывается, то это — самый старший ритмокаскад, образующий первый уровень системы. Тогда, в следующем поко-лении по старшинству,
т. е., на втором уровне системы в промежутках (окнах доступа) между точками бифуркаций первого уровня, развиваются младшие, конечные ритмокаскады: {[1], 2}; {[3], 4, 6}; {[7], 8, 10, 14,}; {[15], 16, 18, 22, 30}; …. Этот процесс продолжается в следующем поколении, т. е., на треть-ем уровне в точках решетки, не задействованных первым и вторым уровнем, строятся свои конечные ритмокаскады: {[4], 5}; {[8], 9}; {[10], 11, 13,}; {[16], 17}; {[18], 19, 21}; {[22], 23, 25, 29}. Фактически, ритмо-каскады n+1 уровня строятся внутри окон доступа ритмокаскадов n-го уровня. Дальнейшее итерационные построения проводятся по индукции и приведены ниже на рисунке 1.
3.«Принцип фрактальности — масштабной полноты ритмокас-кадов» — в системе одновременно существуют все ритмокаскады, не-противоречащие постулатам 2 и 3. Тогда дерево ритмокаскадов или со-вокупность ритмокаскадов всех уровней является фракталом, реализу-ющим нелинейную природу времени самоорганизации.
В реально проявленной системе реализуются далеко не все ритмо-каскады, т. к. могут существовать дополнительные принципы запрета и ограничения — пространственно-временное окно существования си-стемы, материальные условия, случайные внешние факторы, и т. д. В таком, наиболее жестком варианте, выполнение этих принципов тем точнее, чем выше организация системы, чем больше число ее иерархи-ческих уровней и совершеннее механизмы памяти и наследования. По-этому, в первую очередь, речь идет о живых системах и организмах, а также больших суперорганизмах, ценозах социума, биосферы и космо-са.
СВОЙСТВА ДЕРЕВА РИТМОКАСКАДОВ. Задать фрактал анали-тически, как правило, очень сложно, если не невозможно, его проще вырастить, фрактал — это процесс. Приведем явный вид дерева ритмо-каскадов до девяти бифуркаций в первом поколении (первом уровне), частично, его три уровня уже были построены выше.
Представленная на рис. 6 структура возникающего временного ря-да имеет самоподобный фрактальный характер.
Дробный ритм. Легко заметить, что ни на одном уровне не суще-ствует сколь угодно долгого периодического процесса, всегда он рано или поздно обрывается, а затем возрождается вновь, хотя на первом уровне не существует ни одного периода! Например, на втором уровне период 2 непрерывно повторяется не более 4 раз, период 4 не более 5 раз, а на 3 уровне не более 12 раз …, после чего ритм исчезает на неко-торое время. Именно такое фрактальное поведение с перебоями ритма ближе к биоритмам живых систем, а вовсе не бесконечные синусоиды циклистики.
Две стрелы времени. Обратим также внимание, что, если на неко-тором участке уровень касается ритмокаскадной кривой сверху, то на нем происходит ускорение ритма по закону удвоения, если же снизу, то замедление ритма по тому же закону. То есть, в системе почти всегда сосуществуют уровни с противоположно направленными стрелами времени, что можно интерпретировать, как одновременное присутствие эволюции для одних уровней и инволюции для других. Стрела времени может менять свое направление на каждом уровне, за исключением первого, где период только замедляется. Напомним, что, согласно сце-нарию Фейгенбаума, при ускорении ритма, система выходит их динами-ческого хаоса, а при замедлении приближается к нему. Например, в зрелом возрасте физические уровни человека деградируют, а духовные развиваются.

Рис. 6 Дерево ритмокаскадов
Здесь по горизонтали отложено время в единицах основного пери-ода ритма-водителя, а по вертикали даны номера структурных иерархи-ческих уровней системы, последовательно прорабатываемые ритмокас-кадами с тем же номером поколения.
Конечность роста. Реальная система имеет конечное число иерар-хических уровней, именно поэтому дерево ритмокаскадов не может расти бесконечно долго. Система завершает свое развитие, вычерпав структурный потенциал — это и есть ее предельно возможное время жизни. По завершении полного цикла жизни, он, видимо, может повто-ряться многократно по законам объемлющей системы, например, ли-нейный ритм с периодом равным времени жизни системы. Поэтому вре-мя жизни системы может быть периодом ритма водителя для большей системы и т. д.
Кризисы – трансформации. Следующим специфическим свой-ством дерева ритмокоскадов является наличие зон трансформаций-кризисов, или структурных резонансов — резких структурных пере-строек системы, начиная от низших к высшим уровням. Максимальные трансформации предшествуют точкам последовательного удвоения ос-новного периода на первом, самом старшем уровне. Самой бурной, быстрой фазе кризиса предшествует «полуволна» вхождения в кризис и симметричная «полуволна» выхода из кризиса относительно среднего уровня между минимальным и максмальным уровнями, само вхождение предваряется эффектом замедления (в геометрической прогрессии со знаменателем-2) колебаний, касающихся среднего уровня.
Предкризисное замедление характерных ритмов перед точкой би-фуркации аналогично хорошо известной теореме в теории катастроф Рене Тома. На рисунке это показано на примере кризиса 503-511. Мы видим, что кризисы устроены самоподобно фрактальным образом, и все области кризиса старшего порядка, исключая зону быстрого роста, об-разованы перекрывающимися кризисами младших порядков. Подроб-ный анализ закономерностей распределения кризисов дерева ритмокас-кадов приведены в [76, 105, 106].
Фрактальность. Фрактальность нашего временного ряда объясня-ется функциональным самоподобием итераций его построения. Пояс-ним, что имеется ввиду. Как мы видели, окна доступа любого уровня заполняются подобным образом. Самоподобие означает, что во всех окнах доступа, вне зависимости от уровня, за равные промежутки вре-мени выстраиваются изоморфные фрагменты ритмокаскадных деревьев. В таком случае, при наличии бесконечного числа иерархических уров-ней, мы получаем, точнее «выращиваем» за бесконечное время самопо-добный, фрактальный объект — полное дерево ритмокаскадов. Это означает, что в окне доступа величины T для любого уровня, этот и ни-жележащие уровни воспроизводят программу развития всей системы за время T, которая уже состоялась и развивалась раньше на старших уровнях от момента старта системы t = 0. Система, как бы вспоминает «молодость» с момента рождения.
Кроме того, кривая дерева ритмокаскадов между двумя бифуркаци-ями на первом уровне получается опусканием на один уровень кривой всего предшествующего первой бифуркации дерева ритмокаскадов, вы-росшего от момента его старта. Формализуем это утверждение. Введем функцию-изображение части дерева ритмокаскадов , заданную на решетке x = (0, 1, 2, 3, …), и принимающую значения 0, 1, 2, 3, … . Здесь х – отвечает дискретным значениям временной оси, а значения отвечают номерам уровней системы, причем, функция совпадает с графиком ритмокаскадного дерева вплоть до точки х = ( -1), т.е. до n-й точки бифуркации на старшем уровне. При значениях х › ( -1) функция =0. Тогда итерационный закон фрактального роста име-ет вид:
= + , (**)
и мы получаем функцию-изображение от старта дерева ритмокас-кадов до следующей n+1-й точки бифуркации на старшем уровне. Спек-тральный анализ таких фрактальных рядов дает степенной закон убыва-ния с частотой, типа фликкер шума, что очень часто наблюдается в сложных системах.
Распределение бифуркаций по уровням. Легко также посчитать количество бифуркаций на каждом уровне за период от старта дерева ритмокаскадов до n-й точки бифуркации на первом уровне. Для к-го уровня она оказывается равной . Действительно, для малых значе-ний n проверка идет непосредственно по рисунку 1, а шаг индукции, фактически, содержится в формуле (**), при опускании графика на один уровень получаем хорошо известное тождество .
Обратите внимание, число бифуркаций биномиально распределено по уровням и максимально, не на первом, старшем уровне, а на уровнях вблизи значений k = n/2. Т. е., по мере роста дерева ритмокаскадов, про-исходит увеличение числа уровней и наибольшая активность (число бифуркаций) также переносится на более высокие уровни, сдвигаясь вместе с центральным уровнем.
Поскольку любой дискретный момент времени Т отвечает некото-рой точке бифуркации в ритмокаскаде, тогда можно определить, на ка-ком уровне произошла эта бифуркация. Для этого следует произвести разложение промежутка времени (0, Т) по последовательности ритмо-каскадов следующим образом: если Т есть одна из точек первого уров-ня, то Т= -1, в противном случае значение Т превосходит эту бли-жайшую точку бифуркации на первом уровне на величину не более -1, и теперь она может располагаться только на втором или более низ-ких уровнях. Если теперь точка принадлежит ритмокаскаду второго уровня, стартовавшего от ближайшей к Т точки ритмокаскада первого уровня, тогда
Т = ( -1)+( -1), ,
в противном случае, она принадлежит третьему или более низкому уровню. Выбирая максимально возможное , повторяем процесс раз-ложения на третьем уровне и т. д. Приведем окончательную общую формулу для разложения произвольного момента времени по ритмо-каскадам разных уровней. Здесь аргументы — есть номера соответ-ствующих бифуркаций в различных поколениях ритмокаскадов (на раз-личных иерархических уровнях), а сама левая часть задает моменты бифуркаций при данной конфигурации бифуркаций на разных уровнях.

Причем, существенно правило упорядоченности аргументов со-гласно правой части. Смысл этого разложения в том, что интервал (0,Т) покрывается без наложений монотонно убывающими отрезками-фрагментами ритмокаскадов, по одному с каждого уровня. Тем самым определяется уровень m, на котором в момент Т произошла бифурка-ция. Это аналог двоичного разложения натурального числа, только здесь допускается неточное неравенство на последнем уровне m. Те-перь несложно вычислить и количество бифуркаций на уровне m к мо-менту Т.
N (m, Т) =

Цветные ритмокаскадные деревья. Обычно бифуркацию в систе-ме связывают с резкой сменой некоторой характеристики или качества системы. В простейшем случае этих качеств может быть несколько, а если в модели важно лишь его наличие или отсутствие, то возникает упрощенное дискретное описание системы. Будем называть качества красками, а их совокупность — палитрой. Тогда, по мере развития, си-стема окрашивается в разные цвета без их смешивания.
Введем теперь полезное для дальнейшего понятие цветного дерева ритмокаскадов, которое нагружает уровни дерева внутренними дина-мическими степенями свободы. Определим это так: по мере развития каждого уровня ритмокаскадного дерева, его качественные состояния изображаются цветом промежутка между двумя последовательными бифуркациями на этом уровне; для каждого уровня палитра может быть своя, также, как и закон смены красок в точках бифуркации. Предполо-жим теперь, что дана универсальная палитра из N красок и простей-ший циклический закон чередования красок в последовательных точ-ках бифуркаций на каждом уровне, тогда говорят, что задано цветное ритмокаскадное дерево с универсальной циклической N-палитрой.
Далее мы будем использовать простейшую двухцветную палитру. Это означает, что уровни могут иметь лишь два качества, например, черный или белый, активный или пассивный и т. д., так как бинарная си-стема широко распространена в гуманитарной сфере. Эту систему опи-сания можно применять для оценки потенциалов уровней в текущий момент времени, приписав каждой краске свое значение потенциала. Например, в бинарной системе естественно говорить о системе 1-белый, активное состояние и 0-черный, пассивное состояние уровня. При этом, кризисы-трансформации воспринимаются нами как периоды времени, в которых максимальное число уровней меняют цвет-качество за мини-мальное время. Дальнейшее исследование законов ритмокаскадов удобно проводить методами когнитивной компьютерной графики А. Зенкина [163].
Общие и методологические коментарии. Суть метода ритмокас-кадов, при анализе временных рядов сложных систем, сводится к апрок-симации экспериментальной временной зависимости деревом ритмо-каскадов (одним или суммой нескольких), причем, свободными пара-метрами являются лишь период ритма водителя и момент старта дерева ритмокаскадов.
Приложения метода ритмокаскадов к задачам моделирования вре-менной динамики процессов турбулентности (Шатров) [377], новой классификации химических элементов (Таланов) [340], ближнего кос-моса, эмбриогенеза животных, социальной истории и рождения гармо-нии можно найти в работах (Буданов) [75-83, 90, 105,106]. В частности, в работах [76, 90, 105, 106] показано, что временная фрактальность процессов является универсальным свойством систем, обладающих структурной иерархией доступа к обобщенному ресурсу.
Замечательно то, что максимальная скорость фрактального роста, протекания ресурса на последующие уровни обеспечивается при по-следовательном удвоении размеров окон пассивности и точечных окнах активности в порождающей функции потребления, которая и реализует-ся в методе ритмокаскадов. Закон роста дерева ритмокаскадов реализу-ет максимальную скорость эволюции системы, что, по-видимому, опти-мально для многих природных и социальных развивающихся систем, такие законы роста могли эволюционно закрепляться в конкурентной борьбе за выживание и, вероятно потому, эволюционно предпочтителен, отобран природой.
Литература: [54-56, 58, 75, 76 -78, 90, 93, 105, 106, 163, 337, 374 ].

4.5 ПРОБЛЕМЫ МОДЕЛИРОВАНИЯ ИСТОРИИ:
РИТМОКАСКАДНЫЙ ПОДХОД
Многие считают, что прогнозы далекого будущего — дело небла-годарное и безответственное, ведь проверить невозможно и спросить не с кого. Именно так рассуждает прагматичный обыватель, для которого будущее оптимистично. Но все меняется, когда впереди угрожающий хаос и неизвестность. Без образа будущего нет, — нет стратегии жизни, нет надежды, нет веры в завтрашний день. Такова и сегодняшняя реаль-ность.
Моделирование истории — занятие деликатное, ведь история не терпит сослагательного наклонения, но именно это мы многократно проделываем, создавая модель, подбирая ее параметры, сверяясь с хо-дом реального прошлого. Исторические модели автоматически являют-ся и футурологическими, момент «сейчас» в них не выделен. Их пред-сказания в будущем тем надежнее, чем больше ретросказаний — совпа-дений с предсказаниями модели в прошлом, поэтому желательно иметь доказательное совпадение модели с историей на десятилетия, лучше на века. Здесь верификация модели через активный, физический, планиру-емый, воспроизводимый эксперимент невозможна, модельные гипотезы проверяются за счет «экспериментов» самой истории, за счет богатства неповторимого событийного материала. Причем, концептуальная мо-дель проверяется на моделях историй многих обществ. Если говорить на языке физического моделирования, мы восстанавливаем модель по известному временному ряду экспериментальных данных, а потом про-должаем его построение в будущее, согласно этой модели. Решение такой задачи всегда неоднозначно, и сначала следует выбрать тип мо-дели, что зависит от вкусов модельеров, но и после этого мы обычно попадаем в класс, так называемых, некорректных обратных задач, тре-бующих априорной информации.
Существует еще одна принципиальная проблема моделирования в истории, да и вообще в гуманитарном знании — отсутствие строгих, количественных критериев при описании культурно-исторических со-бытий. Точнее, относительно надежные критерии существуют лишь для временных и географических данных событий. Для экономических, де-мографических и социологических — они быстро обесцениваются, по мере погружения в прошлые века. О культурологических, социально-психологических критериях допустимо говорить только на полуколиче-ственном языке тенденций, мнений и экспертных оценок.
Исторических моделей пока совсем немного. Помимо организми-ческих классических моделей О. Шпенглера, А. Тойнби и Н. Данилев-ского и Л. Гумилева, которые могут служить лишь первыми полуколи-чественными приближениями в реальных прогнозах, используются так-же циклические подходы, основанные на эмпирически наблюдаемых свойствах периодичности некоторых аспектов общественного развития (В. Хлебников, П. Сорокин, А. Чижевский, Н. Кондратьев, В. Маслов, С. Яковец, Г. Кваша, В. Пантин, Г. Шубин). Однако, в циклистике суще-ствуют свои непреодолимые проблемы: нет рождения, нет смерти, нет развития системы от цикла к циклу. Как правило, строят простые линей-ные модели исторических циклов, однако, время нелинейно и циклы непредсказуемо сбиваются, исчезают, рождаются.
Кроме того, начиная с работ Римского клуба, на основе ресурсного подхода строятся экономические модели развития стран, регионов и мира в целом, но при этом, как правило, в глобалистском подходе не учитываются культурно-исторические факторы развития. Это проблема не только глобального моделирования. Обычно исторические прогнозы делаются на базе геополитических и экономических моделей развития, однако, есть еще социокультурные и психологические факторы, кото-рые в эпоху глобализации, манипуляции массовым сознанием, оранже-вых революций и войн цивилизаций часто оказываются важнее многих экономических соображений. Эта сфера, практически, не моделируется. Для России это, скорее, социальная эсхатология, область русской ду-ховной мысли и социальной философии, а не интересы современных профессиональных историков.
Современная теория сложных систем, или синергетика, располагает более адекватными подходами: нелинейное моделирование и фракталь-ный анализ. В последнее десятилетие активно развивается теоретиче-ская история, математическое моделирование истории, основанное на синергетическом, целостном описании общества как нелинейной разви-вающейся системы (С. Курдюмов, С. Капица, Г. Малинецкий, Д. Чернав-ский, В. Белавин, С. Малков, А. Малков, В. Коротеев, Д. Халтурина, В. Буданов). Именно этот подход, на наш взгляд, сегодня наиболее пер-спективен.
Ритмокаскадный подход в истории. Десять лет мной разрабаты-ваются нелинейные модели развития социокультурных психологиче-ских архетипов — ценностно-смысловых блоков в укладах жизни, кото-рые отличают разные времена и народы. Одна из таких синергетических моделей истории России обсуждается ниже, причем, моделируется раз-витие именно плохо-формализуемых социо-культурных и социо-психологических структур. Отметим сразу, что социально-экономический и геополитический аспекты в нашем подходе не являют-ся доминирующими. Они, скорее, создают контекст, моделирование ко-торого является дополнительной важной задачей, исследуемой, в част-ности, в работах Д. Чернавского, С. Ю. Малкова и А.С. Малкова.
Предлагаемая модель имеет горизонт ретросказаний в прошлое России около 400 лет. То есть, достаточно уверенно объясняет динами-ку социальных архетипов за последние четыре века, и дает прогноз на ближайшие десятилетия. Совпадение подавляющего большинства зна-чительных исторических событий и исторических укладов с моделью дает, на наш взгляд, весомые аргументы в пользу ее применимости к прогнозированию будущего России.
Модель не дает ответов на вопросы «что делать?», свободу воли она не отрицает, но помогает ответить на вопрос «мы где?», без понима-ния которого и делать-то нечего. Ответ звучит теперь не привычной од-носложной метафорой, но разворачивается в целостном историческом контексте с генетическими программами взаимосвязей событий на деся-тилетия и даже века, как в прошлое, так и в будущее.
Еще раз подчеркнем, что наш подход, отнюдь, не отрицает необхо-димость социально-экономического моделирования, но, скорее, допол-няет его культурно-историческим прогнозом, без которого картина бу-дущего вряд ли может быть представлена адекватно.
Хочется надеяться, что модель поможет повысить надежность стра-тегического планирования, понять природу нашего прошлого и настоя-щего.
В основу нашего подхода к моделированию истории положены три гипотезы: предположение о существовании социально-исторических архетипов, обусловленность архетипов нелокальным социальным полем, ритмокаскадная природа развития архетипов.
1. Гипотеза социально-исторических архетипов. Поведение це-лостной социально-исторической системы определяется небольшим числом социально-исторических архетипов, задающих базовые ха-рактеристики истории общества, его параметры порядка, если говорить синергетическим языком. Фактически, речь идет о социальной генетике, об обращении к молчаливому знанию социума, его социальному бес-сознательному, воспроизводимому в культурных образцах, навыках, привычках, стилях мышления и поведения, тому, что прорастает из глу-бины времен в сегодняшний день и что неизбывно проявится в будущем. Термин «социальное бессознательное» используется нами в отношении социальной целостности в том же смысле, в каком индивидуальное бес-сознательное понимается в отношении личности или коллективное бес-сознательное в отношении человечества.
Сценарии разворачивания социальных архетипов, их взаимодей-ствия и трансформации определяют канву, стиль исторического разви-тия общества. Значимые масштабные исторические события также опи-сываются на языке социальных архетипов, разлагаются по их базису.
Приведем теперь группы основных социально-исторических архе-типов, которые мы выделяем в нашем подходе. Исходя из синергетиче-ских представлений, удобно предложить следующую общую систему комплексных социально-исторических архетипов.
1. ЦЕННОСТНО-ЦЕЛЕВЫЕ (социо-культурные аттракторы): рели-гиозные, светские, личные, общественные …
2. ВЛАСТНЫЕ (способы управления): корпоративные, либераль-ные, авторитарные, абсолютистские…
3. ТРАНСФОРМАЦИОННЫЕ (положительные обратные связи): ин-дивидуальные, пассионарные, коллективно-стихийные, протестные…
4. СТРУКТУРНЫЕ (иерархия, самоорганизация): бюрократические, элитарные, коллективные, соборные, сетевые…
5. АДАПТИВНО-СИНТЕЗИРУЮЩИЕ (типы гомеостаза и структура взаимосвязей социально-исторических архетипов): монархические, республиканские, либеральные, демократические, коммунистические, тоталитарные, …
6. РЕГИОНАЛЬНЫХ НАПРЯЖЕНИЙ (фрактальность): локальные социальные напряжения, конфликты, акции гражданского неповинове-ния …
7. МЕТАСИСТЕМНЫЕ (сопряжение со средой, внешние управля-ющие параметры): межгосударственные войны, глобальные изменения культурных ценностей, мировоззрений, идеологий, международной и геополитической обстановки, масштабные стихийные и техногенные бедствия и катастрофы…
Нетрудно понять, что первые четыре архетипа являются базовыми, их временной ландшафт задает исторический портрет общества. Кроме того, они являются составными, как минимум, парными. В них явно про-слеживаются оппозиции «коллективное — индивидуальное» и «верти-каль — горизонталь». Таким образом, существуют не четыре, а, по крайней мере, восемь базовых архетипов. Синтетический мультиархе-тип 5 определяет действующий в данный момент способ сборки базовых архетипов в конкретный тип общества, формации. Он также определяет и возможный спектр потенциальных альтернатив общественного уклада. Архетип 6 является маркером скрытых болезней и проблем данного общества, его болевых точек. Мы специально выделяем его из пятого архетипа, для такой большой неоднородной территории, как Россия. Последний архетип 7 описывает развитие общества в контексте гло-бально-исторического процесса, что предполагает знание цивилизаци-онных архетипов и способов реакции на них данного общества.
2. Гипотеза нелокального социального поля. Социально-исто¬ри-че¬ские архетипы являются событийными проявлениями относительно устойчивых развивающихся структур социального поля, по сути, это социально-полевые архетипы. Действие социального поля опосреду-ется: с одной стороны — культурной традицией, событийной средой, практиками и сознанием людей, с другой, — феноменами бессознатель-ного полевого обменного взаимодействия людей, которое необязатель-но связано с прямой коммуникацией индивидов.
Поскольку идеи социального поля не так уж популярны, в отличие от идей контактной коммуникации, материальной, в частности, эконо-мической детерминации социальной жизни, сделаем несколько поясне-ний.
Напомним, что феномены когерентного социального поля каждому хорошо знакомы. В простейшей, локальной форме они ярко проявляют-ся, например, в поведении: возбужденной толпы, болельщиков на ста-дионе, аплодирующих зрителей, солдат, идущих в атаку. Человек как бы «захватывается» состоянием и поведением коллектива, обычно этот фе-номен и ассоциируют с социальным, или групповым полем, локализо-ванным на месте событий. Такой «захват» никогда не остается без по-следствий для личности: от фобий, стрессов и вытесненных комплексов, до неизбывного желания вновь пережить это пьянящее состояние еди-нения, впечатление того момента. Таким образом, раз возникнув, соци-альное поле живет в нас, часто помимо нашего желания и знания о нем, тем самым делокализуясь во времени. Социальное поле укореняется через множественные повторения культурных образцов в традиции, воспитании, либо мощью разовой прививки-инициации-потрясения.
В архаических, традиционных обществах социальные архетипы бы-ли тонко гармонизированы в ритуалах праздников и повседневности, направленно инициируя, трансформируя человека, но, не меняя обще-ство. В нашем мире они творят историю.
Вот почему регулярные многотысячные митинги, народные празд-нества, активные военные действия, массовые молебны создают чрезвы-чайно мощные структуры социального поля, сплачивающие, либо трансформирующие общество, пробуждая в нем различные стороны человеческой природы, начиная от природы животной до высшей ду-ховной. Наличие именно этих полевых структур позволяют стихии со-циального хаоса стать обществом.
Эти структуры тысячелетиями используются идеологами элит для управления обществом: в протестных формах для демонтажа старого, в утопических формах для строительства нового мира. Однако элита сама представляет один из социальных архетипов, живущий, как и другие архетипы, по законам самоорганизации. Элита может, если способна, поняв тенденции исторического развития, использовать, перенаправить энергию социального поля других архетипов, но не создавать ее, во вся-ком случае, в пределах времени своей жизни.
Ярким примером такой социальной инженерии является использо-вание протестной стихийной энергии крестьянской России большевика-ми для: успеха революции, свержения монархии, победы в гражданской войне, энтузиазма первой пятилетки; а на ее излете-трансформации – для коллективизации, превращении единоличника в пролетария города и деревни.
Может возникнуть ощущение, что социальные архетипы несут в се-бе только мощные аффективные состояния и локализованы в области событийного проявления. Действительно, их впервые наблюдали имен-но так, через эти состояния (К. Левин). На самом деле, феномен соци-ального поля намного более тонок и впечатляющ. Он носит глобальный характер, и не локализован в пространстве и времени. Последние, так называемые эффекты синхронистичности К.Г. Юнга, формируют и об-наруживают социальное коллективное бессознательное на уровне нело-кализованных в пространстве социальных систем. Они наблюдаются и в животном мире, это, так называемый, внутривидовой феномен «сотой обезьяны», когда навык, условный рефлекс может передаваться без прямого контакта особей на любом расстоянии. В культуре, например, они проявляются в феноменах возникновения одинаковых стилей в ис-кусстве в разных частях мира, в синхронном совершении одинаковых научных открытий, в явлениях сверх устойчивости традиций и религий в диаспорах в разных уголках планеты. А догоняющая модернизация народов третьего мира, которые как бы «считывают» западную культу-ру, хотя и на свой лад, преодолевая целые эпохи исторического разви-тия? В частности, загадку возникновения планетарного Осевого времени можно пытаться объяснить единым для всего человечества социополе-вым переходом к общим духовным ценностям: мировым религиям, фи-лософиям.
Современная физика, начиная с В. Паули и Д. Бома, строит, пока предварительные, квантово-полевые модели объяснения феномена син-хронистичности (М.Б. Менский). Сегодня нелокальные квантовые кор-реляции (эффект Эйнштейна-Подольского-Розена) в физике надежно экспериментально установлены в опытах А. Аспекта (1981), вполне воз-можно, что они отвечают и за нелокальные социальные поля. Как здесь не вспомнить, наряду с феноменами массового сознания и культурных традиций, идеи ноосферы В. Вернадского, третий мир К. Поппера или идеальные миры эйдосов Платона.
3. Ритмокаскадная природа социально-исторических архети-пов. Базовые социально-исторические архетипы развиваются во време-ни относительно автономно друг от друга, причем. развитие каждого социально-исторического архетипа можно описать в кодах растущего дерева ритмокаскадов (82,83, 105). Подчеркнем, что дерево ритмокас-кадов — это матрица структурно-функциональных состояний системы, в данном случае, социальной, которая растет, заполняется и изменяется со временем, с годичным шагом, по специфическому закону, увеличи-вая свою сложность и количество структурных уровней по самоподоб-ному фрактальному принципу.
Экспертный анализ (78,83,105), проведенный на системах самой разной природы, показывает, что строки ритмокаскадной матрицы отве-чают следующим функциональным уровням системы по старшинству, то есть, по очередности возникновения: 1 – субстанциальный; 2 – энер-гетический; 3 – реактивно-эмоциональный; 4 – рефлекторно-логический; 5 – информационно-интуитивный; 6 – когерентный; 7 – во-левой. Уровни с 8 по 14 повторяют назначения 1 – 7 уровней, но на сле-дующем метауровне системы и т. д. Столбцы ритмокаскадной матрицы отвечают дискретным моментам времени. Элементы на пересечении строк и столбцов отвечают качественным оценкам состояний уровней в определенные моменты времени. Например: активность или пассив-ность, или есть бифуркация — нет бифуркации (последний случай изоб-ражен на рис.6), в зависимости от выбора описания внутреннего про-странства состояний уровней. Моменты активации-запуска дерева рит-мокаскадов, отвечающих конкретным социально-историческим архети-пам в далеком прошлом, в частности, задают кризисные ландшафты и очередность трансформаций состояний социума в эпохах перемен. Мо-мент активации связан с мощным всплеском социального поля, напри-мер, с войной или пассионарным толчком в смысле Гумилева, но не только. Это может быть любой яркий взлет когерентности состояния умов и желаний многих тысяч людей, общественного сознания или со-стояния.
Важно отметить, что фрактальная природа ритмокаскада позволяет нам писать историю не с «чистого листа». Это, обычно, требуется в фи-зических моделях. Мы полагаем, что исторический момент активации архетипа есть его манифестация в одной из наиболее мощных зон трансформации (за минимальное время трансформируются максималь-ное число уровней), которых может быть неопределенно много как в далеком прошлом, так и в будущем. Сам же момент перворождения ритмокаскада, скорее всего, восходит к архаическим эпохам, и его рас-познать, крайне трудно, если не невозможно. Это может быть что-то типа платоновых Эйдесов, которые пресуществуют, но являются нам в разных культурноисторических одеждах. Таким образом, могут суще-ствовать ритмокаскады более древние, чем государства, этносы и циви-лизации, они уходят корнями в доисторическое прошлое человечества.
Как мы видели, специфическим свойством дерева ритмокаскадов является наличие зон трансформаций-кризисов, или структурных резо-нансов — резких структурных перестроек системы, очередей перестро-ек, начиная с более молодых «духовно-идеологических» уровней, к бо-лее ранним, старшим эмоционально-энергетическим, субстанциальным уровням. Максимальные трансформации предшествуют моментам по-следовательного удвоения базового периода на старшем, первом уровне (см. Главу 4). Этой бурной, быстрой фазе предшествует «полу-волна» вхождения в кризис и симметричная «полуволна» выхода из кризиса относительно среднего уровня, предваряемая предкризисным замедлением характерных ритмов в духе теории катастроф.
Методологический комментарий. Потенциальная история кон-кретного государства на предлагаемом языке представляется совокуп-ностью социокультурных ритмокаскадов разного возраста, точнее, ар-хетипическим ритмокаскадным ценозом, задающим возможные предпо-чтения, стили и доминанты развития в каждый период времени. Реаль-ная, событийная история может проявить эти потенциалы, и чем они выше, тем больше вероятность их проявления-реализации. Подчеркнем, что истории разных государств, конечно, зависят как от возрастной структуры архетипического ценоза, так и от национальных типов взаи-модействия и весов архетипов, а также внешних вмешательств в систему архетипов. Можно уподобить социальные архетипы организмам-субъектам истории, тогда государство подобно сообществу социальных архетипов — археоценозу развивающихся исторических организмов или некоторому «суперорганизму». Конкуренция структурных архети-пов за власть и ресурсы, а так же внутригрупповые и кросгрупповые противоречия и альянсы различных архетипов образуют рисунок и век-торы социального развития исторического процесса.
Проблема участия современной исторической науки в ритмокас-кадном моделировании заключается в ее принципиальной раздроблен-ноти на многие школы, изучающине разные периоды и подпериоды ис-тории. Существует практика невмешательства, цеховая этика невторже-ния на чужие территории, в чужие периоды, туда, где ты не специалист. Сегодня, концептуальный накрывающий взгляд на многовековую исто-рию государства почти немыслим, да и сама идея моделирования исто-рии не вызывает энтузиазма, т. к. навязывает историкам онтологии, в которых они обычно не работают. Ритмокаскадный подход может быть катализатором междисциплинарного диалога специалистов по разным периодам, и также может способствовать рождению целостной истори-ческой ретроспективы.
Литература: [80-83, 91, 93, 105, 106, 110, 147, 154, 155, 168, 169, 173, 174, 184, 189, 191, 193, 199, 207, 206, 218, 224, 230, 233, 244, 250, 257, 275, 266, 278, 281, 285, 288, 311, 331, 335, 341, 347, 351, 355, 362-365, 389]
4.6 РИТМОКАСКАДНАЯ МОДЕЛЬ ИСТОРИИ
И БУДУЩЕГО РОССИИ: СТРУКТУРА И ЭВОЛЮЦИЯ
СОЦИОКУЛЬТУРНЫХ ПОЛЕВЫХ АРХЕТИПОВ.
В приложении к России экспертный анализ показывает, что истори-чески значимые этапы и события за 400 лет укладываются на сеть из девяти ритмокаскадных деревьев, задающих своеобразную архетипиче-скую систему координат. Кроме того, необходимо ввести десятый архе-тип — комплексный метасистемный архетип внешних управляющих или замещающих воздействий. Эти архетипы порождались и подтвержда-лись в яркие моменты максимальных социально-полевых напряжений народа, пассионарных толчков по Гумилеву, манифестируя далее в ис-торической событийной ткани общественные предпочтения, склонности и потенциалы. Именно они формируют вторичные, более конкретные ценностно-целевые и адаптивно-синтезирующие архетипы общества.
В общем случае, удобно ввести четыре кластера базовых архети-пов. Девять архетипов можно объединить по группам властных, ре-сурсных и структурных архетипов, десятый архетип комплексный ме-тасистемный.
— Управляющие: 1- корпоративный, 2- авторитарный, 3- идео-логический.
— Ресурсные: 4- религиозный, 5- пассионарный, 6- соборный.
— Структурные: 7- индивидуально-либеральный, 8- общинно-коллективистский, 9- элитно-бюрократический.
В каждой тройке архетипов мы видим: один — чисто коллективного происхождения, второй относится к индивиду, а третий является сме-шанным коллективно-индивидуальным архетипом, связующим лич-ность и общество.
10. Метасистемный комплексный архетип внешних влияний.
Отметим, что такая схема анализа применима к любому государ-ству.
КРАТКИЕ РЕЗУЛЬТАТЫ РИТМОКАСКАДНОГО АНАЛИЗА АРХЕТИПОВ ДЛЯ РОССИИ:
1. Корпоративный (Стартует от призвания Рюриков 862г.), князь правил «со дружиною». Дает образ коллегиального принятия решений на уровне элиты. Значим для России вплоть до Ивана 111, затем теряет энергию. Возрождается в Екатериненскую эпоху вплоть до победы над Наполеоном, смягчая царский абсолютизм. Манифестирует в правление Александра 11, а также в 1900-1914 г.г. и в советский период с послево-енного времени.
2. Авторитарный (Стартует от воцарения Грозного 1561г.), подав-ление элит, удержание территорий. Берет начало от признания легитим-ности царской власти Ивана Грозного патриархом Константинополь-ским. Манифестирует в эпоху от Елизаветы до Александра 1, с 1942 его энергия неизменна, яркие манифестации вплоть до семидесятых, сейчас происходит его укрепление, завершающееся в 2006 г. Далее до 2060 г. этот архетип входит в максимум своих проявлений.
3. Идеологический (Стартует от Сергия Радонежского, Куликова поля 1380г.), Консолидирует общие цели власти светской, духовной и народа, рождает архетип национальной идеи. Многократно утрачивал энергию, период перестройки — один из таких периодов. Его возрожде-ние, обретение подлинной национальной идеи происходит с 2012-2018г.г. Сегодня, к сожалению, можно довольствоваться лишь бреж-невским палиативом «о дальнейшем повышении благосостояния». Пока народ не осознает настоящих исторических вызовов.
4. Религиозный (Стартует от крещения Руси 988г.) Особо значим в жизни государства, вплоть до Елизаветинской эпохи, затем теряет энер-гетику и проявляется в превращенных формах в ХХ веке, особенно, с конца Отечественной войны до наших дней. Сейчас испытывает круп-нейшую трансформацию 2002 — 2010 г.г. Следует также учитывать и ритмокаскады ислама, который для многих народов Поволжья России пришел на 50 лет раньше христианства.
5. Пассионарный. (Стартует от возникновения Запорожской Сечи 1500г.) Описывает активность пассионарного субэтноса России: энер-гичных людей склонных жить в условиях повышенного риска, начиная от беглых, казаков и, кончая, диссидентами и предпринимателями. Ма-нифестирует почти во все войны и переходные периоды: во времена становления дома Романовых, особенно с эпохи Петра и до середины царствования Елизаветы, в конце царствования Екатерины, с восьмиде-сятых годов XIX века по 1910, с начала Отечественной войны и далее с нарастанием, начиная с 1975 года. Пик манифестации пройден в 2003 году, трансформация 2003-2010 г.г. переводит его энергию на метау-ровень подсознания социума, яркие манифестации в двадцатые годы и в середине ХХI века.
6. Соборный (от Великого стояния на Угре 1480г.). Стартует от Ве-ликого стояния на Угре, после которого Русь освободилась от порабо-щения. Когерентное чувство единства этноса. Манифестировал во время изгнания Поляков, призвания Романовых, во времена правления Петра I, после отмены крепостного права. Его апофеоз в советское время, мак-симум манифестации — «Советский народ» — семидесятые. Это был становой хребет СССР, и он исчезает, точнее, трансформируется в 1982-1991 г.г., переводя свою энергию на метауровень подсознания. В период перед исчезновением он обладает удвоенной энергией, именно это первая истинная причина начала перестройки. Уход этого архетипа не позволил сохранить Союз. Его энергетика проявляется затем в 1998-2006, и далее в 2020-2050.
7. Индивидуально-либеральный и 8. Общинно-коллективистский.
Стартуют от крестьянского восстания С. Разина (1671г.) (протест-ная форма общинно-коллективистского) и дополняются ритмокаскадом восстания Е. Пугачева (1772г.) (протестная форма индивидуально-либе-раль¬ного). В этих двух социально-исторических архетипах присутству-ет не только протестное начало, но также в стихийной форме заложены идеи народной справедливости, либерализма, самоуправления и граж-данского общества. Это «наш ответ» просвещенной Европе. Если об-щинно-кресть¬ян¬ская стихия антифеодального протеста связана с име-нем Разина, то линия вечевых республик Новгорода, Пскова и казацкого вольного самоуправления связана с выступлением Пугачева. Это, дей-ствительно, можно проследить, достраивая ритмокаскады в прошлое, так что Россия имела и имеет свой исторический путь к демократии, не менее древний, чем в Европе.
Уникальная интерференция максимально мощных зон манифеста-ции этих ритмокаскадов, начиная с 1890 по 1930, просто перепахала Российскую государственность и культуру. С ней также связана воз-можность прививки двух, порожденных Французской буржуазной рево-люцией, революционных течений, противостоящих друг другу, и осед-лавших эти архетипы: социал-либерализм и социал-коммунизм. Тогда, в 1917, победил социал-коммунизм — превращенная разинская стихия крестьянского протеста и жажда справедливости «за всех опальных и кабальных», его могучая манифестация завершилась в 1918-1925, вы-стояв в гражданскую, что хорошо видно на рис. 1. Энергия проявлялась также в 1932-1940 и 1956-1986, так что в Перестройку она была уже на излете. Новая мощная манифестация ожидается только в середине века, видимо, с возможностью возрождении и Советского Союза, хотя неко-торое оживление этого процесса наблюдается в 2003-2018г.г.
Вторая линия реформ, идущих, как ни нелепо это звучит, от Пугаче-ва, точнее, уроков пугачевщины (это прекрасно понимала Екатерина), привела к Февральской революции. Так была использована энергия это-го либерально-протестного архетипа. Большевики, видимо, извлекли свои уроки из Французской революции и решили не раскачивать маят-ник, не смешивать идеологии, они «срезали» либеральную часть поли-тического спектра в стране, кого в эмиграцию, кого в лагеря. Однако, Пугачевский архетип на сто лет моложе Разинского, он быстрее восста-навливается, кроме того, социальное поле нельзя уничтожить в подсо-знании людей, даже если нет лидеров. И действительно, энергия либе-ральных реформ этого архетипа проявлялась уже в пору юности А. Пушкина (неслучайно он хотел писать историю пугачевского бунта) и победы над Наполеоном в 1812-1820, далее в 1852-1868. Мощная трансформация-пробуждение начинается 1895-1901, далее непрерыв-ная манифестация вплоть до 1931. Возрождение энергии с 1964, в Пере-стройку в 1984-1988 вновь ненадолго подключается когерентный уро-вень надежды, который «светил» ранее строителям коммунизма 1960-1975, а после, в 1990-1992 окрылял реформаторов-радикалов, он и окрашивал Перестройку в романтические тона. Волевые начала прояв-ляются с 1991 по 2008, далее его манифестация максимальна 2010-2025 и к 2030 переходит в режим строительства новых форм проявлений. Та-ким образом, 1991 год действительно был реваншем Февральской рево-люции, несмотря на то, что ее буржуазные корни десятилетиями вытап-тывались.
9. Элитно-бюрократический (Стартует от основания дома Рома-новых 1613г.). Находится в противофазе с соборным архетипом, мани-фестирует от правления Елизаветы до отмены крепостного права, затем в 1900-1956 г.г. В перестройку переживал глубочайший кризис. Начало возрождения и обновления элиты в 1989-1995 г.г., именно ее манифе-стацию, только ее манифестацию мы и наблюдали до недавнего време-ни.
10. Метасистемный (сопряжение с внешней средой, внешние управляющие влияния, живущие по своим ритмокаскадным законам). Типичные формы влияния — это войны, экономическая и политическая зависимость, экспансия культурных ценностей, масштабные геополити-ческие, климатических, экологические изменения. Часто субъектами влияния оказываются мировые и национальные архетипы, значимые для России: общехристианский, панславянский (битва народов при Грюн-вольде, все славяне против тевтонов, Балканские войны конца Х1Х), паносманский. панисламский, Коминтерновский, архетип Великой Французской Революции, породившей социализм и коммунизм, Напо-леоновские и мировые войны ХХ века и т. д. В определенные периоды упадка властных архетипов происходил перехват управления. Россия с 1917 по 1940 жила не на Российском державной, а на привнесенной Ко-минтерновский воле и идеологии мировой революции (ритмокаскадное возрождение архетипов Французской революции), которая ненавидела Российскую империю — «тюрьму народов». Вспомним: Толстой как зеркало русской революции, Пушкин как жертва царской тирании. О славной истории побед русского оружия и реформ Петра и Грозного вспомнят в отечественную, с необходимостью возрождением духа дер-жавности и чувства родины. А. Ахиезер и С. Хантингтон, безусловно, правы: Россия – это особая тысячелетняя цивилизиция, однако, трижды она была под доминантами внешних метаархетипов, первый — призва-ние варягов, второй — 250 лет под культурно-политическим татаромон-гольским влиянием империи чингизидов, (альтернатива тевтонскому завоеванию крестоносцев) и третий — 70 лет под интернациональной идеологической доминантой коммунизма (альтернатива евро-американо-японскому протекторату), благодаря которой провела уско-ренную модернизацию и сохранила свою государственность в ХХ веке. Эти метаархетипы стали частью нашей культурной истории и традиции.
Синтетические архетипы. В ХХ веке 9 базовых социально-истори-че¬ских архетипов России поочередно объединяют синтетические адап-тивные архетипы: монархический, социалистический, демократический. В Монархическом архетипе сборки в основном доминирует авторитар-ный и религиозный архетип; в социал-коммунистическом советском варианте доминируют коллективно-общинный в альянсе с идеологиче-ским Коминтерновским метаархетипом, соборный и пасионарный архе-типы; сегодня в демократическом архетипе России доминируют либе-ральный, пасионарный и бюрократический архетипы. Соответствующие ритмокаскады, стартовавшие в 1922 и 1991 годах, сегодня существуют не виртуально, но проявлены, как архетипы СНГ и молодой России.
О России сегодня. Демократический архетип Российской государ-ственности совсем молод, 15 лет — это поздний подростковый возраст, возраст самоидентификации, выбора пути, идеалов, пробы сил, осозна-ния ответственности и начала самостоятельной жизни. Все болезни пе-реходного возраста налицо, неуважение к предыдущей общественной традиции, пренебрежение ценностями культуры, подражательство и желание сиюминутного успеха, но, кажется, выздоровление начинается. Здесь нечему удивляться, ведь в формировании демократии сегодня, в первую очередь, участвует энергия двух архетипов: социал-либерального, и пассионарного, которые и обновили элитно-бюрократический архетип, также ярко манифестирующий. Причем, в советское время социально-либеральный архетип был невостребован, но, скорее, подавлялся. Грех братоубийственной Гражданской войны не осознан и не искуплен в примирении всех слоев общества до наших дней. Социально-полевая целостность нации была разорвана в двадца-тые годы революционными экспериментами, которые, на первых порах, приносили ошеломляющие успехи. Этот разрыв удерживался 70 лет колоссальными напряжениями пропагандистской машины. Чему же мы удивляемся, что через два поколения такая система начала самодостра-иваться, восстанавливая полноту социального спектра и свою адаптив-ность, да еще в режиме переколебаний.
О перестройке. Перестройка, которую начал М.С. Горбачев, только заложила тридцатилетнюю череду бурных трансформаций, смутной эпохи перемен. С чем связаны иллюзии Перестройки? В первую оче-редь, с тем, что никто не предвидел распада СССР. Хотя С. Бжезинский и западные спецслужбы говорят, что знали; на самом деле, хотели и го-товили его распад, но ничего не знали в 1985, просто сейчас цену себе набивают. Более того, энергия либерального и пассионарного архетипа набирала силы, пробивалась через идеологические заслоны. Идеологи-ческий архетип был бесплоден, резко ослаблен, элитно-бюрократический архетип испытывал глубочайший кризис. Остальные архетипы также не имели ресурса. И только коллективно-соборный ар-хетип когерентного общего дела, единства устремлений обладал удво-енной энергетикой трансформации в 1982-1989 годах, перед переходом в латентное состояние. Видимо, М.С. Горбачев, да и многие, полагали, что это надолго, это и есть конструктивный социальный ресурс Пере-стройки, которая должна соединить преимущества социализма и рынка, поставить интересы общего планетарного дома над интересами нацио-нальными. Этого нельзя было не чувствовать, я помню этот энтузиазм 1985-1987 годов, об этом говорит и резкий рост рождаемости, и падение смертности в этот период (С.С. Сулакшин). Объявленная деидеологиза-ция поставила в относительно равные условия конкуренции все актив-ные архетипы (рис.1). Но один из них, соборный, неожиданно для всех, самоликвидировался, его энергия иссякла, резко ослаб и коллективно-общинный архетип, и программа социал-демократического синтеза Горбачева не состоялась. Я думаю, что в ближайшие годы возможна, и она уже началась повторная сборка постсоветского пространства на базе общности языка, культурных традиций, стратегических геополити-ческих интересов его субъектов, возможность возрождения Союза вполне допустимы к середине века, конечно, в иных формах. Скорее всего, программа социал-демократических перемен начала перестройки — это «воспоминание о будущем». Будущее не строится сразу набело, дается несколько попыток, пока архетип не окрепнет и не станет доми-нировать, первая попытка ,сделанная Горбачевым, была неудачна. Ду-маю, что эта программа будет важна для сценариев глобализации в тре-тьем мире, да и для модернизации Запада в условиях мобилизационной, кризисной эпохи перемен.
В заключение отмечу, что я умышленно не говорил о многих дру-гих причинах Перестройки и распада Союза, в частности, об экономиче-ских, военных, технологических, о вековой мечте и усилиях соседей и великих держав ослабить и расчленить Россию и т. д. Враги были и бу-дут всегда. Я хотел показать, что даже вне этих причин существуют глу-бинные мотивы происходящего, которые лежат в сферах социального бессознательного, в сферах истории нашей государственности.
О РОССИЙСКОЙ ГОСУДАРСТВЕННОСТИ В ХХ1 ВЕКЕ.

Рис.7 Развитие социальнах архетипов России в 1900-2050 г.г.
На рисунке (Рис.7), показаны интегральные характеристики разви-тия аутентичных российских архетипов, по следующим свойствам-уровням — энергия, воля, эмоции. Толщина архетипа-линии отражает сумму состояний уровней в двузначной системе (активный, пассивный) по второму, третьему и седьмому уровням ритмокаскадных деревьев, для каждого из девяти архетипов, в период с начала ХХ века и до сере-дины ХХI. Здесь хорошо видны период безвластия во время революции и гражданской войны, чего, конечно же, не было в России конца ХХ ве-ка, все последние 20 лет реформы шли сверху. Отчетливо видна ослаб-ленность трех управляющих архетипов в довоенное время, как мы уже говорили, управление шло под доминантой Коминтерновского метаар-хетипа, который не был аутентичным, но, объединившись с коллектив-но-общинным, быстро стал своим для России. Видна мощь государства и общества в военное и послевоенное время; трансформации и потеря соборной энергии при распаде СССР.
Прогнозируются предстоящие испытания рубежа следующего де-сятилетия, точнее, дефицит культурного, кадрового и социально-психологи¬че¬ского ресурса общества, или кратковременное отсутствие ресурсных архетипов. Видимо, угроза социокультурной катастрофы и будет основным внутренним историческим вызовом в ближайшие годы. Кстати, агония пассионарного архетипа наиболее отчетливо проявляет-ся с 2003 года на Украине, как области его аутентичного происхожде-ния, хотя нарастают и внешние угрозы. Что касается подлинной соли-дарной идеологии всего общества без деления на классы, то, как мы ви-дим, после поражения в Русско-Японской войне 1905 года в ХХ веке она проявилась только один раз, во время Отечественной Войны. Заме-чательно, что через восемь лет мы также обретем солидарную идеоло-гию, но еще раньше произойдет духовно-религиозное возрождение. Подробный ритмокаскадный анализ семейства российских базовых ар-хетипов показывает, что, примерно, каждые 128 лет происходит резкая трансформация всех архетипов, причем, 6 из 9, кроме авторитарного, общинного и индивидуального, последовательно трансформируются за одно поколение (наша эпоха), меняя свою энергетику, волевые, эмоцио-нальные статусы и т. д. Таким образом, возникают гомологические ряды социально-генетически связанных периодов:??? — Рюрик* — Владимир — Мономах — приход Батыя* — Дмитрий Донской — Иван III — Смут-ное время* — между Петром и Екатериной — реформы Александра II — от СССР к Новой России*. Именно такую трансформацию мы и прохо-дим. В каждой зоне трансформации происходит аутогенная прививка — востребование, экстракция социокультурной памяти этноса, избавляю-щая от повторения ошибок и изобретения «велосипедов», возможно, поэтому история и повторяется как фарс и следует опасаться прямых исторических аналогий. Звездочкой (*) отмечены самые сложные вре-мена самоидентификации и обновления власти, разделяющие четыре исторические фазы государственности (трехкратный период по 128х3=382 года). Условно, назовем эти фазы: первая — Русь славянская (Y-YIII в.в.), вторая — Русь славяно-варяжская, третья — Русь славяно-татарская (евразийская), четвертая — Русь имперская. Начинается пятая историческая фаза — пятая Русь, сегодня закладывается новый тип гос-ударственности на следующие четыре века, поэтому так мучительны поиски, и нельзя прямо заимствовать из прошлого. Единственным кри-терием отбора всегда был и остается глубинный мотив сохранения Ро-дины, Веры, Языка. Наш путь в Будущее — это проект Русского Собора науки, культуры, духовности; Собора всех соотечественников и истори-ческой памяти Родины. Собрав себя в тысячелетней истории, мы смо-жем задать новый культуроцентричный формат глобализации, в которой общечеловеческие ценности не будут конфликтовать с национально-культурными традициями, а история каждого народа обретет смысл и ценность для общего будущего. Русскость я понимаю не как этнокуль-турную категорию, но как культурно-полити¬че¬скую, не по крови, но по духу. Для остального мира мы русские: славяне, татары, евреи. Русские — это больше чем национальность, это самобытность мироощущения и родной язык — поле культуры.
Большую часть пути тридцатилетней фазы трансформации мы уже прошли. Ее завершение будет происходить на фоне мощных историче-ских вызовов, стимулирующих формирование российских социальных архетипов: краха мировой финансовой системы, миграционного и тер-риториально давления, катастрофичных климатических изменений, международных конфликтов и атак терроризма.
Формирование Новой России завершается к двадцатому году, и во-преки марксистским и либеральным лозунгам об отмирании государ-ства, к 2030 Россия обретает: третье за двести лет обновление хозяй-ственного уклада; могучую идеологию — уже с 2015 года, которой се-годня нет и в помине; мощную власть о «двух головах» (и корпоратив-ную и авторитарную одновременно); возрождение угасшего перед рас-падом СССР соборного потенциала, обогащенного новыми обратными связями власти и народа и информационно-сетевыми формами комму-никации, небывалый расцвет преображенной религиозной духовности.
Вместе с тем, к этому времени резко ослабеют пассионарный, либе-ральный и элитно-бюрократический архетипы, которые доминируют сегодня. Достаточно сказать, что задача удвоения ВВП, точнее реаль-ных доходов населения, легко решается не в сфере экономики, а в сфере власти, идеологии и нравственности — прекращением откатов бюрокра-тии. Крестьянский, или социал-коммунистический архетип, в его при-вычном понимании, находится в латентном состоянии и просыпается к 2040 году,
а с ним возможно и возвращение идеалов большого союзного государ-ства, СССР нового издания. Но к этому периоду наступают и времена общепланетарного антропологического поворота, причем, основные политические игроки современности — США и Китай будут в ситуации тяжелого системного кризиса.
К этому времени Россия должна и будет готова выполнять свою особую миссию духовного центра, центра синтеза и гармонизации куль-тур, религий, идеологий многих полюсов нашего мира. Я уверен, что к этому времени и люди научатся понимать и принимать следствия исто-рических законов, которые живут и развиваются в своем фрактальном ритме, настигая нас, как цунами в спокойном море, в эпохах перемен.
Литература: [80-83, 91, 93, 105, 106]

ГЛАВА 5. СИНЕРГЕТИКА И ОБРАЗОВАНИЕ.
В синергетику я пришел от образования — четверть века лекции чи-таю и пятнадцать из них — про синергетику и естествознание гумани-тариям, а до этого десять лет — общую физику для инженеров. Синерге-тическая методология для меня, физика-теоретика (диссертация по квантовой теории) осмыслялась не стихийно, но из потребности объяс-нения людям другой, гуманитарной культуры принципов синергетики и ее методов почти без формул, апеллируя к повседневному опыту, раз-ным гуманитарным дисциплинам и школьным предметам. Поэтому, преподавание синергетики — дело сугубо междисциплинарное и даже трансдисциплинарное, учитывая ее универсалистские претензии. При-ходилось и математику адаптировать для гуманитариев, так, что в си-нергетике «транса» даже больше, чем в математике. Философия накры-вает этот процесс совершенно естественно, просто без нее осмысленно-го целого не получается, она и стимулирует рождение синергетической методологии, проявляет аутентичную синергетику, рефлексируя над полионтичными пространствами и междисциплинарными когнитивными практиками. Начиналось же все в 1992-1994 годах в РНЦФО, когда, по заказу Гос. Ком. Высшего Образования, я был ответственным исполни-телем, затем и научным руководителем, разработки концепции и про-грамм естественнонаучного образования гуманитариев для бакалавриа-та. А в 1995 году уже была принята первая государственная программа по дисциплине «Концепции современного естествознания», в 2000 — вторая [64, 65]. С этого времени для меня преподавание КСЕ становится основной, вместе с междисциплинарным моделированием, лаборатори-ей по обкатке методологических принципов синергетики, а союз с пост-неклассической философией становится особенно продуктивным после моего перехода из МГУ в сектор Философии междисциплинарных ис-следований ИФ РАН в 1995 году.
5.1 СИНЕРГЕТИКА В ДИАЛОГЕ КУЛЬТУР И ЕСТЕСТВЕННОНА-УЧНОМ ОБРАЗОВАНИИ ГУМАНИТАРИЕВ.
Человечество переживает глобальный цивилизационный кризис, сравнимый, разве что с кризисом перехода к неолиту. И вновь популя-ция “Homo sapiens” достигла последних биосферных границ и испыты-вает возвратные удары — нелинейную реакцию на свою экспансию, ти-пичный процесс заполнения экологической ниши. Такой нишей, на этото раз, является вся планета. Мы вступили, по выражению Эрвина Ласло, в “эпоху бифуркаций” порожденную интерференцией многих цикличе-ских социокультурных процессов на неустойчивой границе самоис-требления, границе экстенсивного развития техногенной цивилизации. Вместе с тем, набирают темп процессы самоорганизации нового инфор-мационного общества, ноосферные механизмы которого, похоже, могут стать гарантами мягкого сценария выхода из планетарного кризиса. В любом случае, кризис характеризуется гибелью многих параметров по-рядка, ростом объема информации и коммуникативных связей в режиме с обострением и, как следствие этого, порождает фрагментарность вос-приятия мира, кризис самоидентификации как личности, так и социаль-ных групп, напряженность в межнациональных и межконфессиональ-ных отношениях, отношениях человека и природы, культуры естествен-нонаучной и культуры гуманитарной. Ситуация напоминает библейский сюжет о смешении языков, начиная уже с уровня научного дисципли-нарного знания.
Кризис современной системы образования, так же лишь часть гло-бального кризиса, в немалой степени, обусловлен узко прагматически-ми установками, ориентацией на узко дисциплинарный подход без гори-зонтальных связей, жесткое разграничение гуманитарных и естествен-нонаучных дисциплин. Следствием этого разграничения являются не только фрагментарность видения реальности, но и ее деформация, что в условиях нарождающегося постиндустриального информационного общества “третьей волны” не позволяет людям адекватно реагировать на обостряющийся экологический кризис, девальвацию нравственных норм, нестабильность политических и экономических ситуаций.
Мы страдаем от неспособности охватить комплексность проблем, понять связи и взаимодействия между вещами, находящимися для нашего сегментированного сознания в разных областях. Это также объ-ясняет действия многих крупных организаций и властных структур, напоминающие “слепой полет”. Такое положение показывает, что сего-дня судьбы цивилизации не могут определяться ни мудрейшими прави-тельствами, ни международными организациями, ни учеными до тех пор, пока их действия не будут осознано, поддержаны широкими слоя-ми населения или, говоря языком постнеклассической науки, пока не будет создана новая самоорганизующаяся среда. И сегодня новое виде-ние мира, понимание личной ответственности за его судьбу постепенно становятся непременным условием выживания Человечества и каждого индивидуума. Говоря об этом, французский социолог Эдгар Морен от-мечает: “Мы нуждаемся в демократии разума, а не в демократии обще-ства массового потребления, которая сейчас приводит к регрессу демо-кратии, в особенности, из-за того, что ключевые вопросы цивилизации не проходят на уровень политического сознания. Но демократия разума требует изменения менталитета, который бы сделал возможным квали-фицированное принятие решений гражданами по глобальным пробле-мам. Отсюда потребность в радикальной реформе образования, которая бы сделала возможным не только анализ, но и взаимоувязывание зна-ний”.
По нашему мнению, реформа образования должна опираться на идеи целостности и фундаментальности образования, но не в духе тра-диционного дисциплинарного понимания фундаментальных наук, зало-жившего образовательную парадигму со времен первой фазы научной революции, а с учетом парадигмальных изменений науки рубежа ХХI века, перехода ее в междисциплинарную стадию постнеклассической науки.
Для противостояния хаосу, выработки стратегий поведения в нем необходимы новые превентивные стратегии образования, новый транс-дисциплинарный метаязык горизонтальных связей, аналогичный симво-лическому языку принципов донаучного знания, философского и тради-ционного, но с учетом накоплений нашего рацио. Целостность знания, как доминанта новой фундаментальной парадигмы образования, должна разрешить проблему двух культур, преодолеть субъект-объектную ди-хотомию нашей ментальности, восстановить гармонию отношений че-ловека и природы.
Таким образом, реформа образования в школе как высшей, так и общеобразовательной, не может сводиться к косметическим мерам. Она связана с кардинальным расширением понятия фундаментальности об-разования, дающего целостное видение природы, человека и общества в контексте междисциплинарного диалога, в котором одной из наиболь-ших проблем является проблема взаимопонимания естественника и гу-манитария, или, говоря словами Ч. Сноу — проблема двух культур. Причем, по экспертным оценкам, для управления ситуацией нам отпу-щен лишь краткий миг истории — два три поколения, иначе последствия будут глобально необратимы, и кризис пойдет по катастрофическому сценарию. Вот почему образование должно сейчас нести не только тра-диционную функцию передачи социального опыта, но, в большой сте-пени, опережающую, превентивную функцию — подготовки человека к жизни в эпоху кризисов.
Лидирующее место в культуре нашей эпохи, бесспорно, занимает наука. Научный метод, рожденный естествознанием, последние сто лет доминирует в духовном мире, формируя даже дисциплины о человеке и обществе, ему мы обязаны триумфом техногенной цивилизации, при-ведшей не только к быстрому развитию экономической и социальной сфер общества, но и вызвавшей глобальный экологический кризис, от-чуждение человека от природы, все большую дегуманизацию общества. Причины негативных эффектов глубоки, и одна из них в том, что сегодня мы должны признать существование двух культур, обладающих разны-ми языками, критериями и ценностями. Это культура естествознания с доминантой научного метода, включающей науки о природе, технику и т. п. и культура гуманитарная, включающая искусство, литературу, науки об обществе и внутреннем мире человека. Связующим звеном, как и в былые времена, должна была бы стать современная философия, но не смогла, в силу переживаемого ею кризиса. И сейчас, к сожалению, эти культуры не столько дополняют друг друга сколько противостоят, все еще разделяя людей на “физиков” и “лириков”, не желающих пони-мать проблем оппонента, хотя лидеров обоих направлений всегда отли-чало синтетическое мышление. Дело даже не столько в том, что суще-ствуют врожденные склонности людей (лево- и право-полушарники), что отличны предмет и метод познания, сколько в исторических корнях эволюции культур, их постепенного отчуждения, начатого еще Декар-том, причем, после Хиросимы и, особенно, Чернобыля, в среде гумани-тариев возник устойчивый антинаучный синдром.
Конечно, так было не всегда. Этому искусственному размежеванию не более трехсот лет, и сейчас многие проблемы человечества могли бы быть решены на пути гармонизации частей изначально единой культу-ры, например, по образцу натурфилософии Аристотеля, но на новом уровне развития. Сложность в том, что в преддверии кризиса Разум че-ловечества глубоко болен: в погоне за мощью абстрактного интеллекта мы на грани самоуничтожения, забыты принципы единства с окружаю-щим миром, до сих пор не осознана наша миссия соавторства на пути космической эволюции, мы только сейчас начали понимать ущербность антропоцентризма, провозглашенного гуманистами Возрождения. Се-годня раздаются призывы вернуться к национальным корням, назад к природе, возродить религию: все эти, на первый взгляд, разные рецепты имеют единый корень — ностальгию по духовно здоровому социуму, живущему в гармонии с природой.
Но возможно ли приблизиться к такому обществу без существен-ных потерь материального и культурного потенциалов современной цивилизации? Чтобы наметить подход к решению, уместно провести параллель между линией эволюции человечества и путем духовного совершенствования личности, когда, за относительно короткий период, ученик или монах проходят процесс инициации от относительно ста-бильного состояния через душевные испытания, искушения и хаос к более высокой ступени совершенства. Тысячелетние традиции подтвер-ждают, что в момент инициаций, сильной неустойчивости нельзя дове-ряться рассудочным аргументам, они, как правило, иллюзорны, основа-ны на неконтролируемых импульсах и могут привести к психической травме и даже к разрушению личности, поэтому в каждой традиции су-ществуют свои приемы фиксации, ограничения вариабельности мышле-ния. Единственной опорой и путеводным лучом в эти периоды служат дополнительные к рациональным духовно-нравственные критерии, те корни и вечные ценности, ядро которых универсально во всех мировых религиях. Экстраполируя эти механизмы на общество в целом, позво-лим себе заключить, что оптимизировать выход из кризиса можно, уравновешивая, синтезируя рациональную и гуманитарную компоненты культуры. К аналогии между компенсаторными, антиэнтропийными ме-ханизмами высокоразвитых интеллектуальных систем и моралью при-водит и более подробный анализ (Назаретян 1991). Так, кризис техно-генного общества конца ХХ века мог бы уже закончиться планетарной ядерной катастрофой, не появись нравственный мотив в политике 80-х, и теперь есть шанс на относительно мягкое прохождение кризиса.
Сегодня становится очевидной необходимость привнесения в сферу науки нравственных, этических и даже эстетических категорий, столь характерных для древних традиций Запада и Востока в опыте единения человека с природой и космосом. А гуманитариям следовало бы пере-нять обыкновение ученых не отвергать, а переосмысливать ряд нако-ленных ранее истин, попытаться объяснить законы гармонии на языке более универсальном, чем язык субьективно-эмоциональных пережива-ний. Таким образом, мы приходим к необходимости формирования, с учетом знаний современной науки, целостного видения мира, свой-ственного нашим предкам. Синтез мудрости древних цивилизаций, гу-манитарных и естественных наук — это путь к новому пониманию при-роды, человека и общества.
В последние десятилетия такой синтез начался спонтанно, в силу логики развития самой науки, интеграции ее дисциплин, рассмотрения все более сложных систем в физике, химии, биологии, приближающихс, по сложности поведения, к живым организмам или их сообществам, мо-делирующим, как оказалось, также социальные и психологические фе-номены. Кроме того, сейчас осознана принципиальная неустранимость роли человека как наблюдателя и интерпретатора эксперимента, т. е., актуален лишь целостный подход: природа + человек. Синергетика опи-рается на современные математические методы и является далеко иду-щим обобщением дарвинизма, по существу, может быть названа “эво-люционным естествознанием” в широком смысле (Н. Моисеев). От Бы-тия к Становлению — вот, следуя Илье Пригожину, ориентация новой научной парадигмы, в контексте которой акцент переносится с изучения инвариантов системы, положений равновесия, на изучение состояний неустойчивости, механизмов возникновения нового, рождения и пере-стройки структур. Такой холистический архетип сформировался в конце нашего века и представлен в современной науке синергетикой — меж-дисциплинарным направлением науки, исследующим механизмы эво-люции, становления реальности, самоорганизации и “управления” хао-сом. Важно, что ее принципы (гомеостатичности, подчинения, нелиней-ности, незамкнутости, неустойчивости, динамической иерархичности, наблюдаемости), в равной степени, присущи как гуманитарному, так и естественнонаучному знанию, особенно, наукам о жизни. Язык синерге-тики может быть математически строгим и метафоричным одновремен-но, что позволяет постоянно подчеркивать включенность в систему наблюдателя в максимально широком культурно-историческом контек-сте. За последнии 15 лет в издательстве Шпрингер в серии “Синергети-ка” вышло около 70 томов под редакцией основателя серии и самого термина — профессора Германа Хакена, посвященных теории и прило-жениям синергетики во многих областях человеческой практики. Например, возникает возможность универсальным образом описывать явления самоорганизации, проясняется значение открытости систем, роль случайности и креативная роль хаоса, природа катастрофических, революционных изменений в системе, механизмы альтернативного, ис-торического ее развития и т. д. Замечательно, что все эти понятия, до недавнего времени бывшие исключительно в арсенале гуманитарного образа мышления, теперь приобретают иное, более глубокое звучание. Теперь можно говорить о возникновении некоего, более чем метафори-ческого, единого метаязыка естественника и гуманитария. Намечаются понимание и встречное движение двух культур, возврат к единству на новом уровне осознания мира. Этот процесс надо сознательно разви-вать, что приведет не только к примирению, но и взаимообогащению культур, так как одна представляет рациональный способ постижения мира, другая — диалектически дополнительный — интуитивный, ассо-циативно-образный.
Итак, смена парадигмы, происходящая в науке, переход от ньюто-новской к эволюционной, синергетической парадигме сейчас резониру-ет с потребностями культуры человечества, в целом. Проблемы социума в большой степени связаны с укоренившимся линейным, детерминист-ским подходом к природе и технике, который был перенесен на обще-ство и способствовал развитию позитивизма, потребительской идеоло-гии, неумению предвидеть экологические и цивилизационные кризисы.
В этой связи важной задачей является создание новых курсов пре-подавания естествознания, способных изменить официальную идеоло-гию, дать один из ключей к пониманию механизмов потрясений в обще-стве, столь неустойчивом и бурно меняющемся в конце ХХ века, сфор-мировать адекватный менталитет социума и стратегии противостояния хаосу. Это должны быть курсы, не представляющие собой механиче-ское соединение традиционных естественнонаучных курсов, но являю-щиеся продуктом междисциплинарного синтеза на основе комплексно-го историко-философ¬ского, культурологического и эволюционно-синергетического подходов к современному естествознанию.
В гуманитарных университетах России с 1994 года преподается дисциплина “Концепции современного естествознания”, основанная на эволюционно-синергетической методологии. В нее входит точное есте-ствознание, биология, экология и, примерно, четвертая часть курса, со-гласно госпрограмме, посвящена синергетике, завершающей этот синте-тический курс. Многолетний опыт авторского прочтения курса в гума-нитарных аудиториях показывает эффективность применения эволюци-онно-синерге¬ти¬че¬ских принципов к самому процессу развития науки, что позволяет дать не просто панораму культурно-исторических и научных сюжетов, но и вскрыть механизмы и циклические закономер-ности рождения научных парадигм, связать драмы идей с ментальными архетипами соответствующих эпох. Только так удается по-настоящему мотивировать людей далеких от научных ценностей, а зачастую агрес-сивных к ним, на заинтересованное изучение науки как неотъемлемой части культуры. Кроме того, новая научная парадигма всегда возникает почти синхронно с историческим цивилизационным вызовом в периоды трансформации сознания и культуры общества, что прослеживается от Пифагора до наших дней. Использование языка диссипативных струк-тур и моделей типа “хищник-жертва” успешно объясняют волнообраз-ный характер развития науки в контексте культуры на разных времен-ных масштабах и в разных регионах мира (в частности, эволюционную дополнительность Востока и Запада). Удается объяснить и структуру развития науки Нового времени (см. раздел 5.4). Первая дисциплинар-ная дифференциация (бифуркация) точного естествознания, возникаю-щего из натурфилософии Возрождения, базируется на комплексах че-ловеческих ощущений: механика-оптика-теплота (рождение классиче-ской науки), которая к концу XIX века рождает на попарных противоре-чиях классической триады триаду неклассических дисциплин: теория относительности-квантовая механика-статистическая физика (некласси-ческа наука), Наконец, включение в науку герменевтической процедуры исследования природы и самого человека как ее части, приводит нас к постнеклассической, эволюционно-синергетической парадигме науки конца XX века, воссоединяющей науки о природе и науки о духе. И да-же принципы гармонии, пронизывающие реальност, во многом имеют синергетическую природу.
Литература: В. Буданов 1994-2006, [62-71].

5.2 СИНЕРГЕТИЧЕСКИЕ СТРАТЕГИИ
И ТРАНСДИСЦИПЛИНАРНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ В ХХI ВЕКЕ.
Синергетику надо внедрять
с осторожностью, по возможно-сти,
без кровопролития

ИСКУШЕНИЕ СИНЕРГЕТИКОЙ: ЧТО ДЕЛАТЬ? Сегодня, как никогда, нужен целостный трансдисциплинарный взгляд на мир, при-чем, на уровне сознания большинства граждан, иначе в обществе не возникнет когерентного понимания глобальных проблем и способов их решения. Да и откуда ему взяться, ведь социальный опыт передается системой образовательных институтов, которые ориентированы на сте-реотипы линейного, стабильного развития в прошлом, а сегодня необ-ходимо ввести привентивное обучение принципам жизни в неустойчи-вом нелинейном мире, где временные масштабы иллюзорны и человек должен научиться жить в динамическом хаосе, постигая его законы, законы самоорганизации. Для смены образовательной стратегии отпу-щен лишь краткий миг истории — рубеж тысячелетий, благо новая хо-листическая методология уже достаточно развита — это междисципли-нарное направление науки – синергетика или теория самоорганизации.
Согласно В.С. Степину, синергетика дает основу картины мира постнеклассического периода развития науки, науки человекомерных систем, к которым следует отнести все сложные развивающиеся систе-мы как природные, так и технические и социо-гуманитарные, к ним, естественно, принадлежит и педагогика и образование. Мы уверенны, что любую ступень образования следует предварять и завершать лекци-ями по синергетике, иллюстрируя универсальные принципы новыми дисциплинарными знаниями. Именно так можно подготовить новые по-коления к сложностям неспокойного будущего.
Десять лет назад в работе автора [67] предлагались стратегии внед-рения синергетики в образование, которые предназначены для подго-товки целостного трансдисциплинарного взгляда на мир, причем, на уровне сознания большинства граждан, иначе в обществе не возникнет согласованного понимания глобальных проблем и способов их реше-ния.
Подробнее о принципах синергетики можно прочесть в главе 2, здесь же мы сосредоточимся на приложениях стратегий и принципов синергетики в образовании, которое за десять лет стало наиболее яркой инновационной областью синергетической методологии (Е. Князева, С. Курдюмов, Г. Малинецкий, Е. Солодова, В. Буданов).
Согласно [67], введение синергетики в образовательный процесс происходит по трем направлениям:
I. СИНЕРГЕТИКА ДЛЯ ОБРАЗОВАНИИ (SYNERGETICS FOR). Интегративные курсы синергетики в средней и высшей школе по завер-шении очередного цикла обучения — подготовительная, начальная, средняя школа, цикл фундаментальных дисциплин в высшей школе, цикл специальных дисциплин, аспирантура, факультеты переподготовки и повышения квалификации учителей и преподавателей, адаптивные курсы и получение второго образования людьми в зрелом возрасте. И начинать надо с создания учебной литературы и специальных потоков ФПК. Это путь спирального восхождения по рубежам осознания це-лостности мира.
На этом пути есть определенные достижения. Наблюдается «исход» синергетики из Высшей школы. Лекторы университетов адаптируют свои курсы синергетики для старшекласников в школах при научных центрах СГУ, МИФИ, УдГУ и т. д. Неизменно превосходный результат это дает в физ-мат классах и лицеях, например, более десяти лет работа-ет Саратовский синергетический лицей прикладных наук для одаренной молодежи. Однако, опыт внедрения таких курсов в обычной средней школе, в том числе, в гуманитарных классах, пожалуй, имеется только в Ижевской гимназии №56 (директор В.А. Харитонова). Конечно, пока речь идет о старшекласниках, но «синергетика для всех», излагаемая на уровне методологических принципов и слабоформализованных когни-тивных схем, позволяет надеяться на ее внедрение и в основной школе, в среде гуманитариев в Высшей школе. Например, автор ряд лет ведет курсы «Синергетика» и «Синергетическая антропология» для филосо-фов МГУ и ГУГН.
II. СИНЕРГЕТИКА В ОБРАЗОВАНИИ (SYNERGETICS IN). Внедрение в частных дисциплинах материалов, иллюстрирующих принципы синергетики в каждой дисциплине, будь то естественнонауч-ная или гуманитарная дисциплина. Всегда можно найти разделы, изу-чающие процессы становления, возникновения нового, и здесь уместно, наряду с дисциплинарным тезаурусом, использовать язык синергетики, позволяющий в дальнейшем создать горизонтальное поле междисци-плинарного диалога, поле целостности науки и культуры. В Высшей школе яркий пример такого междисциплинарного диалога мы находим в базовой дисциплине «Концепции современного естествознания» для гуманитариев, в котором синергетика является синтезирующим нача-лом.
Создание междисциплинарного пространства в школе, в том числе, и в высшей, предполагает принятие синергетической картины мира и синергетической методологии педагогическим, преподавательским коллективом. Что, в первую очередь, требует специальных лекционных курсов и переподготовки преподавателей с помощью специалистов си-нергетиков. Этот процесс возможен лишь при тесном сотрудничестве с научными центрами РАН и Высшей Школой. В Саратовском лицее и гуманитарные дисциплины читают университетские синергетики, чего нельзя ожидать в случае рядовых школ. В частности, в ижевской гимна-зии № 56 последние лет пять эта задача решается чтением курсов синер-гетики приглашенными специалистами не только школьникам, но и пе-дагогам.
III. СИНЕРГЕТИКА ОБРАЗОВАНИЯ (SYNERGETICS OF). Си-нергетика, примененная к самому процессу образования, становления личности и знания. Здесь в наибольшей степени, сказывается человече-ский фактор, постнеклассический характер синергетики, в процессах диалога и развития систем с самоописанием. Высокие примеры педаго-гического мастерства и авторских методик и есть лучшие образцы при-ложения целостных синергетических подходов, но сегодня проблема не в том, чтобы создать единую методику, а в том, чтобы научить препода-вателя осознанно создавать свою, только ему присущую методику и стиль, оставаясь на позициях науки о человеке.
Здесь мы имеем не просто системный подход к образованию, но учет динамики и механизмов самоорганизации субъектов образователь-ных пространств, управление образованием в условиях демократии и инициативы образовательных учреждений, единство содержания и вос-питания, образование целостной креативной личности. Это направление развивается, относительно, недавно. В области проблем синергетиче-ского моделирования и управления образованием Высшей школы известны работы
Г.Г. Малинецкого, Е.А. Солодовой синергетическая модель управления образовательными учреждения региона строилась и на кафедре «Си-нергетика и образование» УдГУ, в рамках которой осуществляются междисциплинарные образовательные проекты как в университете, так и в средней школе. Однако самый сложный и интересный, на наш взгляд, комплекс задач синергетического формирования целостной личности мы встречаем в школе. К новым технологиям в школьном образовании приводят использование синергетических знаний о законах самооргани-зации, формировании и управлении образовательными пространствами, образовательными инновациями и разнообразием. Синергетика лично-сти, коммуникации, средовых феноменов позволяет иначе подойти к процессам формирования социально адаптивной, целостной личности учащегося. Отметим, что эти возможности предоставляет именно школьное образование, где проблемы воспитания и обучения решаются в равной мере, в то время, как в Высшей школе акцент делается на со-держательном аспекте образования. Все это позволило проводить ши-рокий педагогический эксперимент по использованию синергетической методологии с привлечением специалистов Высшей школы и Академии наук в ижевской гимназии №56.
Отметим, что образовательные стратегии I и II можно реализовать для любых дисциплин, а не только для синергетики, но междисципли-нарная стратегия III абсурдна для многих из них, например, нет химии образования, но есть синергетика образования, включающая экономику и психологию образования.
Чему учит история синергетики? Путь, пройденный синергетикой в образовании как в России, так и во всем мире, совсем невелик. Лет 15 назад все начиналось со спецкурсов и научных семинаров на физ-мат и биофизических факультетах МГУ, Физ-теха, Пущино, ИПМ РАН, Сара-това и Нижнего Новгорода. В школе о ней просто не знали, и единствен-ным рассадником методов нелинейной динамики среди одаренных школьников был саратовский математический лицей.
Так открывалась эпоха «Синергетики для образования». Остальные два этапа возникнут позже. Сегодня действительно существует сеть научных семинаров по стране, расширяющаяся, в основном, за счет гу-манитариев. Учебных пособий совсем немного, а хороших среди них единицы, в основном, читают труды классиков — Г. Хакена и И. Приго-жина, тиражи мизерные. Профанация синергетической методологии вне научных центров достигла небывалых масштабов, что дискредитирует ее идеи в глазах научной общественности. Никакой системы синергети-ческого образования, никаких ФПК не возникло, все по-прежнему на энтузиазме одиночек.
Выход нам видится один: самоорганизация и институализация со-общества, только это позволит удержать методологическое ядро от раз-мывания и поможет вступить синергетическому сообществу в диалог с образовательными структурами и министерскими чиновниками. В идеа-ле, — это статус синергетики как выпускающей дисциплины, УМО, спе-циальность в ВАК, так, как это было с кибернетикой и системным анали-зом во времена расцвета науки. Хотя мы понимаем, что всем трудно и, видимо, какие-то дисциплины будут умирать, но эта-то живет вопреки, а не благодаря чиновникам, значит она нужна людям.
Но синергетика — наука междисциплинарная, и ее функции и зада-чи много шире, чем просто развитие дисциплины о нелинейном моде-лировании сложных систем. Здесь возникают особые проблемы меж-дисциплинарной коммуникации. С возникновением задачи естественно-научного образования гуманитариев, в новом поколении учебных стан-дартов 10 лет назад синергетика вошла в программы для гуманитариев в базовой дисциплине «Концепции современного естествознания». Начи-нается период «Синергетики в образовании», период использования языка синергетики в различных, в том числе, и гуманитарных дисципли-нах. Следует также отметить большую роль в формировании синергети-ческого мировоззрения публикаций в журнале «Общественные науки и современность», который стал пропагандировать гуманитарную синер-гетику с середины 90, в «Вопросах философии», серии книг издательств РАГС, «Прогресс-традиция», ИФ РАН, МГУ, РХД, УРСС. Все это по-рождает постнеклассическую картину мира, однако, это несоизмеримо со значением так и не возникшего ФПК при Министерстве Образования по междисциплинарному курсу «Концепции современного естествозна-ния», содержащего по госпрограмме 12-16 лекций синергетики для всех гуманитарных специальностей в России. А ведь такие курсы создают сейчас и в школе для гуманитарных классов, хотелось бы не повторять ошибки предыдущего десятилетия.
СИНЕРГЕТИКА КОЛЛЕКТИВНОГО ТВОРЧЕСТВА КАК ТРАНСДИСЦИПЛИНАРНЫЙ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫЙ ПРОЕКТ. Наблюдая за игрой «Что, где, когда», мы восхищаемся оперативностью генерации множества версий и столь же быстрым отбором единствен-ной из них. Принимает решение коллективный мозг на «параллельных процессорах», заметно превышающий мощность индивидуального ин-теллекта, в условиях дефицита времени. В этой игре, в основном, трени-руется ментальная психолого-коммуникативная совместимость в про-цессах выработки решений. Хотя, при этом, желательно иметь и воз-можно полный спектр дисциплинарных знаний участников. Легко ви-деть, что все решения носят междисциплинарный характер, т. е., если вопрос задан в области знаний одной из дисциплин, то ответ может находится в области, описываемой другой дисциплиной, необязательно смежной. Мотивация и азарт коллективного публичного действия подо-греваются интригой расследования междисциплинарной проблемы.
Нами предлагается образовательная практика публичной коллек-тивной постановки и решения междисциплинарных проектов учащими-ся различных профилей и специальностей обучения с целью выработки навыков междисциплинарной коммуникации, моделирования решения глобальных проблем современности и сложных задач, требующих кол-лективных взаимодействий. В этих практиках тренируется не только культура межличностной коммуникации, но и способность оперативно-го усвоения материала непрофильных дисциплин, а также — понимания нелинейных эффектов взаимодействия дисциплин. Конструирование междисциплинарных моделей и оценка способов их реализаций разви-вают навыки коллективного творчества и ответственности экспертного сообщества, которые, по-видимому, будут основной ценностью науки ХХI века. Пилотные проекты такого рода реализуются в рамках работы «Синергетической школы» учащихся старших классов гимназии № 56 г. Ижевска и открытой кафедры «Синергетика и образования» УдГУ. По моему мнению, эта технология может существенно дополнить техники мозговых штурмов в экспертных сообществах.
5.3 О КУРСАХ «СИНЕРГЕТИКА ДЛЯ ГУМАНИТАРИЕВ»
Мне кажется важным познакомить читателей с реальным курсом синергетики. Представленный ниже курс предназначается для старше-курсников философского факультета, уже знакомых с основными кон-цепциями современного естествознания. Однако, в облегченном вариан-те читается и в рамках курса «Концепции современного естествозна-ния». Он рассчитан на один семестр (32 часа) и разделен на 8 тем. Курс, в разных вариантах, читался и читается мною более десяти лет в уни-верситетах МГУ, ГУГН, УРАО, РАГС, УдГУ, филиалах РГГУ, за это время его изучали около пяти тысяч студентов, школьников, слушате-лей.
Цель курса — ввести студентов в проблематику современных меж-дисциплинарных исследований, познакомить их с системно-синергетической методологией исследования сложных эволюциониру-ющих систем, рассмотреть социокультурный и историко-философский аспект становления процессов междисциплинарной коммуникации и синергетики.
За последние тридцать лет синергетика, исследующая процессы самоорганизации сложных, открытых эволюционирующих систем, об-рела статус общего междисциплинарного подхода при решении самых разнообразных задач человеческой практики. Стартовав в точном есте-ствознании, ее методы проникли в биологию, экологию, социологию, экономику, политологию, психологию, теорию рисков и прогнозов. Ее методы чрезвычайно актуальны, так как большинство проблем, стоящих сегодня перед Человечеством, отличаются глобальностью, сложностью, нелинейностью, необходимостью выработки стратегии безопасного развития общества.
Синергетика сегодня — это удивительный сплав мощных коммуни-кационных процессов переноса знаний частных дисциплин до уровня системных универсалий и, затем, часто неотрефлексированной трансля-ции, экспансии этих знаний в иные области человеческой практики, от материаловедения, до психотерапии, образования и пиар-технологий. Стремления к коммуникации, по большей части, стихийны, и мы видим роль философа-методолога не только в том, чтобы подать свой голос в нестройном хоре междисциплинарного хаоса сегодняшнего дня, но и попытаться отыскать ключевые параметры его самоорганизации.
Идеи теории самоорганизации, синергетики все в большей степени резонируют сегодня в гуманитарной среде, все ярче звучат ее антропо-логические мотивы, поэтому так необходимы работы по ее философско-методологического сопровождению в решении проблемы «двух куль-тур». Кроме того, широкий спектр проблем и междисциплинарный язык синергетики, восходящий к базовым структурам обыденного языка, со-здают единое пространство встречи и взаимопонимания профессиона-лов и дилетантов, гуманитариев и естественников, теоретиков и при-кладников, ученых и обывателей, педагогов и учащихся, которое также требует социокультурного осмысления.
Методологически существенно разъяснение следующих положе-ний, определяющих смысловую структуру курса:
— Идея междисциплинарности как вызов культуры техногенной цивилизации. Ее генезис, в рамках донаучных форм знания, античной и средневековой натурфилософии и теорий ХХ века: тектологии, систем-ного анализа, кибернетики и синергетики.
— Принципы «Бытия» и «Становления» синергетики, как опорные базовые конструкты междисциплинарного языка описания эволюциони-рующих систем. От Аристотеля к Бергсону и Пригожину. Диалектика теории катастроф Рене Тома, как первое универсальное приближение описания процессов становления.
— Идеи и методы нелинейного моделирования, позволяющие про-гнозировать качественное поведение сложных систем. Границы языков описания систем, категории динамического хаоса и фрактальной гео-метрии. Механизмы процессов самоорганизации и антикризисные стра-тегии поведения в хаосе.
— Идеи междисциплинарных технологий, механизмы коммуника-ций и трансляции образов и знаний, синергетика языка, когнитивный анализ и генерация информации. Синергетика в экономике, психологии, образовании, искусстве, истории, социальных дисциплинах.
Курс завершается обсуждением проблемы «синергетика и единство культуры». Одна из главных его задач – теоретическая и методологиче-ская подготовка студента-философа к активному участию в современ-ных процессах междисциплинарной коммуникации, анализа и принятия решений.

Тема 1. Междисциплинарность и синергетика. Введение
Последствия техноцентризма конца ХХ века, глобальный антропо-генный кризис. Комплексность кризисов и междисциплинарные направ-ления в науке. Классика — неклассика — постнеклассика: возвращение человека в научный дискурс — перспектива ХХIc века. Маятник крос-скультурного диалога «Восток – Запад»: очередная фаза синтеза, или информационное общество. “Уходит” ли наука на Восток?
Междисциплинарные течения в науке ХХ века: теория колебаний (Пуанкаре, Мандельштам, Андронов), тектология (Богданов), систем-ный анализ (Берталанфи), кибернетика (Винер), теория катастроф (Том, Арнольд), синергетика (Пригожин, Хакен, Курдюмов). Понятия систе-мы, обратных связей, цели, самоорганизации. Теория автоматического управления, робототехника, искусственный интеллект. Трансдисципли-нарный резонанс в комплексных задачах: гелиотараксия (Чижевский), учение о биосфере и ноосфере (Вернадский), принцип дополнительно-сти (Бор), универсальный эволюционизм (Моисеев), автопоэзис (Мату-рана, Варелла), теория сложности, динамический хаос, фрактальная геометрия и т. д.

Тема 2. Начала эволюционно-синергетического мышления. Принципы синергетики
Принципы «бытия». Креативная эволюционная триада и систем-ный подход. Две концепции времени у Аристотеля. Четыре эволюцион-ные фазы «Бытия» и «становления». Принципы «Бытия»: 1. Гомеоста-тичность, 2. Иерархичность. Теорема Пуанкаре о существовании аттрак-торов в диссипативных системах. Примеры в природе и обществе. Принцип иерархизации по временным масштабам и принцип подчине-ния Хакена. Природные и социальные приложения.
Принципы «становления» I. Три «НЕ» — нелинейность, неза-мкнутость, неустойчивость. 3.Нелинейность – нарушение принципа су-перпозиции, принцип целостности, непропорциональность отклика, до-стижимость границ. 4.Незамкнутость — неприменимость второго нача-ла термодинамики, антиэнтропийные механизмы и возможность само-организации или режимов с обострением. 5. Неустойчивость — необхо-димое качество границы, сепаратрисы, неизбежность альтернатив, вы-бора, бифуркации. Природные и социальные приложения.
Принципы «становления» II. 6. Динамическая иерархичность (эмерджентность). 7. Наблюдаемость. Рождение и гибель структурных уровней, коллективные переменные — параметры порядка, круговая причинность. Относительность категорий порядка и хаоса к масштабам наблюдения. Бытие в становлении. Организация коммуникативной связ-ности системы, как когнитивный процесс. Природные и социальные приложения.

Тема 3. Теория катастроф
Флаги катастроф I. Философия нестабильности — от Пуанкаре до наших дней. Огрубленный взгляд на становление. Бифуркации и исто-ричность развития. Диалектика и теория катастроф: универсальность, признаки и предсказуемость катастроф. Признаки (флаги) катастроф: 1. Пороговость; 2. Бимодальность; 3. Неустойчивость по начальным дан-ным (дивергентность); 4. Гистерезис; 5. Сенситивность (нелинейный отклик системы). Природные и социальные приложения.
Флаги катастроф II. Флаги предвестники: 6. Увеличение шумовых флуктуаций; 7. Замедление характерных ритмов системы (затишье пе-ред бурей). Природные и социальные приложения.
Конструктор катастроф. Наследственность, изменчивость, отбор в естествознании, роль флуктуаций. Бифуркационное дерево как модель эволюции природы, человека, общества.
Элементарные катастрофы. Элементарная теория катастроф Р. Тома и В. Арнольда. Топология складки и сборки, идеи структурной устойчивости, грубости, универсальности. Классификация элементар-ных катастроф. Принцип «лома». Принцип хрупкости хорошего. Моде-ли катастроф сборка: реальные газы, ферромагнетик, творческая лич-ность, волнения в тюрьмах. Принцип максимального промедления и принцип Максвелла. Природные и социальные приложения.
Тема 4. Качественные методы в эволюционных задачах.
Нелинейное моделирование
Общие принципы. Пространства состояний и динамическая мо-дель. Пуанкаре — качественная теория дифференциальных уравнений. Как описать движение изнутри? — модель драйвера. Фазовый поток. Активные, консервативные, диссипативные системы. Метаморфозы структур. Диссипативные системы вдали от равновесия, Режимы с обострением. Особенности и аттракторы маломерных систем. Природ-ные и социальные приложения. Этапы междисциплинарного моделиро-вания.
Простейшие модели. Радиоактивный распад, рост колоний бакте-рий и популяций, заполнение экологической ниши, рост народонаселе-ния, информации. Преодоление режима с обострением за счет систем-ных феноменов. Модель хищник-жертва в природе и обществе, анализ фазового портрета. Экологические модели и проблемы устойчивости, роль разнообразия видов. Прогноз в экономике, демографии, массовой культуре.
Тема 5. Динамический хаос
Общие свойства. Переходы порядок-хаос. Универсальные сцена-рии перехода к хаосу: перемежаемость, период 3, каскад удвоения пе-риода. Универсальность Фейгенбаума в биологии и экономике. Диа-граммы Ламерея.
Развитый хаос. Странные аттракторы в климатических моделях (Лоренц). Условие возникновения хаоса. Горизонт предсказуемости. Динамический хаос как условие адаптивности системы: медицина, био-логия физика. Хаос, квант и проблема времени.
Фракталы. Понятие фрактала, повсеместность фрактальных объек-тов в природе (Б. Мандельброт). Фрактальная размерность, ее вычисле-ние для простейших фракталов. Фрактальные структуры в динамиче-ском хаосе, стохастичность и самоподобие. Компьютерная лекция — красота фракталов.
Тема 6. Самоорганизация
Самоорганизация в природе: в физике, химии, биологии, геоло-гии, экологии (Галактика, Солнечная система, эволюция Земли, климат). Сравнительный анализ эволюционных теорий.
Социальная самоорганизация. Проблемы прогноза и самоиден-тифиикации в динамическом хаосе. Антикризисные стратегии. Сценарии преодоления кризисов: силовой, вероятностный, промежуточный. Ди-намический хаос и обобщенная рациональность. Самоорганизованная критичность. Фликкер шум, распределение Паретто. Коридоры про-зрачности, русла и джокеры. Природные и социальные приложения.
Тема 7. Проблемы междисциплинарного синтеза.
Эволюция дисциплинарного знания в физике. От натурфилосо-фии, через комплексы ощущений к первичной дисциплинарной диффе-ренцировке. Дисциплинарный рост, культурная и технологическая экс-пансия. Пределы дисциплинарного роста как границы междисципли-нарного согласования, иллюзии классического синтеза. Рождение дис-циплин неклассической науки на попарных противоречиях синтеза классических дисциплин (релятивизм, кванты, статистика). Междисци-плинарный синтез в неклассической физике: релятивистские кванты, квантовая статистика, релятивистская статистика. Финальный этап син-теза точного естествознания — релятивистская статистическя квантовая физика (theory of everything) (эффекты в первые мгновения рождения Вселенной). Естественный энергетический предел достижимости по-следнего синтеза. Проблемы фальсифицируемости. Теория великого объединения всех взаимодействий на ранних стадиях эволюции Вселен-ной. Теория инфляции и последовательного нарушения симметрии квантового вакуума. Антропный принцип как принцип кольцевой при-чинности.
Перспективы физики ХХI века. Место физики в науке следующего века, неизбежность ее междисциплинарной адаптации, постнеклассиче-ский этап развития
Синергетика и принципы гармонии. Восприятие звука, цвета, формы. Генезис золотых пропорций в системах с памятью. Метод рит-мокаскадов: фрактальное моделирование сложных и иерархических систем (организм, государство, личность).
Синергетика, информация, коммуникация. Принцип максимума информации. Клеточные автоматы. Нейрокомпьютер и перспективы ис-куственного интеллекта, распознавание образов. Пропедевтические за-мечания: о возможности переносов естественнонаучных методов в гу-манитарную сферу. Как писать законы и читать формулы, к проблеме образования. Креативная триада Хаос- Телос- Космос: о единстве фор-мальных и естественных языков. Простейшие триадные законы и зако-номерности (законы движения Аристотеля и Ньютона, Ома, газовые за-коны, понятия функции и т. д.). Границы дескриптивного описания един-ства культуры событийного языка. Когнитивные графы Фейнмана и грамматики Хомского. Научная метафора и принцип дополнительности.
Синергетика и теоретическая история. Проблемы моделирования истории и прогноза. Имитационное моделирование экономических, де-мографических, информационных и социокультурных факторов. Моде-ли в нелинейных средах и метод ритмокаскадов.
Тема 8. Заключение.
О междисциплинарной методологии и принципах конвергенции естественнонаучного и гуманитарного знания, на пути к единой культу-ре. Универсальный эволюционизм и проблемы коэволюции сложных природных и социальных систем, синергетическая апология этики. О возможности холистических законов развития. Теория аутопоэзиса. Наука, философия и религия. Новые возможности диалога.
Практическое занятие целесообразно проводить в компьютерном классе с использованием программы нелинейных моделей FRACTINT.
5.4 «КОНЦЕПЦИИ СОВРЕМЕННОГО ЕСТЕСТВОЗНАНИЯ»
И «ФИЛОСОФИЯ НАУКИ»: ПРОБЛЕМЫ ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ УЧЕБНЫХ ДИСЦИПЛИН. МОДЕЛЬ ЭВОЛЮЦИИ ФИЗИКИ
Два года назад для всех аспирантов и соискателей был введен обя-зательный экзамен «История и философия науки». Причем, если «исто-рия науки» сдается по профильной специализации аспиранта (физика, экономика, психология и т. д.) и обычно изучается в вузовских курсах профильного образовании, то философия науки охватывает все разделы науки, концепции ее развития, типологию, методологию, генезис науки, ее социокультурные аспекты и теперь читается как дисциплина послеву-зовского образования для аспирантов. Редким исключением являются студенты-философы, они действительно слушают курсы «История и философия науки» (далее ИФН). В этой связи, для большинства гумани-тариев, как аспирантов, так и лекторов, уникальную роль играет базовый курс «Концепции современного естествознания» (далее КСЕ). Он вве-ден для всех социально-экономических и гуманитарных специальностей вузов России более десяти лет назад, на его материалы и концепции, несомненно, можно и нужно опираться в курсах ИФН.
Сегодня в большинстве учебных программ специальностей общие курсы философии и КСЕ — единственные предтечи и основы для аспи-рантского курса философии науки. Важно отметить, что при создании концепции дисциплины КСЕ, а я являюсь одним из разработчиков госу-дарственных программ и концепции этой дисциплины, в ее основе уже были заложены многие цели и мотивы, присущие и дисциплине ИФН. Прежде всего, общими являются вопросы: характеристики научного метода, развитие науки в контексте культуры, научные революции, наука и современная цивилизация и т. д. С другой стороны, только зна-ние фактического, предметного материала наук помогает проиллю-стрировать основные положения и этапы становления философии науки. И, наконец, философия науки большую часть времени своего развития обращалась именно к естествознанию, особенно, к физике. В данной работе я попытаюсь описать свое видение и опыт конструктивного вза-имодействия этих дисциплин, что, надеюсь, будет полезно лекторам и той и другой.
Следующее обстоятельство связано с учебниками и программами. Для дисциплины ИФН современных учебных пособий пока совсем не-много, но написаны они добротно, известными философами и методоло-гами науки, такими, как: В.С. Степин, В.А. Горохов, Л.А. Микешина, А.Л. Никифоров, В.М. Розин, М.А. Розов, Г.И. Рузавин. В качестве базового пособия рекомендован учебник В.С. Степина [331a]. Программа по этой дисциплине, видимо, еще будет уточняться и дискутироваться [308a], хотя подобные курсы читают не одно десятилетие [331].
Для дисциплины КСЕ ситуация намного сложнее, и далеко не каж-дый учебник КСЕ может помочь в изучении философии науки. Суще-ствуют десятки пособий, чаще всего, поверхностных, либо, существен-но, неполных и неточных, среди которых лишь немногие могут быть использованы в курсах ИФН. Это связано и с объемами курсов: от 10-30 аудиторных часов для заочников, до 60-120 аудиторных часов у днев-ников разных специальностей. Из доступных сегодня и профессиональ-ных и в методологическом, и в содержательном отношении, можно назвать учебники Т.Я. Дубнищевой [156] и В.М. Найдыша [265a], кото-рые рассчитаны на курсы КСЕ с большим объемом часов. Они могут использоваться и как хрестоматии, и действительно полезны при изуче-нии ИФН.
Особая ситуация сложилась с программами по КСЕ. Сегодня су-ществуют две примерные государственные программы по КСЕ. Первая программа 1995 года [65] в своей основе несет идею представления концепций современного естествознания в духе Дж. Холтона [366a] как развития сквозных тематических структур, дающих особый способ ви-дения, структурирования научной картины мира. При всей оригиналь-ности и краткости такого способа предъявления общенаучных онтоло-гий, как выяснилось в процессе преподавания, не удается в полной мере раскрыть генезис научных знаний, его парадигмальные сдвиги, междис-циплинарные прививки, его исторический, социокультурный контекст, что явно не способствует решению проблемы двух культур. Эта про-грамма сегодня более подходит для кратких курсов КСЕ, а в объемных курсах приходится дополнительно вводить большой раздел по истории науки. Наша вторая программа по КСЕ 2000 года под редакцией В.С. Степина [64], естественным образом следует логике исторического раз-вития научного знания, драме его идей и намного больше корреспонди-рует с курсом ИФН, однако, она и рассчитана на большие объемы часов.
Опыт десятилетнего авторского прочтения курсов КСЕ по обеим программам в объемах от 10 до 120 аудиторных часов в МГУ, ГУГН, УРАО, филиалах РГГУ и в других университетах, побудил меня создать смысловое универсальное ядро, которое могло бы наращиватьс, в зави-симости от объема курса. Ядро представляет собой когнитивно-генетический граф-описание процессов эволюции дисциплинарного знания физики, наиболее сложного и объемного раздела курса, и рас-считан он всего лишь на 2-4 лекции (Буданов, Мелехова (1999) [69], Буданов (2003) [74a], Буданов (2006) [73]). Этот материал читался и слушателям ИПК ГУГН, будущим лекторам курсов философии науки. Он может быть фактуальной канвой для иллюстрации этапов развития философии науки и ее концептуальных схем в курсах ИФН, причем, в том же объеме часов акценты теперь переносятся с предметной стороны вопроса на методологическую, ценностную, социокультурную.
Ниже мы сочли полезным привести это содержательное ядро с до-полнительными философско-научными комментариями. Предлагаемая ниже методология междисциплинарного согласования носит пропедев-тический характер и может быть использована также и в школьных кур-сах, и в обзорных лекциях для естественников профессионалов, в кур-сах по философии и истории науки, как постнеклассическая модель раз-вития науки в контексте культуры и междисциплинарных коммуника-ций.
МОДЕЛЬ ЭВОЛЮЦИИ ДИСЦИПЛИНАРНОГО ЗНАНИЯ
ФИЗИКИ И ЕЕ ПРОЧТЕНИЕ В КУРСАХ «КСЕ»
И «ФИЛОСОФИЯ НАУКИ».
Рассмотрим причины возникновения и роста дерева частных дис-циплин точного естествознания. Начало его формообразования связано, в первую очередь, с именем И. Ньютона, заложившего фундамент дис-циплинарного здания науки Нового Времени, этажи которого мы и сегодня продолжаем надстраивать. Классическая наука рождалась из целостной натурфилософской картины мира, свойственной и Аристоте-лю, и ученым Возрождения. Ведь не случайно основной труд Ньютона все еще назывался “Математические начала натуральной философии”, хотя уже содержал новые методологические и мировоззренческие принципы, называемые сегодня научными. Так, для натурфилософии не были характерны ни идеи законов природы, ни нормы эксперименталь-ной проверяемости гипотез или математической доказательности тео-рий; все это обретает ценность и становится научной нормой лишь в XVII-XVIII благодаря трудам Ф. Бэкона, Р. Декарта, Г. Галилея и И. Ньютона (см. работы П.П. Гайденко [125] и Л.А. Микешиной [252a]). Натурфилософские картины мира, претендуя на всеобщность, страдали повествовательностью и умозрительностью построений, при этом, гос-подствовал не причинно-следственный детерминизм описания явлений, но корреляционная причинность, присущая обыденному сознанию и астрологии.
Изгнание плохо обоснованных метафизических сущностей и прин-ципов из науки, таких, как теплород, флогистон, разного рода электри-ческие и магнитные флюиды и стало основным мотивом позитивистов первой волны О. Конта, Дж. С. Милля, Г. Спенсера, поднявших голос не только против теологии, но и философии, точнее, философия должна была стать «позитивной», научной философией. В то время полагалось, что абсолютная истина лежит на поверхности и достаточно проверить дедуктивные методы наблюдением, как мы ее постигнем. Вероятно, по-этому так легко возник социальный физикализм. Сегодня мы понимаем, что это было лишь начало долгого пути рефлексии над научным мето-дом, а метафизические сущности, против которых не возражали и отцы-основатели, с современных позиций, являются теоретическими идеали-зациями, неплохо описывающими ограниченный круг эмпирических фактов. Например, теория флогистона прекрасно описывает задачи ка-лориметрии, обмена тепла и фазовых переходов без совершения меха-нической работы (вспомните задачи по тепловому балансу в 7 классе). Однако среди метафизических принципов есть и поистине грандиозные универсальные принципы, например, вариационный принцип наимень-шего действия, из которого следуют все законы динамики и законы со-хранения современной физики.
КЛАССИКА. Комплексы ощущений и первичная дисципли-нарная дифференцировка. Научное дисциплинарное знание возникает как проекция научного метода на определенную сферу предметной дея-тельности, первоначально, в области естествознания. Первичное дисци-плинарное членение общенаучного поля натурфилософских представ-лений происходит по основанию комплексов человеческих ощущений (Э. Мах, Р. Авенариус, М. Планк), тех данных нам жизнью преддисци-плин эмпирического опыта, что знакомы каждому с раннего детства. Конечно, эта тема восходит еще к И. Канту. Следует сразу оговориться: из пяти чувств точное естествознание (физика) не использовало два — обоняние и вкус: этот комплекс ощущений издревле является основой анализа, идентификации веществ и лежит в базисе химии, ставшей точ-ной наукой довольно поздно.
В физических трудах И. Ньютона — Аристотеля Нового времени, мы находим три фундаментальных раздела: механика, оптика, тепло-та. Основным из которых, безусловно, является механика, использую-щая самый мощный комплекс ощущений: осязание, зрение, слух. Все они, в различной степени, позволяют ориентироваться в пространстве и воспринимать относительные перемещения тел (мышечное чувство, ко-ординация движений, направление на источник звука и света, биноку-лярное зрение, стерео слух и т. д.). Видимо, это эволюционно самое зна-чимое качество в животном мире, для надежности развивавшееся по нескольким каналам восприятия. Кроме того, осязающие барорецепто-ры позволяют оценивать величину воздействия тела при контакте с ним, что позволяет нам апеллировать к интуиции силовых воздействий. В оптике также очевидна роль зрения, в том числе, цветового; а в разделе «теплота» значима роль осязания, точнее, терморецепторов, которые реагируют на поток тепла через них.
Ньютоновская тройка дисциплин есть база классической физики или физики макромира, т. е., мира доступного нашим органам чувств, или приборам, усиливающим, утончающим, продолжающим наши ком-плексы ощущений. В этом мире справедлива интуиция здравого смысла, а точнее, здоровых чувственных восприятий. Эта физика, видимо, будет существовать всегда, т. к., за редким исключением, хорошо объясняет доступную нам область явлений.
Однако, если кто–то сомневается, что эта чувственная опосредо-ванность играет решающую роль в приоритетах формирования дисци-плин, представьте себе, с чего бы начиналась наука в цивилизации дельфинов. В плотной вязкой среде, под водой вы бы постоянно сталки-вались с проблемой поддержания движения за счет приложения силы, и закон Аристотеля (скорость пропорциональна силе) был бы почти уве-ковечен, а движение по инерции было бы почти непредставимо. Скорее, были бы созданы начала гидродинамики, много позже галилеевская ре-волюция потребовала бы интеллектуальных сверхусилий и восприни-малась бы как рождение неклассической физики, не говоря уже о том, что вместо оптики развивалась бы акустика. Заслуга позитивизма второй волны, эмпириокритицизма
Э. Маха именно в том, что, настаивая на процедурах сведения экспери-мента к чувственному опыту, он высвечивал все операциональные этапы измерения и введения первичных физических понятий, что явилось пре-красной школой для А. Эйнштейна, Н. Бора, В. Гейзенберга при созда-нии неклассической физики. Хотя нападки на ненаблюдаемые метафи-зические сущности, вроде абсолютного пространства Ньютона, законов сохранения, или неделимых атомов могли показаться тогда карикатур-ными, но некоторые из них вскоре действительно были заменены дру-гими метафизическими сущностями, но уже из теории относительности и квантовой механики.
Дисциплинарный рост, культурная и технологическая экспан-сия. Ньютоновская классическая парадигма, несмотря на сопротивле-ние многих авторитетных ученых, в течение века полностью завоевала континент, в том числе, благодаря культурному резонансу в гумани-тарной сфере. Ярким проповедником новой механики в светских сало-нах был Вольтер, существовало даже общество ньютонианских дам, возник феномен социального физикализма — метафорического перено-са образов механических процессов в общественную сферу (О. Конт), стали популярны идеи социальной инженерии. Преподавание в универ-ситетах ньютоновской механики приняло повсеместный характер. Бли-стательная демонстрация познавательной мощи разума в сфере изуче-ния природы была торжеством Века Просвещения, и сегодня мы пони-маем, что простейшие формы законов физики почти единственно воз-можны и отражают естественный способ мышления, порождающие грамматики любого языка (Ю.И. Кулаков,
Ю.С. Владимиров, А.В. Карнаухов [197] и В.Г. Буданов [85]). Видимо, с этим и связаны возможности столь сильного влияния науки на культу-ру вообще. Эти идеи восходят еще к И. Канту, затем они манифестиро-вали у Л. Витгенштейна и неопозитивистов Венского кружка [268], а в конце ХХ века их развивали в новых структурных аспектах лингви-сты и физики
Н. Хомский, Ю.И. Кула¬ков и другие.
Механика Ньютона (по сути, механика материальных точек) очень скоро обрастает корпусом прикладных и теоретических дисциплин, происходит ее внутренняя дифференцировка по основанию различных формальных методов и технологических сфер приложения. Возникают: механика теоретическая (гамильтонова и лагранжева), небесная меха-ника, механика абсолютно твердого тела, механика сплошных сред (гидро- и аэро-), механика машин и механизмов, строительная механи-ка, сопротивление материалов и т. д. Все это поддерживало и стимули-ровало машинную технологическую революцию, основу развития ма-нуфактурного производства раннего капитализма, и по сей день состав-ляет львиную долю инженерных знаний.
Наука о тепловых явлениях преодолевает представление о теп-лоте, как некой жидкости (флогистоне), передаваемой от одного тела к другому. Она объединяет механическую работу и тепловую энергию единым законом сохранения — первым началом термодинамики. Это тут же позволяет описать взаимопревращения механической и тепловой энергии, заложив тем самым основы паровой технологической револю-ции в промышленности и на транспорте. Тепловые машины-двигатели можно устанавливать теперь где угодно, например, вблизи источников сырья, но поставлять топливо, или в местах проживания работников, что, очевидно, привело к концентрации промышленности в городах. Век водяных и ветряных двигателей проходит. Открытие второго и третьего законов термодинамики превращают науку о теплоте, называемую се-годня термодинамикой, в одну из самых изящных и самодостаточных теорий.
Оптика также обнаруживает единство природы с кругом электро-магнитных явлений (дальнодействие электрических и магнитных сил), интенсивно изучаемых в XIX веке, и оказывается частным разделом электромагнетизма Дж.К. Максвелла. Следует отметить, что для вос-приятия электромагнитного поля (за исключением световых частот) мы уже не имеем органов чувств, поэтому концепция электромагнитного поля наиболее сложна для понимания и, фактически, окажется окном в мир неклассической физики. Это же можно было бы отнести и к грави-тации, но Ньютон закон тяготения исторически свяжет с механикой, а не с электромагнетизмом, последняя идея принадлежит Г. Калуце и Ф. Клейну, возникнув на два века позже.
Теория электричества заложила третью технологическую револю-цию: электрическую энергию можно передавать по проводам от элек-тростанций и затем преобразовывать вновь в механическую или тепло-вую энергию. Фактически, происходит первая информационная рево-люция, хотя термина «информация» еще не было. Новые информацион-ные технологии: проволочный и беспроволочный телеграф. Все это не-обыкновенно ускоряет средства коммуникации, создает на рубеже нашего века динамичную техногенную цивилизацию.
Итак, дисциплинарный треугольник классической физики, класси-ческой научной парадигмы, возникший как дисциплинарная дифферен-цировка натурфилософских представлений по комплексам ощущений, неплохо обслуживает многие инженерные дисциплины и объясняет наши чувственные образы внешнего мира, подкрепляя интуицию здра-вого смысла. При этом, на протяжении всей истории классической науки основными будут образы механических процессов и объектов: частиц, волн в средах и телах, силовых полей. В теплоте сначала применяли гидродинамический образ жидкости, затем — хаотически движущихся корпускул-молекул. Свет считали то потоком частиц, отражающихся от поверхности зеркала по законам упругого удара как мячики от стенки, то волной механических колебаний некой среды (эфира).
Словом, ньютоновская механика была истоком и идеалом класси-ческой науки, явно или неявно переводила на свой язык все другие раз-делы физики — так называемый механистический редукционизм. Одна-ко, в ХХ веке ситуация коренным образом изменилась.
НЕКЛАССИКА. Пределы дисциплинарного роста, как границы междисциплинарного согласования. В конце XIX века возникает ощущение триумфа классической физики, гарантирующей прогресс че-ловечества на долгие времена. Но ситуацию омрачали немногочислен-ные проблемы в областях перекрытия дисциплин, которые, казалось, вот-вот будут решены. Однако, совместное использование понятийного аппарата и методов двух дисциплин при описании комплексных фено-менов требует их непротиворечивости. Так, в любой многодисципли-нарной науке, рано или поздно, возникает процедура междисциплинар-ного согласования, иногда ассоциируемая с синтезом дисциплин (биофизика, физическая химия
и т. д.). Согласование может завершиться констатацией отсутствия про-тиворечий, если найден удачный язык перевода, либо попыткой редуци-ровать понятия одной дисциплины к понятиям другой (к чему всегда тяготело механистическое видение мира), либо придется пересматри-вать онтологии обоих дисциплин. Отметим, что в математике подобным образом определяют гладкое многообразие: окрестности-карты его со-седних точек должны иметь правила согласования своих координат в областях перекрытия, лишь тогда удается создать единый атлас много-образия, картографировать его.
В том же случае, когда основания дисциплин вступают в противо-речие, возникает граница согласования, принципиальный разлом це-лостности научного описания. Негладкость, сингулярность многообра-зия. Его преодоление возможно за счет создания новой дисциплинарной картины, обладающей большей размерностью (что позволяет пройти над разломом), но совпадающей с прежней эмпирической реальностью в областях, ранее объяснимых — так называемый принцип соответствия. Так рождается новая парадигма, так произошло и рождение некласси-ческой физики на попарных противоречиях трех базовых разделов классической парадигмы, поскольку классический синтез не состоялся. Далее мы будем последовательно строить когнитивно-генетический граф развития физики.
Тупики классического синтеза. Рождение дисциплин неклас-сической науки. Постулаты и понятия неклассической науки, зачастую, лежат за границами обыденных представлений и чувственного опыта, тем самым, скорее противоречат привычному здравому смыслу и больше не опираются на комплексы ощущений. Она рождается из по-требностей преодоления противоречий между разделами классической физики, на феноменах, требующих междисциплинарного рассмотрения. Принято считать, что неклассическая наука есть физика микро- и мега- мира, физика огромных скоростей, масс, расстояний; либо, напротив, микро масштабов атомных и субатомных явлений. Однако, это — лишь половина правды, существуют множество макро явлений, доступных непосредственному наблюдению, которые объяснимы лишь с помощью неклассической физики. Например: химические и агрегатные превра-щения веществ, излучение света звездой и лампочкой накаливания, при-чина многообразия красок этого мира и отклонение перигелия Мерку-рия. Именно макрофеномены спровоцировали рождение новой пара-дигмы, хотя корни этих явлений действительно следует искать в микро и мега мире.
Теория относительности — релятивизм возникает из попытки примирить механику и оптику, точнее, электромагнетизм, на классе яв-лений, где существенны движения зарядов, либо сред, в которых рас-пространяются электромагнитные поля. Пытались представить световую волну как колебания гипотетической среды — «эфира», это не удалось. Впервые за двести лет Ньютоновская механика должна быть изменена, а с нею и классические представления о пространстве и времени. В этой внутридисциплинарной революции победила электродинамика Макс-велла–Лоренца, механика Ньютона трансформировалась в механику Эйнштейна.
Теория Эйнштейна выстроена в лучших картезианских традициях, в форме аксиоматической теории, хотя и с подробнейшим анализом эм-пирических процедур в духе Э. Маха. Поразительно, что для обоснова-ния теории относительности Эйнштейну потребовалось лишь два про-стых постулата: постоянство скорости света во всех инерциальных си-стемах отсчета (принцип инвариантности) и неизменность всех законов природы, при наблюдении относительно разных инерциальных систем отсчета (принцип относительности), хотя тоже сформулирован как принцип инвариантности. И по сей день это — самая красивая теория, подтверждаемая всеми экспериментами (в пустом пространстве).
Для современников его теория долгое время была символом непо-стижимости новой науки, за ее сюжеты взялись писатели-фантасты и философствующие журналисты, возвещающие век относительности всего на свете, и было от чего. Столь радикальный подход исключает допущение абсолютности пространства и времени Ньютона. Он делает относительными к выбору систем отсчета понятия длин и интервалов, понятия одновременности, которые ранее были инвариантны. Ее след-ствия зачастую формулируются как парадоксы, например, излюбленный фантастами парадокс — астронавт возвращается из звездного путеше-ствия на Землю, на которой в его отсутствие прошли века. И именно эти факты разрушения инвариантов, в первую очередь, ассоциировались в общественном мнении с теорией относительности, часто называемой просто релятивизмом.
Однако, в теории относительности не меньшую роль играют и поня-тия инвариантности, постоянства свойств при смене систем отсчета, например, релятивистский интервал — длина четырехмерного вектора в пространстве Минковского разбивает все пары событий по критерию возможности причинно-следственных связей, т. е., теория относитель-ности не разрушает причинно-следственную ткань нашего мира, а рож-дает интуицию единого, относительного к средствам наблюдения четы-рехмерного пространства-времени. Все это почти не осознавалось об-щественным мнением, и теория относительности надолго создала ком-плекс неполноценности у обывателей, обрела ореол науки для избран-ных, что также, в конечном счете, способствовало расколу культуры.
Релятивистская энергия тела определяется теперь не с точностью до константы, как в механике Ньютона, но для неподвижного тела равна его энергии покоя, пропорциональной массе. Это позволяет наблюдать удивительные переходы части энергии покоя ядер и субъядерных ча-стиц в кинетическую энергию их движения и наоборот, рождение и ан-нигиляцию материи (массы), рождение новых частиц микромира. В этом принцип работы ядерного реактора и ядерного оружия, основа самой великой и драматичной атомной технологической революции ХХ века.
Теория относительности открыла эпоху неклассической науки по
В.С. Степину [333], показав принципиальную неустранимость влияния средств наблюдения (выбора системы отсчета) на физические наблюда-емые результаты.
Квантовая теория возникает при попытке объяснить законы излу-чения нагретых тел (излучение абсолютно черного тела). Это область совместного проявления явлений теплоты и электромагнетизма, теперь на их пересечении возникло неразрешимое для классики противоречие. Однако, теоретическое рассмотрение редуцирует эту задачу на микро-скопическом уровне к проблеме излучения атомов. М. Планк в 1900 году вводит понятие кванта, что блестяще решает проблему абсо-лютно черного тела
А. Эйнштейн, при объяснении явлений фотоэффекта, в 1905 году вводит понятие о фотонах – неделимых частицах света. Н. Бор в 1913 году вы-двигает постулаты квантования орбит электронов в атомах, а Луи де Бройль в 1923 году постулирует всеобщую волновую природу материи. Каждая из этих сумасшедших идей порождала свою исследовательскую программу, в смысле И. Лакатоса, которые конкурировали, стимулиро-вали и поглощали друг друга. Некоторые из них существуют до сих пор, как ручейки вдали от копенгагенского мэйнстрима. Тем самым, в ко-нечном счете, все квантовые явления должны быть основаны на новой механике микрочастиц, отличной от классической механики Ньютона, и на новой квантовой теории электромагнетизма, приводящей к корпуску-лярно-волновым представлениям. Квантовая механика еще более не-привычна для нас, чем теория относительности: энергия микросистем меняется скачками; понятие траектории движения микрочастицы не су-ществует, а сама частица проявляет то волновые, то корпускулярные свойства; нельзя одновременно сколь угодно точно измерять некоторые физические величины и т. д.
В этой внутридисциплинарной революции мы имеем существенно иной тип трансформации. Обе противоречащие друг другу дисциплины (механика и электродинамика) радикально трансформируются обе, нет победителя, есть новые квантовые поля и квантовые частицы. Более того, теория строится не аксиоматически, это будет сделано лишь Э. Шре¬дин¬гером, В. Гейзенбергом, П. Дираком в 1925-1927 годах, а как набор сумасшедших гипотез, которые надеются обосновать потом. Это классическое обоснование окажется невозможным в принципе, что под-тверждает теорию Т. Куна о несоизмеримости парадигм. Более того, подробный анализ процедур квантовых измерений показывает: кванто-вое измерение неустранимо творит реальность (принципы дополнитель-ности и неопределенности Н. Бора и В. Гейзенберга), да еще в некото-ром вероятностном смысле. Поэтому квантовая онтология оказывается неадекватна обычному здравому смыслу, непредставима в механисти-ческой картине мира, иногда говорят о неполноте ее онтологий, это так-же неклассическая наука. Интересно отметить, что матричный подход В. Гейзенберга к квантовой механике почти точно повторяет идеи логиче-ских позитивистов о необходимости пользоваться только непосред-ственно наблюдаемыми величинами, используя протокольные записи. Но гейзенберговы матрицы операторов физических величин и есть по-добного рода протокольные таблицы, В. Гейзенберг всю жизнь будет считать свое описание квантовой теории самым адекватным, т. к. оно содержит меньше всего метафизических образов, хотя, как доказал Дж. Фон Нейман, математически все описания были эквивалентны.
Однако, квантовая механика содержит в себе классическую,
т. е., в своем предельном случае (постоянная Планка стремится к нулю), переходит в классическую, тем самым законы нашего мира есть огруб-ленные законы микромира — так называемый принцип соответствия. Это, кстати, говорит о том, что принцип несоизмеримости Т. Куна спра-ведлив лишь в одну сторону: классику можно объяснить из неклассики, но не наоборот.
Квантовый мир нельзя понять в том смысле, что его нельзя предста-вить в обычных (механических) образах, в него надо поверить, а затем привыкнуть, как постепенно привыкают студенты физики к старшим курсам. Макс Планк, имея в виду это свойство физики микромира, гово-рил, что научные оппоненты не переубеждаются, а вымирают, после чего новая парадигма без труда усваивается последующими поколени-ями студентов.
Именно квантовая физика объяснила строение атома и обосновала таблицу Менделеева, сделав химию точной наукой, объяснила спектры излучения атомов и молекул, механизмы радиоактивного распада ядер и химической связи. С квантовой теорией, так или иначе, связаны все технологические революции и высокие технологии ХХ века.
Статистическая физика рождается при разрешении противоречия между механикой и теплотой. Дело в том, что механические законы об-ратимы во времени, достаточно лишь обратить на противоположные скорости всех частиц, и мы будем наблюдать столь же реальный про-цесс (обратное кино). В замкнутых системах это приводит к закону со-хранения энергии. Для явлений теплопроводности и, вообще, явлений переноса — диффузии, вязкости процессы оказываются необратимы. Невозможно увидеть самопроизвольного нагревания остывшего утюга, самопроизвольного разгона застрявшего в болоте тела или собирания во флакон испарившихся духов. Эта проблема разрешается на микро-скопическом уровне при введении описания тепловых процессов, как процессов очень большого числа частиц — атомов и молекул вещества. При этом, макро система состоит из огромного количества микрочастиц и на языке обычной механики содержит фантастический объем избы-точной, ненаблюдаемой информации. Привычные наблюдаемые макро-параметры (давление, температура, плотность) есть лишь усредненные значения микро характеристик частиц. Идеи применения теории вероят-ности для сведения тепловых процессов к механическим легли в основу молекулярно-кинетической теории Максвелла- Больцмана в конце XIX и обобщены Дж. Гиббсом в статистической физике в начале ХХ века.
В этой внутридисциплинарной революции мы находим третий тип снятия противоречия. Здесь не изменилась ни механика, ни молекуляр-но-кинетическая теория, но были подробно, в духе эмпириокритицизма, проанализированы сами понятия наблюдаемой необратимости. Оказа-лось, что противоречие снимается, если полагать тепловые явления также обратимыми, но расчетное время возврата оказывается фантасти-чески велико, а вероятность ничтожно мала. Тем самым, неклассиче-ский характер новой дисциплины имманентен, ее средства наблюдения также творят реальность. Здесь показательна драма отношений к нарождающейся статистической физике двух гениев эпохи, Л. Больцма-на и А. Пуанкаре, последний отстаивал детерминистические позиции. Пуанкаре публично не рекомендовал читать работы Больцмана, гово-рят, это было одним из мотивов его самоубийства.
Статистическая физика заложила фундамент понимания молеку-лярных процессов классических жидкостей и газов, технической термо-динамики, легла в основу химических технологий нашего века, ее мето-ды широко применяются в смежных дисциплинах.
Первая четверть ХХ века ознаменовалась тремя внутридисципли-нарными революциями в физике, прошедших по трем разным типам сценариев, однако, новые теории, в своих предельных состояниях (принцип соответствия), переходят в классические прообразы; тем са-мым, рождение новой неклассической физики является общедисципли-нарной революцией во всей физике по Т. Куну.
Междисциплинарное согласование в неклассической физики. Можно ли считать физику наукой завершенной? Конечно же, нет. Про-цесс согласования дисциплин неклассической физики постоянно про-должается, он очень продуктивен и именно он задает передний край фундаментальной науки и поставляет ультрасовременные технологии. Идея дальнейшей классификации нам уже знакома – попарное пересе-чение дисциплинарных областей. Их снова три. Итак:
1. Квантовая релятивистская теория (квантовые поля, элемен-тарные частицы, ядра). Возникает при попытке проникнуть в глубины микромира. Чем меньше размер квантовой системы, тем, согласно принципу неопределенности, больше возможной энергии и скорости ее компонент. Поэтому, начиная с ядерных и меньших пространственных масштабов, релятивистские скорости частиц микромира становятся ти-пичными, и необходимо согласовать квантовый и релятивистский фор-мализм. Это делает квантовая теория поля — самая сложная, фунда-ментальная (поскольку занята основами мироздания) и незавершенная часть современной физики. Ее методы математически изощренны, а экс-перименты сверхдороги, и физика элементарных частиц подходит к гра-ницам сегодняшних познавательных возможностей нашей цивилизации. Ближайшая цель — открытие хигсовских бозонов, отвечающих за нарушение симметрии квантового вакуума и возникновение разных ти-пов взаимодействий. Пока нет мотивов пересматривать основы неклас-сической парадигмы на этом поле ее приложений.
2. Квантовая статистическая физика рассматривает проблемы большого числа квантовых частиц, где востребованы методы статисти-ческой и квантовой физики. В первую очередь, это физика твердого те-ла, квантовых жидкостей и газов. Идеи статистики без труда обобщают-ся на квантовый случай, а методы квантовой теории поля переносятся на задачи многих частиц. Это сегодня самый плодотворный, в прикладном плане, раздел физики, основа новых информационных технологий и технологий XXI века, достаточно сказать, что с ним связаны все полу-проводниковые технологии, квантовые макроэффекты — лазер, сверх-проводимость, сверхтекучесть и многое другое. В области квантовой статистики также не ожидается переворота представлений фундамен-тальной физики.
3. Релятивистская статистическая физика —, раздел на стыке теории относительности и статистической физики (например, реляти-вистские газы). В чистом виде встречается в области астрофизических явлений, например, при релятивистском движении звездного вещества вблизи черных дыр. Однако, намного важнее то, что это также массовые явления в мегамире, то есть, феномены общей теории относительно-сти, или классическая космология. Сегодня нет оснований полагать, что в этих явлениях есть нерешаемые проблемы, хотя, в последнее вре-мя, в космологических теориях появилась новая сущность — темная масса и темная энергия, сулящие и новую физику.
Итак, мы завершили рассмотрение еще одного пояса согласования принципов современной физики, на котором происходит и современная технологическая революция — информационная. Здесь, как мы видели, процесс согласования частных дисциплин идет без привлечения новых парадигмальных идей, все развивается поступательно, прогрессивно, как на этапе нормальной науки, вполне в духе прогрессистской кон-цепции
К. Поппера. Однако, этот процесс следует продолжить.
Релятивистская квантовая статистическая физика – финаль-ный синтез или Теория Всего, Великое объединение. При попытке назвать дисциплины следующего пояса согласования на попарных об-ластях пересечения, мы обнаруживаем, что все их следует назвать од-ним термином “релятивистская квантовая статистическая физика” (быть может, в различном порядке произнося слова). Это вершина и итог со-временной физики и, если удастся провести ее непротиворечивое опи-сание, мы достигнем окончательного понимания неживой природы. Ос-новная проблема здесь состоит в неизбежном объединении при огром-ных энергиях, микрорасстояниях, сверхбольших плотностях вакуумных флуктуаций всех взаимодействий: сильного, слабого, электромагнитно-го и гравитационного. Т. е., впервые по-настоящему надо учитывать квантовую гравитацию, строить квантовую общую теорию относитель-ности. Этого сейчас никто не умеет. Мы знаем только, что на ранней стадии эволюции Вселенной все взаимодействия сильные, слабые, элек-тромагнитные и гравитационные были объединены в единое супервзаи-модействие, суперполе, из флуктуаций вакуума которого родилась Все-ленная. По мере расширения Вселенной (в первые секунды это явление называют инфляцией, объемным взрывом-раздуванием), постепенно возникли знакомые нам типы взаимодействий и структуры: нуклоны, ядра, атомы, звезды, тяжелые элементы, планеты, жизнь, разум. Но, если слегка изменить мировые константы, то Вселенная могла бы эволюцио-нировать совершенно иначе, например, не зажглись бы звезды, не воз-никла жизнь, не появился человек. Это утверждение называется в науке космологическим антропным принципом: т. е., наша Вселенная устро-ена так, что в итоге возник человек разумный. Тогда, либо у нее суще-ствует цель, что перекликается с библейским сюжетом, либо существует бесконечное число различных вселенных (это, так называемый, Муль-тиверс), во многих из которых нет человека и с которыми мы, по-видимому, пока не взаимодействуем; и та, и другая точка зрения сего-дня допускаются. Модель дисциплинарной эволюции точного естество-знания указывает на финальность стадии современного неклассического синтеза, в итоге появляется не просто наблюдатель, но человек, которо-го, казалось, исключили еще в начале становления науки Нового Вре-мени. Человек вновь становится «мерой всех вещей», факт его суще-ствования производит отбор возможных фундаментальных теорий, фи-зика стала эволюционной наукой, наукой постнеклассической.
Отметим, что квантовая космология входит все глубже в метафизи-ческие пространства абстрактных многомерных математических сущ-ностей. Проблема не только верификации, но и фальсификации давно даже не ставится, потому что, на этапах создания сырых моделей и вы-движения сумасшедших гипотез, об этом не успевают задуматься, здесь царит методологический анархизм П. Фейерабенда, его принцип проли-ферации. Но современная физика помнит о проблеме демаркации, и в нужный момент критерии научности, наработанные философией и ме-тодологией науки, еще будут востребованы. Возможно, ждать не так долго, и хотя мы не можем с уверенностью сказать: будет ли и когда будет новая парадигмальная революция в физике, но квантовая космо-логия, макроквантовые корелляции, наблюдаемые в биологии, психоло-гии, сфере сознания и информации сулят перекроить нашу картину мира и современные технологии в ближайшие десятилетия.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ. В заключении отметим, что мы эскизно очертили панораму современной физики, стараясь оттенить философско-методо-ло¬гическую сторону ее развития, оставив за кадром очень многое, например, механизмы научного творчества, причины изменения науч-ных норм и ценностей, подходы М. Полани, С. Тулмина, Р. Мертона. Эти социокультурные и психологические аспекты науки не проявлены в нашем когнитивном графе, они образуют еще одно личностное измере-ние над предметными ландшафтами наших сюжетов. Так и должно быть, это лишний раз подчеркивает, что философия науки не тождественна науке и истории ее идей и методов; а курс КСЕ не может и не должен подменять курс ИФН.
Сложные развивающиеся системы, каковой, несомненно, является наука, требуют синергетического, междисциплинарного подхода; и са-ма процедура последовательного междисциплинарного согласования разделов растущего дисциплинарного древа познания физики, пред-ставленная здесь, безусловно, постнеклассична (см. рис 8.). На первый взгляд, наш подход можно было бы интерпретировать как развитие, рост научной популяции, в духе С. Тулмина. Действительно, это ценоз рас-тущих, скрещивающихся, мутирующих, заполняющих «экологические» ниши частных разделов физики; однако, очевидно, что здесь только «естественным отбором» не обойтись и когнитивно-генетическая струк-тура имеет свою внутреннюю синергетическую логику развития, со-пряженную также с социальной и природной средой, а сами разделы не так уж и автономны. Эту самосогласованную научно-философскую кан-ву можно расширять, усиливая либо предметную, либо методологиче-скую, либо социально-культур¬ную сторону изложения, в зависимости от задач и возможностей курса и лектора. Отметим, что подобный ко-гнитивно-генетический граф-анализ можно проводить и для других больших разделов курса КСЕ, таких, как биология и экология, синерге-тика и универсальный эволюционизм, а также для других целостных дисциплин. Очень интересно было бы провести аналогичный генетиче-ский граф-анализ для самой дисциплины «История и философия науки».
В завершение хочу обратиться к личностным мотивам, которые ме-нее всего доминировали в тексте. Существует расхожее мнение, что фи-лософия науки рефлексирует над уже отшумевшими эпохами «бури и натиска» и ничего не дает сегодня работающим ученым. Однако, когда приходит момент истины, и в твоей личной эпохе «бури и натиска» пау-тина монотонных поисков разрывается и ты в изумлении понимаешь, что «нашел!», то череда жгучих вопросов не даст тебе покоя — «как же это случилось?», «почему я?», «как это бывало раньше, у других?» С этого момента ученый становится философом, а любой ученый, сде-лавший в жизни что-нибудь действительно сам, становится им, а значит, и философом науки. Сегодня философия имеет шанс стать действитель-но необходимой молодым ученым, поэтому, приходя к аспирантам с курсом ИФН, мы в чем-то должны знать КСЕ лучше них, и я надеюсь, что представленный подход поможет в этом.
Материал этого параграфа лежит в основе одного из авторских раз-делов государственной программы для гуманитариев «Концепции со-временного естествознания» [64, 69, 74а, 74б].
Модель «Эволюция физики как процесса попарного междисципли-нарного согласования» (рис.8). Пунктиром показана граница несосто-явшегося классического синтеза.

Рис.8 Когнитивно-генетический граф развития физики
5.5 УПРАВЛЕНИЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫМ ПРОЦЕССОМ
В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ: ИННОВАЦИИ И ПРОБЛЕМЫ МОДЕЛИРОВАНИЯ.
В условиях демократизации общества образование, все больше приобретая характер открытой системы, имеет возможность вариатив-ного пути развития. В то же время, в многокомпонентной системе с множеством положительных и отрицательных обратных связей, в обра-зовании идет постоянное движение, результатом которого является пе-реход его структур и подсистем из одного упорядоченного состояния в другое.
Таким образом, процессы самоорганизации в образовательной си-стеме неизбежны всегда. Сегодня они становятся основными источни-ками трансформаций и инноваций целостной образовательной системы. Количественные и качественные характеристики этих процессов опре-деляются внутренними условиями системы, в том числе, ресурсными, а также мерой воздействия на систему извне.
Отношение общества и государства к этому разное. В обществе все больше формируется потребность в многообразии содержания образо-вания, что явно стимулирует процессы самоорганизации. Однако, си-стема, управляющая образованием, пытается сохранить свою целост-ность, при этом не учитывает перспективные запросы общества, не учи-тывает, что образование как «сложное эволюционное целое» включает в себя большое количество структур и подсистем, темпы, развития кото-рых могут и не совпадать с темпами развития целого.
Складывается впечатление, что управляющая система дистанциру-ется от образовательной системы. Отдельные акты и даже программы, принимаемые вне общего контекста, еще больше обостряют возникшее противоречие, которое, в свою очередь, становиться причиной проблем образовательных систем разного уровня, в том числе, и в образователь-ных учреждениях.
В период отчуждения общества и государства от системы образо-вания (90-е годы XX века) инновационная деятельность в сфере образо-вания стала выражением внутренней потребности системы к изменению. Поиск путей трансформации и развития, стремление самостоятельно определить свою роль в меняющихся социально-экономических и поли-тических условиях, было для образовательных коллективов обусловле-но не только проблемой выживания, но и потребностью оказать реаль-ное влияние на общество. Внутреннее многообразие образовательной системы, как результат инновационной деятельности, существенным образом изменило ситуацию, оказалось способным влиять на определе-ние стратегических перспектив развития образования, выявляя при этом наиболее острые противоречия в системе, в целом.
Инновационная деятельность — это качественный новый этап само-развития личности, процесс самоактуализации субъектов образователь-ного процесса, ставший возможным как результат самообразования, саморефлексии. Поэтому для образовательных учреждений, осуществ-ляющих инновационную деятельность, особенно характерны процессы самоорганизации в педагогической и ученической среде, это может быть и возникновение устойчивых структур (творческие группы, объ-единения), и появление креативных личностей, способных к созданию «личностно-нового», безотносительно к предыдущему общественному опыту. Изменяется и степень активности среды, что ведет к расширению образовательного пространства, изменению отношений с ней всех его субъектов-участников процесса образования. В этих условиях управле-ние становится системообразующим фактором дальнейшего развития системы. Появляется проблема оптимального соотношения целенаправ-ленного организующего воздействия и самоорганизации, которое поз-волит сохранить не только целостность единого, но и долю хаоса, как источника самоорганизации и порядка в едином.
В динамично меняющейся социальной обстановке управление об-разовательным процессом должно носить опережающий, превентивный характер (Буданов 1994). При этом, оперативность управленческих ре-шений становится столь высокой, что невозможно их осуществление и выработка на уровне высоких административных эшелонов. Это пред-полагает все в большей степени передачу управленческих функций, в том числе, и стратегических, на уровень школьных администраций, пе-дагогических коллективов различных образовательных ступеней и даже на уровень малых творческих групп педагогических работников, в том числе, классных руководителей, отдельных педагогов (мастеров, тью-торов, новаторов). Последнее возможно в инновационных образова-тельных учреждениях, в которых число участников управления намного больше, чем в стандартном образовательном учреждении. При этом, часть степеней свободы, связанная административной формой управле-ния, передается свободным творческим группам, объединениям или пе-дагогам. Возникает, так называемая обогащенная образовательная среда с поливариантным выбором, живущая по своим синергетическим зако-нам, законам самоорганизации и креативного динамического хаоса, по-рождающего новые цели (смыслы), ценности и творческие импульсы. Эта новая образовательная среда требует особого бережного к себе от-ношения и новых деликатных форм управления. В таком образователь-ном пространстве управляющий субъект делокализован и неотделим от участников образовательного процесса. В этом и заключается его си-нергетическая сущность, и именно поэтому синергетика привлекается нами как подход, адекватный современности в образовании.
В этих условиях администрация берет на себя функции, генериру-ющие стратегию развития, в том числе:
— вынужденная реакция на самоорганизацию в общеобразователь-ном учреждении. Эту функцию можно определить как догоняющую.
— инициирование инноваций. Это опережающая функция управле-ния.
Для пояснения нашего подхода рассмотрим роль административно-го управления в общеобразовательном учреждении: доперестроечного периода, в период демократизации общества и в условиях демократиче-ского гражданского общества.
В первом случае, администрация является проводником стандартов и регламентирующих указаний, выполняя исключительно функцию го-меостаза, инициатива педагогического коллектива минимальна, носит локальный характер, примером являются отдельные учителя-новаторы, которых знала вся российская школа. Администрация, практически, пассивна к инновациям снизу, что соответствует принципам жесткой централизации, характерной для советского периода развития общества.
На современном этапе, в условиях демократизации общества, си-стема управления все больше приобретает характер государственно-общест¬венный, что закреплено законом об образовании. Повсеместно созданы Советы образовательных учреждений, которые должны осу-ществлять обратную связь коллективов педагогов, учащихся и родите-лей с администрацией, корректируя ее решения, с учетом тенденций самоорганизации в образовательных пространствах. Однако, лишь на первый взгляд, эта схема обеспечивает учет внутренних и внешних со-циальных взглядов и тенденций развития общества. На деле, время между принятием управляющего административного решения, его во-площения в жизнь и корректировкой (обратная связь) достаточно про-должительно в современных условиях. Здесь мы имеем дело с «дого-няющей», а во многих случаях, безнадежно запаздывающей системой управления. Корректировка, зачастую, происходит методом проб и ошибок и нахождения оптимального варианта, безнадежно отстает от уже изменившихся условий жизни. Такая система последовательного, медленного нащупывания оптимальных решений неэффективна в со-временных условиях, тем более, в будущем.
Наиболее адекватной является третья — инновационно-синерге-тиче¬ская система управления. В этой системе администрация более не является пассивным, ждущим участником в инновационной цепи, вы-полняющим лишь функции «стимул-реакция». Роль администрации, помимо гомеостатических функций, функций отклика на инициативы снизу, дополняется функцией превентивного, опережающего управле-ния, осуществляемого за счет генерации параллельных, альтернативных полей возможных инициатив, предъявляемых любым субъектам образо-вательного пространства. Это происходит не только в рамках коридора, допустимых функциями гомеостаза, но и за счет процессов самооргани-зации в образовательном пространстве, например, в направлении каче-ственного нового развития образовательной программы.
Подчеркнем, что это отнюдь не единственные инициативы. И другие возможности могут порождаться процессами самоорганизации в обра-зовательном пространстве. Возникающее многообразие параллельных путей развития образовательного процесса позволяет в ускоренном ре-жиме выбирать и поддерживать наиболее оптимальные из них. Реализа-ция опережающего, инновационного административного управления позволяет создать образовательное пространство с высокими адаптив-ными свойствами и высокой скоростью реакции на вызовы быстро изме-няющихся социальных условий. Кроме того, такая синергетическая си-стема, в большой степени моделируя саму социальную среду совре-менного мира, оказывает влияние на его развитие, т. к. в образовании, как ни в какой другой сфере, представлено будущее в настоящем.
Управленческий и педагогический эксперимент по созданию и управлению такой обогащенной образовательной средой с многовари-антным выбором уже более десяти лет ведется в гимназии № 56 города Ижевска. Он проходит в тесном сотрудничестве с УдГУ и московскими синергетиками и психологами МГУ, ИФ РАН, [74, 251, 402].
ПРИНЦИПЫ СИНЕРГЕТИКИ И ПРОБЛЕМА УПРАВЛЕНИЯ ОБРАЗОВАНИЯ. Синергетика, в первую очередь, представлена ее идеологами-основателями Г. Хакеном, И. Пригожиным, С. Курдюмо-вым. Однако, в гуманитарной сфере мы находим многие идеи синерге-тики еще до синергетики у наших психологов, физиологов, педагогов, философов (А.Ухтомский, М. Бахтин, Л. Выготский, Г. Леонтьев, Г. Щедровицкий,
В. Степин), в идеях постнеклассической науки, деятельностного подхо-да и развивающего обучения.
Синергетика в сфере образования и педагогики несет большой эв-ристический потенциал, дает не только новый язык для перевода извест-ных положений и терминов, хотя, только ради этого вряд ли стоило ее применять, но и эволюционную методологию управления образова-тельным процессом, с учетом феноменов самоорганизации в образова-тельном пространстве. Однако, следует еще усмотреть в наших пробле-мах игру синергетических принципов, иначе не удастся построить адек-ватные модели.
Применим теперь методологические принципы синергетики главы 2 к процессам взаимодействия образовательных учреждений разного уровня в некотором регионе.
Гомеостатичность. Гомеостаз — это поддержание программы функционирования системы в некоторых рамках, позволяющих ей сле-довать к своей цели-аттрактору. В нашем рассмотрении, под системой может пониматься как отдельное образовательное учреждение, так и образовательная система региона или вся система образования России, в целом, и тогда аттрактором-целью является как задача подготовки вы-пускников заданного уровня требований, определяемых, в конечном счете, социальным заказом, так и способ-траектория обучения. Обрат-ные связи, фиксирующаяю программа функционирования определяются обязательными федеральными программами, уставными нормативами образовательных учреждений, традициями образовательной системы, а также механизмами их реализации. Формирующие потоки в образова-тельных системах — это, прежде всего, потоки ресурсов материальных, административных, информационных, но следует также принимать во внимание и психологический, мотивационно-ценностный ресурс, или, как раньше говорили, — человеческий фактор.
Особенности кризиса современной школы заключаются именно в том, что в сегодняшней России невозможно осуществлять программу гомеостаза в привычном смысле: за сравнительно короткий срок сме-нился социальный заказ, ослабели потоки материальных и администра-тивных ресурсов, в то время, как резко возросли информационные пото-ки и деформировались потоки мотивационно-ценностных ресурсов. По-теря материальных потоков из центра лишь частично компенсируется за счет региональной, муниципальной поддержки, спонсорства, попечи-тельства. Административный ресурс сегодня дополняется различными формами школьного самоуправления и спонсорской помощи, позволя-ющими хоть как-то держаться на плаву. Однако справится с обвальными информационными потоками и ценностным сдвигом невозможно без радикального изменения аттрактора, т .е., смены форм образовательных траекторий, иного содержания и методов организации учебного процес-са.
Иерархичность. Основным смыслом структурной иерархии, явля-ется составная природа вышестоящих уровней по отношению к ниже-стоящим. Всякий раз элементы, связываясь в структуру, передают ей часть своих функций, степеней свободы, которые теперь выражаются от лица коллектива всей системы как параметры порядка. Такова, в идеале роль законодательства в обществе, делегировавшего государству часть свобод своих граждан; такова роль и нормативно правовых, инструк-тивных документов, но лишь в случае, когда педагогическая среда их принимает и способна выполнять. При рассмотрении двух соседних уровней в состоянии гомеостаза принцип подчинения гласит: долгожи-вущие переменные управляют короткоживущими. Вышележащий уро-вень управляет нижележащим, хотя сам и образован из его элементов (в этом заключается смысл так называемой, круговой причинности в само-организующихся системах).
Именно так иерархизована любая административная система, в том числе, и образовательная. Поэтому любые образовательные реформы «сверху» обречены, если они неадекватны целям ниже лежащих уров-ней, образовательных субъектов разного уровня, в противном случае, цена администрирования может быть дороже выигрыша от ожидаемого результата. Например, все попытки сократить административный аппа-рат вызывали за последние тридцать лет лишь его увеличение.
В российском образовательном кризисе наблюдается ослабление функций федеральных управляющих административных потоков, в силу их неспособности реагировать на быстроменяющуюся социальные по-требности, ведь это самые медленные долгоживущие управляющие па-раметры. В то время, как передача больших административных полно-мочий на региональный или школьный уровень позволяет оперативно решать многие проблемы, что оправдывает существование разнообраз-ных форм школьного самоуправления и повышение социальной актив-ности образовательных учреждений.
Нелинейность. Нелинейность есть нарушение принципа суперпо-зиции в некотором явлении: результат действия суммы причин не равен сумме результатов отдельных причин. Кроме того, коллективные дей-ствия не сводятся к простой сумме индивидуальных независимых дей-ствий. В решаемой нами задаче взаимодействия образовательных учре-ждений разного уровня линейное управление возможно из единого цен-тра, при запрете коммуникации учреждений между собой, — жесткое командное администрирование. Учет коллективных взаимодействий приводит к нелинейным откликам на административные воздействия. Сетевые коммуникации создают собственные иерархические уровни, образуя второй контур самоуправления, живущий параллельно админи-стративным центрам, дополняющие их и, зачастую, более оперативные, чем последние.
Незамкнутость (открытость). Это означает, что иерархический уро-вень может развиваться, усложняться, только при обмене веществом, энергией, информацией с другими уровнями. Именно внешние потоки и являются управляющими параметрами систем; изменяя их, мы прово-дим систему чередой перестроек-бифуркаций. Однако, в человекомер-ных системах внешнее и внутреннее иногда меняются местами, напри-мер, мотивационный ресурс, является как внешним, так и внутренним, но в разных контекстах.
Неустойчивость. Точки неустойчивости систем, в том числе, и об-разовательных, и есть самые эффективные состояния для управления ими. Выводя систему в неустойчивое состояние, мы лишаем ее адаптив-ных способностей гомеостаза — отрицательных обратных связей, на преодоление которых теперь не надо тратить энергию управляющего воздействия. В образовании это хорошо иллюстрирует метод проблем-ного обучения: новая идея рождается, когда учащийся находится в не-устойчивом состоянии хаоса сомнений и выбора при высоком мотива-ционном фоне. В частности, новый материал желательно подавать именно в такие моменты.
В этом суть генерации ценной информации (Чернавский, Р. Том).
Динамическая иерархичность (эмерджентность). Основной прин-цип прохождения системой точек бифуркаций, ее становления, рожде-ния и гибели иерархических уровней. Этот принцип описывает возник-новение нового качества системы по горизонтали, т. е., на одном уровне, когда медленное изменение управляющих параметров мега-уровня приводит к бифуркации, неустойчивости системы на макро-уровне и перестройке его структуры. В точке бифуркации коллективные пере-менные, параметры порядка макро-уровня возвращают свои степени свободы в хаос микро уровня, растворяясь в нем. Затем в непосред-ственном процессе взаимодействия мега- и микро- уровней рождаются новые параметры порядка обновленного макро-уровня. Именно здесь происходит эволюционный отбор альтернатив развития макро-уровня. Это ключевой принцип синергетики. Любой процесс демократического голосования или выборов просто имитация этого принципа. В образова-тельных пространствах он описывает инновационные механизмы и яв-ления смены доминант, рождение коллективных инициатив и новых об-разовательных программ и т. д.
Наблюдаемость. В синергетике это относительность интерпретаций к масштабу наблюдений и изначально ожидаемому результату. Целост-ное описание иерархической системы складывается из коммуникации между наблюдателями разных уровней, подобно тому, как общая карта области сшивается из мозаики карт районов. В социальных системах огромную роль начинают играть культуро-исторические, личностные особенности наблюдателей.
В нашем случае речь идет о коммуникации наблюдателей-акторов из различных образовательных пространств, из различных образова-тельных учреждений. Фактически, наша задача — сформировать обо-гащенное, динамичное образовательное пространство, лишенное ком-муникативных разрывов, адаптивное к социальным потребностям обще-ства и региона, осуществляющее преемственность и согласованность в процессах непрерывного образования. Синергетика дает возможность не навязать, а вырастить такое пространство. Несмотря на то, что управ-ление идет сверху вниз, инновационные потоки идут снизу вверх, осу-ществляя адаптацию целостной системы к социальным изменениям. Управляющая вертикаль должна лишь поощрять и отбирать здоровые инновационные формы.
МОДЕЛЬ УПРАВЛЯЕМОГО ВЗАИМОДЕЙСТВИЯ
ОБРАЗОВАТЕЛЬНЫХ УЧРЕЖДЕНИЙ РАЗНОГО УРОВНЯ
НА БАЗЕ РЕГИОНА. [402]
Модель комплекса «Универгимназия» как открытая развивающаяся система создана с целью объединения многоуровневого образователь-ного пространства региона. Это дает возможность решить следующие задачи:
— обеспечить устойчивое взаимодействие образовательных учре-ждений для повышения качества образования в регионе;
— обеспечить взаимодействие образовательных учреждений с ор-ганами государственного управления и общественностью;
— разработать систему управления многоуровневым образова-тельным пространством региона на основе принципов эволюционно-синерге¬тической парадигмы;
— обеспечить адаптацию образовательных учреждений в постоян-но изменяющемся социокультурном пространстве Удмуртской Респуб-лики;
— создать модель единого информационного пространства региона для повышения эффективности использования интеллектуальных, ин-формационных, научных, инновационных ресурсов образовательных учреждений разного уровня в Удмуртской республике;
— подготовить высококвалифицированных сотрудников при пере-ходе к новому режиму сотрудничества;
— обеспечить единство учебного, научного и инновационного про-цессов различных видов учебных заведений во взаимосвязи с экономи-кой и социальной сферой, создавая систему непрерывности образова-тельного процесса и взаимосвязь образовательных программ различных уровней.

Комплекс «Универгимназия» является сложной, открытой, самоор-ганизующейся системой, позволяющей регулировать взаимодействие учреждений разного уровня, статуса, структурой, позволяющий решать вопрос оформления нормативно-правовых отношений между учрежде-ниями разного уровня и с разными формами собственности в рамках единого образовательного пространства.
Рассмотрим основные компоненты, представленные на рис. 9.:
1. Базовый Университетский комплекс, включает базовый регио-нальный университет или университеты, с их образовательными, науч-ными и организационно-методическими подразделениями, филиалами, кадровым потенциалом, системами повышения квалификации, издатель-ской базой и т. д.
2. Базовый Гимназический комплекс: гимназии (или общеобразова-тельные учреждения повышенного уровня), экспериментальные пло-щадки Министерства образования Российской Федерации, эксперимен-тальные площадки региона, экспериментальные площадки базовых уни-верситетов.
Данные образовательные структуры разного уровня являются субъектами единого образовательного пространства комплекса «Уни-вергимназия» и выступают одновременно и как субъекты, и как объекты, и как условие и средства единого образовательного процесса, реализуя принцип круговой причинности и коммуникации. Такое взаимодействие предполагает структурно-функциональные изменения в образователь-ном пространстве региона, средствами единого образовательного ком-плекса «Универгимназия» с двумя ведущими комплиментарными со-подчиненными структурами: Базовый Университетский комплекс (УК) и Базовый Гимназический инновационный комплекс (ГК).
Базовый Университетский комплекс осуществляет головную функ-цию по разработке синергетической методологии непрерывного обра-зования и сетевой коммуникации.
Базовый Гимназический инновационный комплекс предполагает развитие обогащенной образовательной среды (здесь на базе гимназии №56).
Эти два базовых центра являются некими иерархическими этажами для реструктурирования и формирования образовательного простран-ства региона через создание третьего компонента – Регионального Сете-вого Комплекса (РСК).
Регионально-Сетевой Комплекс объединяет образовательные учреждения региона (от дошкольных до высших). Он формирует единое информационное пространство на основе принципов открытости и до-ступности не только для образовательных учреждений разного уровня, но и для общественных и государственных структур с регулярными об-ратными связями. Это могут быть банки образовательных услуг, сайты, чаты, электронные библиотеки, Интернет–конференции, школы-семинары; в том числе, в сети для школьников, преподавателей, педаго-гов, попечителей, родителей и т. д.

Необходимость такой структуры диктуется системно-синергети¬че-скими принципами иерархичности и гомеостаза, необходимыми для поддержания программы функционирования за счет отрицательных об-ратных связей. Гомеостаз, осуществляемый за счет отрицательных об-ратных связей в наиболее жесткой форме — это нормативные докумен-ты. Наиболее адаптивный механизм гомеостаза связан с образователь-ной традицией, стилями, навыками. Внутри самих документов заложен порядок их самоизменения и саморазвития.
Каждый из трех участников развивающего образовательного про-странства (Гимназический Комплекс, Университетский Комплекс, Реги-онально Сетевой Комплекс) взаимодействуют по принципам синергети-ки, поэтому в каждом из них предполагаются следующие функции: ор-ганизационная, мониторинговая, информационная, коммуникационная, аналитическая (как некое рефлексивное начало).
МЕХАНИЗМЫ ФУНКЦИОНИРОВАНИЯ И УПРАВЛЕНИЯ МОДЕЛЬЮ КАК ПРОЦЕССА СИНЕРГИЙНОГО
СОГЛАСОВАНИЯ.
Синергетика управления образовательного пространства заключа-ется, в первую очередь, в том, что создает условия для продуктивной коммуникации, коммуникаций для последующего партнерства участни-ков и структур образовательного пространства в условиях общей недо-статочности ресурсов.
Из всех возможных сценариев взаимодействия участников образо-вательного пространства чаще всего используется лишь та часть, в ко-торой процесс коммуникаций инициирован из этой образовательной среды. Отметим также, что коммуникация — не только необходимое условие создание целостности, но и механизм мониторинга образова-тельного пространства, а также — управления с помощью изменения уровня коммуникативной связности или коммуникативных разрывов.
В первом модельном приближении, обсуждение проще всего проводить в когнитивной графике.
РЕАЛИЗАЦИЯ МОДЕЛИ В КОГНИТИВНОЙ ГРАФИКЕ. Рас-смотрим этапы взаимодействия участников в едином образовательном пространстве.
I этап. Попарные взаимодействия. На данном этапе происходит со-гласование программ средней и высшей школы, создание совместных спецкурсов преподавателями Университета и Гимназии, совместная ор-ганизация и мониторинг социально-регионального заказа на образова-тельные услуги, организация единого Интернет-центра, совместная ме-тодическая и экспериментальная работа (рис. 11).
УГК — Университетско-Гимназический комплекс;
УРСК —Университетско-Региональный сетевой комплекс (союз ву-зов, создание ФПК);
ГРСК — Гимназический региональный сетевой комплекс;

Рис. 11. Когнитивно-генетический граф образования
новых структур комплекса
В результате взаимодействия в комплексе создаются новые струк-туры: Центры повышения квалификации работников образования по направлениям инновационной деятельности; УНИРО — Учебно-научный институты развития образования как структурное подразделе-ние Университетов, созданных для развития системы образования, из-менения ее структуры и содержания, управления развитием образова-ния; Филиалы высших образовательных учреждений.
II этап. Согласование целей и функций участников целостного обра-зовательного пространства. Результатом второго (основного) этапа яв-ляется создание Университетско–Гимназического Регионального Сете-вого Комплекса (УГРКС) — «Универгимназия» (рис. 12). Комплекс «Универгимназия» — открытая эволюционная система в потоках соци-альных изменений, в которой осуществляются как многочисленные процессы самоорганизации в сетевом комплексе, так и возможности административного управления через постоянные каналы и управление стимулированием и отбором процессов самоорганизации.
Модель управления. В соответствии с принципами синергетики по-строена модель управления образовательным пространством. В этой модели целью управления является такое согласованное взаимодей-ствие элементов системы, которое бы обеспечило и функционирование элементов, и существование всей системы в целом, обеспечило сохра-нение и развитие системы образования, создание условий для развития коммуникативных связей между образовательными учреждениями ре-гиона. В конечном счете, цель управления – создание условий для раз-вития личности. Задача управления — оптимизация взаимодействия ис-ключающих друг друга процессов сохранения и изменения, происхо-дящих в образовательном пространстве. Критерием этой оптимизации будет мера обеспечения развития субъектов образовательного про-странства, мера существующих для этого возможностей, мера свободы выбора.

Рис. 12. Когнитивно-генетический граф
Университетско – Гимназического Регионального
Сетевого Комплекса

Эту задачу можно представить как комплекс задач двух уровней: а) тактических — управление спонтанно сложившимся многообразием и б) стратегических — управление самим процессом возникновения мно-гообразия. Управление сложившимся и формирующимся многообрази-ем может осуществляться в соответствии со следующими принципами. Принцип многообразия подразумевает, что, в случае, когда цель управ-ления — создание условий для развития коммуникативных связей, управление ориентировано на создание и поддержку многообразия су-ществующих и возникающих связей между элементами системы обра-зовательного пространства. Принцип единства утверждает, что любое управление невозможно без организации устойчивых связей, форм общности элементов сложившегося многообразия, подчинено единой цели, что, в свою очередь ограничивает степени свободы каждого из элементов. На первый взгляд, эти принципы противоречат друг другу. Следование одному исключает действие другого. Искусство управления открытой системой образовательного пространства состоит в том, чтобы обеспечить развитие многообразия и сохранить одновременно стабиль-ность структуры образовательного пространства. Это возможно только в том случае, когда эти принципы будут использоваться как дополняю-щие, взаимообуславливающие, а не исключающие друг друга.
В открытой системе новые элементы многообразия, возникающие спонтанно, угрожают сложившейся системе связей, требуют своего ме-ста в этой системе, вторгаются в нее, нарушая ее единство. Для сохра-нения этого единства необходимо, чтобы управление носило превентив-ный характер, предвидело возникновение новых элементов, поддержи-вало гибкость, вариативность связей между элементами, сохраняло определенную меру их свободы. Это позволит сохранить единство эле-ментов в их отношении друг к другу, обеспечить условия для возникно-вения новых элементов, повышения степени их многообразия. Возник-новение нового возможно там, где предоставлены для этого большие возможности, где имеется большая свобода выбора.
В данном случае действует принцип избыточности, благодаря кото-рому возникающие новые элементы сохраняются все, независимо от того, имеются ли ближайшие перспективы включения их в сложившую-ся систему. Именно это избыточное многообразие создает спектр воз-можных направлений развития системы образовательного пространства, предоставляет материал для отбора наиболее оптимальных тенденций этого развития. Искусство управления будет состоять в том, чтобы обеспечить условия отбора не директивного, а естественного характера, соответствующего собственным тенденциям развития системы.
Условием формирования самоорганизующихся структур является наличие формирующих потоков. В образовании мы отмечаем следую-щие типы потоков: информационные (степень коммуникативности), ре-сурсные (время, финансы, кадры и материальное обеспечение). В свою очередь, управление процессом самоорганизации может быть пред-ставлено тремя основными типами:
Параметрическое: создание и фиксация управляющих потоков, ко-торые являются управляющими параметрами. Это текущее среднесроч-ное управление в состоянии нормы, управление на макро-уровне.
Динамическое: ситуационное, быстрое реагирование, принятие ре-шений в точках выбора, бифуркациях, состояниях неустойчивости и ди-намического хаоса. Управление краткосрочными процессами на микро-уровне.
Игровое: установление правил коммуникаций, логики взаимодей-ствий. Стратегическое, долговременное управление на мега-уровне. Таким образом, возникают традиции, крупномасштабное моделирова-ние. При этих типах управления, образовательное пространство самоор-ганизуется за счет своих параметров порядка, иначе — коллективных переменных, возникающих в процессе динамической иерархизации си-стемы отношений субъектов среды.
МАТЕМАТИЧЕСКАЯ ФОРМАЛИЗАЦИЯ МОДЕЛИ. Перейдем от когнитивных моделей и поясняющей графики к математической фор-мализации отношений и управляющих начал субъектов образователь-ного пространства. Основанием для моделирования является когнитив-ный граф согласования целостного образовательного пространства.
В качестве математического инструментария моделирования ис-пользуем теорию нелинейных дифференциальных уравнений, являю-щуюся, на сегодня, наиболее развитым аппаратом исследования слож-ных развивающихся систем. При исследовании открытых систем, спо-собных к самоорганизации, в качестве динамических переменных вы-ступают самые различные величины, например, характеристики субъек-тов образовательного пространства.
Будем обозначать символами Уi, Гi, Рi переменные характеристики, относящиеся к трем субъектам образовательного пространства, соот-ветственно, Уi — Университетскому базовому комплексу; Гi — Гимна-зическому базовому комплексу; Рi — Региональному сетевому базово-му комплексу. Каждая переменная может нести дополнительные дис-кретные, внутренние степени свободы — типы характеристик, такие как: степень информатизации, уровень коммуникативности, величина адми-нистративного ресурса, инновационный потенциал, уровень методиче-ского обеспечения, организационный потенциал, кадровый потенциал, материальный ресурс, уровень финансирования и т. д., относящиеся к данной переменной и обозначаемые натуральными индексами i, j, k.
Обращаясь к когнитивному анализу, проведенному в предыдущих разделах, можно заключить, что простейшая формализация когнитивно-го графа согласования (рис.13) интерпретируется дифференциальной динамической системой, которая задается многомерной системой нели-нейных обыкновенных дифференциальных уравнений. В левой части стоят производные переменных по времени, а в правой части — нели-нейные полиномы третьей степени плюс алгебраические балансовые уравнения на коэффициенты системы, с учетом потоков государствен-ного регулирования и региональных источников.

Производные по времени означают приращение тех или иных ха-рактеристик за «отчетный период», при необходимости, можно было бы ввести модель с дискретным временем, но для простоты качественного анализа системы, время выбрано непрерывным. В отсутствии левой ча-сти, когда все производные равны нулю, мы получаем стационарную систему без внутренней динамики развития, которая может оказаться и неустойчивой.
Константные члены аi отвечают линейному расширенному воспро-изводству качеств системы и могут быть ассоциированы с простым экс-тенсивным способом развития системы, в отсутствие других слагаемых в правой части. Например, за счет внутренних резервов системы, или прямых дотаций государства, не зависящих от изменений характеристик системы. При этом наблюдается линейный, по времени, рост (убывание показателей системы).
Линейные члены в правой части, коэффициенты , , , если они доминируют, отвечают быстрым экс-поненциальным и колебательным процессам в системе. Это возможно как за счет феноменов прямого донорства, спонсорства или передачи ресурсов одних субъектов образовательного пространства другим, так и за счет потоков, обладающих постоянством удельных характеристик. Например, государственное финансирование, пропорциональное числу учащихся, фонд поощрения, растущий пропорционально числу отлич-ников-студен¬тов, числу методических пособий, или изобретений, инно-ваций.
Квадратичные члены описывают парные обменные взаимо-действия субъектов образовательных пространств. Коэффициен-ты матриц , , отвеча-ют собственно парным межсубъектным взаимодействиям. Их величины задают интенсивность стилей партнерства, парных симбиозов на основе обмена и сотрудничества по взаимовыгодным качествам. Например, обмен кадровыми ресурсами. Обмен может происходить преподавате-лями, учащимися (обмен опытом); обмен кадрового и материального ресурсов (приглашение преподавателей для ведения учебного процес-са); материального и инновационного (создание экспериментальных площадок, научные, инновационные гранты) и т. д. Но возможны и эф-фекты типа «хищник-жертва». Отметим, что возможно рассмотрение и квадратичного самодействия отдельных субъектов вида УiУi, ГiГi, РiРi, но, поскольку в модели делается акцент на межсубъектное взаимодей-ствие, мы их, для простоты рассмотрения, опускаем. Такое самодей-ствие может привести к так называемым режимам с обострением или, наоборот, к эффектам самоограничения.
Трехсторонние взаимодействия. Коэффициенты трехмерной матри-цы , , отвечают процессам коллективного согласова-ния участников образовательного пространства региона, возникнове-нию гармоничного целостного организма образовательной системы не-прерывного образования на всей территории региона. Именно эта цель диктует разделение функций субъектов и координацию их усилий, от-раженную в коэффициентах матрицы . Они призваны выровнять потоковые дисбалансы, неизбежно возникающие в сложной системе. Здесь происходят множественные циклические обмены типа: методоло-гия (Университет) — методики (Гимназия) — массовый педагогический эксперимент и обратный поток инноваций (Региональный сетевой ком-плекс) и т. д.
Предложенная модель имеет решения, которые зависят от множе-ства параметров, причем, размерность пространства параметров весьма велика и равна , где N — число дискретных типов харак-теристик, отвечающих одному из трех субъектов образовательного про-странства. При допущении, что есть лишь один тип характеристик N=1, например, степень информатизации, число параметров равно 24, при N=2 равно162, при N=3 равно 396 и т. д. Мы видим, что анализ решения нелинейных уравнений, зависящего от такого числа параметров очень трудоемок, почти невозможен. Поэтому возникает потребность редук-ции системы к более простой, а также выделение наиболее существен-ных анализируемых параметров.
Это особая, творческая экспертная задача. Проблема сегментиро-вания модели на подпространства параметров малых размерностей поз-волила бы провести не только компьютерный анализ для конкретных параметров, но и исследовать решения в их окрестности, определить возможные аттракторы и бифуркационные множества, использовать тезаурус парадигмальных моделей качественной теории дифференци-альных уравнений и теории катастроф. Это особенно важно, потому что многие параметры и количественные критерии в социогуманитарной сфере нечетко определены, и само моделирование становится, по сло-вам академика В.И. Арнольда, «мягким моделированием», дающим, скорее, качественное описание динамики системы, нежели точный ко-личественный результат. Фрагменты приведенной модели могут описы-вать достаточно богатый спектр поведения систем, начиная от стацио-нарных состояний точечных и колебательных аттракторов (типа модели «хищник – жертва»), до хаотической динамики.

СТРУКТУРА УПРАВЛЕНИЯ ЦЕЛОСТНЫМ ОБРАЗОВАТЕЛЬ-НЫМ ПРОСТРАНСТВОМ. Для управления коллективными действия-ми участников ОП необходимы специальные координирующие органы и формы, которые, собственно, и должны стать рефлексивным контуром управления, дополнительным к уже имеющейся административной вер-тикали. Они должны осуществлять целостное управление: от создания инновационной среды и обмена опытом, до создания рекомендательных методик, нормативных актов и инспекторских проверок.
Идея управленческой структуры проста: каждый элемент когнитив-ного графа целостного образовательного пространства должен быть представлен некоторой управленческой структурой. Это — как уже существующие элементы образовательного пространства (Уi, Рi, Гi,), так и элементы еще двух уровней управления, возникших в процессе согла-сования функций целостного образовательного пространства.
Помимо государственного административного регулирования, за-дающего первый уровень управления, т. е., традиционные рамки обра-зовательного процесса конкретного учреждения, мы вводим еще два, обеспечивающие коллективные процессы самоорганизации в целостном образовательном пространстве.
Наиболее важным в иерархии является уровень тройственных со-гласований, кольцевых практик, задаваемый матрицами , , – здесь управление должно осуществляться через регулярные конференции – съезды всех участников образовательного пространства и через постоянно действующий Координационный Совет региона. В Совет имеет смысл вводить представителей базовых университетов и гимназий, представителей районных образовательных единиц, предста-вителей местной администрации, социально-ответственного бизнеса и попечительских структур. Именно он должен осуществлять, совместно с государственными образовательными структурами, целостную обра-зовательную политику в регионе, но, в отличие от государственных структур, основой его существования мог бы служить, например, дого-вор о социальном партнерстве как одна из форм, принятая в развитом гражданском обществе. На этом уровне в целях оперативного монито-ринга и инновационных обменов очень полезно ввести постоянное представительство всех образовательных учреждений в интерактивной форме через непрерывный ИНТЕРНЕТ форум-кон¬фе¬рен¬цию.
Второй, подчиненный уровень парных взаимодействий субъектов образовательного пространства, матрицы , , – задают особую свободу и гибкость процессам самоорганизации, они играют основную роль в фазах ста-новления целостного образовательного пространства региона и являют-ся его инновационной лабораторией. Соответствующие парные отноше-ния субъектов следует оформлять в управленческие структуры подоб-ным же образом.
Более подробный анализ требует дополнительной проработки нор-мативной базы конкретного региона, а также — создание и апробацию пилотных проектов. Отметим в заключение, что описанная система вза-имодействия и управления субъектами целостного ОП обладает фрак-тальными свойствами и может воспроизводиться в каждом районе реги-она в упрощенном виде. Кроме того, она может быть, при должной до-работке, взята за основу модели функционирования целостного образо-вательного пространства России.
Литература: [25, 31, 34, 62-71, 73, 74, 74а, 74б, 100-102, 163а, 186, 232, 245, 256, 308, 357]

ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Cинергетика возникла как теория кооперативных явлений в зада-чах лазерной тематики, но постепенно приобретала более общий статус теории, описывающей незамкнутые, нелинейные, неустойчивые, иерар-хические, развивающиеся системы. Уже в области естествознания су-ществует оппозиция такому холистическому толкованию синергетики. Кто-то предпочитает говорить только о нелинейной динамике, или о теории диссипативных систем, теории открытых систем, теории динами-ческого хаоса, аутопоэзисе и т. д., и все эти теории, безусловно, приме-няются синергетикой.
На наш взгляд, апология синергетики может быть оправдана лишь после введения в рассмотрение проблематики наблюдателя человеко-мерных систем, самореферентных систем; синергетики как методоло-гии, расширенной на область целостной культуры. Ведь процесс моде-лирования неизбежно включает эпистемологические принципы синерге-тики, в тесной взаимосвязи с ее онтологическими принципами. Именно в этом расширительном толковании мы и понимаем синергетику в данной работе, тем более, что в этом веке синергетика обретает второе дыхание, в связи с бумом междисциплинарных проектов, прогнозов и моделей в гуманитарной сфере, где она незаменима в области взаимодействия предметных знаний, математического моделирования и практической философии. Незаменима она и в образовании, при формировании холи-стического мировоззрения человека нового века. С философской точки зрения, синергетика — это междисциплинарный подход, рассматрива-ющий проблемы становления и развития, их механизмы и представле-ния. Но здесь важно избежать другой крайности, не профанировать идеи и методы синергетики, не увлекаться модной синергетической фразеологией, произвольно сплетая метафоры; но, оставаясь на пози-циях конкретной науки, использовать ее потенциал как технологию универсалий, реализуемую в практической деятельности. Границы при-менимости синергетики по-прежнему являются предметом дискуссии, в том числе, и философской, но, на наш взгляд, только сама практика мо-делирования сможет их надежно установить. Мне хочется верить, и на то есть веские аргументы, в том числе, и в этой книге, что в ближайшие годы синергетика, в союзе с практической философией, будет не только надежной основой для решения междисциплинарных проблем, но и станет поставщиком новых высоких гуманитарных и интеллектуальных технологий будущего.

ЛИТЕРАТУРА
1. Акчурин И.А. Развитие понятийного аппарата в теории самоорганизации // Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления. М., 1994.
2. Алексеева И.Ю. Человеческое знание и его компьютерный образ. М.: ИФ РАН, 1993. 217с.
3. Андреев А.Ю., Бородкин Л.И., Леванов М.И. Синергетика в социальных науках, пути развития, опасности и надежды // Круг идей: макро- и микро-подходы в исторической информатике. Минск, 1998.
4. АндриановИ.В., Баранцев Р.Г., Маневич Л.И. Асимптотическая математика и синергетика. Путь к целостной простоте. М.: УРСС, 2004. 303 с.
5. Анисов А.М. Время и компьютер. Негеометрический образ времени. М., 1991.
6. Анохин П.К. Очерки по физиологии функциональных систем. М.: Медицина, 1975.
7. Арманд А.Д. Анатомия кризисов /Под ред. В.М.Котлякова. М., 1998. 480 с.
8. Арнольд В.И. Жесткие и мягкие математические модели. М.: МЦНМО, 2000. 32 с.
9. Аршинов В.И. На пути к квантовой эпистемологии // Проблемы и методы постнеклассической науки. М., 1992.
10. Аршинов В.И., Буданов В.Г. Синергетика: эволюционный аспект // Самоор-ганизация и наука. М., 1994. С. 229–243.
11. Аршинов В.И., Буданов В.Г., Суханов А.Д. Естественнонаучное образование гуманитариев: на пути к единой культуре // Общественные науки и совре-менность, №5, 1994. С.113 -118.
12. Аршинов В.И. Когнитивные стратегии синергетики // Онтологии и эписте-мология синергетики. М., 1997. С. 12–25.
13. Аршинов В.И., Буданов В.Г. Синергетика на рубеже ХХ — ХХI веков /Под ред. А.И.Панченко. М., 2006. 217 с.
14. Аршинов В.И. Событие и смысл в синергетическом измерении // Событие и смысл: (Синергетический опыт языка). М., 1999. С. 11–38.
15. Аршинов В.И., Буданов В.Г. Синергетика наблюдения как познавательный процесс // Философия, наука, цивилизация /Под ред. В.В.Казютинского. М., 1999.
16. Аршинов В.И. Синергетика как феномен постнеклассической науки. М.: ИФ РАН, 1999. 203 с.
17. Аршинов И., Войцехович В.Э. Синергетическое знание: между сетью и принципами // Синергетическая парадигма. М., 2000. С. 107–120.
18. Аршинов В.И., Свирский Я.И. Философия самоорганизации: новые горизон-ты // Эпистемология и постнеклассическая наука. М., 1992. С. 3–26.
19. Аршинов В.И., Буданов В.Г., Войцехович В.Э. Принципы процессов станов-ления в синергетике // Тр. XI Междунар. конф. «Логика, методология, фи-лософия науки». Т. VII. М.–Обнинск, 1995. С. 3–7.
20. Аршинов В.И., Свирский Я.И. Этос становящегося наблюдателя. // Филосо-фия науки. Выпуск 11. Этос науки на рубеже веков. М., 2005, с.182-195.
21. Аршинов В.И., Буданов В.Г. Когнитивные основания синергетики // Синер-гетическая парадигма: нелинейное мышление в науке и искусстве. М., 2002.
С. 67–108.
22. Аршинов В. И., Буданов В.Г. Роль синергетики в формировании новой кар-тины мира // Вызов познанию: Стратегии развития науки в современном мире / Отв. ред. Н.К.Удумян. М., 2004. С. 374–393.
23. Аршинов В.И., Буданов В.Г. Синергетика как инструмент формирования но-вой картины мира // Человек, наука, цивилизация: К 70-летию акад. В.С.Степина / Отв. ред И.Т.Касавин. М., 2004. С. 428–463.
24. Аршинов В.Г., Буданов В.Г. Сознание и осознание в синергетике // Синерге-тика на рубеже ХХ — ХХI веков /Под ред. А.И.Панченко. М.: 2006. С. 102-137
25. Аршинов В.И., Буров В.А., Гордин П.М. Становление субъекта постнеклас-сической науки и образования // Синергетическая парадигма / Под ред. В.Г.Буданова. М., 2006. С.114-136
26. Астафьева О.Н. Синергетический подход к исследованию социокультур-ных процессов: возможности и пределы. М.: МГИДА, 2002.
27. АхиезерА.С. Россия: критика исторического опыта. Социокультурная дина-мика России. От прошлого к будущему. Т. 1. Новосибирск: Сибирский хро-нограф, 1997.
28. Ахундов М.Д., Баженов Л.Б. Хаос, пространство, самоорганизация // Само-организация и наука. Опыт философского осмысления. М., 1994. С.275-305.
29. Баженов Л.Б. Редукционизм в научном познании // Природа 1987. № 9.
30. Баксанский О.Е. Коэволюционные репрзентации в современной науке // Ме-тодология биологии: новые идеи (синергетика, семиотика, коэволюция) /Ред. О.Е.Баксанский. М., 2001. С. 44–64.
31. Баранцев Р.Г. Синергетика в естественнонаучном образовании. М.: URSS, 2003.
32. Баранцев Р.Г. Становление тринитарного мышления. Москва-Ижевск.: РХД, 2005. 124 с.
33. Басин М.А., ШиловичИ.И. Синергетика и Интернет. СПб.: Наука, 1999.
34. Безручко Б.П., Короновский А.А., Трубецков Д.И., Храмов А.Е. Путь в си-нергетику. Экскурс в десяти лекциях. М.: URSS, 2005.
35. Бергсо А. Собр. соч.: В 4 т. Т. 1. М., 1998.
36. Бескова И.А.Альтернативный дискурс // Противоречие и дискурс /Под ред. И.А. Герасимовой. М., 2005. С. 25-44.
37. Берталанфи Л. История и статус общей теории систем // Системные ис-следования. М., 1972. С. 20–37.
38. Бестужев-Лада И.В. «Международная академия исследования будущего» // Вестник Российского философского общества. №1, 2004.С. 4-18.
39. Библер В.С. От наукоучения к логике культуры: два философских видения в двадцать первый век. М.: Политиздат, 1991. 194 с.
40. Бир С. Мозг фирмы. М.: УРСС, 2005.
41. Блауберг И.В. Проблема целостности и системный подход. М.: Едиториал УРСС, 1997.
42. Бовзенко Л.Д. Социальная самоорганизация. Синергетическая парадигма: возможности социальных интерпретаций. Киев.: Институт социологии НАН Украины, 2002. 437 с.
43. Богданов А.А. Тектология. М., 1989.
44. Бранский В.П., Пожарский С.Д. Глобализация и синергетический историзм. СПб., 2004.
45. Буданов В.Г. Синергетические механизмы роста научного знания и культу-ра // Философия науки. Вып. 2. М., 1996. С.191 – 199.
46. Буданов В.Г. О синергетических механизмах роста рационального знания // Труды междунар. Конф. Экологический опыт человечества: прощлое в настоящем и будущем. Симпозиум – Проблемы самоорганизации в приро-де, машинах и сообществах. М., 1995.
47. Буданов В.Г. Этика, эсхатология, синергетика // Синергетика, философия, культура. М., 2001. С.66-71
48. Буданов В.Г. Принципы синергетики и язык. Синергетика человекомерной реальности // Философия науки. М., 2002. № 8. С. 340–354.
49. Буданов В.Г. Проблема параметров порядка и глобализация. Глобализация: синергетический подход. М.: РАГС, 2002. 437 с.
50. Буданов В.Г. Мезопарадигма синергетики в социосинергетике // Рациона-лизм и культура на пороге III тысячелетия: Материалы III Российского фи-лософского конгресса. Том 2. Ростов-на-Дону., 2002, с.365 — 366
51. Буданов В.Г. Принципы синергетики и управление кризисом // Синергети-ческая парадигма: Человек и общество в условиях нестабильности /Под ред. О.Н.Астафьевой. М., 2003. С. 86–99.
52. Буданов В.Г. Синергетика для гуманитариев. Пять лет спустя // Синергетика и образование. М., 1997.
53. Буданов В.Г. Принципы синергетики для пешеходов. Математика, компью-тер, образование // Тр. междунар. конф. Дубна–98. Т. 5. Ч. 1. М., 1998. С. 128–137.
54. Буданов В.Г. Принципы гармонии, как эволюционные синхронизмы – нача-ла демистификации // Тр. междунар. конф. «Математика и искусство», Суз-даль 23–27 сент. 1996. М., 1997.
55. Буданов В.Г. Принципы гармонии как холистические правила эволюционно-го суперотбора // Современная картина мира. Формирование новой пара-дигмы /Ред.: А.Э.Азроянц, В.И.Самохвалова. М., 1997. С. 109–123.
56. Буданов В.Г. Синергетическая алгебра гармонии // Синергетическая пара-дигма /Под ред. В.И.Аршинова, В.Г.Буданова, В.Э.Войцеховича. М., 2000. С. 121–137.
57. Буданов В.Г. Междисциплинарные технологии и принципы синергетики // Человек – Философия – Гуманизм: Материалы докладов и выступлений Первого Российского философского конгресса (4-7 июня 1997). Том YIII. СПб., 1998. С. 29 – 33
58. Буданов В.Г. Гармония как принцип сквозной коммуникации универсума и эволюционного суперотбора // Человек – Философия – Гуманизм: Тезисы докладов и выступлений Первого Российского философского конгресса (4-7 июня 1997). Т. III. СПб., 1997. С. 31 –36.
59. Буданов В.Г., Маслова Е.В. Космомузыкальный код греческого мифа как антропологический феномен // Человек – культура – общество. Актуальные проблемы философских, политологических и религиозных исследований. МГУ. Т. II. М., 2002. С.190 – 191
60. Буданов В.Г. О метроритмических архетипах восприятия // Тез. тр. YII междунар. конф. «Нелинейный мир, языки науки – языки искусства»– Суз-даль. Ижевск, 2002. С.19.
61. Буданов В.Г. Косморитмическая сеть гармонии // Сакральное, иррацио-нальное и мифологическое: Тр. VII конф. «Григорьевские чтения». Моск. муз. об-во /Ред.: М.С.Скребков-Филатов, И.Д.Григорьева, В.Е.Еремеев. М., 2005. С. 139–149.
62. Буданов В.Г. Концепции естественнонаучного образования гуманитариев: эволюционно-синергетический подход // Высшее образование в России. М., 1994. № 4.
63. Буданов В.Г., Мелехова О.П., Суханов А.Д. Естествознание для гуманитари-ев: проблемы становления диалога // Тр. XI междунар. конф. «Логика, ме-тодология, философия науки». Секц. 10. Основания для гуманитарных наук. Т.1У. Москва-Обнинск, 1995. С.103-108.
64. Буданов В.Г., Мелехова О.П., Степин В.С. Примерная программа дисци-плины «Концепция современногоестествознания». М.: Мин-во Образования РФ, 2000.
65. Буданов В.Г., Мелехова О.П., Суханов А.Д. Примерная программа дисци-плины «Концепция современногоестествознания». М.: Госкомвуз России, 1995. (так же: Высшее образование в России, №4, 1994.С.53-58)
66. Буданов В.Г. Эпоха бифуркаций и синергетика в образовании // Московский синергетический форум. Тезисы. М., 1996. С.42.
67. Буданов В.Г. Синергетические стратегии в образовании. Синергетика и об-разование. М.: РАГС, 1996.
68. Буданов В.Г., Мелехова О.П., Степин В.С. Современное естествознание – фундаментальная общеобразовательная дисциплина. Предложения к ново-му поколению государственных образовательных стандартов // Естествен-нонаучное образование гуманитариев в контексте развития культуры XXI века. Тез. докл. Всероссийской науч.метод. конф. Нижний Новгород., 1999. С.64-66.
69. Буданов В.Г., Мелехова О.П. Концепции современного естествознания: Учеб. пособие. М., 1999.
70. Буданов В.Г. Трансдисциплинарное образование, технологии и принципы синергетики // Синергетическая парадигма /Под ред. В.И.Аршинова, В.Г.Буданова, В.Э.Войцеховича. М., 2000. С. 285–304.
71. Буданов В.Г. Трансдисциплинарное образование в XXI веке: проблемы ста-новления // Будущее России в зеркале синергетики /Под ред. Г.Г.Малинецкого. М., 2006. С. 169–179.
72. Буданов В.Г. Синергетическая методология и междисциплинарность // Фи-лософия и будущее цивилизации: Тез. докл. и выст. IY Российского фило-софского конгресса. Т. I. М., 2005. С.618 –619.
73. Буданов В.Г. Синергетическая методология в постнеклассической науке и образовании // Синергетическая парадигма. Синергетика в образовании /Отв. ред. В.Г. Буданов. М., 2006. С. 174-211.
73а. Буданов В.Г. Синергетическое моделирование сложных систем, и практи-ческая философия //Философские науки. №5, 2007, с.57-66.
74. Буданов В.Г., Журавлев В.А., Харитонова В.А. Управление образователь-ным процессом в современных условиях: инновации и проблемы модели-рования // Синергетическая парадигма. Синергетика в образовании./Отв. ред. В.Г. Буданов. М., 2006. С.450-469.
74а. Буданов В.Г. Эволюция дисциплинарного знания как процесс междисци-плинарного согласования // Синергетическая парадигма: Человек и обще-ство в условиях нестабильности / Под ред. О.Н.Астафьевой. М., 2003. С. 331-340.
74б. Буданов В.Г. «Концепции современного естествознания» и»Философия науки»: проблемы взаимодействия учебных дисциплин //Эпистемология и философия науки. №2, 2007, с.34-43
75. Буданов В.Г. Синергетика ритмокаскадов в эволюционирующих системах // Юбилейная сессия РАЕН – «Леонардо Да Винчи ХХ века. К 100 – летию А.Л.Чижевского». Тезисы. М., 1997, с. 34 – 35.
76. Буданов В.Г. Метод ритмокаскадов: о фрактальной природе времени эво-люционирующих систем // Синергетика: Тр. семинара. Т. 2. М., 1999. С. 36–54.
77. Буданов В.Г. Мезопарадигма в социальном моделировании // Синергетика: человек, общество. М., 2000. С. 214–217.
78. Буданов В.Г. Ритмокаскады и их роль в космоземных связях // Стратегия жизни в условиях планетарного экологического кризиса. Т. 1. СПб., 2002. С. 207–218.
79. Буданов В.Г. Язык науки или наука языка // Филос. исслед. М., 2001. № 1.
80. Буданов В.Г. Ритмокаскады в истории // Тр. Междунар. конф. «Математиче-ское моделирование социальной и экономической динамики». М., 2004. С. 71–74.
81. Буданов В.Г. Ритмокаскады истории России // Стратегии динамического развития России. Единство самоорганизации и управления: Междунар. сим-поз. «Синергетика в решении проблем человечества XXI века: диалог школ». Т. 3. Ч. 2. М., 2004. С. 31–33.
82. Буданов В.Г. Ритмокаскады истории: перестройка и глобализация // Пере-стройка: двадцать лет спустя. Клуб «Свободное слово». М., 2005. С. 308-322.
83. Буданов В.Г. Ритмокаскады истории: Россия и будущее цивилизации // Но-вые методы в социальных науках /Под ред. В.Г.Федотовой. М., 2006. С. 308–322.
84. Буданов В.Г. Делокализация как обретение смысла, к опыту междисципли-нарных технологий // Онтология и эпистемология синергетики /Ред.: В.И.Аршинов, Л.П.Киященко. М., 1997. С. 87–100.
85. Буданов В.Г. Когнитивная физика или когнитивная психология // Событие и смысл. М., 1998.
86. Буданов В.Г. Принципы синергетики в диалоге формальных и естественных языков. Языки культур. Взаимодействие /Под ред. В.Л.Рабиновича. М., 2002. С. 241–258.
87. Буданов В.Г. Синергетика коммуникативных сценариев // Синергетическая парадигма. Когнитивно-коммуникативные стратегии современного научно-го познания /Ред.: Л.П.Киященко, П.Д.Тищенко. М., 2004. С. 444–461.
88. Буданов В.Г. Синергетическая методология // Вопр. философии. 2006. № 5. С. 79–94.
89. Буданов В.Г. Синергетика событийного языка в науке и культуре // Труды семинара «Синергетика» Т.3. М., 2000. С.296-307.
90. Буданов В.Г. Задачи коллективного потребления с иерархией приоритетов: метод ритмокаскадов // Науч. вестн. МГТУ ГА. Прикладная математика и информатика. 2006. № 104. С. 51–60.
91. Буданов В.Г., Герасимова И.А. Квантовая механика и проблема сознания: перспектива междисциплинарного сотрудничества // Эпистемология и фи-лософия науки. №4, 2005. С. 56 – 63.
92. Буданов В.Г. Синергетическая методология и проблема диалога культур // Философия в современном мире: поиск методологических оснований. МГУ-УлГТУ. Выпуск. 4. Ульяновск., 2005. С.130-149.
93. Буданов В.Г. В поисках законов холизма. Синергетика, универсальный эво-люционизм и универсальная история // Универсальный эволюционизм и глобальные проблемы./ Под ред. В.В. Казютинского. М., 2006. С.118 – 127.
94. Буданов В.Г. Синергетика: проблемы, перспективы, трудности. Материалы круглого стола // Вопросы философии, №9, 2006. С.
95. Буданов В.Г. Существует ли естественный отбор? Материалы круглого стола // Под ред. Л.И. Фесенковой. Высшее образование в России. №8, 2006. С. 149-150
96. Буданов В.Г.: Многоликий детерминизм на рубеже столетий. Материалы круглого стола // Причинность и телеономизм в современной естественно-научной парадигме / Под ред. Е.А. Мамчур, Ю.В. Сачкова. М., 2001. С.272-281
97. Буданов В.Г.Нелинейный мир постнеклассической науки. Материалы круг-лого стола // Синергетическая парадигма / Отв. ред. Л.П. Киященко. М., 2004
98. Буданов В.Г. Полилог в кругу проблем субъект-объектного единства. Ма-териалы круглого стола // Философские науки. № 9, 2006.
99. Буданов В.Г. Полилог в кругу проблем субъект-объектного единства. Ма-териалы круглого стола // Философские науки. №10, 2006.
100. Буданов В.Г., Мелехова О.П., Суханов А.Д. Концепции естественнонаучного образования для гуманитарных направлений бакалавриата и предваритель-ные материалы по ЕНОГ // Материалы совещания Мин. Науки Высш школы РФ «Естественнонаучное образование в России». М., 1992.
101. Буданов В.Г. Естественнонаучное образование гуманитариев //. Тезисы международного конгресса «Университеты на пороге III тысячелетия». М., 1993.
102. Буданов В.Г. Синергетика в образовании: возможности методологии. Мате-риалы круглого стола // Фiлософiя освiти. №.3, Киiв, 2006.
103. Буданов В.Г. Синергетика в диалоге культур // Культурный контекст соци-альной самоорганизации / Под ред. И.С. Добронравовой и В.Б. Евтух. Киiв, 2006. С. 134-146.
104. Буданов В.Г. Методология и принципы синергетики // Фiлософiя освiти. №.1, Киiв, 2006. С.143-172.
105. Буданов В.Г. Проблемы исторического прогноза и метод ритмокаскадов: моделирование будущего России // Новое в синергетике. Сознание, чело-век, общество /Под ред. Г.Г.Малинецкого. М.,2007
106. Буданов В.Г. Самоорганизация времени: эволюция партитуры // Синергети-ка времени / Под ред. В.И. Аршинова. М., 2006, с. 46-72
107. Буданов В.Г. Методологические принципы синергетики // Новое в синерге-тики / Под ред Г.Г. Малинецкого. М.: Наука, 2006. С.312-322
108. Буданов В.Г. Методология синергетики в постнеклассической науке // Гра-ни познания: Наука, философия, культура в XXI веке / Отв. ред. Н.К.Удумян. М., Наука, 2007.
109. Будущее России в зеркале синергетики. Серия. Синергетика от прошлого к будущему /Под ред. Г.Г.Малинецкого. М.: УРСС, 2006.
109а Бутусов К.П. “Золотое сечение в Солнечной системе”. АН СССР. Астро-метрия и небесная механика. Серия: Проблемы исследования Вселенной. Вып.7, Москва-Ленинград 1978, с.475-500.
110. Бъюкенен П.Дж. Смерть Запада. М., 2003.
111. Вайдлих В. Социодинамика. Системный подход к математическому моде-лированию в социальных науках. М.: УРСС, 2005. 478 с.
112. Валлерстайн И. Мир, в который мы вступаем: 2000—2050 гг. М., 2001.
113. Василькова В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем. СПб.: Лань, 1999.
114. Васюков В.Л. Квантовая логика. М.: ПЕР СЭ, 2005. 192 с.
115. Вартовский М. Модели. Репрезентация и научное познание // Из Бостонских исследований по философии науки. М., 1988.
116. Варшавский В.И., Поспелов Д.А. Оркестр играет без дирижера. М.: Наука, 1984.
117. Вигнер Э.П. Непостижимая эффективность математики в естественных науках // Этюды о симметрии. М., 1971. С. 182–198.
118. Вирт Н. Проектирование системы с нуля. М.: ИнфоАрт, 1998.
119. Владимиров Ю.С. Метафизика. М.: БИНОМ, 2002. 550 с.
120. Войцехович В.Э. О логике и математике синергетики. http://www.synergetic.ru/science/index.php?article= losyn
121. Время мира. Вып 2: Структуры истории /Под ред. Н.С.Розова. Новоси-бирск, 1998.
121а.Волошинов А.В. Математика и искусство. М. 2000.
122. Воронин А.А. Миф техники. М.: Наука, 2004.
123. Выготский Л.С. Лекции по педологии. Ижевск, 1996.
124. Гадамер Х.Г. Истина и метод: Основы философской герменевтики. М.: Прогресс, 1988.
125. Гайденко П.П. Эволюция понятия науки (XYII-XYIII вв.): Формирование научных программ Нового времени. М.: Наука, 1987.
126. Гайденко П.П. Время, длительность, вечность: Проблемы времени в евро-пейской философии и науке. М.: Прогресс-Традиция, 2006
127. Гарбузов Н.А. Музыкальная акустика М., 1939.
128. Гегель Г.В.Ф. Лекции по истории философии. Кн. 1. СПб.: Наука, 1993.
129. Гейзенберг В. Физика и философия: Часть и целое. М.: Наука, 1989.
130. Герасимова И.А. Оппозиции (методологический анализ культурных кон-текстов) // Противоречие и дискурс /Отв редактор И.А. Герасимова. М., 2005. 184 с.
131. Гесиод. Работы и дни. Теогония /Пер. В.В.Вересаева // Эллинские поэты. М., 1963.
132. Гидденс Э. Элементы теории структурации // Современная социальная тео-рия: Бурдье, Гидденс, Хабермас. Новосибирск, 1995. С. 40-72.
133. Гиренок Ф.И. Археография языка // Событие и смысл (Синергетический опыт языка). М., 1999. С. 67-87.
134. Глазунов В.А. Парадигмальные прививки в робототехнике. // Философия науки. Выпуск 11. Этос науки на рубеже веков. М., 2005, с.328-339
135. Глейк Дж. Хаос: Создание новой науки /Пер. с англ. М.С.Нахмансона, Е.С.Барашковой. СПб.: Амфора, 2001. 398 с.
136. Глинский Б.А., Баксанский О.Е. Моделирование и когнитивные репрезента-ции. М.: Альтекс, 2000. 148 с.
137. Гнеденко Б.В., Коваленко И.Ю. Введение в теорию массового обслужива-ния. М.: КомКнига, 2005. 400 с.
138. Гомаюнов С.Н. От истории синергетики к синергетике истории // Обще-ственные науки и современность. 1994. № 2. С. 46–58.
139. Горохов В.Г. Методологический анализ научно-технических дисциплин. М.: Высш. шк., 1984.
140. Горохов В.Г. Концепции современного естествознания и техники. Уч.пособие. М.: ИНФРА-М, 2000.
141. Гриб А. Концепции современного естествознания. М.: Бином, 2003
142. Григорьева Т.П. Синергетика и Восток // Синергетическая парадигма. М., 2000. С. 215–342.
143. Гринченко С.Н. Социальная метаэволюция человечества как последова-тельность шагов формирования механизмов его системной памяти // Элек-тронный журнал «Исследовано в Росиии», zhurnal.ape.relarn.ru/articles/2001/145.pdf, 2001. С. 1652–1681.
144. Гумилев Л. Этногенез и биосфера. М., 1987.
145. Гуссерль Э. Феноменология внутреннего сознания времени // Собр. соч. Т. 1. М., 1994.
146. ГутнерГ.Б. Коммуникативное сообщество и субъект коммуникативного действия. // Философия науки. Выпуск 11. Этос науки на рубеже веков. М., 2005, с.82-108.
147. Данилевский И.В. Структуры коллективного бессознательного: Квантово-подобная социальная реальность. М.: УРСС, 2005. 374 с.
148. Данилов Ю.А., Кадомцев Б.Б. Что такое синергетика? // Нелинейные вол-ны. Самоорганизация. М., 1983. www.synergetic.ru
149. Данилов Ю.А. Лекции по нелинейной динамике. Элементарное введение: Учеб. пособие для вузов. М., 2001.
150. Данилов-Данильян В.И., Рывкин А.А. Моделирование: системно-методологический аспект //Системные исследования. 1982. М., 1982. С.182-209.
151. Делокаров К.Х., Демидов Ф.Д. В поисках новой парадигмы. Синергетика. Философия. Научная рациональность. М.: РАГС, 1999. 107 с.
152. Делез Ж. Логика смысла. М.: Раритет, 1998.
153. Добронравова И.С. На каких основаниях осуществимо единство современ-ной науки? // Синергетическая парадигма. М., 2000. С. 343–352.
154. Добронравова И.С., Ситько С.П. Физика живого как феномен постнеклас-сической науки // Самоорганизация и наука: опыт философского осмысле-ния. М., 1994. С. 187-206
155. Дугин А.Г. Евразийский путь. М., 2002.
156. Дубнищева Т.Я. Ретрофизика в зеркале философской рефлексии. М.: ИН-ФРА-М, 1997. 334 с.
157. Дульнев Г.Н. Введение в синергетику. СПб., 1998.
158. Евин И.А. Искусство и синергетика. М.: URSS. 2004.
159. Еленин Г.Г. Явления пространственно-временной самоорганизация в си-стемах с многовариантным поведением // Синергетика: Тр. семинара. Т. 3. М., 2000. С. 224–241.
160. Еремеев В.Е. Символы и числа «Книги перемен». М., 2002.
161. Жмудь Л.Я. Наука, философия и религия в раннем пифагореизме. СПб.: Изд-во ВГК; Алетейя, 1994. 376 с.
162. Захидов С.Т. Самоорганизация и развитие экологических систем в услови-ях катастрофических изменений окружающей среды… // Синергетика: Тр. семинара. Т. 3. М., 2000. С. 345–353.
163. Зенкин А.А. Когнитивная компьютерная графика. М.: Наука, 1991.
163а. Зорина Л.Я. Показатели качества современного образования // Синер-гетическая парадигма / Под ред. В.Г. Буданова. М., 2006. С.311-327.
164. Иваницкий Г.Р. На пути второй интеллектуальной революции // Техника кино и телевидения. 1988, №5. С.33-39.
165. Иванов О.П., Малинецкий Г.Г. Методология исследования глобальных про-блем современности // Синергетика: Тр. семинара. Т. 2. М., 1999. С. 54–70.
166. Иванов О.П. Особенности самоорганизации сложных систем в процессе эволюции // Синергетика: Тр. семинара. Т. 3. М., 2000. С. 264–271.
167. Иванова В.С. Прикладная синергетика и фрактальная геометрия в материа-ловедении // Синергетика: Тр. семинара. Т. 3. М., 2000. С. 250–263.
168. История и синергетика. Методология исследования. Синергетика в гумани-тарных науках /Отв. ред.: С.Ю.Малков, А.В.Коротаев. М., 2005.
169. История и синергетика. Математическое моделирование социальной дина-мики. Синергетика в гуманитарных науках. /Отв. ред.: С.Ю.Малков, А.В.Коротаев. М., 2005.
170. Казютинский В.В. Эпистемологические проблемы универсального эволю-ционизма // Универсальный эволюционизм и глобальные проблемы. М.: 2006 С. 3 –22
171. Калинин Э.Ю. Методологический анализ статуса нелинейности в естество-знании // Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления. М., 1994. С.148-161
172. Кант И. Пролегомены ко всякой будущей метафизике, могущей появиться как наука // Кант И. Собр. соч. Т. 4. Ч. 1. М., С. 67–210.
173. Капица С.П., Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г. Синергетика и прогнозы будущего. М.: Наука, 1997.
174. Капица С.П. Общая теория роста человечества. М.: Наука, 1999.
175. Капра Ф. Дао физики. СПб.: Орис, 1994. 302 с.
176. Карнап Р. Философские основания физики. Введение в философию науки. М.: Прогресс, 1971.
177. Касавин И.Т. Философия познания и идея междисциплинарности // Эпи-стемология и философия науки. Т. 2. № 2. М., 2004. С. 5–14.
178. Кастельс. М. Становление общества сетевых структур // Новая постинду-стриальная волна на Западе. М., 1999. С.494-505.
179. Келле В.В. Переосмысление системной методологии: версия П.Чекленда // Системные исследования. 1995-1996. М., 1996. С. 376-389.
180. Кизима В.В. Тоталлогия (философия обновления). Киев., 2005.
181. Киященко Л.П. Этос постнеклассической науки (к постановке проблемы) // Философия науки. Вып. 11. Этос науки на рубеже веков /Отв. ред. Л.П.Киященко. М., 2005. С.29-53.
182. Киященко Л.П. Опыт философии трансдисциплинарности // Вопросы фило-софии. №8, 2005.
183. Климонтович Ю.Л. Динамический и статистический хаос. Критерии степе-ни упорядоченности в процессах самоорганизации // Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления. М., 1994. С.98-126.
184. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Основания синергетики. СПб., Алетея, 2002.
185. Князева Е.Н. Одиссея научного разума: Синергетическое видение научного прогресса. М.: ИФ РАН, 1995.
186. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Синергетика и новые подходы к процессу обучения // Синергетика и учебный процесс. М., 1999. С. 8–18.
187. Кобляков А.А. Синергетика, язык, творчество // Синергетическая парадиг-ма: Нелинейное мышление в науке и искусстве. М., 2002. С. 322–334.
188. Койре А. Очерки истории философской мысли. О влиянии философских концепций в развитии теорий. М., 1985.
189. Коллингвуд Р.Дж. Идея истории. М.; Наука, 1980
190. Коняев С.Н. Реальная виртуальность, границы наблюдателя // Концепция виртуальных миров и научное познание. СПб., 2000. С. 30–55.
191. Корнинг П. Синергия и эволюция «суперорганизмов»: прошлое: настоящее и будущее // Стратегии развития науки в современном мире. Вызов позна-нию. М., 2004. С. 184–221.
192. Короновский А.А., Трубецков Д.И. Нелинейная динамика в действии: Как идеи нелинейной динамики проникают в экологию, экономику и социальные науки. Саратов: Изд-во ГосУНЦ «Колледж», 1995. 130 с.
193. Коротаев А.В., Малков А.С., Халтурина Д.А. Законы истории. Математи-ческое моделирование исторических макропроцессов: демография, эконо-мика, войны. М.: КомКнига, 2005.
194. Красота и мозг: биологические аспекты эстетики. М.: Мир, 1995.
195. Крушанов А.А. Язык науки в ситуации предстандарта. М., ИС РАН, 1997. 214с.
196. Кузык Б. Россия в пространстве и во времени (история будущего). М.: ИНЭС, 2004.
197. Кулаков Ю.И., Владимиров Ю.С., Карнаухов А.В. Введение в теорию физи-ческих структур и бинарную геометрофизику. М.: Архимед, 1992. 183с.
198. Кун Т. Структура научных революций. М.: Прогресс, 1975.
199. Куракин П.В., Малинецкий Г.Г. На пороге «субъективной синергетики //Синергетика. Тр. семинара. Т. 3. М., 2000. С.242-250.
200. Кургинян С. Слабость силы. Аналитика закрытых элитных игр и ее концеп-туальные основания. М.: Эксперимент. творческий центр, 2006.
201. Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г. Синергетика – теория самоорганизации. Идеи, методы, перспективы. М.: Знание, 1983.
202. Курдюмов С.П., Малинецкий Г.Г. Пролог. Синергетика и системный синтез // Новое в синергетике: Взгляд в третье тысячелетие. М., 2002.
203. Лакатос И. Фальсификация и методология научно-исследовательских программ. www/philosophy.ru/library/lakat/01/0.html
204. Лакофф Дж. Когнитивная семантика // Язык и интеллект. М.: Прогресс, 1996. С.143-184.
205. Ласло Э. Основания трансдисциплинарной единой теории /Пер. Ю.А.Данилова // Синергетическая парадигма. М., 2000. С. 326–333.
206. Ласло Э. Макросдвиг. К устойчивости мира курсом перемен. М.: Тайдекс-КО, 2004, 207 с.
207. Левин К. Теория поля в социальных науках. СПб.: Сенсор, 2000. 368 с.
208. Левич А.П. Время как изменчивость естественных систем // Конструкции времени в естествознании. М. МГУ, 1996. С.235 – 254.
209. Лекторский В.А. Научное и вненаучное мышление: скользящая граница // Научные и вненаучные формы мышления. М., 1996. С. 27–45.
210. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. М.: Эди-ториал УРСС, 2001. 256 с.
211. Лекторский В.А. Трансформация научного знания в современной культуре // Синергетическая парадигма / Под ред. В.Г.Буданова. М., 2006. Сю 103-113.
212. Лепский В.Е. Эскиз субъектно-ориентируемой концепции социального управления (на пути к воплощению идей постнеклассической науки) // На пути к постнеклассической концепции управления /Под ред. В.И. Аршинова и В.Е. Лепского. М., 2005. С.10-56
213. Летников Ф.А. Синергетика геологических систем. Новосибирск: Наука, 1992.
214. Леонов А.М. Теория систем в свете науки и сложности // Наука и образова-ние. 2004. № 4. С. 44–53.
215. Лефевр В. Космический субъект. М.: Ин-кварто, 1996.
216. Лима-де-Фариа А. Эволюция без отбора: Автоэволюция формы и функции. М.: Мир, 1991.
217. Липкин А.И. Философия, математика, физика и синергетика у И.Пригожина. Позиция конструктивного реализма // Синергетическая парадигма. М., 2000. С. 434–452.
218. Лосев А.Ф. Знак. Символ. Миф. М.: Изд-во Мосв. Ун-та, 1982.
219. Лоскутов А.Ю., Михайлов А.С. Введение в синергетику. М.: Наука, 1990.
220. Лоскутов А.Ю. Синергетика и нелинейная динамика: новые подходы к ста-рым проблемам // Синергетика: Тр. семинара. Т. 3. М., 2000. С. 204–223.
221. Лотман Ю.М. Культура и взрыв. М., 1992. 272 с.
222. Луман Н. Понятие общества // Проблемы теоретической социологии /Под ред.А.О. Бороноева. СПб.,1994.С.25-42.
223. Любинская Л.Н., Лепилин С.В. Философские проблемы времени в контексте междисциплинарных исследований. М.: Прогресс-Традиция, 2002, 303 с.
224. Манн М. Общество как организованные сети власти // Современные социо-логические теории общества /Под ред. Н.Л. Поляковой. М.: ИНИОН, 1996.С. 24-32.
225. Маслов С.Ю. Ассиметрия познавательных механизмов и ее следствия // Семиотика и информатика. Вып.20. М., 1983..
226. Магнитский Н.А., Сидоров С.В. Новые методы хаотической динамики. М.: Эдиториал УРСС, 2002. 320 с.
227. Майнцер К. Сложность и самоорганизация. Возникновение новой науки и культуры на рубеже века // Синергетическая парадигма. М., 2000. С. 58–79.
228. Малинецкий Г.Г., Потапов А.Б. Джокеры, русла или Поиски третьей пара-дигмы // Синергетическая парадигма. М., 2000. С. 138–155.
229. Малинецкий Г.Г., Потапов А.Б. Современные проблемы нелинейной дина-мики. Изд. 2-е. М.: УРСС, 2002. 360 с.
230. Малинецкий Г.Г. Нелинейная динамика – ключ к теоретической истории // Общественные науки и современность. 1996. № 4. С. 105–112.
231. Малинецкий Г.Г. Хаос. Структуры. Вычислительный эксперимент. Введе-ние в нелинейную динамику. Изд. 3-е, стереотип. М.: Едиториал УРСС, 2002. 256 с.
232. Малинецкий Г.Г. Математическое моделирование образовательных систем // Синергетическая парадигма / Под ред. В.Г. Буданова. М., 2006. С.328-345.
232a. Малинецкий Г.Г., Кузнецов И.А., Подлазов А.В. О национальной систе-ме научного мониторинга. Вестник РАН, №7, 2005.
233. Малков С.Ю. Математическое моделирование исторической динамики, подходы и модели // Моделирование социально-политической и экономи-ческой динамики. М.: РГСУ, 2004.
234. Мамардашвили М.К., Соловьёв Э.Ю., Швырев В.С. Классика и современ-ность: две эпохи развития буржуазной философии // Философия в совре-менном мире. М., 1972. С. 28–94.
235. Мамардашвили М.К. Картезианские размышления. М.: Прогресс–Культура, 1993. 352 с.
236. Мамчур Е.А., Овчинников Н.Ф., Уемов А.И. Принцип простоты и меры сложности. М.: Наука, 1989. 304 с.
237. Мамчур Е.А. Концепция возможных миров и научное знание // Концепция виртуальных миров и научное познание. СПб., 2000. С. 229–245.
238. Мамчур Е.А. Когнитивный процесс в контексте представлений о самоорга-низации // Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления. М., 1994, с. 48-65.
239. Мандельброт Б. Фрактальная геометрия природы. М., 2002. 656 с.
240. Манин Ю.И. Доказуемое и недоказуемое. М.: Советское радио, 1979. 168 с.
241. Маркова Л.А. Междисциплинарные исследования в контексте простран-ственных отношений // Философия науки. Вып. 11. Этос науки на рубеже веков/Отв. ред. Л.П.Киященко. М., 2005. С.212-223
242. Маслоу А. Дальние пределы человеческой психики. СПб., 1997. 289 с.
243. Матурана У.Р., Варела Ф.Х. Древо познания. Биологические корни челове-ческого понимания /Пер. Ю.А.Данилова. М.: Прогресс-Традиция, 2001. 224 с.
244. Межуев В.М. Идея культуры. Очерки по философии культуры. М.: Про-гресс-Традиция, 2006.
245. Мелехова О.П. Синергетика как общая методология современного образо-вания в области наук о жизни. Синергетика и образование. Хрестоматия. Ижевск, 2003, с.359-366
246. Мерло-Понти А. Феноменология восприятия. М.: Наука, 1999. 608 с.
247. Меркулов И.П. Метод гипотез в истории научного познания. М.: Наука, 1984.
248. Меркулов И.П. Когнитивная эволюция. М.: РОССПЭН, 1999.
249. Мелик-Гайказян И.В. Информация и самоорганизация. Томск: Томск. поли-техн. ун-т, 1995.
250. Менский М.Б. Человек и квантовый мир. Странности квантового мира и тайна сознания. Фрязино.: ВЕК2, 2005. 320 с.
251. Меньшиков И.В., Санникова О.В., Харитонова В.А. Методология синерге-тики и моделирование развития образования. Ижевск: НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2001.
251а . Методология науки: статус и программы / Отв. ред А.П. Огурцов, В.М. Розин. М.: ИФ РАН, 2005.
252. Микешина Л.А. Специфика философской интерпретации // Вопр. филосо-фии. 1999. № 11. С. 3–12.
252а . Микешина Л.А. Философия науки. М., 2005
252б . Микешина Л.А. Философия познания. М., 2002
253. Миронов В.В. Философия как форма рационально–теоретического и цен-ностного сознания // Образы науки в современной культуре и философии. М., 2000.
254. Мирский Э.М. Междисциплинарные исследования и дисциплинарная орга-низация науки. М.: Наука, 1980.
255. Мирская Е.З. Р.К. Мертон и этос классической науки.// Философия науки. Выпуск 11. Этос науки на рубеже веков. М., 2005, с.11-28
256. Михайлов Ф.Т. Философия образования: её реальность и перспектива // Вопр. философии. 1999. № 8. С. 92–118.
257. Митина О.В., Петренко В.Ф. Синергетическая модель динамики полити-ческого сознания. М., 1996.
258. Можейко М.А. Синергетика. Всемирная энциклопедия. Философия. М.: АСТ; Мн.: Харвест, Совр. литератор, 2001. С. 925–934.
259. Моисеев В.И. Феномен «сильной» синергетики: ментальное моделирова-ние «ктойности» и саморазвития // Синергетическая парадигма. М., 2000. С. 382–399.
260. Моисеев Н.Н. Математика ставит эксперимент. М., 1979.
261. Молчанов Ю.Б. Проблемы времени в современной философии. М., 1990.
262. Москалев И.Е. Становление автопоэтического наблюдателя // Синергети-ческая парадигма. М., 2000. С. 480–498.
263. Мотрошилова Н.В. Концепция информационного общества // Наука и бу-дущее: борьба идей. М., 1990. С. 118–137.
264. Мун Ф. Хаотические колебания. М.: Мир, 1990.
265. Назаретян А.П. Интеллект во вселенной: истоки, становление, перспекти-вы. Очерки междисциплинарной теории прогресса. М.: Недра, 1991. 188 с.
265а. Найдыш В.М. Концепции современного естествознания. М., 2007.
266. Нейматов Я.Н. Синергетическая модель единого образовательного про-странства стран СНГ// Развитие образования в странах СНГ. М., 2005, с.169-179
267. Неклесса А.И. Ordo quarto: пришествие современного мира // Мегатренды мирового развития. М., 2001.
268. Никифоров А.Л. Философия науки. М., 2006.
269. Николис Г., Пригожин И. Познание сложного. М.: Наука, 1990. 342 с.
270. Николис Д.С. Хаотическая динамика лингвистических процессов и образо-вание паттернов в поведении человека.
271. Ньютон И. Математические начала натуральной философии. М.: Наука, 1989. 688 с.
272. Овчинников Н.Ф. Тенденции к единству науки. Познание и природа. М.: Наука, 1988.
273. Огурцов А.П. Дисциплинарная структура науки. М., 1988.
274. Огурцов А.П. От нормативного разума к коммуникативной рациональности //Философия науки. Вып. 11. Этос науки на рубеже веков /Отв. ред. Л.П.Киященко. М., 2005. С.54-81.
275. Ойзерман Т.И. Опыт критического осмысления диалектического материа-лизма // Вопр. философии. 2000. № 2. С. 3–31.
276. Олескин А.В. Общие свойства сети как одной из стержневых метафор со-временной (постнеклассической) науки // Стратегии развития науки в со-временном мире. Вызов познанию /Отв. ред. Н.К.Удумян. М., 2004. С. 222–240.
277. Панарин А.С. Философия истории // Новая философская энциклопедия. Т.4. М., 2001. С.202.
278. Панов А.Д. Завершение планетарного цикла эволюции // Филос. науки. 2005. № 3. С. 42–49; № 4. С. 31– 41.
279. Пантин В.И., Лапкин В.В. Философия исторического прогнозирования: ритмы истории и перспективы мирового развития. Дубна: «Феникс+», 2006. 448 с.
280. Патнэм Х. Разум, истина и история. М.: Праксис, 2002. 296 с.
281. Патти Т. Динамические и лингвистические принципы функционирования сложных систем // Концепция виртуальных миров и научное познание. СПб., 2000.
282. Пенроуз Р. Новый ум короля: о компьютерах, мышлении и законах физики. М.: Едиториал УРСС, 2003. 384 с.
283. Петито Ж. Семиофизика: от качественной физике к когнитивным наукам // Стратегии развития науки в современном мире. Вызов познанию. М., 2004. С. 104–119.
284. Петров В.М., Голицын Г.А. Полувековые циклы в социокультурной дина-мике. Формирование новой парадигмы обществоведения. М., 1996. С. 85-96.
284а. Петухов С.В. Биомеханика, бионика и симметрия. М, 1981.
285. Печенкин А.А. Школа Андронова как один из источников синергетики в СССР // Самоорганизация и наука: опыт философского осмысления. М., 1994. С.257-274.
286. Плотинский Ю.М. Модели социальных процессов. М.: Логос, 2001. 294 с.
287. Поддубный Н.В. Синергетика и психология. Методологический аспект. БелГУ, 2003.
288. Пойзнер Б.Н., Ситникова Д.Л. BIG BIFURCATION, рождение математиче-ского моделирования // Изв. вузов. Серия Прикладная нелинейная динами-ка. Т.8, №5, 2000. С. 82 – 96.
289. Пойзнер Б.Н., Ситникова Д.Л. Воспроизводство неустойчивости в культу-ре: репликационный аспект. // Синергетическая парадигма. Когнитивно-коммуникативные стратегии современного научного познания. М., 2004. С. 479–490.
290. Полани М. Личностное знание. На пути к посткритической философии. М.: Прогресс, 1985.
291. Поппер К. Логика и рост научного знания. М.: Прогресс, 1983. 606 с.
292. Порвенков В.Г. Акустика и настройка музыкальных инструментов: Мето-дическое пособие по настройке. М.: Музыка, 1990. 19 с.
293. Порус В.Н. Является ли наука самоорганизующейся системой? // Вопр. фи-лософии. 2006. № 1. С. 95–108.
294. Постон Т., Стюарт И. Теория катастроф и её приложения. М.: Мир, 1980.
295. Пригожин И. От существующего к возникающему. Время и сложности в физических науках. М.: Наука, 1985. 327 с.
296. Пригожин И., Стенгерс И. Порядок из хаоса. М.: Прогресс, 1986. 431 с.
297. Пригожин И., Стенгерс И. Время, хаос, квант. К решению парадоксов времени. М.: Едиториал УРСС, 2000. 240 с.
298. Пружинин Б.И. Прикладное и фундаментальное в этосе современной науки // Философия науки. Вып. 11. Этос науки на рубеже веков /Отв. ред. Л.П.Киященко. М., 2005. С.109-120.
299. Пуанкаре А. О науке. М.: Наука. 1983. 560 с.
300. Рабинович В.Л. Алхимия как феномен средневековой культуры. М.: Наука, 1979.
301. Рассел Б. История западной философии. М.: Изд. иностр. лит., 1959.
302. Редюхин В.И.Синергетика – «синяя птица» образования // Общественные науки и образование. escocman.edu.ru/db/msg/165710.html
303. Рейхенбах Г. Философия пространства и времени. М.: Прогресс, 1985.
304. Ризниченко Г.Ю. Математическое моделирование в биологии. Т.1, 2. Ижевск–Москва: РХД, 2002, 2006
305. Рикер П. Конфликт интерпретаций. М.: Академия-Центр-Медиум, 1995.
306. Розин В.М. Философия техники. М.: NOTA–BENE, 2001.
307. Розин В.М. Методология. Становление и современное состояние. М.: РАО МСПИ, 2005.
308. Розин В.М. Образование как синергетическая система // Синергетика и об-разование. М., 1997. С. 77–80.
308а . Розин В.М. Опыт построения методологического курса -навигатора для учебной темы «История и философия науки» // Эпистемология
и философия науки. №2, 2004.
309. Розов М.А. Проблема ценностей и развитие науки // Наука и ценности. Но-восибирск, 1987. С. 5–27.
310. Розов М.А. К методологии анализа этоса науки // Философия науки. Вып. 11. Этос науки на рубеже веков /Отв. ред. Л.П.Киященко. М., 2005. С.137-154.
311. Романовский Ю.М., Степанов Н.В., Чернавский Д.С. Математическое моде-лирование в биофизике. М.: Наука, 1975.
312. Романов В.Л. Синергетика социальной самоорганизации, управление изме-нениями. М.: РАГС, 2003.
313. Рорти Р. Философия и зеркало природы /Пер. и науч. ред. В.В.Целищев. Новосибирск.: Изд-во Новосибир. Ун-та, 1997. 320 с.
314. Руденко А.П. Самоорганизация и синергетика // Синергетика: Тр. семинара. Т .3. М., 2000. С. 61–99.
315. Рузавин Г.И. Методология научного исследования. М.: Юнити, 1999.
316. Рузавин Г.И. Эволюционная эпистемология и самоорганизация // Вопр. фи-лософии. 1999. № 11. С. 90–101.
317. Садовский В.Н. Системный подход и общая теория систем: статус, основ-ные проблемы и перспективы развития // Системные исследования. 1987. М., 1987. С. 29-54.
318. Садовничий В.А., Козодеров В.В., Ушакова Л.А., Ушаков С.А. Устойчивость глобального развития и хаотичность глобальных явлений в нелинейных ди-намических процессах // Синергетика: Тр. семинара. Т. 3. М., 2000. С. 3–26.
319. Самарский А.А., Галактионов В.А., Курдюмов С.П., Михайлов А.П. Режи-мы с обострением в задачах для квазилинейных параболических уравнений. М.: Наука, 1987.
320. Самарский А.А., Михайлов А.П. Математическое моделирование. М.: Наука, 1997.
320а . Самохвалова В.И. Красота против энтропии. М.,1990.
321. Сачков Ю.В. Научный метод: вопросы его структуры. Методы научного познания и физика. М.: Наука, 1985.
322. Сачков Ю.В. Вероятностная революция в науке. М.: Науч. мир, 1999.
323. Севальников А.Ю. Современное физическое познание: в поисках новой он-тологии. М.: ИФ РАН, 2003. 145 с.
324. Синергетическая парадигма. М.: Прогресс-Традиция, 2000, 2002, 2003, 2004, 2006 г.г
325. Синергетика и психология. М., 1997, 2000, 2002 г.г.
326. Синергетика. Труды семинара МГУ. М., 1997-2006
327. Свирский Я.И. Самоорганизация смысла (опыт синергетической онтоло-гии). М.: ИФ РАН, 2001.
328. Солодова Е. А. Перспективы развития высшего образования в России на основе математического моделирования // Стандарты и мониторинг в обра-зовании, №1, 2001, с. 10-15.
329. Солсо Р.Л. Когнитивная психологии. М.: Тривола, 1996. 599 с.
329а . Сороко Э.М. Структурная гармония систем. Минск, 1984
330. Стахов А.П., Розин Б.Н. Теория формул Бине для Р–рядов Фибоначчи и Люка // Перспективные информационные технологии и интеллектуальные системы. 2005. № 1(21). С. 67–82.
331. Степин В.С., Горохов В.Г., Розов М.А. Философия науки и техники. М.: Гардарика, 1995.
331а . Степин В.С. Философия науки. М.,2006
332. Степин В.С. Саморазвивающиеся системы и постнеклассическая реаль-ность // Вопр. философии. 2003. № 6. С. 5–17.
333. Степин В.С. Теоретическое знание. М.: Прогресс-Традиция, 2000.
334. Степин В.С., Кузнецова Л.Ф. Научная картина мира в культуре техноген-ной цивилизации. М.: ИФ РАН, 1994.
335. Степин В.С. О философских основаниях синргетики // Синергетическая па-радигма / Под ред. В.Г.Буданова. М., 2006. С.97-102.
336. Суворов В.В. Эмерджентная экспликация – реальный феномен и принцип // Синергетика: Тр. семинара Т. 4. М., 2000. С. 226–246.
337. Сулакшин С.С. Российский демографический кризис: от диагностики к пре-одолению. М.: Научный экспорт, 2006
338. Суркова Л.В. Сознание в квантовом мире: новый диалог философии и науки // Вопросы философии, №11, 2006. С.54-67.
339. Сухонос С.И. Масштабная гармония вселенной. М., 2002.
340. Таланов В.М. Система химических элементов. 1. Принципы ритмокаскадов // ЦИКЛЫ CYCLES: Материалы 2-ой междунар. конф. /Сев.-Кавк. гос. техн. ун-т. Ставрополь, 2000. Ч. 1.– С. 41–44.
341. Тарасенко В.В. Фрактальная логика. М.: Прогресс-Традиция, 2002. 160 с.
342. Тищенко П.Д. Био-Власть в эпоху Биотехнологий. М.: ИФ РАН, 2001, 178 с.
343. Тойнби А.Дж. Постижение истории: Избранное. М.: Рольф, 2001. 640 с.
344. Трофимова И.Т. Предпосылки синергетического подхода в психологии // Синергетика и психология. Вып.1. Методологические вопросы /Под ред. И.Н. Трофимовой, В.Г. Буданова. М., 1997.
345. Трубецков Д.И. Введение в синергетику. Хаос и структуры. М.: УРСС 2004. 235 с.
346. Турчин П.В. Историческая динамика: на пути к теоретической истории. М.: УРСС, 2006.
347. Уайдхед А.Н. Избранные работы по философии. М.: Прогресс, 1990.
348. Удумян Н.К. Современные методы изучения молекулярной эволюции // Стратегии развития науки в современном мире. Вызов познанию. М., 2004. С. 120–141.
349. Уемов А.И. Логические основы метода моделирования. М.: Мысль, 1971.
350. Уилсон Р.А. Квантовая психология. М.: София, 1999
351. Уоддингтон К.Х. Морфогенез и генетика. М.: Мир, 1964.
352. Урманцев Ю.А. Общая теория систем: состояние, приложения и перспек-тивы развития // Система. Симметрия. Гармония. М., 1988. С. 38–129.
353. Урсул А.Д. Путь в ноосферу. Концепции выживания и устойчивого разви-тия цивилизации. М.: Луч, 1993.
354. Федотова В.Г. Хорошее общество. М.: Прогресс-Традиция, 2005. 544 с.
355. Фейерфбенд П. Против метода // Фейерфбенд П. Избр. тр. по методологии науки. М., 1986. С. 125– 467.
356. Фейгенбаум М. Универсальность в поведении нелинейных систем // Успе-хи физ. наук. 1983. Т. 141. Вып. 2 С. 343–374.
357. Фейнберг Е.Л. Две культуры: Интуиция и логика в искусстве и науке. М.: Наука, 1992.
358. Хабермас Ю. Моральное сознание и коммуникативное действие. СПб.: Наука, 2000.
359. Хайдеггер М. Бытие и время: Статьи и выступления. М.: Республика, 1993. 447 с.
359а. Хайтун С.Д. Феномен человека на фоне универсальной эволюции. М., 2005.
360. Хакен Г. Синергетика М.: Мир, 1980.
361. Хакен Г. Синергетика. Иерархии неустойчивостей в самоорганизующихся системах и устройствах. М.: Мир, 1984.
362. Хакен Г. Синергетика как мост между естественными и социальными науками // Синергетическая парадигма. Человек и общество в условиях не-стабильности. М., 2003. С. 106–123.
363. Хакен Г. Основные понятия синергетики // Синергетическая парадигма. М., 2000. С. 28–57.
364. Хакен Г. Принципы работы головного мозга: Синергетический подход к ак-тивности мозга, поведению и когнитивной деятельности. М.: Пер СЭ, 2001.
365. Хантингтон С. Столкновение цивилизаций. М., 2003.
366. Хиценко В.Е. Самоорганизация. Элементы теории и социальные приложе-ния. М.: УРСС, 2005.
366а . Холтон Дж. Тематический анализ науки. М., 1981.
367. Хомский Н. Язык и мышление. М.: Изд-во Моск. ун-та, 1972.
368. Хоружий С.С. Род и недород // Вопросы философии, №6, 1997. С. 53-68.
369. Хюбнер К. Критика научного разума. М., 1994.
370. Цзо Чжэнь-гуань. О музыкально–теоретической системе «люй» в китай-ской музыке // Музыка народов Азии и Африки. М., 1987. С. 260.
371. Чернавский Д.С. О методологических аспектах синергетики // Синергети-ческая парадигма. Нелинейное мышление в науке и искусстве. М., 2002. С. 50–67.
372. Чернавский Д.С. Синергетика и информация (динамическая теория инфор-мации). Изд. 2-ое доп. и испр. М.: Едиториал УРСС, 2004. 288 с.
373. Чернавский Д.С., Стариков Н.И., Щербаков А.В. Проблемы физической экономики // Успехи физ. наук. 2002. Т. 172, № 9. С. 1045–1067.
374. Чечельницкий А.М. Волновая структура Солнечной системы и ритмы био-сферы // Современные проблемы сохранения и изучения биосферы. Т. 1: Свойства биосферы и ее внешние связи. СПб., 1992.
375. Чуличков А.И. Математические методы нелинейной динамики. М.: Физмат-лит. 2000.
376. Шалаев В.П. Социосинергетика: истоки, теория и практика в современном мире. Йошкар-Ола, 1999.
377. Шатров А.В. Ритмокаскады процесса развития пограничного слоя на вра-щающейся пластине // IV междунар. конф. «Нелинейный мир. Языки науки языки искусства». М., 1999.
378. Шевелев И.Ш., Марутаев М.А., Шмелев И.П. Золотое сечение. Три взгляда на природу гармонии. М.: Стройиздат, 1990. 342 с.
378а. Шелепин Л.А. Числа Фибоначчи, золотое сечение и процессы с памя-тью // Ежегодник «Дельфис 2003». М., Дельфис.
379. Швырев В.С. Философия и проблемы исследования научного познания // Философия в современном мире. М., 1972. С. 209–248.
380. Шеннон Р. Имитационное моделирование систем — искусство и наука. М.: Мир, 1978.
381. Шеффер Г. «Зигзаг» как метод обучения, или может ли из сумбура воз-никнуть порядок? // Вестник Моск. универ., Сер. 16, Биология, №2, 1994. С. 58 – 68
382. Шкунденков В.Н. Нелинейность времени. B-SYNERGETIC TIME COMPRESISION. М., 2003.
383. Шпенглер О. Закат Европы. М., 1924.
384. Шредингер Э.Что такое жизнь? Физический аспект живой клетки. М.: РХД, 2002.
385. Щрейдер Ю.А. Многоуровневость и системность реальности, изучаемой наукой // Системность и эволюция. М.: Наука, 1984. С. 69-82.
386. Штомпка П. Социология социальных изменений. М.: Аспект Пресс, 1996.
387. Шустер Э. Детерменированный хаос. М.: Мир, 1987.
388. Эбелинг В., Энгель А., Файстель Р. Физика процессов эволюции. Синерге-тический подход. М.: УРСС, 2001.
389. Юдин Б.Г. От утопии к науке: конструирование человека // Стратегии раз-вития науки в современном мире. Вызов познанию. М., 2004. С. 261–281.
390. Юдин Э.Г. Методология науки. Системность. Деятельность. М.: Едиториал УРСС, 1997.
391. Ядов В.А. Социологическое исследование: методология, программа, мето-ды. Самара: Изд-во Самарского ун-та,1995.
391а. Якимова Н.Н. Принцип золотой пропорции в ритмике космо-земных взаи-модействий // Стратегии жизни в условиях планетарного экологического кризиса. Т.2, СПб, 2002., с.365-378
392. Яковец Ю.В. История цивилизаций. М.: Вла-Дар, 1995.
393. Arshinov V.I., Budanov V.G. Cognitive Foundations of Synergetics.//Towards Otherland. Languages of Science and Languages Beyond. / eds. R.E. Zimmerman, V.G. Budanov. Kassel. Kasse university press GmbH, 2005, p.158-188
394. Budanov V.G. Synergetics of Communicative Scripts.//Towards Otherland. Languages of Science and Languages Beyond. / eds. R.E. Zimmerman, V.G. Budanov. Kassel. Kasse university press GmbH, 2005, p.189-199.
395. Cohen I.B. Revolutions in Science. Cambridge, 1985.
396. Collins R. Sociology of Philosophies: A Global Theory of Intellectual Change. Harvard Univ. Press: Belknap, 1998.
397. Jansch E. The Self-Organizing Universe^ Scientific and Human Implication of the Emerging Paradigm of Evolution. Oxford, 1980.
398. Maynard J. Smith. Evolutionary Game Theory. Physica 22D (1986), p. 43-49
399. Merton R.K. The Sociology of Science. The University of Chicago Press, Chicago, 1973.
400. Morin E. Method: Towards a Study of Humankind. Vol. 1. The Nature of Nature. New York etc.: Peter Lang, 1992.
401. Thom R. Structural Stability and Morphogenesis: An Outline of a General Theory of Models. London, 1975.
402. Журавлев В.А., Харитонова В.А., Буданов В.Г., Колесниченко Е.В., Павлов А.В., Ананьин В.Г., Совина Л.П. Территориальный образовательный ком-плекс. Моделирование и управление. Ижевск. Издательский дом «Уд-муртск. Гос. Университет», 2004, с.104
403. Буданов В.Г. О российской государственности в ХХI веке // Проблемы российского самосознания. Материалы 1-й Всероссийской конференции 26-28 окт. 2006 г. Москва-Орел./ под ред. С.А.Никольского. М.: ИФ РАН, 2007, с.166-170

ПРИЛОЖЕНИЕ 1

СИНЕРГЕТИКА В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ.
Понимание процессов развития синергетической картины мира было бы не полным без предъявления реальных социальных процессов укоренения самой синергетики в научной и образовательной культуре . Одна из центральных идей синергетики – идея параметров порядка. Эти параметры определяются в ходе самоорганизации и далее сами начи-нают определять динамику всех степеней свободы. Для отечественной синергетики, такими параметрами на наш взгляд, являются научные школы или семинары. Именно они в трудное время выполняют роль “центров кристаллизации” научных идей, молодёжи, исследователей, решивших несмотря ни на что остаться в науке.
Не претендуя на полноту, обратим внимание на некоторые из них. И начнем с тех, которые находятся не в столице. Там сохранить научный уровень, развить новые идеи, не утратить связь с образованием и труднее, и важнее.
Саратовская научная школа сейчас является ведущей в России. Эта школа возникла благодаря активному развитию теории колебаний в связи с задачами радиоэлектроники и радиолокации. В бытность её ру-ководителя – член-корр. РАН Д.И. Трубецкова – ректором Саратовского университета им. Н.Г. Чернышевского удалось сделать очень много. От ежегодных конференций “Хаос” и ” Нелинейные дни для молодых” до проведения обширной программы оригинальных исследований, связан-ных с приложениями синергетики. Очень ценной оказалась инициатива начинать конкретное знакомство с синергетикой со школьной скамьи. Особенно важным являлось в течение последних десяти лет издание журнала “Известия ВУЗов. Прикладная нелинейная динамика” – веду-щего издания в области синергетики в России. Однако тираж журнала – немногим более 200 экземпляров – внушает обоснованную тревогу о судьбе всего синергетического сообщества России.
Одной из старейших в нашей стране научных школ является горьковская школа нелинейных колебаний, у истоков которой стоял ещё А.А. Андронов. Её развитие также связано с большим комплексом за-дач, которыми в разные годы занимался Институт прикладной физики РАН. В городе есть и ряд других исследовательских центров и семина-ров. Огромный вклад горьковской научной школы был внесен в мате-матические исследования, связанные с синергетикой. Начиная с класси-ческих работ Л.П. Шильникова и его учеников по аттрактору Лоренца и аттрактору Шильникова, и кончая последними достижениями.
Большой интерес представляет семинар Б.Г. Пойзнера в городе Томске, где присутствует и “естественнонаучная компонента”, связан-ная с исследованиями физики лазеров, и глубокое философское осмыс-ление истоков, связей, перспектив синергетики.
Большие традиции междисциплинарных исследований есть в Санкт-Петербурге. Ещё в 70-х годах в Ленинградском университете начинал работать под руководством Р.Г. Баранцева семинар по семио-динамике – междисицплинарном направлении, сосредоточившем вни-мание на динамике развития знаковых систем. Можно сказать, что се-модинамика была предшественницей синергетики. Более того, она рас-сматривала сущности, явления и взаимосвязи, не укладывающиеся в традиционную синергетическую парадигму. Поэтому вполне возможно, что время семодинамики в будущем. В течение ряда лет в Ленинграде успешно работал семинар по синергетике, сыгравший важную роль в становлении этого подхода.
В Москве ряд семинаров по синергетике работал и работает в МГУ. Вероятно, самым первым из них является семинар на физическом факультете МГУ, в руководстве которым долгие годы участвовали Ю.Л. Климонтович и Ю.А. Данилов, а сегодня эту задачу продолжают выпол-нять Д.С.Чернавский, Ю.М.Романовский, А.Ю.Лоскутов. Потом эстафе-та была подхвачена на биологическом факультете Г.Ю. Ризниченко. Эта проблематика регулярно обсуждалась на конференциях “Математика, компьютер, образование”, которые она и её коллеги с кафедры биофи-зики проводят уже более 10 лет. Позже к ним добавился семинар по ма-тематическим моделям нелинейных явлений под руководством акаде-мика В.А. Садовничего. Более десяти лет участники этого семинара совместно плодотворно работали с И.Р. Пригожиным и представителя-ми его научной школы.
Благодаря руководству, энергии и настойчивости О.П. Иванова выпущено уже 8 томов альманаха “Синергетика” – трудов общемосков-ского “Семинара по синергетике” при музее землеведения МГУ, соби-рающего большую междисциплинарную аудиторию профессионалов естественников и гуманитариев.
Огромное значение в становлении синергетики, в пропаганде её идей сыграла научная школа член-корр. РАН С.П. Курдюмова, сложив-шаяся в Институте прикладной математики им. М.В. Келдыша РАН. Ис-следования этого коллектива начинались с задач газовой динамики, теории взрыва, физики плазмы. Позже в сферу интересов этого коллек-тива вошёл динамический хаос, проблемы прогноза и парадигма слож-ности. В институте работает семинар “Будущее прикладной математи-ки”. По инициативе С.П. Курдюмова был начат выпуск серии книг, пред-седателем редакционной коллегии которой стал преемник научной школы – Г.Г. Малинецкий.
В области математической, теоретической биофизики и биоло-гии, синергетические подходы более тридцати лет развиваются в шко-лах Д.С. Чернавского и Ю.М. Романовского ФИАН, МГУ, а в Пущин-ском центре РАН это школы А.М. Молчанова, В.И. Кринского, С.Э. Шноля и Г.Р. Иваницкого. Здесь получены фундаментальные результа-ты в моделировании живых систем. Особенно впечатляющими являются последние достижения в синергетической теории информации Д.С.Чернавского.
Проблемы философии и методологии синергетики и постне-классической науке около двадцати лет активно разрабатываются в Ин-ституте философии РАН под руководством академика В.С. Стёпина и заведующего сектором философии междисциплинарных исследований В.И. Аршинова. В работах этой школы особое внимание уделено не только методологии уже сложившейся синергетической традиции, но и современным коммуникативным подходам в синергетике социогумани-тарной реальности. Направление, развиваемое московской философ-ской школой, можно было бы назвать деятельностно-коммуникативным подходом в синергетике.
Центры и семинары синергетики для гуманитариев в последнее десятилетие образовали целый континент, требующий особого внима-ния и методологической поддержки синергетического сообщества. Они возникли во многих научнообразвательных центрах: в Российской ака-демии государственной службы при президенте РФ (В.С.Егоров, В.Л.Романов, О.Н.Астафьева), в Санкт-Петербургском (В.П.Бранский, Р.Г.Баранцев, М.А.Басин, В.В.Василькова), Томском (Б.Г.Пойзнер), Бел-городском (Н.В.Поддубный) государственных университетах и в дру-гих вузах России.
В образовательных средах синергетика так же все более вос-требована. Уже более десяти лет во всех гуманитарных вузах России идет преподавание курса «Концепции современного естествознания», в государственных программах которого, благодаря усилиям В.Г. Буда-нова, синергетика и ее методология представлены достойным образом (до 16 лекций), хотя, хорошего учебника все еще нет. Преподавание синергетики для педагогов и школьников сегодня, например, проходит не только в Саратовском лицее при СГУ, но и в ижевской гимназии № 56, московской школе №363, в лицее Дубны.
Отметим, что и в странах СНГ так же продолжает развиваться мощное синергетическое движение, его лидеры: Украина (И.С.Добронравова), Белоруссия (М.А.Можейко), Киргизия (Е.Н. Кали-нина).
Очень важно, что все упомянутые научные и педагогические школы живы, семинары проводятся, труды издаются. Пока есть люди, которые могут передать эстафету. Важно, чтобы в следующем поколе-нии было, кому её принять.

ПРИЛОЖЕНИЕ 2

Антисинергетический синдром.
В последнее время слышны хорошо организованные окрики: нельзя применять синергетические модели в социогуманитарном зна-нии; не существует никакой междисциплинарной методологии; а иссле-дования в этих сферах лишь отвлекают людей от занятий «нормальной» дисциплинарной наукой, обнадеживают пустыми обещаниями, уводят грантовские средства на сомнительные проекты; гуманитарная сфера бесконечно сложнее ваших естественнонаучных моделек и физикам надо учиться у гуманитариев в понимании сложного, а не наоборот; нет диалогу философов и синергетиков, все уже сказано Гегелем, и классиками диамата; пора объявить синергетику лженаукой, и т.д. и т.п.. Так и просится добавить хрестоматийное: «запретить синергетику, про-дажную девку постмодернизма!». Пафос и стиль аргументации не изме-нился —- все тот же черный пиар. Причем, ни один из аргументов этой критики не оригинален и многократно обсуждался в работах самих си-нергетиков в рамках рефлексии по поводу путей ее развития, можно с уверенностью сказать, что, и взяты аргументы из этих статей, естествен-но, без ссылок.
И дело не в гласе «возмущенного научного пролетариата» и не в защите «святой истины», от лица которой выступают горе методологи, переписывая друг друга. Но в политической реакции части научного истеблишмента озабоченного экспансией синергетики в их сферы влия-ния, и возможностью перераспределения финансовых потоков и прио-ритетов отечественной науки, нарушением статус-кво в период гряду-щих реформ Академии. Так было в 1996 году сразу после первого «Московского синергетического форума» с участием крупнейших си-нергетиков России и Европы. Так было и в 2003-2004 годах, непосред-ственно перед проведением второго не менее масштабного форума в Академии Государственной службы при президенте РФ «Стратегии ди-намического развития России: единство самоорганизации и управле-ния». Так продолжается и сейчас якобы под флагом философской дис-куссии, но с игрой в одни ворота.
Мы перечислим лишь некоторых выдающихся синергетиков нашего времени, участников только этих двух форумов: Г.Хакен, С.Курдюмов, Э.Лассло, В.Степин, К.Майнцер, Ю.Климонтович, Дж. Николис, Д.Чернавский, В.Эбелинг, С.Капица, И.Антониу, Г.Малинецкий, Г. Бюржель, В.Поремский, В.Аршинов; прислали свои доклады и приветствия И.Пригожин и Э.Морэн. Среди них основатели синергетики, больше половины названных руководят крупнейшими международными и национальными междисциплинарными центрами и институтами, представлены члены Римского клуба, нобелевский лауре-ат, не было только американцев. С докладами можно познакомиться в книгах (1,2), дающих образцы междисциплинарного синтеза филосо-фии, наук точных и гуманитарных. Директор института философии РАН академик Степин на философском конгрессе в 2002 году объявил си-нергетику ядром формирующейся картины мира постнеклассической науки ХХ1 века. Действительно, есть чего опасаться!
Дезинформация наносит ущерб в первую очередь сочувствую-щим синергетике в гуманитарном знании и тем, кто готов встрече с ней, молодежи начинающей свой путь в науке. Рассчитана же эта клевета преимущественно на власть придержащих: пусть не связываются с си-нергетикой, не поддерживают, дабы не запачкаться; раз пишут, значит, что-то есть, не будут же проверять. Именно поэтому, нам кажется необ-ходимым вернуться к истокам, разобраться, где правда и где ложь и по-размыслить о безусловных ценностях, проблемах и болезнях роста си-нергетики, о ее методологии.

ПРИЛОЖЕНИЕ 3
Что такое Санта-фе и нужен ли в России аналогичный
институт.
Д.С. ЧЕРНАВСКИЙ, В.С.КУРДЮМОВ

Институт Санта – фе – особое и, можно сказать, уникальное учре-ждение в западном научном мире. Институт не государственный и су-ществует на средства спонсоров. Штатных сотрудников не много (меньше десяти). Приглашаемые на время профессора, доктора и сту-денты оплачиваются из средств института (хотя и скромно). Главная особенность – тематика института. Она охватывает очень широкий круг проблем, относящихся к гуманитарным, естественным и точным наукам. В частности, в институте ведутся работы по математической истории, лингвистике, экономике, биологии и, разумеется, физике и химии. Глав-ная цель работ – объединение этих наук, так, чтобы все участники (уче-ные) понимали друг друга. Иными словам, цель института в Санта фе – возродить в науке эпоху ренессанса, когда ученые были учеными и не разделялись по узким профессиям.
Те же цели преследует научное направление известное под име-нем синергетика. Оно родилось в Европе (сам термин предложил про-фессор Штутгартского университета Г.Хакен), но наибольшее развитие получило в России. В США этот термин не популярен. Подчеркнем, та-кая цель не характерна для западной науке, где более ценится профес-сионализм и прагматизм, чем междисциплинарный подход
Напротив. для российской науки характерно стремление познать мир в целом, с чем и связана популярность интеграции наук и синерге-тики. Тем не менее, в России это направление не поддержано ни офици-ально, ни в виде общественной организации. В тематике РАН оно не представлено. В перечне специальностей ВАК оно не числится, научный фонд, куда могли бы поступать средства спонсоров, отсутствует.
Тем не менее, работы в этом направлении в России ведутся и не менее плодотворно, чем в Санта-фе. Иными словами, в России эти ис-следования поддержаны только личным энтузиазмом ряда ученых и ведутся, как раньше говорили, «на коммунистических началах». При этом существуют семинары по синергетике, собираются конференции и выпускаются тематические сборники.
Возникает вопрос: что заставляет ученых заниматься синергети-кой и что препятствует этому стремлению. Ответ кроется в глубинах психологии, постараемся пояснить это на примере.
Молодой человек, решивший посвятить себя науке, ставит перед собой две цели: познать мир в целом и занять в науке достойное (воз-можно. лидирующее) положение. Задачи дополнительные (в смысле Н.Бора) и достичь обе цели одновременно не представляется реальным. Поэтому ставится цель: сперва завоевать позицию в науке, а затем «за-думаться о главном». Для достижения первой цели молодой человек должен сосредоточить усилия в какой либо (достаточно узкой) области, стать в ней профессионалом и сделать нечто, что обеспечит признание специалистов в этой области. Как правило, выбор области определяет учитель – авторитетный ученый уже завоевавший в ней признание. В случае, когда эта цель достигнута, перед ученым (уже не молодым) встает дилемма.
Во-первых, можно продолжать работать в той же области, решая второстепенные задачи (часто внутренние) и множить число своих уче-ников (в соответствии с «законом Паркинсона»). В результате образует-ся замкнутое сообщество ученых, которое объявляет себя «главным те-чением (mainstream)». В нем решаются преимущественно, внутренние задачи и само направление превращается в «игру в бисер». Такая стра-тегия обеспечивает достойное существование, хотя «задуматься о глав-ном» при этом уже не удается. Большинство западных ученых выбирают именно этот путь.
Во-вторых, можно вспомнить о мечтах юности и, будучи воору-женным всем арсеналом современных наук (гуманитарных, естествен-ных и точных), попытаться ответить на вопросы: Как возникла наша Вселенная? Как возникла жизнь на Земле? Как возникло общество и ка-ковы законы его развития? Как возникло «слово» и почему оно играет такую роль в обществе? Как возникла «мысль» (мышление) и как оно происходит? Все эти вопросы можно условно свести к одному: в чем цель и смысл жизни?
Найти ответы на эти вопросы трудно по следующим причинам. Каждый из них уже обсуждается в соответствующих узких дисципли-нах. В каждой из них используется своя терминология, свой понятийный аппарат (не понятный для других специалистов). В каждой из них уже образовался свой mainstream и своя «игра в бисер». Цельная картина мира из набора таких mainstream-ов возникнуть не может. Для этого ну-жен междисциплинарный подход, необходимо, чтобы каждый из участ-ников его хотел и умел учить других и сам учиться у них. Только тогда может быть создана общая терминология и общий понятийный аппарат. Именно в этом состоит основной принцип синергетики.
Быстрого успеха на этом пути ожидать не приходится, хотя боль-шинство крупных открытий в 20-ом веке были совершены именно в междисциплинарных областях.
Ученых, вставших на этот путь во всем мире не много. Со стороны коллег – профессионалов они встречают, скорее, неприязнь, чем под-держку. Это тоже естественно, каждый из ученых защищает свой вы-бор, свою информацию. Тем не менее именно такое сообщество образо-валось в Санта-фе.
Несколько слов о его истории. Главным дйствующим лицом был Геллман – физик-теоретик, специалист в области элементарных частиц, удостоенный нобелевской премии за создание концепции кварков. До-стигнув высшей степени научного признания, он задумался «о глав-ном», ушел из ядерной физики и образовал на новом месте (в Санта –фе) «свой», независимый ни от кого, институт. При этом использовались средства как собственные, так и спонсоров. Последние поступали (и по-ступают) достаточно обильно, поскольку вопрос о том, в чем цель и смысл жизни в США волнует даже бизнесменов и получить на него научный ответ интересно всем.
Мнение коллег – узких профессионалов, Геллмана не волновало, поскольку поколебать его авторитет ученого они не могли. Мнение чи-новников тоже не волновало – они ему были не нужны. Он поставил цель – собрать специалистов из разных областей и заставить их учиться и учить друг друга.
Другая, не менее важная цель – учить молодых людей междисци-плинарному подходу. В этом случае молодому человеку уже не нужно будет сперва сделать карьеру, а потом ….Достигнуты ли эти цели – пока говорить рано, но события развиваются в нужном направлении.
Узко-прикладные задачи в Институте Санта фе не ставятся. Одна-ко, воспитание поколения ученых, способных к интеграции наук, полез-но со всех точек зрения.
Нужен ли в России аналог Института в Санта –фе? По этому пово-ду можно сказать следующее:
1. Как упоминалось, междисциплинарный подход тради-ционен для российской науки со времен Менделеева и Вернадского. Успех И. Пригожина во многом связан с тем, что он привнес эту тради-цию в западную науку. В России эти традиции живы и сейчас и лежат в основе синергетики. Т.о. «задел» для Института типа Санта фе в России есть.
2. Неприязнь к синергетике со стороны коллег – профес-сионалов в России тоже имеет место. Ученый масштаба Геллмана, кото-рый хотел и мог бы эту неприязнь преодалеть сейчас в России отсут-ствует. Для сравнения напомним, когда аналогичная ситуация возникла с кибернетикой, академик А.И. Берг переломил её. В результате в Союзе был создан Совет по кибернетике и ряд институтов.
3. Официальные организаторы науки в России (как в РАН, так и в министерстве) сейчас ориентируются на западные образцы, где преобладают прикладные науки и профессионализм. Принятый когда-то тезис о «непреклонении перед иностранщиной» (принимавший уродли-вые формы) сменился «преклонением» (тоже в уродливой форме). Воз-можно, сам факт существования в США института в Санта фе изменит в России отношение к междисциплинарным исследованиям в лучшую сторону.
4. Российские бизнесмены тоже спонсируют науку, но в меньшей мере, чем западные. При этом они тоже ориентируются на формальные критерии (индекс цитирования, международное признание и т.п.). Над вопросом в чем цель и смысл жизни они еще не задумались. Возможно, задумаются и тогда в России появится аналог Института в Санта –фе.

ПРИЛОЖЕНИЕ 4

СИНЕРГЕТИКА ТРЕТЬЕЙ ВОЛНЫ:
междисциплинарность и трансдисциплинарность, методолог-терапевт, этос науки, Big Data. (по мотивам выступления в ИНИОН РАН 01.11.2016)
Немного о себе, я физик по образованию и первой диссертации, по жизни, где-то до сорока лет преподавал физику, был физиком-теоретиком, специализируясь по квантовой теории. Перебрался в 1995 году в Институт философии РАН, уже занимаясь синергетикой, с надеж-дой, что это кому-то окажется интересно. На самом-то деле, квантовая теория поля широко использует такие понятия как конденсированные состояния, вакуумы, нарушение симметрий, солитоны и прочее, что онтологически очень близко нелинейным методам синергетики. Основ-ным мотивом моего перехода в зрелом возрасте из физики в философию стала идея реализации концепции естественнонаучного образования гуманитариев на базе синергетики, истории и философии науки. По ходу работы мои интересы все больше и больше сдвигались в сторону кван-тово-синергетической антропологии. Поэтому, все, о чем я буду гово-рить, имеет в качестве оснований синергетические принципы, с которы-ми наверняка вы, тем или иным образом, знакомы, и их легко найти, например, в главе 2 этой книги.
Наш сюжет – это междисциплинарность, трансдисциплинар-ность, как она сегодня понимается, какие здесь проблемы. Относитель-но недавно я понял то, что есть в культуре образец, образец подлинной междисциплинарности. Он существует с давних пор, но в такой, не-сколько маргинальной для строгой науки сфере, которая называется медициной. И сейчас В.С. Степин это тоже обнаружил, он совместно с недавно ушедшим академиком от медицины А.М. Сточиком выяснил, что, скажем, идеи гомеостаза, обратных связей и так далее в медицине с середины 19-го века обсуждались очень бурно, это было уже хорошо известно. Я думаю, не случайно основатели первых междисциплинар-ных подходов Л. Берталанфи и А. Богданов имели медико-биологическое образование. Я, правда, не знаю, ссылались ли они на дискуссии в медицине, но в ней темы кибернетические появились суще-ственно раньше, чем в физике, и уж тем более в системном подходе. То есть, идея «черного ящика» просто имманентна медицине и появилась до возникновения теории управления Н. Винера, и даже до квантовой теории измерений В.Гейзенберга. Но ведь «черный ящик» – это факти-чески деятельностная прото-модель исследования человека, именно таким способом, по системе опрашивания и отклика веками ставился диагноз, а что там внутри, изначально плохо понятно. Следующим ша-гом медицина, специализируясь, превращает «черный ящик» в набор «серых». Сейчас я поясню свою идею. Дело в том, что когда у вас есть столь сложный объект, как человеческий организм, или вообще сложная система, то важен вопрос о конфигураторе, когда вы начинаете пытаться системным способом его описывать. Напомню, что конфигураторы должны предъявить элементы системы и, соответственно, связи. Так вот, этот вопрос совершенно не тривиален, и Берталанфи тоже это обсужда-ет. Вернемся теперь к медицине. Когда мы проходим кабинеты поли-клиники, то видим соответствующие названия специалистов на дверных табличках. Так вот, у хирурга будет свой конфигуратор, соответственно, связки, кости, при первичном осмотре, у невропатолога свой конфигу-ратор с точечками проверки рефлексов, у иглотерапевта акапунктурные точки на атласе меридианов человека, у эндокринолога, кардиолога – свои конфигураторы и так далее. То есть, фактически, вы берете некий значимый аспект жизнедеятельности организма, экстрагируете его и по нему проводите специализацию. И то же самое, когда вы обращаетесь к социо-гуманитарной области, то ее описание так же разбивается пред-ставителями разных дисциплин, политологами, правоведами, экономи-стами, социологами, психологами, культурологами, антропологами по своим конфигураторам. Всем понятно, что они изучают. Среди них есть и рядоположенные и более интегративные направления, антропология, например. Естествознание – это вообще классика дисциплинарного жанра: физика, химия, биология, описывающие иерархические уровни сложности нашего мира (вертикальная междисциплинарность), причем каждая из них разбивается на череду рядоположенных поддисциплин (горизонтальная междисциплинарность). Казалось бы, сколько столетий химия и физика сосуществует, но химия как наука всё же не редуциру-ется к атомной физике, на том основании, что все состоит из атомов, каждая язык свой сохраняет. Действительно у них есть физико-химическая зона перекрытия и общего языка уравнения Хартри-Фока, но, когда вы добираетесь до сложных молекулярных соединений, никто даже не мыслит использовать точные физические представления о вза-имодействии электронов, а переходит на язык комплиментарностей, ва-лентностей и так далее. То есть, конфигураторы все равно свои, потому что при переходе на следующий уровень сложности удобно работать в сокращенных интегративных понятиях, которые являются параметрами порядка, коллективными переменными для микроуровня, более фунда-ментального физического описания. А когда в биологию уходим, там еще все сложнее. Там все чаще работают не в одной дисциплине, есть междисциплинарность смежных дисциплин, биофизика, биохимия, мо-лекулярная биология, радиационная генетика и т.д. В радиационной ге-нетике, например, мы работаем на всех уровнях реальности «одновре-менно», начиная с физики элементарных частиц и кончая поведенче-скими особенностями психики, используем мягкую редукцию между уровнями бытия. Отмечу, проблема редукционизма еще раз манифести-рует при создании искусственных небелковых форм жизни в нанотехно-логии или в трансгуманистических проектах, что требует отдельного рассмотрения. Итак, методологической культуры интегральной работы со сложными объектами у естествознания пока тоже нет, но постепенно она возникает в прикладной междисциплинарной науке, техно-науке и междисциплинарных проектах.
Так вот, в чем разница между медициной и теми же обществен-ными науками или даже естествознанием? Дело в том, что только в ме-дицине вы наблюдаете такую фигуру междисциплинарного интегратора, как терапевт. Терапевт соберет анамнез всех специалистов, и вот он должен дать некое заключение по окончательному диагнозу и рекомен-дации по лечению (управлению) организма. Напомню, что вообще-то в медицине сначала был только терапевт, иногда коллективный терапевт – консилиум. Вся эта дисциплинарная медицина возникает в XIX веке и позже, хотя повитухи, костоправы и зубных дел мастера были всегда.
Когда сравнивают естествознание и медицину, то первые науки рас-сматривают как гнозис – познание, а медицину и инженерию как область техно. Так вот, сейчас я не думаю, что медицину именно вот так можно охарактеризовать, как искусство. Она все ближе к науке и техно-науке: пытаются многое автоматизировать, появились хирургические роботы, есть автоматические системы распознавания образов при диагностиро-вании, большие базы знаний и Big Data, дистанционные методы анали-зов и т.д. Конечно, сегодня это наука. Но элементы искусства, несо-мненно, остаются, потому что терапевта никто заменить не может. И когда мы берем медицинскую диагностику, скажем, опираясь на некую статистику распределений, то это одна медицина – это медицина, в ко-торой вот это заболевание лечится в 80-ти % случаях, вот таким-то ле-карством. Но я не думаю, что вы захотите с такой вероятностью сталки-ваться, лучше какого-нибудь приличного терапевта найти. Статистика плохо учитывает историю ваших заболеваний, ваши особенности орга-низма и психики, она дает «среднюю температуру по больнице». Другая система называлась раньше «домашний доктор», земский врач, участ-ковый терапевт, который вас с детства знает, и до недавнего времени это еще в Британии было, а сейчас сходит на нет повсеместно, кроме бога-тых семей. Теперь люди доверяются статистике, что, в общем-то, не очень гуманно, зато научно и юридически обосновано. Вот домашний доктор обладал этим элементом интуитивного прозрения, которое при-обреталось через эмпатию от профессора-учителя, через практику об-щения с пациентами со студенческих лет (сегодня студенты вне меди-цинской практики, это юридически запрещено), так возникало неявное (по Полани) знание постановки не очевидных диагнозов, а сегодня все чаще мы наблюдаем диагностирование с помощью интернет. И все же компонент искусства остается, он создает успех нестандартных опера-ций, формирует доверие пациентов, дает превышение результатов лече-ния над средними показателями и т.д. Но вы скажете, что терапевт в ме-дицине был изначально, с него все и началось, и терапевт там по-прежнему уважаем. Можно ли его обнаружить или создать в других областях науки. Видимо, примерно такой замах был, когда Богданов создавал тектологию. У него была эта идея, описывать сложные орга-низмичные системы, в первую очередь это социальная и общеорганиза-ционная наука. Берталанфи тоже призывает — искать общие свойства систем произвольной природы, они и были первыми терапевтами от большой науки. Напомню, что слово θεραπευταί (терапевты) как грече-ский перевод арамейского слова ’asayya’ ‘врачи’, от которого, как пола-гают, произошло и название «ессеи» – секты в дохристианском иудаиз-ме. Врачевание или гармонизация сложной системы и предполагает ди-агностику и управление пересборкой системы по оптимальным поли-критериальным законам междисциплинарного взаимодействия.
Каково же отношение к таким междисциплинарным подходам в са-мой научной среде, говоря о социологии науки? Тектологию оставим, у нее драматичная судьба, опаленная безвременьем революции и гибелью ее творца. Говоря о системном подходе, кибернетике, синергетике, в первую очередь подчеркивается, что они предлагают не только новые языки, но и новые парадигмальные образы реальности. Во времена Ко-перника мир был «устроен» как часы, после Ньютона – мир как взаимо-действующие точечные частицы (Максвелл добавил поля, а Планк кван-ты), в общей теории систем Берталанфи мир устроен как суперсистема, для кибернетики Винера – как самоорганизующийся автомат, для синер-гетиков – как саморазвивающийся универсум (концепция универсаль-ного эволюционизма Н. Моисеева, Э. Янча). Так вот, возможно ли рож-дение этой институции «терапевтической», то есть синтезирующего начала на поприще естествознания, социальных и гуманитарных наук? Эту прививку междисциплинарности начинали в течение всего ХХ век: А. Богданов, Л. Берталанфи, Н. Винер, И. Пригожин, Г. Хакен, Н. Моисе-ев, С. Курдюмов, Э. Морен, Д. Чернавский, М. Геллман и, собственно, эта междисциплинарная деятельность была, но в целом дисциплинарная наука совершенно не расположена к тому, чтобы вслушиваться в какие-то новые языки и, тем более, чуждые образы мира помимо их собствен-ных частнодисциплинарных картин реальности. Сегодня дисциплинарий не видит пользы от синергетики в рамках своих задач. Когда я только начинал на рубеже 90-х, у меня был задор неофита проповедовать си-нергетику везде, так вот гуманитариям оказалось проще доказать ее пользу. И концепция дисциплины естествознания для гуманитариев, ко-торую я разрабатывал, имела обязательный синергетический компонент в государственной программе, а на заседании в Минобре ее поддержали известные психологи (В.Ф. Петренко), которых я уже ранее обратил в синергетическую веру, что и решило судьбу дисциплины. Так вот, со-противление физиков, хотя вроде бы это не их дело, ведь мы образовы-ваем гуманитариев, так вот физики очень возмущались – «Куда это вы потащили наши методы?!». Я говорю, это не ваши методы, это матема-тика, это А. Пуанкаре придумал, а до тех пор, пока к вам не обратятся экономисты, чтобы что-то смоделировать, или историки, вы так и не поймете, зачем нужна междисциплинарная методология. Я сам физик и, к сожалению, этот физический шовинизм преодолеть не удается, и не нужно его преодолевать. Другой источник сопротивления со стороны самих философов, в начале 2000-х были довольно серьезные нападки на синергетику, и на меня лично, т. к. я выходил на защиту докторской по синергетической методологии. На самом деле академик В.С. Степин был, конечно, в прицеле, потому что в 2002 году в Ростове, на философ-ском конгрессе в своем пленарном докладе он заявил, что синергетика является ядром новой научной картины мира XXI века. Мест не было, в огромном зале я стоял у стены и заметил, как все сразу затихли, а потом стали перешёптываться, что же нам с этой синергетикой делать. Через год началась компания шельмования синергетики и ее адептов в «Фило-софских науках» (при старой редколлегии) и в бюллетене комиссии по борьбе с лженаукой. Никакого терапевтического начала, в общем-то, ожидать не приходилось, энтузиазм по поводу синергетики у обще-ственности заметно поубавился. Тем не менее, и системный подход и кибернетика прижились и активно используется сегодня. Как это про-изошло, ведь травили не только генетику в 30-е годы, но и «кибернети-ку, продажную девку империализма» в 50-е? Основная причина проста – исторические вызовы гонки вооружений и развития нового технологи-ческого уклада, А это проблемы автоматических комплексов и систем противовоздушной обороны (с чего и начиналась кибернетика в 40-х), автоматизация космических аппаратов и систем слежения и жизнеобес-печения для большого космоса, создание автоматических систем управления на производстве и в экономике и т.д. Травля довольно быст-ро превратилась в моду и уже в 60-е годы, открываются многие инсти-туты АН СССР системной направленности, создается Факультет вычис-лительной математики и кибернетики в МГУ, популяризируется робото-техника. Вторая причина – привычка и постепенное усвоение новой кар-тины мира в обыденном сознании и в общедисциплинарной картине ми-ра. Это происходит поверх психологического барьера. То есть, сначала говорят: «ну, это нам не нужно. Зачем нам чужие языки?» Я ходил в 90-х вместе с С.П. Курдюмовым к академику В.А. Ядову, социологу наше-му замечательному, все ему рассказал, он все понял, очень умный чело-век. Потом он мне говорит: «Ну, а зачем нам чужой язык?» Он вроде не нужен, но если вы пытаетесь быть в диалоге с другими, то общий язык не помешал бы. Но это его не вдохновило. Так вот, сначала язык чужой не нужен, это может быть опасно, чужаки заходят на вашу территорию, забирают гранты, какие-то сомнительные проекты и так далее. Но, про-ходит время и потом вдруг выясняется, что этим языком начинают поль-зоваться. Тогда, ладно, ну, пусть будет. А потом уже на третьем этапе – «ну, а как же без него?» «Ну, это так естественно». То есть привить но-вое мировоззрение можно, но никакой институции терапевтической, создать не удается, пока нет основной причины – мощного историческо-го, цивилизационного вызова. Мы дружили с директором ИПМ РАН С.П. Курдюмовым, он любил бывать у нас в Институте философии, мы – у него в гостях дома. Будучи трибуном синергетики, Сергей Павлович так и не решился при Академии Наук создавать междисциплинарную структуру. Время было сложное. Но, на самом деле, он побаивался вот этой дисциплинарной реакции многих уважаемых академиков, а в 2004 году Сергея Павловича не стало. Как говорил один из основателей си-нергетики, наш учитель Д.С. Чернавский: «Дисциплинарии восстали против синергетики, как в свое время против кибернетики, защищая свою условную информацию, свою территорию». Сегодня лед тронул-ся, терапевтическое сообщество потихоньку оформляется вновь. Это происходит в реальных практиках, междисциплинарных проектах, они сейчас повсеместны, особенно мега-проекты, это стимулируется госу-дарственными грантами. И мы должны относиться к этому спокойно, и не раздражать сильных мира сего, т. е. дисциплинариев. Я понимаю, что с ними происходит в условиях кризиса РАН, а им и не обязательно на нас время тратить. Бороться с ветряными мельницами я себе позволить больше не могу. Таким образом, синергетика возникла на рубеже 70-х годов в первую очередь в моделях естествознания и генерации лазера, и хотя попытка институализации синергетики второй волны в 1990-2010, связанная с гуманитарными моделями, образованием, экономикой и ин-формацией не в полной мере удалась, все же я оптимистично отношусь к будущему синергетики и теории сложности, как ее теперь называют. Мы – свидетели и участники начала синергетики третьей волны, и на то есть веская причина – наконец появился цивилизационный вызов, соизмеримый с освоением космоса, который без междисциплинарных методов синергетики не разрешить. Это – переход к шестому техноло-гическому укладу по Н.Д. Кондратьеву, в основаниях которого лежат конвергирующие NBICS-технологии, цифровая экономика и сетевое общество, а центральной фигурой является человек как мера всех ве-щей, где процессы самоорганизации и междисциплинарной коммуника-ции играют решающую роль. Считается, что эмбриональная фаза нового уклада приходиться на наше время 2010-2020 годы, а его доминирова-ние произойдет к середине XXI века. Сейчас, во время третьей волны синергетики, действительно самое время озаботиться созданием обоб-щенного терапевтического сообщества методологов-междисциплинариев, знакомых с теорией сложности.
Следующий сюжет нашего рассмотрения посвящен онтологиям междисциплинарности в самом обобщенном смысле. Тема необъятная, я знаю, что и вы ею активно занимаетесь. Здесь можно предлагать са-мые разные основания классификации. В этой книге (с. 26-28), напри-мер, обсуждаются 5 типов междисциплинарной коммуникации: 1. со-гласование языков смежных дисциплин, 2. транссогласование языков многих дисциплин, 3. эвристический перенос или гипотеза-аналогия, 4. конструктивный междисциплинарный проект, 5. самоорганизующаяся сетевая коммуникацияость. Но нам сейчас важно другое, а именно – наука существует сразу в двух языках: в языках частных научных дис-циплин (есть еще научный «суржик» общения профессионалов) и в язы-ке обыденного сознания или общенаучной картины мира в культуре. Именно на этом основании можно рассмотреть два типа трансдисци-плинарной коммуникации, которые на самом деле, в той или иной сте-пени имманентны любым типам междисциплинарности. В первом слу-чае – это междисциплинарность внутри самой науки, там есть и своя трансдисциплинарность. Действительно, по этимологии «транс» – это «через». Ну а насколько далеко «через»? Если вы остаетесь в рамках самой науки, то «через» – это обычные языки общего пользования, при-нятые в разных дисциплинах. Самый первый из них – математика, по Галилею, «книга природы» языком математики пишется. Потом уже в ХХ веке появились междисциплинарные системные подходы, киберне-тика, синергетика. А если же мы берем другой тип коммуникации, более широкий, чем собственно наука, включающий жизненные миры челове-ка, что совершенно необходимо для экспертизы социальной, вот там возникает трансдисциплинарность другого типа. Е.Г. Гребенщикова за-щищала докторскую в нашем совете на эти темы, даже когда-то мы дис-кутировали с ней, но в итоге я для себя понял, что просто это две ипо-стаси трансдисциплинарности. И вот, эта вторая трансдисциплинарность – это тоже «через», но уже через границы научного сообщества, то есть, в поле обыденного сознания. Это очень важно, потому что именно там возникает социальная рефлексия и обратная связь и возможность как-то влиять через социальную экспертизу на развитие технологий, техники и науки, ее этоса. Еще ее уместно, в терминах В.И. Моисеева и Л.П. Кия-щенко, называть «транснаукой» – наукой, которая выходит за свои соб-ственные границы. Отметим, что популяризация и преподавание уни-версальных системных языков науки крайне важна для формирования современной картины мира у людей, далеких от науки.
Хотелось бы обсудить еще тренды этоса и проблемы методоло-гии современной науки как результат ее социализации. Вы все прекрас-но знаете, что сейчас происходит размывание оснований науки, самих критериев научности. Я полагаю, что только в рамках междисциплинар-ной методологии можно вообще обсуждать эти темы. Первая и основная причина, на мой взгляд, это коммерциализация науки. Если вы находи-тесь в отношениях конкуренции с коллегами, при этом, те, кто принима-ет решения о грантах зачастую являются чиновниками, и высокая науч-ная экспертиза не привлекается, то иногда люди впадают в искушение саморекламы, превознесения своих результатов, реальных или мнимых, без ссылок и цитирования предшественников или конкурентов, что еще не является прямым плагиатом, но противоречит самому духу науки. Отметим, что речь не идет об IT разработках и продукции, они давно живут по жестким законам PR-рекламы и рынка, зачастую коллективно-го анонимного авторства. К сожалению, такой стиль становится все бо-лее распространенным в фундаментальной науке, и тон в этом плане уже давно задали американцы. Они вообще ни на кого не ссылаются, как правило, кроме американцев. То есть, то, что называется честность ци-тирования и авторское право, сейчас сильно девальвирует. Это связано с коммерческими мотивами, а не идеалами поиска истины, не отрекла-мируешь свой товар – не продашь, в итоге страдает этика науки.
Второй момент, еще более неожиданный и драматичный, на мой взгляд. Именно в силу того, что исследования коммерциализированы, то сами фонды, которые дают деньги и соответственно, экспертируют ре-зультаты, имеют сверхзадачу получения максимально резонансных научных открытий, признания заслуг фонда и так далее. Но, как мы по-нимаем, для того, чтобы убедиться, что получены действительно надежные результаты, необходимы повторные эксперименты. То есть, фонд должен, вообще-то говоря, давать еще гранты на подтверждение этих результатов. Этого практически не делается нигде, тем самым нарушается основной методологический принцип воспроизводимости результута. Когда вы ставите грандиозные эксперименты на коллайдере в ЦЕРНе, то там совершенно осмысленно делают две установки, парал-лельно работающие в режиме on-line, на этих же самых пучках, которые раскручиваются в кольцах ускорителя. Там физики понимают, что без независимых подтверждений вообще говорить об открытии невозмож-но. Повторить супердорогой эксперимент не удается, но там уже зало-жено, что две или три группы в параллель его проводят. Если же вы бе-рете биологию, психологию особенно, то там с воспроизводимостью просто кошмар – проводится какой-нибудь длительный эксперимент и сногсшибательные результаты, а на проверку денег никто не даст. То есть, сегодня наука в каком-то смысле замусоривается вот такими псев-до-открытиями, и не методология здесь виновата. Нарушение требова-ний научного метода обусловлены привязкой к экономике успеха и к неким социальным реноме, научные сообщества оглядываются, на то, дадут деньги или не дадут в следующий раз.
Вы можете сказать, что это было всегда, но это далеко не так. Приведу пример. В мою бытность физиком-теоретиком в ИФВЭ в Протвино, наш директор Логунов Анатолий Алексеевич, он был акаде-миком и членом ЦК, опубликовал в газете «Правда» статью с перспек-тивой ускорительно-накопительного комплекса УНК Протвинского, где писал, что бомба-то атомная была создана физиками, а вот сейчас на очереди кварковая супер-бомба. Я помню, как мы смеялись в теор-отделе, так тихонько смеялись, чтобы не слышно было, А.А. Логунов был всесилен. Мы все прекрасно понимали, конечно же, и он понимал, что чушь пишет, но вот для членов ЦК это звучало и могло, как гово-риться, склонить чашу весов в пользу физиков и выбить деньги на УНК. Деньги дали, но, к сожалению, УНК не состоялся в силу того, что во времена перестройки деньги кончились, девальвировали, началась раз-руха. А вообще говоря, Протвино – это была Мекка физиков-теоретиков квантовиков всего мира второй половины 70-х начала 80-х годов. То есть, ЦЕРН мог бы быть в Протвино, потому что ускоритель у нас был самый мощный, и его должны были в перспективе расширить. Это по поводу рекламы. Реклама, конечно, была, но все понимали ее карика-турный в отношении самой науки смысл, а сегодня это зачастую выда-ется за научный результат. Вот тут уже не просто этос науки размывает-ся, а, если угодно, происходит фальсификация методологических осно-ваний научности.
Я расскажу еще об одной методологической ловушке современно-сти. Речь идет о Big Data «Биг Дата» (Большие данные). Замечательная, на первый взгляд идея, но где она хорошо работает? Американцы в свое время на рубеже 2000-х оцифровали и разместили на нескольких тера-байтных дисках все, что было напечатано на территории Америки за все время ее существования. Любой листочек, документик, любая газетка провинциальная, все это есть. Кто с этой системой может работать? Ну, историк может работать как с архивом, но и вы можете строить гипоте-зы, что-то там проверять, хотя историки знают цену «обоснования» вся-ким гипотезам при таком объеме архивных данных, можно сгенериро-вать самые разные причинные версии событий при таком объеме знаний растут и лакуны незнания. Но сегодня ведь мы «Биг Дата» собираем уже для других целей, мы пытаемся и биологические, и антропологиче-ские, социальные какие-то модели строить, в медицине используем. Ос-новная беда здесь в методологически поверхностном, некритичном ис-пользовании Биг Дата для проверки гипотез, данные еще не есть знания. Возникает ощущение, что при таких массивах информации вы можете всегда подобрать данные для оправдания проверяемой модели, но эти данные были сняты частично в непонятных условиях и к вашей модели могут не иметь никакого отношения. Как физик я понимаю следующее, что когда собираются эти (большие) данные, то это не есть данные научных экспериментов. Потому что эксперименты – не только данные, это плюс еще указание условия эксперимента, оно должно быть описано и соблюдаться в других экспериментах, плюс методология эксперимен-та, способы получения и обработки первичных показаний приборов. Только в Биг Дата как правило не содержатся ни условия, ни метод про-ведения эксперимента, получения этих данных, точнее, они существенно не полны. В них не содержится проверяемая гипотеза. Ну, даже допу-стим, что ее нет. И когда мы берем деятельную триаду: субъект-средство-объект, то мы полагаем, что это свойство объекта по Биг Дата. Но, каким способом получено, не обсуждается. И что вы имели в виду, и какие обстоятельства отброшены или учтены в вашем рассмотрении, тоже не обсуждается. То есть, это одно уравнение с несколькими неиз-вестными, вот и все. Что здесь делать – не очень понятно, потому что для этого должен быть какой-то методологический прорыв, связанный с восстановлением дополнительной информации. Это сродни тому, что сегодня происходит в нарождающейся цифровой экономике. Создается, так называемая, система «блокчейн» перевода денег, которые будут по-мимо банков ходить напрямую между участниками рынка. Но к этим деньгам, к каждой транзакции будет привязана история вопроса и юри-дические гарантии, автоматически туда пересылаемые. Историю цепоч-ки транзакций, чей это долг, договор или еще что-то, вы можете восста-новить, система абсолютно прозрачна, банковские издержки обнуляют-ся. Это тоже Биг Дата, но, поскольку дело «деньгами пахнет», люди по-нимают необходимость строго соблюдать методологию, т. к. юридиче-ски все должно быть безупречно доказательно, и там это изначально закладывается. Таким образом, базы Больших Данных превращаются в базы Больших Знаний. Если же мы берем научные данные, то здесь по-чему-то считается, что можно этого не делать. Данная проблема носит междисциплинарный характер, т.к. работая с большими мега-проектами, мы должна заниматься и вот такой методологией. А когда вы Биг Дата собираете и используете, вы понимаете, что они обычно взяты не из научных экспериментов, а из относительно случайных наблюде-ний за этой реальностью без указания контекстов. Я лет десять назад в первом издании этой книги с.74-76 уже обсуждал методологию моде-лирования сложной реальности, в частности социо-гуманитарной, хотя понятия Биг Дата еще не было, и предлагал некую методологическую перспективу, которую хочу здесь напомнить.
Для сложных гуманитарных феноменов законы проявляются, в первую очередь, в информационной сфере, хотя, за этим стоят тонкие естественнонаучные и синергетические механизмы в многокомпонент-ных системах. Обратимся к хорошо известной метафоре о «лаборато-рии природы», в которой творится и меняется мир, а наука расшифро-вывает природные законы развития. Напомним, что, только с эпохи Воз-рождения, человек стал в этой лаборатории активным сотрудником, осознанно ставя активный эксперимент. В гуманитарной сфере эта ме-тафора может быть представлена как «лаборатория культуры», в кото-рой совместно с живой, неживой природой, человек творит антропную сферу. Он творит свой мир самореферентно и самокреативно в режиме коммуникации и самоорганизации, поэтому синергетика здесь совер-шенно необходима. Особенность лаборатории культуры заключается в том, что она абсолютно постнеклассична: сознательно или бессозна-тельно, человек является и творцом, и средством, и объектом деятель-ности. Техническая и духовная сфера культуры могут быть представле-ны как поле эксперимента, как правило, бессознательного (социальная инженерия и эксперименты в искусстве и литературе возникли совсем недавно). Точнее, идея экспериментов возникает, когда мы начинаем рефлектировать над феноменами культуры, искать и реконструировать их цели и смыслы, пути их изменения; а ее практики, технологии, хро-ники, материальные ценности и произведения искусства, созданные за многовековую историю, могут рассматриваться как результаты экспе-риментов. Тем самым, меняется стратегия получения эмпирического знания: не надо, а часто запрещено, ставить активный социальный или психологический эксперимент, достаточно создать полные информаци-онные базы данных антропной сферы, сегодня это становится возмож-ным. В частности, такой информационной базой культуры является Ин-тернет и иные базы данных и знаний. На первый взгляд, мы возвращаем-ся к идеалам невмешательства в естественный ход вещей, свойственный античной науке (да и, вообще, науке до Ф. Бэкона), однако, это происхо-дит на совершенно новом уровне культуры описания, моделирования и понимания реальности. Например, в естествознании это подход наблю-дательной астрономии, но там ясно, что наблюдать. В культуре наблю-дать надо все, описательный массив грандиозен, ведь мы пока не знаем, что окажется существенным для построения будущей теории. (сего-дня это называют парадигмой Биг Дата). Еще одна сложность в том, что объекты культуры полионтичны, зачастую, уникальны и заданы уни-кальными языковыми, выразительными средствами, т.е., привычный критерий воспроизводимости эксперимента следует обобщать на исто-рические системы и согласовывать языки разных традиций. Тем не ме-нее, методы современной статистики и информатики позволяют строить в этом море информации распределения и корелляции исследуемых гуманитариями характеристик, искать законы развития. Дальнейшая теоретизация будет связана с решением некорректных обратных задач моделирования и компьютерной проверкой гипотез на мощных ЭВМ. Это долгая перспектива, т. к. гуманитарные системы несравненно слож-нее естественнонаучных, а обратные задачи восстановления вида урав-нений обычно существенно сложнее прямых задач решения этих урав-нений. Мы лишь в начале пути, однако, в случае успеха возникнет более целостное понимание мира.
1. Буданов В. Г. Трансдисциплинарные дискурсы постнеклассики: познание, коммуникация, самоорганизация в антропосфере. В сборнике: Трансдисциплинарность в философии и науке: подходы, проблемы, перспективы. Под редакцией В. Бажанова, Р.В. Шольца. Москва, 2015. С. 145-159.
2. Аршинов В.И., Асеева И.А., Буданов В.Г., Гребенщикова Е.Г., Гримов О.А., Каменский Е.Г., Москалев И.Е., Пирожкова С.В., Сущин М.А., Чеклецов В.В. Социо-антропологические измерения конвергентных тех-нологий. Методологические аспекты: Коллективная монография / Отв. ред. И.А. Асеева, В.Г. Буданов. Курск: “Университетская наука”. 2015. 238 с.
3. Аршинов В.И., Буданов В.Г. Квантово-сложностная парадигма. Междисциплинарный контекст. Курск, Университетская книга. 2015. с.136. гриф ИФ РАН,
4. Буданов В.Г. Методология синергетики в потнеклассической науке и в образовании. М.: УРСС, (издание 3-е дополненное). 2009. с.240
5. Сточик А.М., Затравкин С.Н., Степин В.С. К истории становления неклассического естествознания: революция в медицине конца XIX столетия. Вопросы философии. 2015, № 5 с. 16-29

ПРИЛОЖЕНИЕ 5

ЦИФРОВОЙ ЖИЗНЕННЫЙ ТЕХНОУКЛАД – НАДЕЖДЫ И РИСКИ
В последнее десятилетие возникает тревожное чувство неопре-деленности, надежды, но и опасности в отношении нашей будущности. Турбулентные информационные потоки хаотизируют экономику, поли-тику, техно-антропосферу нашего мира, не оставляя места долгосроч-ным прогнозам. Будущее твориться здесь и сейчас, и мы должны фор-мировать его образы и альтернативы ответственно и с оглядкой на воз-можные риски прогресса. Например, технический прогресс не только радикально минимизирует производственную занятость людей, но и напрямую стимулирует «улучшение» природы человека, а новые сред-ства коммуникации и гибридизация антропотехносферы поставили ряд глобальных социальных проблем ранее неизвестных человечеству . Сначала клонирование человека, а сегодня его киборгизация и тоталь-ный контроль за личной жизнью вызывают бурные дискуссии в соци-альных сетях, в среде экспертов и власть предержащих. Прошедший в ИФ РАН весной 2016 круглый стол «Электронная культура современ-ной России: проблемы и перспективы», стал площадкой дискуссий по этим вопросам, в частности, по проблеме «расчеловечивания», ее ре-альным и мифическим рискам в современной жизни.
Очевидно, что все значимые технологии в истории цивилизации проявлены амбивалентно, и несут в себе как социальные блага, так и риски социальной, экологической и личностной деструкции. Первые промышленные революции создали огромный класс пролетариата, раз-рушили феодальные формы хозяйствования, запустили череду социаль-ных революций и технологических укладов – циклов, по Н.Д.Кондратьеву, причем, смена хозяйственных укладов всегда сопро-вождалась переделом рынков и социальным хаосом войн и протестов против технологических инноваций. Достаточно вспомнить луддитские движения в Англии начала XIX века, хотя подобные проблемы «лишних людей», теряющих свои профессии, не менее актуальны и сегодня. В эпоху нарождающегося VI технологического уклада конвергентных NBICS-технологий вытеснение работника умными машинами происхо-дит теперь не из сферы промышленного производства или сельского хозяйства, где автоматизация и механизация давно заменила армии ра-бочих и крестьян, взводами квалифицированных операторов, но из сфе-ры обслуживания, где занята львиная доля населения развитых стран мира. Речь идет о продавцах и водителях, офисных сотрудниках и бух-галтерах, банковских служащих, преподавателях и т.д. Еще недавно мелкий крестьянин мог стать рабочим, а чернорабочий, подучившись, стать инженером или перейти в сферу обслуживания, тем самым новые технологии и профессии создавали рабочие места, решая проблему массовой безработицы и социальной деградации. Современные цифро-вые и когнитивные технологии не оставляют в новом технологическом укладе рабочих мест для подавляющего большинства населения плане-ты, и массовой занятости не предвидится. Это – важнейший историче-ский вызов современности, который возник впервые, это проблема экзи-стенциальных смыслов будущей жизни с неограниченным свободным временем досуга. Не случайно в богатейшей Швейцарии в июне 2016 проводился плебисцит на тему принятия закона о «Безусловном основ-ном доходе» более 2200 евро для каждого жителя страны вне зависимо-сти от его занятости. Против закона проголосовало почти 80% населе-ния, люди не представляют свою жизнь без гарантированной работы, даже при материальном благополучии. Понятно, что это лишь пробный шар для богатых регионов мира, но пока аргументы в пользу занятия творчеством и самореализацией все еще не столь популярны, да и мат-рица социальных и экзистенциальных ценностей предполагается совер-шенно иной, в ней должны быть активированы высшие уровни пирами-ды А.Маслоу не связанные с идеалами общества потребления. В любом случае тотальный мировоззренческий поворот, очевидно, назревает. Этот пример можно отнести к сценариям реализации максимальных возможностей человека в будущем, но он совершенно не реализуем в бедных странах. Поэтому, к сожалению, есть значительные риски сце-нариев массового насильственного или мягкого редуцирования числен-ности населения к приемлемой для грядущего высокотехнологического уклада через войны, эпидемии, разрушение традиционных семейных ценностей. Последний сценарий наиболее прост и привычен для элит макиавеллевского типа, о нем следует говорить общественным экспер-там и всячески препятствовать его реализации через активацию демо-кратических институтов.
Отметим, что до конца ХХ века новые технологии действовали на человека опосредовано, развивая производство и сельское хозяйство, либо создавая новые виды военной техники и средства массового уни-чтожения. Технонаука – двуликий Янус, создающий как химическое, биологическое, ядерное оружие, так и новые материалы, энергетику, лекарства. Так было в эпоху мировых войн, до возникновения общества массового потребления и цифровых коммуникационных сред, в которых научились легко формировать потребности людей, а самым ходовым товаром стало качество жизни, здоровье и долголетие. Казалось бы, наука теперь используется только во благо человека, но это иллюзия. Поле боя нашего времени не территория для сражения военной техники, но сетевые просторы интернета, где война идет за души и умы людей в киберпространствах кибервойсками, хакерами и идеологами глобаль-ных проектов, в том числе и террористического толка. Цифровые миры сетей стали во многом не только местом досуга и общения, но и местом воспитания ценностей. Так сетевыми методами готовились все цветные революции последней четверти века, для них даже не нужны лидеры или четкая идеология, все происходит по синергетическим законам се-тевой самоорганизации. Неужели люди не понимают, что происходит, ведь сети дали человеку свободу, возможность приобщиться к высотам мировой культуры и науки, что же еще? Да, не понимают. Эти высоты должны быть взяты штурмом, требующим интеллектуальных и душев-ных усилий, но кто сказал, что это хорошо? Современное общество культивирует не ценности знаний и творчества, но «экономику впечат-лений», воспитание массового «квалифицированного потребителя», для чего есть путь наименьшего сопротивления — реализация простейших базовых ценностей пирамиды потребностей: безопасности, секса, сыто-сти, чувственных удовольствий, социального статуса. Так сетевые ин-формационные технологии и пространства нейромира резко меняют способности к критическому анализу, рождается безоговорочная вера старшему брату-поисковику, клиповое сознание, транс постоянного ин-тернет-серфинга и геймерства, порно-сайты и т.д. Такими людьми очень легко манипулировать, это идеал гражданина для макиавеллевского типа элит, именно его повсеместно и воспитывают. Образованный, ду-мающий гражданин неудобен и даже опасен. Подобная стратегия управления населением имеет издержки в виде терроризма и возможно-стей цветных переворотов. Кроме того, редукция культуры к примитив-ным ценностям чревата непредсказуемыми социальными взрывами кол-лективного бессознательного в самих странах золотого миллиарда, че-му мы становимся свидетелями.
Вполне естественно, что возникает протестное общественное движение, аргументы которого, на мой взгляд, хотя и оформлены в апо-калиптическом стиле с элементами кликушества и натяжками в постро-ении гипотез, но в целом задают правильный вектор вопрошания. Ос-новная тема связана с чипизацией и киборгизацией человека, возможно-стью слежки за ним через систему «Интернета вещей». Например, мно-гие «умные вещи» имеют акустические и видео-сенсоры для выполне-ния своих непосредственных функций и коммуникации с хозяином и себе-подобными, а их информация заведена в общую сеть, что может быть сегодня легко доступно пользователям при определенном навыке. Показательны также рекламные кадры легендарной военно-исследовательской корпорации DARPA, которая стояла в основании самых мощных интеллектуальных технологий современности: интернет систем Web, Google, Искусственного интеллекта, робототехники, крауд-сорсинга. В рекламном ролике одна из энергичных лидеров корпорации демонстрирует чип в запястье и утверждает, что современная молодежь предпочитает его наручным часам, а в другом ролике отдается приказ киборгу, который делает движения, независящие от его воли (при этом сам человек-машина счастлив, что он первый на планете киборг). Оче-видно, таков путь создания универсального солдата, но обычно говорят о другой, несомненно более полезной для каждого возможности – кон-тролировать состояние больных людей, предупреждать приступы серь-езных болезней, что тоже правда. Например, США создали проект на 3 млрд. долларов в Казахстане для школьников, где родители удаленно могут наблюдать: возбужден, агрессивен или доволен, нейтрален их ребенок. То есть, по гормональному фону эмоцию уже можно отсле-дить, хотя мысль пока нельзя, но уже этого достаточно для проведения электронной демократии и плебисцита, казалось бы, вот она победа но-вых социальных технологий будущего! Однако, есть и жутковатая обо-ротная сторона такого достижения. Оказывается, этого достаточно, что-бы в любое время знать ваши одобрительные или отрицательные реак-ции на любое яркое событие в СМИ, фактически ваши политические взгляды. Если же синхронно известен и просматриваемый вами контент в сети (что уже стало нормой), то известно и ваше мировоззрение в ню-ансах и оценках, я уже не говорю о симпатиях, антипатиях и физиологии интимных отношений. Возникает вопрос, как защитить личное про-странство человека, но воспользоваться благами удаленной медицин-ской помощи, как пройти между Сциллой безоглядного прогресса и Ха-рибдой алармистских, антисциентистских запретов? Ответа на него се-годня нет, это новое поприще защиты прав человека и юридической практики, хотя в России существует комитет по контролю за средствами электронного воздействия при Государственной думе РФ, который тоже занят проблемой «расчеловечивания». К сожалению, мы, научное со-общество, зачастую предполагаем, что все открытия будут использо-ваться только во благо людей, что довольно наивно. Сегодня встает во-прос не только о биоэтической экспертизе, но и о социальной эксперт-ной оценке перспектив информационных технологий, где запреты и ре-комендации будут обращены уже не на промышленные корпорации и рынки, а непосредственно к власти и обществу. Действительно, хорошо известно, что интересы управляющих элит далеко не всегда совпадают с интересами управляемых ими людей и гражданского общества, а ос-новным критерием управляемости является возможность тотального контроля и манипулирования, что идеально может быть осуществимо через чипизацию или «Интернет вещей». Последнее, конечно же, проти-воречит идеалам личных свобод граждан, права на свободу совести, социальную самоорганизацию и другие завоевания демократии. Одна-ко, у власти есть огромные риски и искушения войти в общество тоталь-ного контроля над личными жизненными пространствами людей, при-крываясь как проблемами безопасности и терроризма, так и благом он-лайн-поддержания здоровья и ресурсов личности. Возникает «новый-старый» тип юридических и нравственных вопросов дигитальной циви-лизиции и постчеловечества – каковы принципы социального устрой-ства общества будущего, соответствует ли уровень социальной ответ-ственности современных мировых элит вызовам шестого технологиче-ского уклада? Обратите внимание, информационные сети принадлежат транснациональным корпорациям и проблемы должны решаться, в ко-нечном счете, на глобальном, планетарном уровне, а аргументы типа «зато мы приобретаем нечто иное невиданное и уникальное» мне ка-жутся несколько безответственными. Конечный вопрос – какой ценой?
Риски расчеловечивания весьма велики уже сегодня, при некон-тролируемом погружении человека в сетевые цифромиры, поскольку могут происходить необратимые изменения личности, особенно у детей. Могут развиться невротические или аутичные состояния, неадекватная реакция на окружающий мир, утрата своей идентичности, происходит изъятие целых фрагментов базового спектра человеческих качеств та-ких как умения любить ближнего, жертвовать собой, понимать другого, оценивать риски, просто учиться. Сегодня известны множественные случаи совершения преступлений малолетними в отношении родителей за то, что они запрещали проводить все время у компьютера, а измене-ния зон активности мозга у многих компьютерозависимых оказываются характерными и для наркозависимых, причем ценностные матрицы многих из них заметно деградируют. Массовое поведение и стили мыш-ления нового поколения старших школьников и студентов, «рожденных в сетях», сильно деформировано, и выше названные проблемы отчасти им тоже присущи, в чем я с горечью убеждаюсь на своих лекциях. В одном ухе наушник плеера, в руке телефон для смс, в другой руке планшет для интернет-серфинга, оставшимся ухом он тебя слушает, но завладеть его вниманием почти невозможно, он не может сконцентри-роваться на основной идее, глаза бегают, эмпатия не развита. При таком многоканальном усвоении информации понимание поверхностное, эмо-ции не успевают сформироваться, рефлексия почти невозможна, многие вещи усваиваются напрямую бессознательно, что легко использовать в манипулятивных целях. Возникает режим клипового сознания, точнее, он доминирует. Т.В. Черниговская утверждает, что эти состояния созна-ния сродни геймерским и связаны с пониженными частотами волновых процессов мозга, тэтта-волны – легкий транс, подобный состоянию иг-рока. Метод лечения здесь один – возврат к классическому искусству и литературе, где человек вживается в образы и сопереживает, оценивает добро и зло, ценит теплоту человеческого общения. Причем взрослые довольно легко покидают режим клипового сознания, поскольку этиче-ские, эмоциональные, эмпатические онтогенетические программы пред-пубертатного периода ими пройдены в традиционных культурных сре-дах, им есть куда вернуться из нейромира, в то время, как у дигитальных поколений эти свойства личности плохо развиты и наш мир не является их безусловной гаванью приписки.
Обратимся теперь к проблемам управляемости цифровой ре-альностью, надежности принятия решения в гибридных системах чело-век-машина. В свое время крупнейший биофизик, создатель динамиче-ской теории информации Д. С. Чернавский отмечал, что, в общем-то, логика – вещь чисто социальная. Если во Вселенной интеллект в един-ственном экземпляре, то логика ему не нужна, он мог бы вполне рабо-тать в режиме нейросети, обучаясь на окружающей среде, и довольно эффективно и адаптивно себя бы вёл. Никакого внутреннего диалога, никакой речи и никаких трансляций алгоритмического типа, – их просто некому транслировать. И поэтому процесс нашего мышления в действи-тельности являет собой некую смесь вот таких прозрачных логических, алгоритмических процедур, с которых начинались работы по искус-ственному интеллекту, и того, что принято называть интуицией, распо-знаванием образов и т.д., которые со времен перцептрона 1960-х годов начинают пониматься нами тоже.
Почему же всё-таки так тревожно отдавать принятие решения машинам, этим обучающимся сетям? Дело в том, что вопрос «почему ты так решила?» заданный машине некорректен, процесс принятия реше-ния в нейросети совершенно непрозрачен, внелогичен и сродни нашей интуиции, которую бесполезно спрашивать — почему ей так «кажет-ся» . Кроме того спросить не с кого, потому что юридические нормы совершенно не понятны, и как их выстраивать тоже. Именно поэтому существуют боевые дроны-беспилотники, но до сих пор не могут робо-тизировать гражданские автоперевозки, где аварийные ситуации на до-рогах часто непредсказуемы и имеют правовую оценку. Таким образом, наше узкое горлышко взаимодействия в гибридных системах – это при-нятие решения. Всё равно его принимать должен человек, ну так мы хо-тели бы сегодня. Нам просто страшно войти в эти мертвые воды, где мы отдадим свою свободную волю холодному железу и совершенно будем беспомощны перед «лицом» этого суперинтеллекта. Мне кажется не-разрешимым вопрос о принятии решения и снятии фобии перед искус-ственным интеллектом в привычных рамках здравого смысла. Это почти антиномическая вещь в философском смысле. Кто-то будет идти на риск, кто-то будет упираться. Но я считаю, что эту границу как-то по-двинуть будет невозможно, если не изменять нашу «этику первород-ства», на «этику партнерства человек-машина», наделяя машинный ра-зум субъектностью.
Фактически, с возникновения Homo sapiens, подражательная, а в ее рамках, и инструментальная сферы порождают искусство и ремесло, вторую природу. Уже М. Хайдеггер будет говорить о промышленности и создании технической реальности, как о смысле человеческого бытия, но самое важное сегодня, на мой взгляд, это возможность самореплика-ции, самоорганизации и субъективизации структур этой реальности. Се-годня мы в прямом смысле создаем искусственную техножизнь, и эта жизнь со-творится и социализируется. Техника, начинавшаяся с идеи органопроекций, дошла до воссоздания интеллектуальных и творческих компетенций человека, практически полностью заменяя его в производ-ственных процессах. И вот здесь, собственно, и возникают свои новые умвельты (Umwelts) – ближайшие среды окружения, в терминологии Я.Икскюля. Мы сегодня живем как минимум в четырех из них.
Первый умвельт – это наша естественная первая природа. Мож-но сказать, это образ возвращения в Эдем, идеал человека здорового психически и духовно, живущего в гармонии с первозданной природой, соответствующее эколого-духовное движение крепнет, но зачастую несет риски алармизма и антисциентизма. Второй умвельт – это техно-среды, которые связаны, например, с «Интернетом вещей», которые то-же становятся разумным, и всё вроде бы очень благостно: они работают с нами и на нас, как мы полагаем. Но суперкомпьютеры, которые сего-дня управляют, скажем, документооборотом в больших фирмах с огромной логистикой в фармацевтическом бизнесе при слиянии двух корпораций, а это колоссальная по объему работа, сами договариваются друг с другом. Уже известны случаи, — вот вам и принцип робототех-ники, – что ради эффективного выполнения этой работы они начинают обманывать заказчика, не допуская его к текущей информации чтобы не «тормозил», хотя и во благо своего и нашего общего дела. Но это лишь пока. Еще одна когнитивная граница сложности: если у вас уже порядка или более миллиона операторов в программе, то она непрозрачна даже на уровне алгоритмических конструктов. Я не говорю про нейросети, я говорю именно про то, с чего начинали, — то, что казалось бы, можно контролировать по определению. Ничего подобного, там уже накапли-ваются и ошибки, и система непрозрачна для понимания человека. То есть мы уходим за горизонт когнитивной прозрачности диалога с этой средой, передавая ей свои жизненные функции бесконтрольно. В част-ности в этом еще одна базовая причина ограничения прогноза в слож-ных средах техно-антропосферы .
Третий умвельт связанный с нейрореальностью, виртуальными мирами. Как мы видели, здесь возникает опасность геймерских, грезе-вых зависимостей — трансовые тета-ритмы и клиповое сознание. Это сегодняшняя проблема молодежи, которая приходит обучаться в вузы, но не способна хорошо абстрагироваться и концентрироваться, следить за мыслью повествования.
И последнее, умвельт распределённого коллективного созна-ния. Наблюдая за игрой «Что? Где? Когда?», мы уже видели его мощь: полунамеки, полукивки – и люди вдруг генерируют ответ. То же самое наблюдается в научных конференциях: продуктивность любого участ-ника в разы выше, чем, если бы он работал в одиночку. Своеобразный юнговский феномен, хотя именно Вольфганг Паули объяснил синхро-нистичность на языке квантовой физики . Мы в каком-то отношении только частично индивиды, у нас есть и коллективная трансперсональ-ная компонента, которая связана в первую очередь с эмпатией, интуици-ей, волевыми началами, творчеством. Я бы назвал это четвертым – сете-вым умвельтом, это и культура в целом, и современные сетевые техно-логии. По-видимому, никакой искусственный интеллект никогда не бу-дет сильнее ноосферы человечества. И только сейчас мы начинаем осо-знанно работать с коллективным бессознательным, так называемые платформы краудсорсинга (мудрость толпы). По-видимому, искус-ственный интеллект как частичный фрагмент реальности туда просто не дотянется, хотя возможно это только мой оптимизм.
Итак, современный человек распят на кресте между четырьмя жизненными Umvelt-мирами: Техно-миром машин, гаджетов и киберов, Нейро-миром виртуальной реальности, Мифо-миром культуры и исто-рии, Net-миром сетей и коллективного бессознательного (краудсорсинг и краудфайндинг). Umwelt-анализ показывает гибридное взаимодей-ствие и сплетение жизненных миров через конвергентные технологии , причем виртуальная сетевая реальность все быстрее завоевывает антро-посферу и эти процессы самоорганизующегося, стремительно услож-няющегося мира требуют глубокого философского осмысления сейчас, потом будет поздно .

ПРИЛОЖЕНИЕ 6
ОБРАЗОВАНИЕ ЭПОХИ БОЛЬШОГО БОЛЬШОГО АНТРОПОЛО-ГИЧЕСКОГО ПЕРЕХОДА – БИТВА УТОПИЙ
Как будет выглядеть образование в ближайшем будущем, каковы его вероятные траектории, как изменится парадигма образования, какие ценности будут утрачены и ради каких идеалов будущего? Образование связано с самыми долгосрочными параметрами порядка общества, межпоколенческими транзитами культурных матриц, и как ничто другое отражает истинную стратегию и цели социального развития, которые нельзя спрятать за фасадом красивой риторики о всеобщем благе.
Рассмотрим кратко эволюцию функций образования, иначе не удастся уяснить вектор современного его развития. Образование во все века бы-ло призвано, как воспроизводить образцы жизни устоявшейся, традици-онной, так и давать способы разрешать вызовы реальности, с которыми люди ранее не сталкивались. Вторая функция образования рождает приращение знаний о мире, создавая науку, знание, которое большую часть истории человечества сакрализовалось, скрывалось, профаниро-валось и использовалось в первую очередь как инструмент управления элитами (обладание подлинной информацией – залог подлинной вла-сти). Именно этот аспект науки и образования, их манипулятивное ис-пользование обычно сознательно умалчиваются. Эта функция домини-ровала с первобытного общества вплоть до эпохи Возрождения. Напри-мер, следуя В.С.Степину , инновации в традиционном обществе маски-ровались под традицию, научные знания были достоянием жрецов и часто использовались в целях управления, а цеховые секреты ремес-ленников закреплялись в рецептурной форме, происхождение которой скрывалось. Можно сказать, что первое, систематическое образование было элитарным, закрытым, а второе, для большинства, носило семей-ный, общинный характер, причем ограничивалось рамками традиции и задачами управляемости населения со стороны элит. К сожалению, по причинам, о которых сказано ниже, с конца прошлого века наблюдается тенденция к возврату в управлении миром, как большой деревней, и опять начинает доминировать первая манипулятивная функция образо-вания, образования элитарного, фактически укореняя идеологию нового феодализма и расслоения общества, теперь не столько имущественно, сколько по уровню знаний и образования, которые становятся основным капиталом.
Однако, начиная с эпохи Просвещения, массовое светское обра-зование становится одним из идеалов и стратегических приоритетов любого европейского государства, основой развития капитализма, про-мышленности, развития своей национальной идентичности, конкурент-носпособности своего геополитического проекта. Оно формирует вели-кую рациональную культуру Запада. Достаточно вспомнить образова-тельные реформы Петра I, Наполеона, Екатерины Великой и Александра II, Гумбольдта, или знаменитое высказывание канцлера Бисмарка вре-мен расцвета немецкой нации конца XIX века о том, что битву за Герма-нию выиграл прусский учитель. Идея исторических вызовов конкурент-ной борьбы, разрешаемых с опорой на передовые образовательные ре-сурсы нации, неоднократно манифестировала и в ХХ веке. Так, образо-вательные реформы США в 60-е годы прошлого века были спровоци-рованы прорывом СССР в космос. Именно тогда Кеннеди сказал, что исход борьбы двух систем будет решаться за школьной партой, таким образом, идеологическое противостояние и гонка вооружений допол-нилась гонкой научных и образовательных систем. Очевидно, что уско-ренная индустриализация и перевооружение СССР была бы невозможна без самой мощной науки, фундаментального и технического образова-ния, которые все еще являются остатками золотого фонда России.
Совершенно не случайно, что и Китай, а затем и другие страны БРИКС фактически взяли за образец образовательную систему СССР 80-х годов прошлого века с ее фундаментальностью, доступностью, всеобщностью, осуществляя свой прорыв в будущее. На этих основани-ях ушли в технологический отрыв Япония и Финляндия, там образова-ния «много не бывает».
Возникает вопрос, почему идеалы всеобщего высшего образо-вания не побеждают в развитых странах Запада, почему происходит все большее расслоение населения по уровню доступности качественного образования, почему уровень образования топчется на месте, а то и де-градирует в Европе и в России? Для ответа на этот вопрос необходимо обратится к ценностным пространствам современного мира и техноло-гиям управления глобальными процессами в условиях общесистемного кризиса.
Основная причина в том, что общепринятые задачи современ-ной науки и образования Нового времени, а именно, трансляция гума-нистических ценностей и картины мира будущим поколениям, поиск истины и научно-технический прогресс сегодня напрямую конфликтуют с идеалами общества потребления и основными проектами управления миром, в которых знания и образованность стали товаром. Рассмотрим этот вопрос с точки зрения стратегий и сценариев глобального разви-тия .
Еще в ХХ веке, веке мировых войн, исторические вызовы для государств, в основном, были внешними (войны, конкуренции техноло-гические, идеологические общественных систем), и массовое образова-ние являлось мощным ресурсом их преодоления. Позже пытались со-здать межнациональные мегапроекты «общего дела» как вызовы буду-щего для всего человечества: освоение ближнего космоса, Луны и Мар-са, физики микромира (CERN), термоядерной энергии (ITERA), часть из них действует поныне и реализует идеалы научно-технического про-гресса, требующего качественного массовое образование. В наше время в развитых странах набирает темпы цивилизационный мега-проект NBIC-конвергентных технологий, сулящий переход к постиндустриаль-ному шестому технологическому укладу общества будущего и многие чудеса трансгуманизма тем, кто успеет в него войти. Казалось бы, вот продолжение мечты техногенной цивилизации и идеалов общечелове-ческого прогресса, образование должно расцветать. Однако это лишь одна из конкурирующих альтернатив общественного развития, и не са-мая вероятная, предполагающая доминанту ценностей прогресса техно-генной цивилизации и социального согласия.
Существуют и гораздо менее радужные и более реальные пер-спективы развития. С распадом СССР и запуском процессов глобализа-ции и либеральной идеологии постмодерна, деградацией национальных культур, с развитием общесистемного мирового кризиса, основным вы-зовом для мировых правящих элит становится кризис управляемости социальной реальностью, как в мировом масштабе, так и локально, в своих странах. «Человек понимающий» становится опасен: в ситуации недовольства властью бесконтрольный рост образованности и социаль-ной самоорганизации может привести к социальному хаосу. Мы это наблюдали в последние годы в череде революций «Арабской весны», где «запалом» беспорядков выступала образованная молодежь. Это и периодические, начиная с 60-х годов, студенческие волнения во Фран-ции, видимо Болонская система демпфирует эти процессы. Обращаясь к России ХХ века, вспомним, какую огромную роль в подготовке и осу-ществлении революций 1917 и 1991 годов сыграла интеллигенция, хотя, очень скоро сама стала жертвой этих революций и собственных иллю-зий. Образовательные риски, обсуждение которых табуируется, есть оборотная сторона образования, несущая нетерпимость к манипулиро-ванию со стороны власти в отношении образованного человека, кото-рый не боится социальных изменений и желает реализовать инноваци-онный потенциал развитой личности, который сейчас не востребован.
Фактически, кризис современной системы образования – это кризис элит общества потребления, неспособных управлять быстро ме-няющимся миром, не способных доверять процессам социальной само-организации, девальвирующих ценностные пространства культур до зоопсихологических инстинктов, пытающихся снизить творческий по-тенциал свободной личности, редуцируя его к двум низшим ступеням пирамиды потребностей. По Абрахаму Маслоу, базовые потребности низших уровней сводятся к удовлетворению физиологических потреб-ностей, безопасности, карьерному росту и социальному признанию, то-гда как высшие потребности в творчестве и духовной самореализации будут доступны к реализации лишь элитам. Именно в этом конфликте высших и низших потребностей сегодня проявляется вызов антрополо-гического поворота XXI века, по С.П. Капице и Э. Ласло , завершени-ем которого в середине XXI века должно стать не общество потребле-ния виртуальных удовольствий и супергаджетов, но общество ноосфер-ного знания, духовной культуры и социальной ответственности.
Существенной, на мой взгляд, причиной развития общества по-требления материальных ценностей стала стратегия ограничения, а за-тем и сокращение, численности населения Земли. Дефицит в реализации материального потребления создает своеобразный эффект ценностной тесноты, подобный эффекту пространственной тесноты в зоопсихоло-гии. Напомним, что если крысы неконтролируемо размножаются в ограниченном пространстве, то еще задолго до наступления экологиче-ской катастрофы возникает коллективный эффект подавления репродук-тивных функций животных: депрессивное состояний самцов и выкиды-ши зародышей у самок, популяция самоограничивает свою числен-ность. В человеческом обществе подобный эффект воспроизводится через укоренение ценностей конфликтующих с ценностями семьи и продолжения рода, прежде всего это эгоцентризм, карьеризм, культ со-перничества и индивидуализма, поэтому мы и предлагаем называть его эффектом ценностной тесноты, именно ему мы обязаны депопуляцией в развитых странах.
Псевдо разрешение конфликта сегодня предполагается в рам-ках антисоциальной концепции золотого миллиарда, когда небольшая часть стран или часть населения планеты, уходят в технологический и интеллектуальный отрыв. Они получают новое качество жизни постин-дустриального общества, где образование будет развито достойным образом (достаточно посмотреть программы Обамы в поддержку науки и инженерного образования в США). Никакой «болонизации» и «егэза-ции» там и в помине нет, и больше не будет, идет возврат к доброму фундаментальному образованию и использованию последних образова-тельных подходов, в том числе российских и советских. Остальные субъекты мирового развития или большинство населения будут полу-чать имитационное образование (напомню, что документ бакалавра на рынке дипломов не свидетельствует о высшем образовании), и России, очевидно, готовят участь безграмотного большинства, если учесть, что доля ВВП, идущая на образование у нас почти вдвое меньше, чем в раз-витых странах.
Еще один путь в будущее, далеко не бесспорный, связан со все-общим переходом к домашнему интернет-образованию, окончательным уходом государства из сферы образования. Именно так сегодня полу-чают образование десятки миллионов молодых африканцев, например, в Нигерии. Здесь возникает битва за умы молодежи в мировом масштабе, битва национальных культурных проектов, побеждают, как всегда, англо-саксы. Гарвард и MIT выкладывает в свободный доступ полные курсы лучших профессоров и нобелевских лауреатов, это великолепный пример «мягкой силы», которой мы пока ничего не можем противопо-ставить. Глобализация по-американски это не только Макдональдс, кола и Голливуд, но и массовое доступное образование высокого качества в удаленном доступе (по крайней мере – фильтр для одаренных людей), естественно и прививка своей культурной матрицы. Однако, если пойти этим путем, то пострадают культурная идентичность и национальные научные школы других стран, нужна ли такая глобализация Китаю, Ин-дии, России, Бразилии – большой вопрос?
Еще один сценарий стабилизации положения вещей, возникший в последние годы, связан с радикализацией мира и эмигра-ционными потоками беженцев в страны Запада, в первую очередь в Ев-ропу. Как показывает опыт, эмигранты из стран третьего мира плохо интегрируются в европейскую культуру, создавая раскол в обществе и криминализируя его жизнь, что вызывает авторитарные формы управле-ния со стороны государства, разрушает ценности гражданского обще-ства и общего качественного образования. Можно даже утверждать, что беженцы это находка для евробюрократии, оправдывающей свои неуда-чи социальной и экономической политики проблемой беженцев.
Что можно противопоставить подобного рода проектам, унифи-цирующим мировоззрение человечества, и, вместе с тем, разделяющих людей по степени доступа к образованию, не допускающих идей муль-тикультурализма и полицентричности нового мира? Одна из таких аль-тернатив связана с антропологическим сдвигом в психоментальной сфере новых поколений.
Эволюционные аспекты глобального антропологического перехода — рождение новой этики. Глобальный мир характеризуется даже не только и не столько транснациональными экономическими и финансо-выми связями, сколько тотальной интернетизацией, рождением соци-альных сетей в виртуальных пространствах на фоне общей локальной атомизации жизни людей. Новый мир создает новый тип антропологи-ческих нагрузок и деформирует антропологические ландшафты лично-сти, что нельзя не учитывать в форсайтных исследованиях. Активные изменения последних десятилетий рубежа веков в трансперсональности интуитивного, когерентного и волевого уровней обобщенной телесно-сти человека, обычно соотносимых с его духовной природой, с неиз-бежностью приводит к особым социально-психологическим сдвигам в современном обществе .
Чтобы подробнее понять происходящие антропологические процессы обратимся к следующей концепции жизненного мира челове-ка и его истории эволюции. Положим, что жизненный мир, человеческая культура проявляется в своего рода символическом треугольнике с тремя вершинами-полюсами. В одной из них доминируют Процессы, в другой доминируют Состояния, в третьей доминируют Смыслы. Онто-логии двух первых полюсов мы достаточно подробно рассмотрели ра-нее . Онтологиям смысла в философской традиции уделено огромное внимание, и именно с ними часто связывают культурные коды, их семи-озис. Нам будет важна историческая динамика движения культурных доминант в символическом треугольнике Процесс-Состояние-Смысл-Процесс.
Архаическая культура выстраивалась вдоль оси Процесс-Состояние в ритуалах и танцах, сакральных песнопениях человек при-водил себя в определенное состояние, приготовлял себя к той или иной практике, т.е. новому процессу. Эта форма культуры и по сей день про-явлена в различных формах искусства. Смысл здесь вторичен, он скорее является мифологическим фоном ритуала, скорее воспроизводится, а не производится, порождается. Редким исключением являются шаманские практики общения с духами с целью получения новой информации, что всегда сакрализовалось и было достоянием узко элитарных кругов, но в чем уже можно усмотреть ростки будущего.
В культурах Осевого времени, породивших мировые религии, этические системы и философию, вплоть до конца Средневековья, про-исходит освоение оси Состояние-Смысл. Возникает идея откровения через Логос, слово Божие, священный текст, который постижим благо-родными мужами, мудрецами, святыми. Благо и истина пока нераздель-ны и истина достижима в особых состояниях просветленности, но по-степенно с возникновением науки и логики истина на Западе становится выше блага.
В эпоху Нового времени, рождения позитивной науки и рацио-нальной философии осваивается ось Процесс-Смысл, так пытаются научно описать и объяснить феномены природы, социума, процессы мышления, логические рассуждения, которые сами процессуальны. Предыдущие формы культуры не исчезают полностью, но постепенно вытесняются и уходят на второй план.
В ХХ веке с появлением проекта постмодерна возникает не но-вая ось, или синтез полюсов, но девальвация всех трех осей и двух по-люсов Смысла и Состояния в пользу самоценного полюса Процесса, скорость которого все нарастает. Смысл деконструируется и оконча-тельно десакрализуется, а Состояние примитивизируется и становится просто аффектом. Скорость процессов антропной сферы стремительно растет в информационном обществе. В массовой культуре Drive and action намного важнее старомодных смыслов или романтических сан-тиментов, а слова о духовности вызывают смех. Диснеевские мультики не позволяют развиться полноценным эмоциям зрителя, слишком велик темп событий, их просто некогда переживать. Тонкие высокие эмоции требуют времени вчувствования, и за неимением оного деградируют. Милая загадочность «Ежика в тумане» меняется на сюрреалистический абсурд «Пластелиновой вороны» (произведения, безусловно, талантли-вого, но не пробуждающего целостного спектра человеческих состоя-ний). Клиповое сознание рекламы и шоу программ не позволяет вы-строить и логический ход происходящего, он часто отсутствует и все сводится к тусовке, бессмысленному процессу, дающему спонтанные аффекты. Так происходит деградация массовой культуры, поскольку информационная турбулентность, хаос не позволяют выжить ни высо-ким смыслам, ни высоким состояниям, стандартная логика и эмоции просто «не догоняют», они слишком медленны, остается рефлекс, ин-стинкт и зоопсихология аффекта. Таким людям не надо ничего объяс-нять, ими легко управлять на бессознательном уровне методами НЛП и 25 кадра в период потребления очередной порции информационной жвачки .
Существует ли выход из мрачной перспективы деградации куль-туры и человеческой природы в обвальных потоках информации? Да, такая возможность адаптации к сверхбыстрым информационным про-цессам существует, и она связана не с развитием тел логики и эмоций человека (как мы видели они слишком неповоротливы), но с использо-ванием стремительных креативных способностей человека, использова-нием его тела интуиции, которое, как мы знаем, является телом отчасти и трансперсональным.
Раньше эти способности развивались в эзотерических школах и школах спецслужб. Сегодня развитие тела интуиции происходит как адаптивный процесс при работе с большими и быстроменяющимися объемами информации, иначе с ними не справиться. Эти технологии отчасти включают в программы личностного роста престижных курсов МВА. На уровне досознательном интуиция нарабатывается при развитие скорости реакции у геймеров, на спец тренажерах или в экстремальных видах спорта и единоборствах. На уровне надсознательном интуиция тренируется в играх «что-где-когда», хаосменеджменте, блицтурнирах, быстрой игре на бирже, скоростной импровизации на заданную тему, хакерских атаках и отлаживании сложных программ и т.д. Так происхо-дит массовая тренировка и отбор креативной части человечества. Эти способности можно целенаправленно развивать у любого человека, в чем состоят перспективы школы будущего, а сегодня приходят дети но-вого сознания, которые в большой степени уже готовы работать интуи-тивным способом .
Яркими примерами проявления новой креативной страты чело-вечества явилось дело Wikileaks вскрывшего секретные досье мировой дипломатии в рамках идеологии открытости информации, реализация проектов Wikipedia и систем Open office и т.д. Это не просто табуирова-ние секретов, это иная этика, в которой ложь деструктивна, что вполне соответствует самому принципу интуитивного метода. Там где человек лукавит, он не целостен и не может быть в состоянии интуитивного ка-нала, не может быть творцом, ему закрыт доступ к Ноосфере, а именно это свойство должно отличать людей новой эпохи, эпохи после антро-пологического перехода середины ХХI века. Описанные нами перспек-тивы движения в антропологических ландшафтах совершенно постне-классичны, поскольку выбор средства познания мира в деятельностной триаде субъект-средство-объект резко меняет и ценностные простран-ства субъекта. Вероятно, что в ближайшие десятилетия переход в мас-совом масштабе к интуитивной доминанте мышления позволит преодо-леть издержки постмодернизма и восстановить статусы смыслов и со-стояний в культуре, уйти к доминантам нематериальных ценностей.
Стратегические образовательные альтернативы. Подводя итоги сценариям развития образования, отметим, что они будут ради-кально зависеть от типа глобализационного развития, и пока идеального образовательного проекта не существует. Итак, антропологический пе-реход середины ХХ1 века уже начался. Идеалы устойчивого развития, общества знаний постиндустриальной цивилизации и гражданского об-щества очерчены, сейчас составляются дорожные карты транзита в гло-бальное будущее. Здесь и возникают конфликтующие альтернативные сценарии, в первую очередь связанные с разными образами человека будущего, его культурными ценностями и социальными формами управления. Ценности современного общества потребления, индивиду-ализма и жесткой конкуренции не смогут более доминировать, т.к. раз-рушают культуру, редуцируют жизненный мир человека к эгоцентри-ческим инстинктам и противоречат идеалам свободного доступа к зна-ниям, обмена информацией и всеобщего качественного образования в обществе знаний. Сегодня отчетливо проявлена борьба двух концепций будущего развития человечества.
Первый путь, после завершения холодной войны Запад предпочи-тает ограничивать уровень качественного доступного образования населения (бакалавр – лишь неполное высшее, а ЕГ создает человека-функцию и не стимулирует творческие способности) и унифицировать культурные ценности, полагая, что так мировым элитам проще управ-лять людьми, что высвечивает, скорее, перспективы Нео феодализма золотого миллиарда, нежели гражданского общества.
Второй путь характерен странам БРИКС (исключая современ-ную Россию), Финляндии и Японии, (СССР и США в прошлом), он предполагает культ всеобщего доступного образования и использова-ния креативного ресурса творчества населения для технологических прорывов в будущее и конкуренции на мировой арене (мотив понятен – никто новые технологии и научные кадры нам не даст). Этой стратегии присущи свои крайности – обычно страдает гуманитарная сфера.
Таким образом, сегодня не существует идеальной системы об-разования, в первой урезан рациональный и сомнителен культурный компонент, во второй гипертрофирован рациональный и не хватает гу-манитаристики, с такими стратегиями в общество знаний не попасть, нужен баланс «физики и лирики» целостной личности. Хочется верить, что Россия еще способна выработать свой гармоничный образователь-ный проект пути в будущее.
Существует и третий путь в будущее, который пока лишь фор-мируется и не идентифицируется ни с одним национальным проектом, но есть результат сетевой самоорганизации молодых криэйторов во всем мире. Они уже генетически, с раннего детства начинают активно использовать интуитивный канал творчества, на что их провоцирует турбулентная информационная жизненная среда и погружение в кибер-пространства. Здесь возникает новая этика свободы информации и внут-ренней свободы (иначе нет творчества), этой страте принадлежит все большая часть молодежи (например, партия Пиратов в Германии), участники wiki – систем, и уже возникает иной образ жизненных целей и ценностей, здесь ростки гражданского общества саморганизуются стихийно и вариативно. Спецификой таких процессов является транс-формации нравственных ценностей и не всегда в лучшую сторону, про-тивоположными полюсами представителей людей будущего можно считать Ассанжа и Брейвика. Новыми поколениями не удастся манипу-лировать привычными способами, искажая и скрывая информацию. В будущем возможен лишь нравственный союз просвещенной власти и талантливого народа, который невозможен без возвышения культуры и знаний в жизни гражданского общества. Россия все еще имеет великую культуру и науку, и у нас есть шанс захвата будущего на третьем пути, на основе понимания их места в жизни грядущих поколений. Третий путь предполагает умение жить в сложном мире, и будущая парадигма должна учить этому.
Подчеркнем, что все идеи синергетического образования высказы-вались еще в первой половине 1990-хо, но в России их реализация ока-залась блокирована чиновниками и дисциплинарными сообществами, видящими в синергетике конкурентную концепцию. Однако параллель-но подобные идеи развивались в Германии и США, где созданы мощные междисциплинарные центры прогнозирования и управления сложность (Институт Complexity в Санта-Фе), (Общество Сложных систем с цен-тром в Мюнхне), причем с Германии курсы теории сложности и синер-гетики становятся обязательными как в общеобразовательной, так и в высшей школе, к чему мы безуспешно призываем в России уже два де-сятка лет.
СЕТЕВОЙ ПРОЕКТ «НАСЛЕДИЕ МАСТЕРОВ». В связи с двадцатилетней исторической паузой развития Российской культуры и науки возникла, и почти реализовалась, угроза разрыва поколений и культурной традиции нашего общества. Восстановление преемственности путем социальных преобразований, повышения статуса науки и культуры, возрождения интереса к базовым ценностям Русской цивилизации процесс долгий и необходимый, но уже неосуществимый традиционными способами. Научные и культурные школы умерли, поколение преемников в возрасте до 50 лет в высшей школе отсутствует, в научных центрах выехало за границу. Носители высокой научной культуры люди пенсионного возраста, а творцы духовной славы нашего отечества сегодня наперечет. Мы уверенны, что для возрождения культурного потенциала России, одновременно с долгосрочными мерами, необходимо срочно заняться созданием и сохранением культурного генома нации, фиксацией личностного знания и мировоззренческого опыта, доныне живущих классиков науки и культуры в формах, которые сегодня предоставляет современные средства масс-медиа. Это может осуществляться в различных формах.
– Предлагается проведение цикла видео-интервью, с размещением в интерет-сетевых ресурсах, с выдающимися людьми науки и культуры, которые являются активными носителями высокой научной и национальной культуры, которые и сегодня являются научными и нравственными авторитетами. Подобные идеи уже два ряд лет осуществляются в рамках проекта «Устная история» при Фундаментальной библиотеке МГУ oralhistory.ru, где в доступе десятки многочасовых интервью с носителями и свидетелями решающих достижений науки и культуры. Аналогичный проект успешно развивается и в рамках НОЦ «Трансдисциплинарные исследования в философии науки и техники» ЮЗГУ. Их опыт уже начали тиражировать в институтах РАН, в частности в ИФ РАН.
 Организация видеозаписи авторских курсов выдающихся лекторов, с возможностью широкого доступа к ним. Сегодня это не только решает проблему дефицита высококвалифицированных лекторов, но и позволяет массово транслировать личностное знание мастеров. Кроме того, это является условием создания культурного аттрактора для русскоязычного мира и «мягкой силой» в конкурентной борьбе культурных матриц в глобализирующемся мире. Отметим, что эти идеи в большой степени противоречат существующему коммерческому подходу в образовании и являются ростками «экономики дарения» будущего общества знаний. Подобный опыт уже нарабатывается в рамках проекта «Индиго» в ЮЗГУ.
 Организация видеозаписи, прямой трансляции сетевых интернет-конференций, круглых столов и дискуссий в удаленном доступе совместно экспертного сообщества старшего поколения и творческой молодежи, с последующим доступом в сетевых архивах. Эта форма оказалась очень эффективна при диалоге поколений и также опробована в ЮЗГУ.
В заключение коснусь темы живой летописи науки, так необходимой молодому поколению ученых. Случилось так, что летом 2012 года мы с С.П. Капицей на даче на Николиной Горе, буквально за месяц до его ухода, задумали проект под условным названием «Наследие мастеров», проект видео бесед-интервью с классиками философии и науки совре-менности, часть материалов уже мной была записана. Пришлось про-должать уже без него в рамках проекта «Устная история» в МГУ http://oralhistory.ru/members/budanov. Мною были записаны часовые видео-беседы с В.С. Степиным, Д.С. Чернавским, В.А. Рубаковым, В.И. Савриным, В.М. Розиным, В.И. Аршиновым, В.В.Смоляниновым, В.Г. Гороховым, Г.Г. Малинецким, С.П. Ситько и другими. В беседах, отча-сти, отражен путь пройденный отечественной синергетикой, физикой, прикладной математикой, биологией, философией и методологией науки за последние 50 лет. Видео позволяет из уст творцов науки узнать, как она делается, причастится к становлению личной лаборато-рии известных ученых, лучше понять драму истории России.

ОБ АВТОРЕ

Буданов Владимир Григорьевич. Физик-теоретик, философ, синергетик. Родился в 1955 г. в Москве, с отличием окончил Физический факультет МГУ, кандидат физ. – мат. наук (диссертация по квантовой теории 1985), доцент (по кафедре физики 1988), доктор философских наук (диссертация по методологии синергетики 2007). С 1995 года работает в Института фило-
софии РАН, главный научный сотрудник, руководитель сектора Меж-
дисциплинарных проблем научно-технического развития.
Один из основоположников исследования методологии синергетики и инициатор преподавания естествознания и синергетики для гуманитариев в России, соавтор государственных программ (1994, 2000 г.г.) по дисциплине «Концепции современного естествознания» для гуманитарных специальностей университетов. Сорок лет преподает физику, математику, философию, историю науки, естествознание и синергетику гуманитариям, инженерам, управленцам, школьникам, аспирантам в ведущих университетах: МГУ, ГАУГН, РАНХИГС, ИФ РАН, ИНЭС РАН. Член редколлегии ряда журналов по философии науки и серий книг «Синергетическая парадигма», «Синергетика в гуманитарных науках». Популяризатор науки – участник десятков научно-популярных и публицистических передач на центральных каналах ТВ. Автор более 200 научных работ и монографий посвященных: философии науки, теоретической физике, образованию, естествознанию и синергетики, философии и методологии междисциплинарных исследований, синергетическому моделирования и прогнозу в гуманитарной сфере. В частности, им сформирован целостный комплекс методологических принципов синергетики, упрощающий процессы моделирования и понимания сложного, а также преподавания синергетики; разработан оригинальный метод ритмокаскадов для моделирования развивающихся систем, например, организмов и социально-исторических систем; найдены синергетические основания принципов гармонии и событийного языка, предложен метод Umwelt-анализа для цивилизационного прогнозирования. Работы последних лет посвящены синергетической методологии, философско-методологическому анализу постнеклассической картины мира, квантово-синергетической антропологии, моделированию техно-антропосферы и прогнозу общественного развития. Член диссертационных советов в ИФ РАН и МГУ, академик Международной академии исследования будущего, эксперт РАН, РНФ, РФФИ.